Всё пропало, как ведьма помелом смахнула! Промышленные ли, продуктовые ли товары-всё как сквозь землю провалилось! В народе ходили только продуктовые карточки, да слухи - одни других ужаснее. Само понятие «магазин» исчезло за ненадобностью. Хлеб выдавали по карточкам, да и то в хорошо охраняемых помещениях - боялись мародёрства со стороны населения.
Вот с этим хлебом, будь он не ладен, и вышла забавная история. Впрочем, Алёшке эта история не кажется забавной, скорее наоборот. А дело было так…
Мать сама отоваривала карточки, получала по ним продукты. Не то, чтоб она не доверяла обоим братьям. Просто так «исторически» сложилось, что она постоянно это делала сама, чувствуя свою ответственность за сытость своих отпрысков. Сыновья были не против, им было некогда- то в «чапаевцев» играли, то шарили по бывшим продуктовым складам в поисках съестного, то убегали на Дон, купаться.
Почему и как случилось так, что в этот раз за хлебом был послан именно Алёшка, он уже не помнит. Но факт - в этот раз послали именно его, да ещё он должен был отоварить карточки их соседа-дедушки Трофима Карпыча
Алёшка получил по тем временам огромное богатство - полторы буханки хлеба. И сейчас, постоянно разворачивая чистую тряпочку, в которую был завёрнут хлеб, он любовался им и вдыхал его вкусный запах.
Так - сам с собой разговаривал Алёшка - А чего я, собственно, должен ждать? Тут и моя порция, когда хочу - тогда и ем - решил про себя Алёшка.
Долго он себя уговаривать не стал. И Алёшкина порция , что называется, «приказала долго жить»:то есть, немедленно была отломлена и съедена .
Расправившись со своим хлебом, Алёшка совсем не почувствовал себя сытым. Скорее, наоборот. Толи порция была настолько мала, толи Алёшка был особенно голоден, но факт остаётся фактом - всегдашняя сытость так и не пришла.
Пройдя ещё 2 квартала домов, Алёшка остановился передохнуть, присел на кучу развалин и стал, как ему казалось, логически рассуждать:
«Ага, мать сегодня получит пайку хлеба за очередную пошитую телогрейку, так что, этот хлеб ей не особенно и нужен. А у Суслика есть в заначке 200 граммов сахару (это я точно знаю!)- толи он украл, толи выменял на что-то - не важно! Так что без еды тот не останется!»
Выходило, что вот этот хлеб, что он им несёт, не особенно им то и нужен. «Так что-заключил он - я спокойно могу съесть их порции. Ущерба от этого никто не понесёт. Только, надо отломить очень ровно, чтоб донести хлеб дедушки Трофима, всё-таки неудобно - сосед!»
Недолго думая, Алёшка тут же, сидя на куче какого-то сгоревшего тряпья, развернул тряпочку, достал буханку хлеба. Разломив её пополам, половину старика - соседа завернул опять в тряпочку, а в оставшуюся половину буханки впился зубами.
Через 2 минуты с хлебом было покончено.
На дне сетки- авоськи бултыхалась порция соседа, остальное исчезло. Довольный Алёшка поспешил домой, на ходу репетируя то недоумение, с которым он объяснит потерю хлеба своим домашним. Заготавливались две версии, первая - внезапный артобстрел, легкая контузия с частичной потерей памяти (а заодно - и хлеба); вторая- налёт и ограбление бандой мародёров. Вдруг Алёшка остановился. Во-первых - Семилуки уже пару дней вообще не обстреливали, а во вторых - откуда им взяться - то, мародёрам этим. Все, кто мог, уже давно покинули Семилуки.. Остались старики, вроде их соседа, да женщины с малыми детьми - хороши мародёры!
Вдруг Алёшка понял - почему он остановился. Сытость. Сытости не было - хоть ты тресни! Чем это объяснить - Алёшка не знал, но есть по-прежнему хотелось. Алёшка и так, и эдак уговаривал себя. В ход шло всё- и доводы, что это старик, и как-никак сосед, что мать всё равно догадается, а может быть и поколотит его. Ничего не помогало - жрать хотелось ужасно!
Наконец, Алёшка решил, что вот сейчас он остановится, развернёт тряпочку и просто понюхает оставшуюся пайку- это всё, что он может себе позволить. «Ведь от понюхивания с неё не убудет, правда же?» - успокаивал он сам себя. И , не долго думая, на свет божий была извлечена оставшаяся соседова пайка.
Что случилось потом - Алёшка плохо помнит. Но то, что случилось - это точно…
Оставшийся хлеб куда-то исчез, самым загадочным образом!
Вот только сейчас, только что он был на ладони, от него исходил одуряющий запах свежего хлеба. И, на тебе - исчез! Пропал. Испарился…
Алёшка в испуге оглянулся - вдруг кто-то неизвестный подкрался сзади и утащил его, то есть, не его самого, а соседский хлеб? Но нет. Улица была пуста, никого вокруг не было. Оставалось одно логическое объяснение- хлеб съел Алёшка. Но когда и как - оставалось загадкой.
Алёшка покрылся холодной испариной. Он стал лихорадочно придумывать, что же случилось с ним и с этим хлебом? Выходило одно - сказать, что карточки потеряны и никакого хлеба не было и в помине. А Бог их знает, куда они делись, эти карточки. Пропали - и всё тут!
Решив врать до конца, он немного успокоился и вошёл в подъезд своего дома. Что было потом - предположить не трудно.
Когда улеглась боль и обида от последовавшей за его появлением маминой поркой, когда тело Алёшки перестало сотрясаться от рыданий, он для себя решил - дедушкину пайку не надо было трогать. Не хорошо это, не по-соседски. А с другой стороны-если дедушка настоящий сосед, он бы и сам должен был догадаться поделиться с ним хлебом.
А жрать ужасно хочется! Десять минут пороли, да ещё пять орал, как резаный. Итого - пятнадцать! Пятнадцать минут прошло - опять голодный! Что ж за день сегодня такой - невезучий! Прямо скажем - отвратный сегодня день, не «фартовый».