Заплыв поневоле

               

Дело было в июне. Наша компания студентов- парней из технического вуза и студенток из педагогического после очередного экзамена летней сессии отдыхали  на пляже левого берега Амура. Приехали мы сюда уже после обеда. У нас было достаточно сухого вина и легкой закуски, поэтому мы рассчитывали пробыть здесь до последнего  теплохода, которые курсировали каждый час между городом на правом берегу и пляжем на левом берегу.

 Последний рейс  обычно совершался уже на закате солнца. Этот рейс был самым красочным и поэтичным. Огромное красное солнце медленно уходило за край Земли и окрашивало все вокруг в розовые меняющие тона. Позади удалялся резко потемневший на фоне яркого  оранжевого  заката левый берег пляжа, пока ещё связанный с теплоходом пенно-розовой дугой от его винтов. Теплоход плыл по розовой воде и сам был розовый. Впереди приближалась розовая панорама города, ярко освещённая заходящим солнцем. Уже ближе к городу, на вечерней глади Амура от теплохода до заходящего на оставленном берегу солнца  возникала светящаяся  ярко-красная дорожка. От волшебства этой картины обычно все замолкали и любовались этой земной красотой. Только один капитан-рулевой этого речного трамвайчика был сосредоточен. Он внимательно смотрел вперед и при подходе к пристани его громкий голос по корабельному радио возвращал всех на землю, объявляя о скорой высадке.  Все лихорадочно принимались натягивать на себя верхнюю одежду, так как  обычно сидели все в купальниках до последнего,  остужая  свои разгоряченные за день тела вечерней прохладой, обдувающей  всех на ходу трамвайчика. А заодно высушивая на себе плавки и купальные костюмы.

Мы тоже рассчитывали на эту благодать, поэтому веселились и дурачились с девушками на берегу до последнего  теплохода. Трамвайчик пришел совершенно пустой и сразу поторопил всех на посадку. Все бросились собирать свою одежду и пошли на теплоход. Наша кампания тоже собралась и села на трамвайчик. Я же не мог найти свои туфли, брюки и рубашку – нигде их не было видно. Подбежав к теплоходу, я спросил наших,  кто взял мою одежду? Но никто не брал. Вновь вернувшись на место нашей стоянки, я стал ногами бороздить песок в надежде, что кто-то подшутил и присыпал одежду песком. Капитан несколько раз прокричал, чтобы я поспешил. Но я отвечал, что пока не найду  одежду,  не поеду.  Пока я искал одежду, теплоход отчалил. На прощание его капитан сказал мне  по громкоговорителю, чтобы я на попутной лодке переехал Амур. Я остался на пустом берегу в одних плавках.

           Долго искал одежду, ногами пропахал весь песок в округе.  Пока искал, все лодки проехали.  Стемнело. Налетели  комары. Решил остаться ночевать на берегу и дождаться первого теплохода. Спичек не было – костер не разожжешь. Лег и закопался в песок. Тепло, но комары кусают  лицо и уши. Наступила полная темнота  и высыпали яркие звезды. На противоположном берегу тоже ярко горели огни города.  Догадался, как спастись от комаров. Снял плавки и снова засыпал себя песком, положив на лицо плавки. Дышать сквозь  материю стало труднее, но зато комары достать меня не могли и только зло пищали! Решил, что так до утра можно полежать и поспать. В голову полезли всякие мысли, кто спрятал или забрал мою одежду, парни или девчонки? Как я буду мстить. С парнями то ясно – морду набить. А вот девчонку... Тут мои мысли разыгрались так, что начал осыпаться песок  внизу живота от наступившего «столбняка».  На  освободившуюся  из под песка часть тела сразу набросились жалящие комары. Пришлось приподняться и нагрести руками приличную горку теплого песка на бедра и живот, чтобы защитить от комаров обнаженную часть тела. Окончательно закопавшись и защитивши лицо плавками, я приготовился дремать, все мысли сосредоточив на том, чтобы не шевелиться.

Но нет. Через час-полтора песок без солнца остыл, и меня стала пробирать холод. Начал греться  «методом мелкой дрожи». Но это привело к тому, что с меня осыпался песок и начали жалить комары. Вскочил и бросился бегать по берегу, чтобы согреться и спастись от комаров – на бегу они не успевали меня кусать. Добегался до полного согрева, так что даже ополоснулся. Но тут  понял, что я без плавок – они остались там, где я закапывался в песке. В полной растерянности стал осматриваться кругом, пытаясь определить в какой стороне я лежал? Но бегал то я довольно долго, не менее 20-30 минут. Притом, по принципу броуновского движения - больше в те стороны, где комаров казалось меньше. Я даже не представлял, где находятся плавки, слева или справа от меня... Кругом было темно и все предметы были серые и без ясных очертаний.  Замелькали мысли: как теперь спасаться от комаров,  как встречать утром теплоход... Но долго  мыслить не давали комары. Вспомнил, что закапывался я примерно  в 15-20 метрах от кромки воды. эта мысль  сразу привела к решению. Решил бегать челноком по полосе пляжа шириной 20-30 метров от кромки воды,  хватать и на ощупь определять все предметы, которые попадут на глаза. В итоге я должен найти свои плавки. Заодно согреюсь, и комары на бегу не будут кусать.  Направился в глубь пляжа, где росли ивовые кусты, отломал довольно большую ветку. Вернулся к кромке воды и воткнул её крепко в песок – получилась береговая метка выше моего роста. На фоне воды метку было видно на 8-10 метров.

Решив сначала проверить слева от метки, я принялся методично челноком  бегать по пляжу, подбирая попадающие предметы и на ощупь определять их характер. Попадалось все: газеты. пакеты, бутылки, носки, платочки, косынка, какие-то неопределенные тряпки, порванная сумка, детская майка, непарные женские и мужские сандалии и босоножки, пустые сигаретные пачки и спичечные коробки, и прочие вещи. Косынку и майку я прихватил – при необходимости из них можно будет соорудить набедренную повязку. Левую сторону я проверил до конца пляжа, пока не уткнулся в крутой берег. Понятно, что плавки остались справа от метки. Не удержался и дал свободу своему языку и мыслям – какого черта побежал влево (вечно мужиков тянет налево). Заодно оценил одним словом свою умственную способность и прочее. Долго бичевать себя не дали комары – тут возле травы их было гораздо больше. Особенно они набрасывались на открытые интимные  места тела. Завязанная фиговым листком тонкая косынка не спасала от жалящих комаров.  Майка бала детская и не налазила на бедра и ягодицы. Бросился вдоль кромки воды  обратно до метки.

Привязал к ней найденные майку и косынку для большей заметности, и вновь челноком побежал от  неё вправо. Примерно через 80-100 метров  я нашел свои плавки! Я даже возгордился собой за придуманный метод поиска плавок в почти в полной темноте. Теперь у меня были плавки и майка с косынкой для укрытия лица при самозакапывании. Я вернулся к своей метке, как к дому, и попытался закопаться. Но песок был уже довольно прохладный и совсем не грел тело. Наоборот, сразу же отбирал последнее тепло. Оставалось только бегать. Плавки, маленькая майка, которую я не смог натянуть на себя, и тонюсенькая косынка не оберегали от комаров.

Появилась луна и вскоре довольно ярко осветила пляж. Но стало заметно прохладнее. На противоположном берегу красиво выделялся профиль города. Светились огнями  улицы и набережная парка. Видно было, как по улицам быстро двигались яркие фары и красные огни уже редких автомобилей. В многоэтажных домах уже мало светилось окон. Завтра понедельник, народ пораньше ложился спать – завтра на работу. Наверное,  уже настал этот понедельник – часы мои остались в кармане пропавших брюк. В голове засела мысль – до этого теплого города всего по прямой два с половиной километра... Теплоход переплывает реку за пятнадцать минут! А что, если переплыть!? Там общага, теплая комната без комаров! Да и жрать уже очень хотелось- ведь набегал я уже не один километр.

«Недолго музыка играла» и  через пять минут я уже входил в воду. Прошел метров сорок по дну, пока вода не достигла плеч, оттолкнулся от дна и расчетливым кролем рванул на тот берег. Несколько комаров проводили меня еще с минуту и отстали. Я остался наедине с Амуром. Вода казалась теплой и ласково струилась вдоль тела. Я методично небыстро загребал руками, помогая им ногами. Когда руки уставали, переворачивался на спину, вытягивал руки вперед и плыл только с помощью ног. Надо мною глубоко в небе ярко горели звезды. Заметив какое то заметное созвездие, я, ориентируясь на него,  выдерживал направление своего плавания на спине. Когда же плыл на животе, то ориентир держал на огни города. Решив, что сопротивляясь течению, я растрачу слишком много сил и могу не выплыть, двигался строго перпендикулярно течению. А быстрое течение сносило меня все дальше и дальше  вниз. Уже давно закончилась двухкилометровая набережная с фонарями, проплыл мимо хорошо освещенный речной порт с  работающими портальными кранами. Темной массой медленно двигался профиль высокого обрывистого берега с редкими огоньками наверху.

Я знал, что когда закончится этот многокилометровый обрыв, и начнется нормальный невысокий берег с различными предприятиями вдоль него, то там в глубине берега в двух километрах стоит моё общежитие. Я уже мечтал об его уюте, горячем чае и койке с теплым одеялом. Тело постепенно остывало, и я уже ощущал, что покрываюсь «гусиной кожей». Но надо было ещё доплыть до берега. Я все чаще и дольше отдыхал на спине, успокаивая себя тем, что все же двигаюсь к берегу, хоть медленно, но верно. Я постоянно молотил ногами, чтобы не дать им остыть и подхватить судорогу.  Тогда конец, с судорогой не выплывешь. На этот раз у меня в плавках не было булавки. Поэтому я не слишком перенапрягал ноги, но и не давал им остынуть.

Вылез я на берег там, где и думал, у спиртзавода.  Все тело было покрыто «гусиной кожей». Ноги подгибались и не слушались. Я лег прямо на теплую землю, чтобы ноги немного отошли. В воздухе стоял пряный запах бродившего зерна. Так хотелось для согрева выпить  водки. Я бы сейчас выпил и стакан чистого спирта. Полежав немного, поднялся к воротам завода. Я знал, что здесь ночью всегда можно было взять за деньги бутылку чистого спирта. Но сейчас денег у меня не было, и я надеялся на милосердие вахтера, что выпрошу у него хотя бы пятьдесят граммов спирта – он бы очень помог мне от холода. Но незнакомый вахтер испугался меня, схватил  ружье, и стал гнать меня и пугать милицией. Пришлось «несолоно хлебавши», бегом  направиться к общежитию, тем более комары по-прежнему донимали.  Вскоре я согрелся, конечно. Передвигаясь напрямую по дворам, вспугнул несколько парочек запозднившихся влюбленных, которые шарахались от меня и провожали глазами, пока я не скрывался за очередным углом.

На стук закрытую дверь общаги открыла тетя Маша, которая обычно дежурила по ночам. Взглянув на меня и узнав, она ахнула и молча отступила назад. Я оглядел себя: в одних грязных  плавках, ноги по щиколотку в грязи, все тело в каких то грязных разводах и пятнах крови от комаров, которых я бил на пути от берега до общежития.  На настенных часах было без пяти минут три. На вопрос ошеломленной тети Маши, откуда я взялся такой, ответил, что с того берега приплыл. Попросил у тети Маши мыло и пошел прямиком в душ, благо он находился тут же на первом этаже. Пока я отмывался, теть Маша принесла и повесила в раздевалке полотенце.  Отмывшись и одев заодно постиранные  плавки, поднялся в свою комнату  на третий этаж.

Конечно, я разбудил своих трех соседей по комнате. Один из них был со мною на пляже. Но он божился, что мою одежду не трогал. Пока я рассказывал свои приключения, парни вскипятили чай. Напившись  и согревшись, я пошел разбираться с двумя другими сокурсниками. Внезапно разбуженные и ошеломленные они тоже божились, что не брали и не прятали мою одежду. Собравшись вместе у нас в комнате, мы пришли к выводу, что мою одежду  или «сперли» или её забрали девчонки из  Педа,   с которыми мы были на пляже. Парни не верили мне, что я переплыл Амур. Но потом на шум пришла тетя Мария и подтвердила это, рассказав им в каком  виде  я  заявился  час назад.

Утром  я, успешно сдав  экзамен по органической химии, поехал в Педагогический институт. Но девчонки категорически отвергали мои попытки обвинить их в этой жестокой шутке. Я конечно, поверил им. Но в глубине души все же сомнение осталось... Все же одна из них была на меня в обиде за отвергнутое её внимание.

8.12.09