Частичка юмора с долей иронии.
Армейский юмор не всегда и не всем понятен хотя бы в силу того, что обладает особенностями. Как, впрочем, и любой другой юмор, связанный с какой-либо кастой, общностью или спецификой.
Такой юмор в первую очередь доступен тем, кто варился в этой каше, и в состоянии понять и по достоинству оценить смысловые оттенки, присущие каждому такому своеобразию.
А посему, заметки мои в большей степени подходят под ироничные миниатюры, чуть в меньшей - под тупой армейский юмор. Итак…
Саша и лошадь.
Практически в любой части ВС СССР состояло на вооружении тягловое устройство мощностью в одну лошадиную силу. Как правило, было оно единичным, редко парным. Приписывали его к подсобному хозяйству, и звалось оно непритязательно: Машка, Дуська, Фроська, Петька, Федька – на сколько фантазии хватало у прапорщика, отвечавшего за подсобное хозяйство.
Была такая Фроська и в нашей части. Возила в большом баке отходы из столовой, для свиней на подсобном.
Саша Хасапопуло происходил из греков и из города, где на сон положили нехорошее слово хер. В часть пришёл выпускником-лейтенантом , был назначен на низшую должность старшего оператора.
По натуре общительный парень, с простотой души и лёгким характером, вспыльчивый, как многие южные люди, и быстро отходчивый, службу начинал он трудно. Причина проста – любил выпить, а ещё непосредственностью своей доставал командиров и начальников всех рангов.
После выпуска из училища женился на Элечке, местечковой Житомирской барышне, достаточно крупной, подстать Саше, девушке, с буферами не менее пятого размера. На что имел привычку замечать: «Не жердину обнимаю, а маю вещь!»
Как женатый человек по счастливой случайности почти сразу получил однокомнатную квартиру. Элечка ещё полтора года доучивалась в Киевском университете, а Саша это время прожил счастливым женато-холостым человеком.
О, квартира его за это время познала столько разных людей, множество раз оглашалась пьяными нецензурными выкриками, стала местом постоянных дебошей, что вполне резонно могла бы именоваться громким словом – притон, если бы партийные документы позволяли такое идеологически непристойное выражение.
Впрочем, в устной речи партийных начальников она так и обзывалась, а к Саше обычно прилагалось такое высказывание: «Ну и чего на этот раз натворило это ***путало»?
Саша не обижался. Он просто жил своей привычной, раскованной и незамысловатой жизнью. А служил? – Служил, как получится.
Майской весной холостые и не очень лейтенанты и старлеи гудели у Саши в гостях. Многие уже были снесены проклятой водкой под стол, но самые стойкие требовали продолжения банкета. Продолжать было нечем. Запасы технического спиритуса давно закончились, вино допили, водки в городке не продавали, да и магазины с вином уже не работали.
Тут кому-то пришла в голову мудрая мысль, что у продавщицы Сельпо в ближайшей деревне Алёшино даже ночью можно купить водку, за двойную цену. Стали снаряжать гонца, самого трезвого по определению.
Им оказался Саша. Но теперь другая трудность появилась, до деревни пять километров, а общественный транспорт не ходит – поздно.
Саша проявил смекалку, отправился на подсобное, там выпутал стреноженную, отдыхающую на свежезелёном выгоне Фросю, взгромоздился с трудом, лихо гикнул и помчал в Алёшино.
Фрося, видимо знававшая всадников, довезла его и туда, и обратно.
Можно предположить, сразу после общения с продавщицей Саша резко добавил внутрь водки и на обратном пути отошёл к морфею.
Начальник штаба части с субботы на воскресенье лично проверял караулы и службу войск. Выйдя из штаба, он направился через плац к караулу.
В гулком тумане до его уха донеслось цоканье копыт по асфальту, и из розового молока выплыла Фрося с всадником, лежащим на её спине.
Необычность зрелища заставила старого полковника перекреститься и трижды плюнуть на асфальт. Саша возлежал к лошадиной голове задом, как бы обхватывал задние ноги лошади руками, а свою голову пристроил на её круп. При этом мирно похрапывал, спуская слюну из приоткрытого рта. Из боковых карманов кителя торчали горлышки двух бутылок водки.
Фрося неспешной и уверенной походкой направлялась к любимому месту – заднему дворику столовой.
Полковник не стал будить седока, осторожно взял под уздцы лошадь и привёл её к дежурному по части.
Минут через двадцать к штабу прибыли командир подразделения и замполит. Сашу разбудили, помогли спуститься с лошади. Он стоял заспанный перед штабом и на все увещевания начальников отвечал хмуро: «А я-то чё! Ну, погуляли маленько».