Я загнала грифона, спеша на встречу к любимому. Когда я отдала старые листки исписанные рунами и знаками наставнику, у меня появилось странное предчувствие беды. Именно из-за него я так торопилась увидеть Руана, убедится, что с ним всё в порядке. Но вот и защитные стены, улочки прибрежного городка, имя которого вылетело из головы. Я, запыхавшись, бежала, расталкивая людей, рывком открыла дверь в условленный бар и в тёмном углу увидела сутулую фигуру человека в капюшоне. Отлегло. Я устало выдохнула и на подкашивающихся от усталости ногах подошла к столику. Из-под капюшона было видно только острый подбородок и бледные губы, изогнутые в улыбке. Такие родные губы.
«Руан» - вырвался облегчённый всхлип из горла, и я рухнула на сидение напротив своего супруга. Я всё никак не могла привыкнуть к этому слову. Я жена восставшего мертвеца. Это не пугало, просто казалось странным. Но какая к чертям разница, если я так рада видеть его сухую улыбку, проводить пальцем по его холодным впалым скулам, тонуть в его серых дождливых глазах.
Принесли заказанное вино, а я всё не могла оторвать от него взгляд.
- Что с тобой? – глухой голос, потусторонний и таинственный был полон тревоги за меня.
- Я сошла с ума от разлуки с тобой. Страх снедал меня. В моих руках был артефакт, хранящий тысячи тайн и тысячи проклятий. Я боялась, что больше не увижу тебя. – Мои руки дрожали, когда я взяла глиняную кружку полную багрового вина. Пойло оказалось худшего качества и высокой крепости. После нескольких глотков закружилась голова. Руан удержал мою руку, когда я опять потянулась к кружке.
- Я буду с тобой. Всегда. Небеса связали нас, помни, моя королева. Где бы ты ни была, пусть нас разделяет океан, вёрсты, стены, я всегда с тобой, а ты всегда в моём сердце. – Он поднёс мою руку к своим губам и прикоснулся нежным поцелуем. Я улыбнулась. Наконец я дома. На душе стало спокойно. По телу приятно разбегалось тепло, а за окном уютно постукивали первые капли дождя. В кабаке отмечала свадьбу шумная компания, то и дело поднимали чаши за здоровье молодоженов, пророчили им долгое счастье и ораву детишек. Я помню это как в тумане, единственное четкое изображение – его внимательные добрые глаза цвета пасмурного неба. И тепло разрывающее грудь неизъяснимой нежностью.
- Не смотри на меня так, моя королева. – Прошептал он, наклоняясь к моему острому ушку. Щекотный шепот вызвал улыбку на моих губах, и захотелось петь, бежать под дождём, совершать глупости и клясться в любви. Но о моей любви он знал без слов, он читал мою душу, как открытую книгу.
- Пошли домой. – Попросила я, хватаясь за стол, чтоб подняться.
На главной и единственной площади городка было необыкновенно много людей для такой дождливой погоды. Вечер добавил холодного ветра. Я быстро трезвела, и мне уже не нужно было держаться за руку Руана, чтоб не шататься, но я продолжала судорожно сжимать ткань его рубашки, страшась потеряться в толпе.
Народ роптал, то и дело из гущи людей доносились удивлённые восклики. Рядом с нами остановилась пьяная группа со свадьбы.
- В чём тут дело? – спросил кто-то в толпе.
- Чяво празднуем то с такими хмурыми лицами? – интересовались другие.
- Свадьбу. – Весело взвизгнул кто-то из бывших соседей по таверне.
- Ворота закрыты. – Уныло протянул чей-то старческий голос.
- Как закрыты? Мне до завтра нужно вернуться в свой город. – Начали возмущаться люди.
Я уже не разбирала слов в этом гаме, и испуганно смотрела на Руана. Его одежда промокла, как и моя. По лицу катились крупные холодные капли.
Неожиданно, разгоняя воробьёв, забасил громкоговоритель, закреплённый на деревянном столбе возле площади. Громом голоса резануло уши, а смысл услышанного на мгновение пригвоздил к земле всех собравшихся у ворот.
«В наш город пришла жуткая болезнь, страшная эпидемия именуемая Плетью. Никто не выйдет.» - гласило оловянное чудище угрожающе-скрипящим голосом под ливнем.
- Плеть!!!! Тут плееееееть! – Кричали испуганные люди, превратившиеся в стадо.
Они носились по городу, пытались выбить столами ворота, запертые снаружи. Паника овладела их разумом. Страх перед смертью сделал их одержимыми.
- Нам нужно выбираться. – Прошептал Руан, прижавшись ко мне всем телом. – Нужно найти лаз в стене или перелезть через неё. Нельзя тут оставаться.
Я молча кивнула, не в силах вымолвить что-либо от страха. Ветер становился противно промозглым. Мокрая кожа болела под его неистовыми порывами. В потоках воды и бегущих людей я так боялась потерять Руана. Внезапно очередным усилием ветер сорвал с Руана капюшон, открыв его бледное встревоженное лицо дождю. Пронзительный визг невесты, указывавшей на Руана: «Плеть! Это мертвяк!» рассёк мокрый воздух и отовсюду закричали:
- Убить его!
- Убить заразу!
- Рви!
Толпа людей с лицами демонов, с полными безумия глазами колыхнулась к нам. Каждый норовил ударить больнее, резануть, отомстить за свои страхи. Я закрывала Руана своим телом, я путала их ноги в корнях, но их жажда мести была сильнее моей магии, я насылала тучи насекомых, но их крылья мокли в ливневых потоках и они падали, не успев и раза ужалить нападавших. Меня оттаскивали за волосы и кидали на землю, я поднималась на колени, ползла к Руану и защищала его от толпы. Я царапала ногтями лица и вырывала патлы, я выворачивала руки тем, кто посягал на моего мужа. Я не знала, скольких изуродовала или убила. Но всё было напрасно. Его уже рвали на куски, его резали и крошили. Я стояла коленями в луже и размазывала по лицу грязь руками с диким воем. Я рыдала как раненая волчица, понимая, что они его убили. Мою любовь, моё сердце, моего мужа. Его разорвали на ошмётки, и фрагменты изуродованного тела валялись на мощеной площади под ногами этих безумцев. Жестоких демонов, худших тварей, людей. Из моей груди, из глотки вырывался хриплый вой, рыдание. Я пыталась еще сложить грязные куски его плоти. Мне наступали на руки. А потом я увидела его голову, надетую на палку. Это был конец. В моих глазах угасла жизнь, и я без сознания скатилась в канаву полную грязной дождевой воды и отбросов.
Ливень продолжал полосовать проклятый мною город до утра, а с рассветом подъехала телега, груженая бочонками. За ней шел взвод царской армии. Солдаты открыли ворота, и из домов повыглядывали люди. Я очнулась грязная и мокрая, преобразовалась в кошку и стала следить за происходящим равнодушными глазами. Когда я увидела, что солдаты выливают смолу из бочонков на городские стены, злорадство согрело моё сердце. Военный маг запустил огненной глыбой, и смола воспламенилась, не смотря на сырую погоду. Я прыгнула на забор, желая увидеть, как пламя возмездия пожрёт этот город, этих тварей убивших смысл моей жизни. Чёрная радость окутала мою покалеченную душу, когда я видела боль на лицах вчерашних палачей. Жизнь закончилась не только для них, сгоревших сегодня в пламени царской политики. Ему дешевле сжечь зараженный город, чем потом снаряжать армию против бывших подданных, ставших плетью. . В пытавшихся выбраться из огненного кольца, стреляли солдаты и забрасывали их тела назад. И мне захотелось тоже окунуться в это пламя, чтоб последней болью стереть ранящую память. Но мне не хватило духа. Я сделала шаг назад, шаг в ненужную без него свободу. Шаг в неизвестность неимоверно жестокого мира.