– Я сплю? – обратился к "Святому" "Ломоносов".
– Что есть жизнь, "Ломоносов"? – сон и не более того, – ответил товарищ и задумчиво продолжил, – Где-то в абсолютной пустоте в космосе спит абсолютное начало всего сущего и видит сны. Во сне оно моргает и через веки, разомкнутые всего лишь на какое-то мгновение, через густые ресницы туманностей и галактик в абсолютную пустоту просачиваются приснившиеся миры, в том числе и наш мир. Мы всего-навсего – одна из иллюзий, упорхнувшая от хозяина. Квазипустота.
-Каково имя у того спящего абсолютного начала? – спросил после небольшой паузы "Ломоносов".
-Его имя Брахма.
– Опять ты переводишь стрелки от главного. Это какие-то индусские бредни. Кто допускает зло? Зачем ему жертвы, в частности твоя жертва? Ему от этого легче становится? Зачем режут несчастных животных и окропляют их кровью алтарь? Козлов, например. Впрочем, хрен с ними, с козлами. Почему убивают праведников, морят их голодом? Почему беспризорные малыши смотрят недетскими глазенками сквозь намыленные лобовые стекла на жирных хозяев хромированных авто? И потаенный сигнал тревоги в виде красной мигающей лампочки светофора не бередит им души?
– Иногда Брахма улыбается во сне, тогда от его головы отпочковывается шестирукий Шива и начинает свой завораживающий танец. В одной руке его бубен, в другой руке его меч, в третьей руке его лотос, в четвертой колесо, в пятой руке его гигантский рубин – глаз Будды, а шестой рукой он бьет в бубен берцовой костью священной коровы. Его руки извиваются плавно, как змеи, бронзовые браслеты с бубенцами поддерживают ритм, который постепенно возрастает, и вскоре меч, лотос, колесо сливаются во вращении и исчезают, рождая Причину. Ее видит глаз Будды, он рассказывает Ее нам и тогда все происходит. Потом Шива возвращается в голову Брахмы, но остается берцовая кость, испещренная вырезанными на ней письменами, как ствол засыхающего изъеденного личинками дерева под отделившейся корой. Этот орнамент и есть описание реальности, независимое ни от кого, овеществленное берцовой костью. А больше нет ничего. Только сны.
– Ты хочешь сказать, что материальна только лишь берцовая кость священной коровы?
– По большому счету – да.
– А по маленькому?
"Святой" замялся в нерешительности, поискал пальцами жидкую свою бороденку на гладко выбритом подбородке:
– Реален еще навоз от священной коровы, а мы в нем черви...