Язык просунулся в дырку между зубами, смрадный, гнилостный запах растаял во рту.
В эту обычную, с первого взгляда ночь, молодой охранник прохаживался по квадратному нутру торгового центра, проматывая раз за разом печаль своего существа. Это всегда успокаивало.
Тихо и безлюдно, отбрасывая скудную тень, охранник шел по кафельному полу, то и дело, посматривая по сторонам, отраженный сотнями глаз безжизненных манекенов, он брёл в тёмную глубь кубического здания. Пёстрые наряды, и украшения манили его в мир грёз и фантазий, мучительная сила которых одолевала охранника всю его жизнь.
Это просто гной, мягко растекающийся по его языку.
Куклы для кукол – в отместку нахлынувшим мыслям говорил он себе всякий раз, боясь окунутся в фантазии с головой.
Между тем, ночь была в самом расцвете, если можно говорить так о ночи, и луна выглядывая из за туч, отдельно освещала прозрачные витрины, через иллюминацию на крыше.
Расхаживая во круг роскоши, он представлял себя в дорогих одеждах на спортивном авто, едущим по дороге, в очках, его красивые волосы развиваются на ветру, он держит сигарету в зубах, и самое прекрасное создание смотрит на него сидя в его машине. В его собственной машине, в неё он будет пускать только самых любимых, которые тоже непременно появятся, появись у него машина. Был летний день, и лёгкий бриз с моря придавал воздуху особенный аромат близости воды. Глаза девушки были скрыты за тёмными стеклами очков. На голове был прелестный шелковый шарфик. Как ни старался молодой охранник представить лицо самой прекрасной девушки, у него ничего не выходило.
Он лелеял мысли о доме.
Думал о вселенной и людях, о городах и странах, о обычаях и традициях, о поколениях, о войнах, он вспоминал отдельные истории, проносясь по водовороту времён, он всё больше и больше разачаровывался во всём что его окружало. Он без конца спрашивал у бесконечности! Вопрос его был один, «Почему?». Ооо, если бы он умел спрашивать... «Просыпаясь на вершине, человек стремиться постичь подножия, но постигнув их, он заскучает о вершине, давно скрывшейся, в бескрайней белизне облаков».
Тысячи чёрных воронов кружат как тучи, налетая на всякого достигшего начала конца великой горы, усеянной трупами.
Безразличие стен пугало молодого охранника.
Взлелеивая в себе комок жалости, он продвигался вглубь огромного здания, всё больше и больше хмурнея от собственных мыслей.
Так холодны железобетонные коридоры, по которым он ходил.
Разминая воображение подвигами государственных масштабов, он раскачивал карусель собственного бессилия, он нарабатывал великое оправдание самого себя. Размаху его фантазии был нипочем холодный блеск звёзд. Переходя от подвигов к почестям, охранник принимал женщин и драгоценности, корона мягко ложилась ему на голову. Тетива, повелеваясь властной руке посылала стрелу прямо между пластин хитрого ящера, похитившего принцессу.
Плюшевые драконы взирали на него сквозь призрачную пелену слепого стекла.
Он то доставал верных друзей из воды, кишащей злобными тварями, то пригнувшись под градом пуль пробирался к крайним окопам, подбирая у мёртвых товарищей винтовки, и ища в размазанной сотнями сапог зелёной кашице травы патроны. Он воображал как передёргивает затвор винтовки, прицеливается, смягчая дыхание лишь на миг, что бы выпустить клочок метала прямо в ненавистную цель.
И лишь прислушавшись можно было уловить в ночной тиши магазина отдалённое шарканье его спортивных ботинок.
Потревоженные его мыслями ночные твари, смотрели на него из витрин магазинов, слушая его шаги, поджидая, высматривая, и облачаясь в непроглядную тень как в плащ, следовали за ним, куда бы он ни направился.
Запах его мыслей привлекал всё больше населявших тьму и никогда не видимых людскому глазу, тех, от прикосновения которых хочется кричать. Ужас, пробирающий всякого в темноте, привлекал их своей питательностью. Они наслаждались им, как пищей, он был не более интересен для них, чем шкварчащее мясо над огнём.
Огонь, будто свернувшись в пылающую воронку, разгорелся со стремительной силой.
Охранник почувствовал, как чей-то взгляд упал на него словно гиря, и повис на нём, в трепетном ожидании.
Мягкая, ласковая ладонь Тьмы уже манила его сквозь кисельную пелену забвений.
Воздушные тени неслышно перемещались в недрах зловещего здания.
Медленно, словно во сне, охранник остановился.
Что-то нежно погладило его по ноге.
Крупные мурашки, окутывали его ногу, они бежали по бедру, спине, пробежав по груди рукам и плечам к шее.
Дребезжащая тишина жгла его нестерпимо, прямо в сердце.
Плотная тьма поглощала его, отдалённые вопли как осколки стекла царапали его изнутри. Страшно было вообразить кто источал такие звуки.
Оцепеневший от непреодолимого желания бежать и плакать, молодой охранник остановился, его глаза расширились, страх окутывал его беспощадно. Страх не буйный, нет, жуть острая, как нож в подворотне, не дающая сглотнуть. Опустошающий надежду на спасение, такой страх не даёт тебе шансов, только испытав его в полноте, можно избавится от такого страха. Умерев, или переродившись.
Бледная, безвенная ладонь накрыла его глаза.
Пляс искорок и фракталов затмил его разум, а тело его тем временем было бессильно сопротивляться тварям, утаскивавшим его, к самому центру Тьмы.
Весь его сублимированный опыт, стирался в крошки и улетал в пропасть небытия.
Но найдётся новый охранник, который будет также мерить шагами девственно белый мрамор, так ярко светившийся в день открытия магазина.
Ветхо посапывая, годы сменяли один другого, размениваясь на месяцы, дни и часы, и уже почти не замечая мгновений, вечность садилась на своего любимого конька.
И наш молодой охранник, на спортивном автомобиле, пролетая очередной поворот в бутылке Мёбиуса, испустил последний дух.