Туда-сюда и чуть-чуть обратно. Истории из жизни майора Савранского.
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того что ищем,
Ни тебе, не мне….
Геннадий Шпаликов.
Был туннель или нет, я, честно говоря, не помню, но очухался я, сидя жопой на облаке.
- С прибытием. – Глядя на меня поверх очков, говорит бородатый старик со свитком в руках, одетый в греческую тогу и сандалии на босу ногу.
- Спасибо. Я в аду?
- Нет. - Мотает головой старик. - А должны?
- Без вариантов! – Уверенно заявляю я. – За мной такой косяк грехов, числиться, что редкий чёрт меня переплюнет. Один грех прелюбодеяния чего стоит.
- Ну, значит, есть варианты. – Пожимает плечами старик. – Если хотите, мы можем об этом поспорить, и в результате противоборства мнений достигнем истины?!
- Только вот не надо этой вашей софистики . - Отмахиваюсь я. – Просто, если знаете, скажите, почему я здесь и всё.
- Вы умерли тихо-смирно, лёжа в постели с бычком в зубах, с капельницей в вене и клизмой в заднице, в окружении любящих вас родственников?
- Ну не совсем так. – Осматривая на своей груди дырка от вил, говорю я.
- Тогда всё понятно, воины и невинно убиенные автоматически зачисляются в рай.
- А это рай?!
- Не то что бы рай, верее не совсем, рай. – Пожимая плечами, говорит старик.- Скорее это его предбанник.
- Вот как! Значит, не удостоился или меня недостаточно убили?
- Не в этом дело. - Мотает головой старик. - Это место, что-то вроде транзитной зоны, ну знаете, как в аэропорту, когда билет вам уже порвали, таможенника вы уже прошли, а в самолёт вас ещё не посадили.
- Не понял!
- Ну что тут непонятного! – Пожимает плечами старик. – Помните как у Рубцова :
Село стоит
На правом берегу,
А кладбище –
На левом берегу.
И самый грустный
И нелепый
Вот этот путь,
Венчающий борьбу,
И все на свете, –
С правого
На левый,
Среди цветов
В обыденном гробу...
В общем, здесь находятся либо те, кто согласно теории метемпсихоза ожидает своей очереди на реинкорнацию, либо те, на кого медицина окончательно ещё не плюнула.
- Во попал! – Вздыхаю я.
- Хотите об этом поговорить?
- Не думаю. – Мотаю я головой. - Знаете ли, не силён я в этой теории гелоизма , меня больше другое беспокоит, как бы мне здесь не столкнуться со старухой Петрыкиной.
- Вы думаете, она попала в рай?
- Трудно в это поверить, но чем чёрт не шутит.
- Да была она тут недавно. – Снимая очки, вздыхает старик. - Если не ошибаюсь, эдакая занудливая старуха с авоськой апельсинов?
- Она самая!
- Всё про какого-то Савранского талдычила. Извините, а ваша фамилия как будет?
- Савранский. – Вздыхаю я.
- Интересный вы человек Владимир Михайлович! – С нескрываемой иронией в голосе произнёс старик. – Со свиданицем! Но вы понапрасну не беспокойтесь, её уже отправили на очередное воплощение. Знаете ли, дураки в этом месте подолгу не задерживаются.
- Как она сюда вообще попала?! Честное слово я был уверен, что мы с ней целый век будем сидеть в аду в соседних кастрюлях.
- Она здесь была недолго, забегала на пару минут, за напутствием к апостолу Павлу. Вы ведь знаете, этот пересказ инструкции от первоисточника: «Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Ну и так далее , хотя, на мой взгляд, это бесполезно, попав на землю, они тут же забывают об инструкциях и начинают совершать те же ошибки, за которые попали в ад.
- Вроде не соблюдение техники безопасности?
- Ну, что-то типа того. – Кивает старик.
- Сами-то вы давно здесь сидите?
- А разве я не ответил вам на этот вопрос? Принято считать, что гении родятся один на миллион, смею вас заверить это не так, гении родятся гораздо реже. Так что сижу я тут очень давно.
- Не скучно?
- Привык. – Пожимает плечами старик. – К тому же здесь не плохая подписка бредовых идей Эпидокла . – Старик потрясает свитком, который он держал в руках. - Вы знаете, в последнее время я нахожу, что в идеях этого идеолога рабовладельческой демократии что-то есть.
- Типа, предтеча теории эволюции видов? – Высказываю я робкое предположение.
- Ну, что-то вроде того. – Кивает старик.
- Прошу прощения, а разве его труда не того?
- Чего того? – Не понял старик.
- Не сгорели вместе с Александрийской библиотекой ?
- А! Вы об этом. Там – да. – Кивает старик куда-то вниз. – А здесь всё целехонькое. Разве вы не в курсе молодой человек, что рукописи не горят ?
И в этот момент мимо нас с оглушительным грохотом пролетело что-то непонятное, обдав нас пламенем и пороховыми газами.
- Что это? – Отплевываясь, спрашиваю я.
- «Космос - 3125, или 5213», честно сказать, я им счёт потерял. Раньше-то русские их часто запускали, сейчас реже. Да вы не пугайтесь со временем привыкните. – Улыбается старик.
- С чего вы взяли что привыкну?
- Судя по всему, нам с вами здесь долго придётся сидеть.
Но старик ошибся, видимо я «кощей бессмертный» или время моё ещё не пришло, потому что в следующий раз, когда я открыл глаза, окутанный проводами и трубками я лежал в знакомом мне отделении реанимации третьей городской больницы, куда я попадаю всегда, когда в моей жизни случаются разные неприятности медицинского характера. В этот раз скромный интерьер моей палаты был разноображен стоящими в углу вилами с красным бантом и медной дощечкой по всей длине ручки, на которой был выгравирован девиз: «У кого в сердце нет места для страха - у того в голове всегда найдется место для пули». Со слов Лёхи, когда меня привезли в больницу, я всё время повторял именно эту фразу. Опять же, со слов того же Лёхи врачи которые оказывали мне помощь, не плохо зная меня, с этим безусловно и единогласно согласились. А Венька с Петькой нашли те самые вилы, приделали к ним дощечку и поставили их в моей палате. Видимо, хотели сделать мне приятное, когда я прейду в себя. Что ж, им это вполне удалось, первое, что я сделал, когда открыл глаза, это снова их закрыл, потому что внутри у меня всё болело и мне очень захотелось обратно на облако. Потому что с такой болью совсем не хотелось жить, к тому же я не успел обсудить со стариком давно волнующий меня вопрос – способен ли человек обрести свободу воли? Принимаем ли мы решения сознательно, или, возможно, наш выбор осуществляется без участия сознания задолго до того, как мы его осознаем? Как мне казалось старик точно зал ответ на этот вопрос, да и просто не попрощаться с бородатым мудрецом, так и не дождавшимся своей очереди на новое воплощение, было бы не правильно. Доведётся ли нам, ещё раз свидится? Вряд ли. Видимо старик был прав – гении родятся много реже чем один на миллион.
Кстати о Лёхе, он тоже лежит в этой больницы. Он часто меня навещает, ему было доверено первому узнать, что я пришел в себя и сообщить об этом всем заинтересованным лицам, для этого Толян даже купил ему новый сотовый телефон и лично написал SMS, которое Лёха должен был разослать, когда я прейду в себя - «3,14здец! Очухался»! Двусмысленно конечно, но всё лучше, чем просто - 3,14здец!
Так вот, как я уже сказал, Лёха тоже отлёживается в этом лечебном заведении, у него сломаны обе ноги и о его приближении, по пронзительному повизгиванию его кресла-каталки, я узнаю задолго до его появления в моей палате. Кстати о переломах, обе ноги Лёха сломал не сразу, а как бы это лучше сказать – постепенно. Первую ногу Леха сломал, прибыв на место происшествия, решив испытать себя в экстремальном опорожнении содержимого своего мочевого пузыря, для чего он и подперся в стоящее особнячком сооружение типа сортир, где неудачно оскользнувшись на Эверестах ни кем не убираемых фекалий, он грохнулся, моментально превратившись в руину, и сломал себе ногу. Как я уже сказал – первую. Со слов Егора, прибежавшего на выручку Лёхи - пострадавший верещал как застрявший в мусорном ведре бурундук. Я не знаю, как верещит застрявший в мусорном ведре бурундук, но думаю что очень жалостливо. Егор известный любитель всего живого на земле, не стал из жалости добивать Лёху, а забрал у него пистолет и вызвал ему скорую помощь. А вторую ногу Лёха сломал уже здесь в больницы, но это как раз для Лёхи нормально, Лёха не был бы Лёхой если бы с ним не приключилась какая-нибудь трагикомическая история. Но сначала лирическое отступление, как известно в этой стране все проблемы приключаются в следствии бесчисленного количества дураков и разветвлённой сети дорог. И если в больницы с дорогами всё обстояло более или менее нормально, то с дураками всё было просто отлично. Вернее даже не с самими дураками, а с вялотекущим ремонтов который вечно, не прекращаясь не на один день усилиями этих самых дураков, проводиться в больницы. Больница огромная и сразу везде сделать в ней ремонт невозможно, вот и мажут то тут, то там, то на одном этаже, то на другом и вот это обстоятельство даёт дуракам огромный простор для их необузданной и неукротимой фантазии. Иначе чем можно объяснить, что на период ремонта было принято решение об объединения под одной крышей, а вернее в одном крыле, первого мужского отделения ЭХО и второго женского НХО. Видимо объединяли по принципу созвучности ЭХО – НХО, а то, что одно женское, а второе мужское роли не играло, ну типа как - в столовой и в бане все равны. Как не играло роли, что одно отделение экстренное хирургическое (ЭХО), а второе нейрохирургическое (НХО). В принципе и то и другое отделение объединяет, что и в них лежат недотёпы пострадавшие от собственной глупости, правда одни поломали себе конечности, а другие треснулись башкой, правда, треснулись не просто так, а до умопомрачения. Так вот лежит себе Лёха в своей палате, ни кого не трогая, периодически таскает на костылях свой организм, с аппаратом академика Елизарова на ноге в уборную покурить, или там по какой мелкой или не очень мелкой нужде. В тот день, когда с Лехой случился катаклизм, он как обычно поковылял в клозет чтобы не только покурить, а ещё совместить приятное с полезным, то есть покурить, посидеть на унитазе и из клочка размятой газеты узнать что-нибудь важное и интересное. А надо сказать, что с аппаратом Елизарова на ноге, да или просто с гипсом воплотить в жизнь то, что задумал Лёха не так-то и просто. Поверьте мне, я знаю, о чём говорю, потому что, не будучи семи пядей во лбу и меня не миновала чаша пациента экстренного хирургического отделения. Так вот, расположился Лёха на горшке, конечно же, с максимальным комфортом какой позволяет аппарат Елизарова, отставил в сторону костыли и оторвал от газеты клочок соответствующий размеру своего интеллекта. А в это время из реанимации в НХО перевили бабку, которая за какой-то надобностью, толи за валенками на зиму или за банкой огурцов, полезла у себя дома на антресоли. Так получилось, что не усидела, не удержалась, решила не дожидаться пока с работы придут взрослые дети, потому что не привыкла просить, а привыкла всё делать сама. Ведь самое главное она тысячу раз на ту антресоль лазила, и нечего, а в этот раз что-то пошло ни так, или ноги ослабели, толи стремянка разболталась, в общем, старуха не удержалась и полетела башкой вниз. Короче, когда дети вернулись домой, то их встретил овощ, который не их, не себя не узнал. Так вот, в тот момент когда Лёха закурил и окунулся в клочок газеты, стараясь раздуть свой интеллект до не приличного, то есть до размеров этого самого клочка из отделения реанимации перевезли эту самую экстремальную старушку. Здоровье ей как-то поправили, но мозг у неё на место пока не вернулся и вернётся ли, наука точно не знает. Но надежда вроде осталась и её до полного выздоровления, перевели в общую палату НХО. Санитары на раз-два-три, перекинули бабку с каталки на кровать и все про неё сразу забыли, в больницы так принято, если у тебя нет денег на повышенную чуткость, тобой заполняют койка-место и сразу про тебя все забывают. Видимо у бабушки и её родственников денег на повышенную чуткость не было, по этому про неё забыли сразу. А ведь у бабушки был мозг, тот самый который от удара о пол отказал и он от тряски или от не чуткого перекладывания с каталки на кровать, частично встал на место, и как только про неё все забыли, его хозяйка захотела в туалет. Ну, мочевой пузырь не ощутив под жопой привычную «утку» подал сигнал в мозг – «встань и иди», и бабушка встала и пошла. Вот как она была в реанимации, так и пошла. А какая она была в реанимации? Обыкновенная, то есть голая, или если больше нравиться - в чём мать родила. Кстати туалет в больницы найти легко, не смотря на хлорку и карболку, он так воняет, что не при каких условиях его невозможно перепутать ни с кабинетом заведующего отделением или процедурным кабинетом. Вот этот запах и вёл опытный, но всё ещё находящийся в полу семерке мозг, свою голую хозяйку. И для всех это событие осталось бы не замеченным, потому что больным не до бабки у них своих болезней полным-полно и есть о чём, а у медперсонала зарплата маленькая и на всех этого самого младшего медперсонала не хватает, да к тому же они постоянно пьют чай. В общем, предоставленная сама себе старушка самостоятельно нашла дорогу. А видуха у неё - ну не дай бог! Ей ведь медицина пыталась помочь, в голове у неё поковырялась, а потом на место где она поковырялась, наложила бабке повязку типа- «шапочка лётчика», которую естественно, вовремя поменять позабыли, и на ней местами выступила и запеклась кровь. Ну, плюсом ещё синяки под глазами разбитый и слегка свёрнутый на сторону нос, ну и ко всему она из себя вся такая голая. А вы видели когда-нибудь голую старуху? Нет? Откровенно говоря, зрелище совсем не эротическое. Но я отвлёкся. Ни кем не замеченная, бабка благополучно добралась до туалета. Открывает, значит, она дверь кабинки, а там Лёха, причём унитаз старуха обонянием ощущает, а Лёху своим сумеречным сознанием начисто игнорирует. В том смысле, что он там тоже не просто так сидит. Поворачивается она к Лёхе своим сморщенным хозяйством, то есть, задом и начинает на него садиться. Причём садиться и выполнять сигнал полученный от мочевого пузыря она начинает одновременно. Может быть, дома она всегда так и поступает, но там ведь Лёхи нет, а тут Лёха есть и его это не устраивает. Лёха начинает судорожно суетиться, как человек интеллигентный, стараясь уступить ей место. Однако с аппаратом Елизарова на ноге это сделать крайне неудобно. Каким-то чудом, вспомнив, что он всё-таки произошел от обезьяны, Лёха по стенкам кабинки забрался почти до потолка. И это с аппаратом Елизарова на ноге и спущенными штанами! Старушка сделала своё дело и ушла, а Лёха начал спускаться, грохнулся и сломал себе вторую ногу. Таким его и нашли без сознания, со спущенными штанами, с клочком газеты в руке и со сломанной второй ногой. Но на этом история, ни закончилась, ни кто бы в жизни Лехи не поверил, но на обратном пути старуха по ошибке завернула не в свою палату, а в ординаторскую, где спал дежурный врач. Старуха подошла и легла рядом с ним. Может быть, её сумеречный мозг подшутил над ней, и она решила, что она дома, и что на диване спит не совершенно посторонний мужик, как было на самом деле, а её родной старик. В общем, легла она рядом, а так как она была голая, ей было холодно, одеяло с доктора она потянула на себя. Дежурный врач (как потом он сам рассказывал) решил – что счастье есть, и дежурная медсестра из отделения урологии наконец-то уступила его настойчивым ухаживаниям, он повернулся и попытался её поцеловать. В поцелуй он вложил всю страсть и накопившиеся чувства, а медсестры-то нет! Зато есть бабушка в шапочке лётчика с запёкшейся кровью, синяки под глазами и слега свёрнутый на бок нос. Ошалевший от ужаса врач пулей соскочил с дивана и с протяжным и заунывным криком «А-а-а-а-а-а-а-а», начал метаться по коридору. Он решил, что за его пошлые мысли и грязные желания за ним припёрлось смерть, ну я бы на его месте тоже так подумал. А вот что подумали больные, глядя на мечущегося по коридору врача?! Кто-то очень робко предположил – пожар? Мысль пришлась по вкусу и все как-то дружно с ней согласились. Пожар! Пожар! Пожар!
В конце концов, во всём разобрались. Сарушку водрузили на её законное койка-место. Врача отпоили валерьянкой, Лёху нашли, натянули на него штаны, и надели на вторую ногу аппарат Елизарова. Ну и выдали ему скрипящую инвалидную коляску, по скрипу которой я безошибочно определяю о приближении этого человека-паука к моей палате.
Может быть, ничего этого не было, и Лёха подговорив врача, всё это придумал, чтобы поднять моё настроение, а ногу он сломал, где-нибудь свернувшись с лестницы, но скажите мне, как я мог умереть, когда на свете ещё столько интересного!
В больнице я провёл почти два месяца и с вилами под мышкой, грудой таблеток, покашливанию и посвистыванию в груди я был передан на попечения ведомственной медицины.
- Путёвок нет, и не будет! – Безапелляционно заявил начмед когда я пришел к нему за путёвкой в санаторий обещанной мне начальником отдела кадров ГУВД, посетившим меня в больницы:
- Я тебя на эти вилы не посылал. – И в этом он тоже был прав.
На прощание он проявил доступную ему чуткость:
- Витаминку хочешь?
От витаминки я отказался и поплёлся к участковом терапевту за направлением на творящие чудеса физиопроцедуры и продлением больничного. Короче, чайки, гудки пароходов и золотые пляжи Черноморского побережья Кавказа пролетели мимо меня осенним листом.
Вечером в бане, мои друзья закатили пир горой. Толстый предложил вокруг дырок от вил на моей груди сделать татуировки наподобие следов от пуль на лобовом стекле автомобиля расстрелянного гангстерами. Типа будет зашибись! Идея моим друзьям шибко понравилась, а моё мнение на этот счёт их не интересовало. Толстый даже попробовал воплотить задуманное синим маркером нацарапав у меня на груди эти самые воображаемые следы от пуль. А чё?! Ничего получилось. Но очень скоро мне стало плохо, ну знаете влажный воздух жара и всё такое, надо же было думать башкой, куда с радости следует тащить человека с лишними дырками в лёгких. В общем, сосед отвёз меня домой, где я наелся таблеток и всю ночь натужно кашлял, в перерывах между приступами кашля я проваливался в глубокий сон. А в кошмаре мне явился кто? Правильный ответ - старуха Петрыкина.
- Яти вашу мать, бабушка! Да когда же вы меня оставите в покое?!
- Не ссы, скоро уже. – Присаживаясь на край кровати, и складывая авоську с апельсинами на колени, говорит она. – Роды там затяжные, вот отпросилась на минутку с тобой попрощаться.
- Вы бы не рассиживались тут, а то, как там без вас?
- Ничего, я ведь на минутку, гостинцев тебе оставлю. – Потрясая сеткой апельсинов говорит старуха Петрыкина. – Кстати и наказ тебе дам, найди Вова душегубов отправивших меня на тот свет.
- Знаете что бабушка?
- Чего касатик?
- Шли бы вы отсюда, к еден**й матери, с вашими гостинцами!
- Грубый ты Вова человек, с хреновой гражданской позицией. – Качает головой Петрыкина, вставая с уголка моей кровати. – Апельсины-то куда положить?
- С собой забирай, а то потом со свету сживёшь, на каждом углу звенеть будешь, что я до ручки дошёл в своей личной коррупцией, у духов бестелесных взятки беру?!
- Ладно, Вова, пора мне. – Растворяясь в ночном эфире, произнесла Петрыкина. - Свидимся ещё.
- Ага, свидимся, только теперь я к тебе по ночам являться стану, отгребёшь ты у меня счастья!
Больше до утра меня не одна сука не беспокоила, а на утро в моих хоромах состоялся консилиум людей далёких от медицины, но не равнодушных к моей судьбе. В консилиуме приняли участие: Толян, Толстый, сосед, несколько мало знакомых, но хорошо относящихся ко мне персонажей из теневого бизнеса, пару-тройку директоров заводов, два банкира и финансовый воротила от православной церкви отец Никодим. Не обошлось и без криминального авторитета Сергей Сергеевича, которого ни кто не ждал, но который всё равно пришел, потому что он не в чём не хотел уступать в благородстве моим друзьям. На правах совещательного голоса в консилиуме приняли участия сотрудники убойного отдела Вятского РУВД: Егор, Петька, Веня, Макс и хромающий на обе ноги Лёха.
Близкий к медицине человек отец Никадим, в миру кандидат медицинских наук, постановил, что поездка к морю мне жизненно необходима. Его словам вторил потомственный туберкулезник Сергей Сергеевич, что мол морской воздух необычайно благотворен, и что когда он узнал о том, что у него туберкулез….
Печальную историю жизни Сергей Сергеевича народ хотя и выслушал, но в целом проигнорировал, а вот то, что мне обязательно надо ехать на море подышать прибоем и водорослями, приняли единогласно.
Когда дошло до определения суммы необходимой для поправки моего здоровья, и народ начал скидываться деньгами я понял, что на вырученные деньги я легко могу купить, как минимум десять квадратных метра Чёрного моря в безраздельное пользование на вечные времена. А потому что ни кто, ни кому не хотел уступать в своём покупном «милосердии». Искреннее других оказался Толстый, он сказал, что завтра, наверное, он даст много, просто с собой у него нет наличности, но Сергей Сергеевич быстро нашел выход из положения, он предложил Толстому денег в долг. Не бескорыстно конечно, с начислением процентов. Толстый прикинул в башке все плюсы и минусы попасть «на счётчик» этому мироеду и благоразумно отказался, тем более что он совершенно случайно вспомнил, что у него в кармане завалялась совершенно ему не нужная штука «баксов».
Ну, в общем, они так увлеклись, подороже продать свою что, по-моему, даже забыли, зачем они здесь собрались, и стало мне от этого как-то не уютно и даже чуть-чуть противно. Покашляв в кулак, я им напомнил о себе, а затем взял и всех выгнал «на хер» из своего дома. По-моему мои друзья поняли, в чём дело, потому что ушли молча, не глядя в мою сторону. А может быть, они просто на меня обиделись. Тогда они дураки, ведь я их люблю.
Затем в наступившей тишине мы с кошкой отыскали заначку, ну ту, что обычно хранят на «чёрный день».
Усевшись на пол я пересчитал деньги их оказалось не так уж и много, я бы даже сказал, совсем немного, что-то около двухсот восьмидесяти долларов. На эти деньги явно не разгуляешься, но если быть экономным, то на поездку до моря, в плацкартном вагоне мне вполне хватит, правда обратно мне придётся возвращаться пешком. И если в плацкартном вагоне я ещё как-то могу себя представить, то странствующим туристом с посохом и котомкой за спиной мне себя представить трудно.
Вот тоже парадокс, почему мы всегда так поздно осознаем, какую ценность представляет наше здоровье? Если бы мы об этом задумывались раньше, мы бы наверняка побольше откладывали на «чёрный день». Ухмыльнувшись, я сунул деньги в карман. Нет смысла беречь эти деньги и откладывать на, этот самый, «чёрный день», лучше их пропить. К тому же судя по энтузиазму, который некоторое время назад я имел честь наблюдать, денег на мои похороны дружная банда моих друзей найдёт без труда, да и сколько бы я не собрал, кто им расскажет об этой моей заначки?
Но в моих поисках и разочарованиях был и хороший момент, я наконец-то отыскал укромный уголок, где эта стерва (моя кошка), прячет «блуждающий» по моей квартире беляш. Да-да, тот самый беляш, который моя милая киска неведомо откуда достает когда хочет надавить мне на совесть. Подкинув беляш на ладони, я с превосходства своего интеллекта поглядел на кошку, и наконец-то я с удовольствием выкинул его, и не просто выкинул, а в окно. При этом зашвырнув его так далеко, как только смог. Так что бы раз и навсегда, безвозвратно! Кошка посмотрела на меня с осуждением и поплелась на кухню, греметь своим мисками. А я закрыл дверь и отправился в ретро-пивбар «погребок», где я с успехом просадил свою молодость. При этом весело мурлыча себе под нос, старые давно заученные стишки:
У магазина «Пиво-воды»
Лежал хороший человек.
Он тоже вышел из народа –
Как вышел, так упал на снег .
А затем сидя в «погребке» и отхлёбывая из кружки пиво, я вспоминал свою последнюю поездку на «малую - историческую» родину. Случилось это лет пять назад, зачем я туда потащился, я и сам ответить толком не смогу. Чего я там хотел найти? Даже дома где я вырос под крылом безумно любящего меня дядьки, не осталось, и вообще, всё было не так, как мечталось издалека. Но были такие моменты, которые не только окунули меня с головой в моё далёкое детство. Те, моменты которые было приятно вспоминать, и про которые можно было с удовольствием, рассказывать своим друзьям.
Помниться, город моего детства встретил меня проливным дождём. Но это был такой специальный Одесский дождь, когда вода стоит стеной и ярко-ярко светит солнце, и на душе от этого становиться здорово.
- Заждались мы вас! – Поигрывая ключами от машины, произнёс таксист, с особы шиком и гордостью облокотившийся на капот своей «антилопы гну» марки ВАЗ -2101, с предостерегающей надписью на боку «Дверью не трахать»!
- Да ну!? – Почти искренне удивился я.
- Точно-точно! – Закивал он своей не чёсаной репой.
- Гражданин! Не делайте мне смешно! – Махнул я рукой, что на местном идиоматическом диалекте означает – не 3,14зди!
- Чего сразу не сказал что местный? А загара почему нет? Из тюрьмы что ли? – Выдал он в мою сторону короткую пулемётную очередь вопросов.
Я не стал с ним пускаться в разговор, а скинув ботинки, отправился на пляж, где некоторое время с удовольствием бродил по пустынному берегу позволяя морю ласкать мои натруженные борьбой с преступностью ноги. Наверняка море помнит мои детские, не отягощенные взрослыми заботами, разовые пятки. Потому что море оно не только хранит сокровища затонувших кораблей, которые к слову сказать, я так и не нашёл, оно помнит всё и про всех, а не только тех кто в него нассал. Господи как давно я не был на море! Наверное, целую вечность. До этой поездки, на море я отдыхал ещё пацаном, с отцом мы ездили в не в Одессу, куда я очень хотел, а в Евпаторию, где собственно говоря, Чёрное море тоже есть. Жили мы дикарями в какой-то халупе. Питались кое-как, но зато я купался, сколько хотел, без ограничения лопал варёную кукурузу и приобретал первый в моей жизни эротический опыт, с кабинки общественного туалета подглядывая за переодевающимися в раздевалки женщинами. Что я там мог видеть? Ничего! Но всё равно это здорово будоражило фантазию. Отец всё это видел, но не ругал меня, а лишь по-дружески предостерегал: «Надерут тебе бабы уши, сынок. И правильно сделают». Однако когда разъярённые моей любознательностью дамы меня поймали и попытались надрать мне уши отец этого сделать не позволил, а тётке возмущавшейся больше других, сказал: «Радуйся, что хоть дети на тебя пялятся! Диковинка»! А меня попросил: «Не лазал бы ты больше на этот клозет, а то позор какой-то получается», и я больше не лазал. Правда, это было не единственное событие, которое произошло со мной в тот год, ещё я снова научился плавать. Почему снова? Потому что раньше я плавать умел, потому что вырос у моря, а потом с «малой родины» меня увезли, а там где я взрослел, мне это было не в надобность. Но это так, отступление, да и вообще умение плавать мало оказало влияние на мою дальнейшую жизнь.
- Дядя! Кукурузы хочети? - Спрашивает меня, мальчишка лет двенадцати с грязным ведром и зонтом в руках.
- А сам будешь?
- Если купите мне кочерыжку у моих конкурентов. Самому-то они мне не продадут, а надо знать их секреты.
- А кто у тебя конкуренты?
- Вон она трётся. – Кивает мальчишка в сторону девочки лет девяти точно с таким же грязным ведром.
- Ну, давай.
Я подзываю девочку, покупаю у неё горячий початок и отдаю его мальчишке, а початок купленный у пацана, отдаю девочки, ну что бы конкуренция была честной.
Мы, хрустим кукурузой, сидим у моря и смотрим на проплывающий в дали теплоход. Хорошо!
- Вовка! А мама во сколько придёт? Мне математику проверить надо. – Спрашивает девочка у пацана.
- Давай я проверю. – Пожимает он плечами.
- Да ты что! Ты же троечник!
- Это твоя сестра?! – Догадываюсь я.
- Ага. – Кивает он, и с гордостью добавляет. – Отличница!
- А как же конкуренция и всё такое?
- Рынок! – Пожимает плечами пацан. – Он диктует свои правила игры.
- Ну, ты акула пляжного бизнеса! – Улыбаясь, говорю я, хлопая мальчишку по плечу.
- Ещё по одной? – Ту же спрашивает будущий воротила курортного бизнеса, снимая крышку с ведра.
- Давай. – Киваю я.
Прощаясь с воспоминаниями, в дали басовито дважды прогудел белый теплоход.
Подняв со стола полупустую кружку, я отхлебнул пиво. Хорошо.
А потом пришли Егор и Петька.
- Я почему-то был уверен, что ты здесь. – Хлебнув пива из моей кружки и тыльной стороной ладони вытирая пену с губ, сказал Егор.
- А я даже не сомневался, что ты здесь! – Поддакнул Петька, но пива ему всё равно не дали, потому что он был за рулём. Раньше-то для нас это большой помехой не являлось, но в последнее время гаишники выловив всех пьяных гражданских водителе, с интересом принялись за пьющих за рулём милиционеров. Поэтому Петьки на выбор был предложен томатный или апельсиновый сок, Петька как истинный Вини Пух, выбрал и то и другое, и выпил его много, и без хлеба.
Мы же с Егором, сначала пили пиво - «кто быстрее», а затем наперегонки бежали в туалет. В тот самый «классический» советский туалет, где унитаз на всех один и он вечно занят. Но где о нуждах человека всегда помнили, и потому к стене там прибит проржавелый некогда оцинкованный желоб по которому вяло течёт вода и куда можно с шумом справить малую нужду не прерывая разговор с собеседником, ну чтобы не потерять канву разговора или того хуже, очень важную, мысль.
Когда градус в организме дошел до точки требующей публичного признания моих, несомненных и в тоже время слегка сомнительных талантов, но я ещё не потерял способность связано говорить, я забрался на крохотную эстраду ресторана.
- Стихи буду читать. – Сказал я.
- Про что?- Спросили парни с соседнего столика.
- Ну, не знаю! – Развёл я руками. – А про что вы хотите?
- Про секс! – Оживился один из парней, по виду из числа классово близких мне уголовников.
- Ага! Про анальный! – Поддержал его приятель и как ишак в период гормонального сдвига, заржал над собственной шуткой, рожденной в недрах его, так называемого, ума. Лучше бы он, конечно, не открывал рот, а то становиться очевидна вся микроскопичность его воспалённого мозга. В принципе уже после этих слов он заслужил получить кулаком в то место, где у нормального человека должны скрываться зачатки интеллекта, но мы ведь люди культурные и местами я бы даже сказал - цивилизованные и потому каждому животному даём шанс проявить себя как существу мыслящему. Поэтому я не стал реагировать на их выпад.
- Про это я стихов не знаю, если хотите, могу почитать стихи про любовь.
- Ну, валяй про любовь, если ничего путного не знаешь. – Махнул рукой парень.
И я прочёл им очень нежное лирическое стихотворение Николая Рубцова:
Ты ко мне немножко наклонилась,
и так близко взгляд твой засверкал!
Как-то не нарочно получилось,
что тебя я вдруг поцеловал.
Ты сказала с явным огорченьем:
«Разве это честно? – Сам реши!»
Но ведь я не ради развлеченья, –
я тебя целую от души!
Я тебя не называю милой,
Но, тобой любуясь вновь и вновь,
я хочу, чтоб нас соединила
нежная взаимная любовь !
Получилось вроде ничего, с выражением. По крайней мере, Егору и Петьки стихи понравились, и они от души мне зааплодировали, а вот ребятам за соседним столиком стихи не понравились и по традиции заведения кто-то из них свистнул и бросил в меня голову от сушеной воблы. Егор, интеллигентно намекнул им, что искусство, даже если они до него не доросли, надо уважать, и вылил на голову, бросившего в меня объедки рыбы, кружку пива. Но повторяю, сделал он это интеллигентно, без нажима и излишнего хамства. По традиции ребята позвали Егора на улицу, ну типа – поговорить, чтобы он имел возможность в честном споре отстоять свою точку зрения, и опять же традиционно, серебряный призёр СССР по боксу из спора вышел победителем. Ну, Егор он такой - убедительный. В зал они вернулись почти друзьями и, утирая кровавые сопли, парни поинтересовались, чтобы я хотел получить в виде сатисфакции за ущемлённую гордость артиста?
Я подумал и честно признался, что мне много не надо, ну разве что, власти над миром и чего-нибудь выпить. В общем, к обоюдному согласию, сошлись на бутылки водки.
А потом у Егора зазвонил телефон и голосом беременной ехидны, дежурный прозрачно намекнул, что было бы совсем не плохо, если Егор, оставшийся единственным живым старший опер убойного отделения нашего РУВД, приедет на двойное убийство. Егор, в принципе, всегда не против побороться с уголовной преступностью, и они с Петькой засобирались, а я, конечно, навязался вместе с ними. Ну как они без меня?! Вернее как я без них?!
- Вот это жопа! – Глядя на торчащую из мусорного бака здоровенную, очень голую, но не очень чистую жопу, сказал капитан милиции Очевидность более известный в узких кругах под именем Петя.
- А в-в-в-вот ещё одна! – Включился в разговор Веня.
- Та-а-ак! - Собрав волю в кулак и подбоченившись сказал Егор.- Это становиться интересным.
Мы стоим у ряда мусорных баков, в месте больше известном в народе под названьем «запердючья заводь» потому что присутствие цивилизации в этими месте планеты ограничено именно этими, редко убираемыми мусорными баками. У меня с некоторых пор вообще сложилось впечатление, что аборигены используют эти баки только для вывоза трупов на свалку. Потому что это далеко не первый случай, когда здесь, в мусоре мы находим трупы. Ну, такая здесь традиция.
- Т-а-а-ак! – Опять произнёс Егор, наверное, он имел в виду, что прежде чем приступать к идентификации тел и расследования этого гнусного злодеяния, не плохо бы было проверить и остальные баки, ну чтобы больше не возвращаться, если где-то нас подкарауливают ещё какие-нибудь неприятный сюрпризы.
Вене и Пете я перевожу на русский язык, всю глубину командирской мысли Егора, и Егор со мной соглашается:
- Точно!
Что-то его развезло, не мешало бы ему собраться.
Петька с Веней быстро проверяют баки но больше ничего интересного не находят и я отсылаю их в месте с прибывшими на место преступление участковыми собирать с окрестности аборигенов и тащить их к бакам для опознания безвременно усопших. Тем более, что для идентификации есть весьма замечательный признак, на правой ягодицы голой жопы выколота синяя, расплывшаяся роза и имя «Света». Вот это конечно не очень понятно, зачем на жопе колоть имя любимой, тем более что и жопа-то, судя по первичным половым признаком, в целом женская. Хотя с дрогой стороны, смысл есть. В частности, стоящий позади своей дамы кавалер ни когда не ошибётся и не назовёт свою случайную подругу чужим именем, например, именем жены, вскрикнув в момент оргазма: «дорогая Галина Петровна-а-а-а-а»! А так, чисто лаконично, прочитал на жопе гравировку и рявкнул - Света-а-а-а-а! И всем приятно, нет, определённо смысл есть. Но только при условии что жопа, её хозяйка и имя «Света» это одно и, тоже лицо. Много загадок, очень много.
Хотя на самом-то деле я сейчас выпендриваюсь, как показывает годами накопленный бесценный опыт, преступления такого типа не бываю сложными к раскрытию, вернее у нас накоплено достаточно опыта, что бы раскрывать их быстро и эффектно, в смысле эффективно. А всё почему? Потому что мы знаем самую главную тайну следствия! Заинтриговал? Ну, ладно-ладно, не буду тянуть кота за хвост. Как Карабас Барабас в совершенстве владел тайной золотого ключика, так и мы владеем алгоритм раскрытия отдельных видов преступлений, учебник «Криминалистика» под редакцией отца всех криминалистов страны советов, Рафаила Самуиловича Белкина, том первый страница 176. А это значит, что в первую очередь надо:
А) установить личность потерпевшего,
Б) кропотливо, проанализировать его порочные наклонности
В) изучить связи, ну в смысле, познакомиться с корешами собутыльниками и всё такое,
Г) должное внимание уделить его образу жизни, хотя с этим как раз всё понятно, не пил бы жил бы в элитном посёлке имени бывшего мера города, а не «запердючьей заводи»,
Д) остаётся сущий пустяк, с трёх попыток угадать, где он бухал. Почему с трёх? Да потому что здесь, в «запердючей заводи», бухают все и везде.
Ну а дальше, общем-то, всё просто, где обрывается его пьяный след, там его и убили. Остаётся только выяснить с кем пил, бросить жребий и назначить виновного.
Скрипнув тормозами, возле баков притормозила дежурная машина УВД города, это прибыл кинолог с собакой. В принципе, собака легко может сотворить маленькое чудо, взять след и оказать неоценимую пользу человечеству, приведя нас прямиком к убийце, но в данном случае этого не произошло. Побегав вокруг баков, и потыкавшись носом в разные места, она поселила в наши души надежду, а потом навалила кучу, убила в нас любовь к «братьям нашим меньшим» и, потеряв интерес к работе, с чувством выполненного долга побрела к машине. Всем своим видом демонстрируя, что здесь ей больше делать нечего.
- Запахи здесь очень острые. – Оправдываясь за своего пса, сказал кинолог.
Я повёл носом, втягивая в себя запах помойки:
- Что есть, то есть.
- Акт применения собаки кому отдать?
- Да ни кому не отдавай, подотри им жопу своей собаке. – Зло сплюнул на землю, советует Егор.
Иногда Егор бывает, излишне безапелляционно-прямолинейным, ведь собака почти ни в чём не виновата, может быть, ей просто не объяснили, что на месте преступления надо ни только срать но и нюхать воздух.
Тем временем на место происшествие прибывает следователь и мой старый приятель судебный медик Женька Иванов.
- Жека привет! – Говорю я.
- А Савранский, а я тебя ждал, даже на свои кровные, честно заработанные копейки, купил новый нож. Кстати, благодаря твоей живучести я открыл путь к бессмертию, мне даже в голову пришла мысль, назвать это средство твоим именем, а потом оказалось, что название ему уже кто-то придумал.
-Ну-ну, и что это за средство? – Проявил я заинтересованность.
- Формалин .
- Досадно! - Качаю я головой. - «Саврансий» звучало бы лучше. Таинственнее.
- Савранмальдегид. – Поправил меня Женька.
Дружески по пикировав ещё пару минут, медик натянул на руки резиновые перчатки и приступил к работе. Он перевернул мусорный бак и, глядя на вывалившийся, на землю голый труп женщины, сделал первое замечание, которое следователь не стал вносить в протокол. Ну, потому что оно не имело отношение не к расследованию, ни к медицине, ни к какой другой науки, скорее оно относилось к области Женькиной испорченности. «Опрятная женская «киска», даёт женщине уверенность в себе, а вот с таким не бритым хозяйством неудобно и я бы даже сказал стыдно появляться на людях». В принципе мысль не свежая и наверняка Женька у кого-нибудь её спёр, просто раньше у него не было случая где-нибудь её ввернуть, а вот сейчас случай представился, и он её удачно ввернул. Но как не крути, мысль не лишена смысла, и всё же Женькин цинизм иногда удивляет меня даже больше чем мой собственный. А потом Жека нашел то, чего бы найти хотелось меньше всего, а именно пару-тройку здоровенных огнестрельных ранений. Я их тоже видел, просто не хотел их замечать. От этого преступление, конечно, не приобрело более зловещую окраску, но на огнестрел слетится вся стая «мудрых» отцов командиров и будет нам праздник - «День «святого» Иоргена» со всеми вытекающими из него последствиями. Потому что как гласит флотская народная мудрость - «Быть начальником легко - даешь бредовое указание, и ужас от его последствий заставляет подчиненных сделать все как надо». Во избежание неприятностей, я отвёл Егора в нашу служебную машину, чтобы он ненароком не попался на глаза буйствующему руководству. Егор, негодует, типа, что в дело борьбы с преступностью он ещё способен внести неоценимую лепту. Я с ним не спорю. Из опыта мне хорошо известно, что в том состоянии, в каком сейчас находиться, этот славный человек, раненый в голову боксёрской перчаткой (причём на вылет), нужно проявить ангельский характер и дьявольское терпение, и всё будет хорошо, что, собственно говоря, я и делаю. Мягко подталкивая Егора в спину, я без злобы приговариваю: «Да 3,14здуй ты! Балагур».
Как, оказалось, сделал я это очень вовремя. Когда я возвращался к месту преступления, меня обогнала и резво понеслась к мусорным бакам служебная машина САМого начальника УВД города. Видимо он находился где-то рядом и прослышав об огнестреле решил лично почтить нас своими визитом. Тем временем, в том же направлении, двое озадаченных поставленной перед ними задачей участковых, почти волоком тащили к мусорке крепко подвыпившую аборигенку. И где они её только откопали?! Их интерес приволочь её к мусорным бакам, могу объяснить только тем, что она обладала какой-то бесценной информацией. Ни чем другим я это объяснить не могу, потому что два участковых которые в сумме, едва ли могли достичь нормального человеческого веса в девяносто килограмм, тащили бабу, почти вдвое превышающую их суммарный вес. Как я уже сказал, баба была большая и крепко подвыпившая, её качало из стороны в сторону и участковые её амплитуде раскачивания помешать не могли, просто их тупо таскало вслед за ней, то в вправо, то влево. Со стороны это выглядело вовсе не как два участковых выдут задержанную, скорее это походило на то что она взяла их в плен или на то, что два дрища скинулись и купили себе на вечер «большое» человеческое счастье, и сейчас это счастье тащит их к себе домой. Видимо так и решил САМ он выскочил из машины и сходу начал на них орать, выплеснув на них ведро своей кипучей жизненной энергии, густо замешенной на алкоголи и продуктах его распада. Лилипуты участковые растерялись и отцепились от бабы, замерли соляными столбиками, намертво приморозив правые руки к кордам на своих шапках, в тихом ужасе внемля словам большого начальства. Потерявшая же опору транспортируемая ими баба как снеговик, внезапно застигнутый весенней оттепелью, рухнула и растеклась у ног участковых. Но она не растерялась и не обиделась, просто грубо выматерилась и как большой слизняк проползла к лежащему на земле телу. С трудом, сфокусировав взгляд, на жопе покойной она изрекла:
- Светка! Еб*ть твою мать! Эко тебя сколдобило?
Последнее замечание толстой тётки начисто перечеркнуло моё предположение насчёт дрищёй и большого «человеческого счастья» и доказывало, что надрываясь, и волоча сюда тётку, они потели не зря. Видимо это понял и САМ:
- Ну, хорошо. Продолжайте работать. – Меняя гнев на милость, на ходу «переобулся» он и повернулся ко мне:
- А! Савранский! Опять выкрутился! – Видимо, имея в виду, моё улучшение здоровья, сказал он.
- Спасибо, чувствую себя хорошо. – Кивнул я.
- Где Карбитов? – Проигнорировал он моё замечание.
- На поквартирном обходе. - Не моргнув глазом, соврал я.
- Докладывай.
Ну и я доложил. Дело-то привычное. Нам не привыкать.
- Собаку применяли?
- А как же! – Киваю я. – След не взяла. Сука!
- Они что по воздуху сюда прилетели? – Кивая в сторону баков с покойниками, спрашивает САМ.
- Не знаю. – Пожимаю я плечами. – Собака мне об этом ничего не говорила.
- Ты сейчас оговорился или у тебя диагноз такой? Ну, в смысле осенне-весеннего обострения? – Поражая мой мозг молнией своего остроумия, с любопытством поинтересовался САМ. Вот этим своим вопросом он начисто перевернул моё устоявшееся мнение, что начальниками УВД у нас назначают, кого попало.
Я откровенно растерялся и САМ, не дождавшись от меня внятного ответа, не стал больше нагружать мои мозги, а бросил:
- Ладно. Продолжайте работать. - И отбыл в сгущающиеся сумерки, откуда, на «радость нам», он недавно выпрыгнул как «чёрт из коробочки».
- Я чуть не обоссался. - Сказал участковый, стоящий за моей спиной, когда машина САМого обдав нас облаком пыли рванула с места.
- Тебе хорошо. - Вздохнул я. - А я, по-моему, здорово обосрался. Кстати, а ты от чего чуть не обоссался, от страха или от смеха?
- От пива! - Возвращая меня к мысли о дрищах и «большом человеческом счастье», признался участковый.
Затем, совместными усилиями, мы привели в чувства (что далось нам не без труда) и с пристрастием опросили толстую тётку, а дальше, следуя заветам Рафаила Самуилыча, пустились по «Светкиному» извилистому следу хронического алкоголика.
Но пустились по следу мы не сразу, прежде на место происшествия явилась разрозненная толпа людей с «холодным сердцем и чистыми руками» из числа холуёв свиты САМого. Они как толпа, потерявшихся в пространстве, бездомных собак метались вокруг мусорных баков. Их броуновское движение сильно напоминало мне переполох в психдоме. Чуть не плача, что они потеряли хозяина, как сумасшедшие слоны, они втоптали в мёрзлую землю запоховые следы которые при наличии нюха, сноровки и счастливых стечений обстоятельств, помогли бы служебной собаки вывести нас на след преступника. Но «на четверть богов» (каковыми они себя считают), людей из свиты такие мелочи мало беспокоят, они даже не спросили меня - применялась служебно-розыскная собака или нет, да и зачем? У них ко мне были куда более существенные вопросы:
- САМ был?
И тут я почувствовал, что я могу получить сатисфакцию за давешнею свою минутную растерянность.
- Был.
- Что сказал?
- Ничего нового. Сказал, что его окружает толпа бездельников, и поэтому ему лично придётся помогать мне, раскрывать это преступление. Правда, он ещё добавил, типа - Да на х*й ему это надо! И ещё он что-то говорил насчёт того, что пора разогнать этих шоблу-ёблу и набрать в стаю других.
Услышав такое, холуи на несколько секунд замерли, впав в летаргический сон, а затем их внезапно накрыла волна эпидемии энуреза , попросту говоря, они все обоссались. Затем они как по команде начали выхватывать своё боевое оружие. Ой! Только не подумайте, что они схватились за пистолеты, типа: после всего случившегося, как честные офицеры…. …и всё такое. Ничего подобного! Да и нет у них ни каких пистолетов. Ни их это оружие, не холуйское. Холуйское оружие - сотовый телефон, вот их они и начали доставать, и наперегонки запиликали ими в эфир как агенты «Абвера», случайно узнавшие от пьяных солдат о перемещении Советских войск.
«Товарищ полковник»! – радостно заорал счастливый, дозвонившийся до САМого холуй. «Как, где я?! На двойном убийстве в Вятском районе! Остальные?! Нет, не знаю где остальные, я здесь один…. Так точно! Видел вашу машину, но решил остаться, чтобы помочь местным «землекопам» организовать работу. А вы где? Хорошо! Есть! Конечно! Спасибо товарищ полковник»!
Отключив телефон, он по-детски искренне улыбается и обведя глазами своих «друзей», сказал:
- Не сердитесь ребята, ничего личного!
Ох, как они его сейчас ненавидят! Нет ни за то, что он солгал, а за то, что он дозвонился первый. Потому что любой другой из этой стаи шакалов, на его месте поступил бы точно так же. Затем серпентарий , расползается по своим машинам и начинается вторая часть «Марлизонског балета» - «гонка за лидером». Ведь тот, кто дозвонился, точно знает, где САМ и наверняка сейчас поедет к нему, значит, задача стоит если не приехать раньше осведомлённого холуя, то хотя бы приехать в числе первых. Обкакаться два раза за вечер непозволительная роскошь для членов этого тайного сборища профессионалов.
Я гляжу им вслед. Ну и жизнь у них, не позавидуешь! И день, и ночь, двадцать четыре часа в сутки, как сторожевые собаки стоять на стрёме. Чуть завошкался, зазевался и ты уже в жопе, то есть в практических органах на должности какого-нибудь незначительного начальника, и кто-то другой бегает на твоём месте в стае.
Плюнув им в след, я повернулся и, с удовольствием поковыряв пальцем в ухе, пошел заниматься делом.
«Зачастую мы оказываемся ни теми, кем являемся и забываем, кем мы должны быть»,- Вот такая мысль пришла мне в голову, когда мы вошли в «Светкину» квартиру. Там мы нашли двух осиротевших детей и полу парализованную старуху, Светкину свекровь. Мужа у Светки, как водиться, не было, по традиции здешних мест, он умер, как здесь принято говорить, «от водки» задолго до рождения своего второго ребёнка. Это тоже традиция, мужчины здесь редко доживают до старости, чаще они умирают молодыми.
- Не знаю, где её суку носит, третьего дня к Верке «косоножке» ушла, и до сих пор нет. – Прошамкала старуха.
Интересная конечно информация, но я ведь не свинья, чтобы остаться безучастным к судьбам детей. Я так не могу, и бег по следу приходиться на некоторое время прервать. Достав телефон, я набираю номер дежурного по РУВД и прошу прислать на адрес инспектора ПДН и машину ГНР. Детей нужно отвести в больницу, где они будут находиться, пока не найдутся родственники, которые захотят их забрать (что бывает крайне редко, а в данном случае, это почти невероятно), или суд не вынесет решение и не определить детей в детский дом. Ну как тут не вспомнить Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили», так что ж говорить о тех, кого мы родили….
Оставив участкового, с которым я пришёл в адрес, дожидаться машину ГНР и инспектора ПДН, я созвонился с Веней и Петькой и в сопровождении своих молодых сотрудников, отправился на адрес к Верке «косоножке». Втроём мы прошли через весь край географии, каким является «запердючья заводь», и вышли к краю земли. Нет, точно к краю земли. Он отмечен здесь не обрывом и пустотой после, которой уже ничего нет, он обозначен странными двухэтажными домами, дорогой ведущей в никуда, лесопосадками и только потом пустотой. Пустотой, в которой уже нет ни каких огней и нет ни каких сомнений, что там жизни нет. В общем-то, её и здесь нет, но там её нет точно. Вот в одном из таких домов и живёт Верка «косоножка». Дома эти построены непонятно кем, а самое главное непонятно зачем, но не для жизни это точно. В принципе у этих домов есть всё необходимое, чтобы походить на настоящее жилище; окна, крыши, непонятно из чего сделанные стены. В этих домах даже есть водопровод и паровое отопление, а туалета нет. Вернее он есть на улице, дощатый продуваемый всеми ветрами насквозь и в ста метрах от дома. Какой-то юморист, который придумал эти дома, решил, что санитарная зона в сто метров это как раз то расстояние, которое позволит сохранить девственную сухость в трусах по пути туда и не позволит подолгу засиживаться там, особенно зимой, когда впереди тебя ждёт дорога обратно. Представь суровую уральскую зиму, ты с вечера с друзьями попил пива, а живёшь ты на втором этаже такого дома и ночью тебе, конечно, ужасно приспичило, а в раковину тебе пописать не позволяет воспитание потому, что там третий день лежит не мытая соседская посуда.…. Поэтому нет ничего удивительного, что зимой в подъезд этого дома, войти и не поскользнуться на жёлтых наледях и сталагмитах, надо либо родиться в этом месте, либо быть очень большим виртуозом. Да чтоб тому, кто спроектировал это архитектурное сооружение, которое по ошибки назвали жилым домом, дали государственную премию и всю жизнь он прожил в комфортной квартире с унитазом из чистого мрамора и канализацией текущей из крана с питьевой водой.
Верки конечно дома не было. Ну это как раз нормально, нас редко кто с нетерпением ждёт с вытянутыми вперёд руками, чтобы свести к минимуму затраты энергии при надевании на них наручников. Из опроса слегка трезвых соседей, подвыпившими их назвать было нельзя, это неверная характеристика их хронического состояния. Так вот от слегка трезвых соседей нам стало известно, что Верка вместе с толстожопой Светкой, два дня назад покинули этот «причал разбитых сердец» и отправились праздновать очередное возвращение Коли «Синего» с очередной отсидки на очередную побывку на волю. Это знаете ли тоже традиция «запердючей заводи», изредка выходить из тюрьмы, ну там, новости узнать, могилы родственников навестить. А жил Коля «Синий» точно в таком же дощатом доме но много ближе к той помойке, на которой мы нашли трупы. Это обстоятельство вселяло надежду. Может статься, что мы находимся на верном пути.
Однако Коли «Синего» тоже дома не оказалось. Со слов соседа, неприятного типа в очках, не для того же Коля вышел на некоторое время из тюрьмы чтобы ещё и дома сидеть. Ведь Колю здесь ждали; безконвойный променад , друзья, выпивка и женщины с поведением, не отягощенным социальной ответственностью. Это выглядело логично, но мы всё равно захотели осмотреть Колину комнату. Сосед в принципе не возражал, но проявил не свойственную для жителей этих мест осведомлённость в тонкостях юриспруденции: «А есть ли у нас на то согласие хозяина комнаты или на худой конец санкции суда»? Мы переглянулись, и Петька его успокоил, что такие мелочи не могут являться серьёзной препятствием на пути расследования особо тяжкого преступления, а согласие или там санкцию мы всегда сможем получить задним числом, если в том возникнет острая необходимость. Тогда сосед поинтересовался, а может ли замок на двери явиться препятствием на пути расследования особо тяжкого преступления? На что Веня ответил, что это вообще плёвый вопрос и саданул ногой по двери, дверь жалобно хрюкнула и распахнулась. Сосед заявил, что он категорически отказывается быть свидетелем милицейского произвола и пошел к себе в комнату. Веня щёлкнул выключателем, и оказалось, что нас ждал настоящий сюрприз, комната Коли в свете одиноко висящей под потолком электрической лампочки мало напоминала комнату редко бывающей в ней одинокого сидельца, скорее она напоминала постановочную сцену из фильма ужасов «Пила». Стены и потолок густо забрызганы кровью, на полу лужа, понятное дело, тоже из крови, а в одном месте на давно требующих замены обоях, прилип кусочек черепа с короткими волосами, видимо принадлежавшие недавно откинувшемуся хозяину комнаты. Я поворачиваюсь к двери, чтобы позвать соседа, потому у меня проснулась моя врожденная любознательность, а еще, потому что к этому юридически подкованному человеку, у меня появилось несколько вопросов. Я повернулся лицом к двери, и мне сразу захотелось на море, туда, где пароходы, крики чаек, где прибой и где на пляже дети продают кукурузу. И почему это мне вдруг захотелось именно туда? А потому что в дверном проёме стоит сосед и, не просто так стоит, а с обрезом двуствольного ружья в руках, и не просто так стоит с обрезом, а через оптику своих очков целится мне в грудь. Что-то мне подсказывает, что он задумал недоброе. Не зря, ох не зря, прощаясь со мной на облаке, бородатый старик в очках сказал мне - Пока. У меня даже грудь заломила. Но хуже всего, что позади меня стоят Веня с Петькой, и если мне со стариком на облаке есть что обсудить, да хотя бы давно волнующий меня вопрос - способен ли человек обрести свободу воли, а им-то со стариком даже поговорить будет не о чем. Обидно.
Тем временем неугомонный, а местами даже неистовый сосед Коли «Синего», поведя двустволкой из стороны в сторону, задал риторический вопрос:
- Ну, теперь вы знаете, кто их убил и что вам легче стало?
Как я уже сказал, вопрос риторический и легче нам точно не стало.
- А хотите знать, за что я его убил?
Вот теперь точно стало легче. А потому что появилась надежда! Если бы готов был убить стрелять бы начал сразу, без антимоний и лишних слов, и ведь у него была такая возможность, но он ей не воспользовался.
А дело, в общем-то, житейское, «бытовушка» по-нашему, но какая бытовушка! Замешенная на нешуточных страстях и любви к комфорту, и гигиене, а вернее из-за не желания этой любовью делиться. Но любовью делиться это вообще как-то не хорошо.
Так вот, пока Коля отбывал очередной срок, очкастый сосед, а он не зря носил очки, потому что, мягко говоря, был не дурак. Основываясь на знании гидравлики, гидродинамики и ещё чёрт знает чего почерпнутого им из найденного на помойке учебника физики за девятый класс, из заброшенного чулана общей с Колей и другими соседями квартире, соорудил клозет. И не простой клозет, а настоящий с унитазом и голыми женщинами на стенах, аккуратно вырезанными из журнала «Play boy». Нет ничего удивительного в то, что полюбилось очкастому соседу проводить в туалете долгие часы и даже вечера. Соседи ему не мешали, потому что предусмотрительный очкарик вход в туалет сделал автономный, то есть один-единственный и только через его комнату.
Здесь история личного счастья очкарика заканчивается и начинается новая веха в его биографии, а потому что из заключения вернулся Коля «Синий». Прознав про унитаз, Коля очень порадовался за своего соседа, и даже похлопал его по спине и сказал - Молодец, но на правах ответственного квартиросъемщика безапелляционно заявил - Имею право, и начал бесконтрольно посещать личный туалет очкарика. Причём такие мелочи как время суток, отсутствие или присутствие очкарика в квартире для Коли вообще препятствием не являлось. Поскольку прожженные чефиром Колины кишки ещё не привыкшие к гражданской пищи периодически и постоянно они страдали жутким поносом. От этого Колины визиты к соседу были частыми, а то, что Коля за собой ни когда не смывал (потому что ему это было «западло»), жизнь очкарика превратилась в настоящие муки мученические. Последней каплей послужило то, что ночью в комнату очкарика Коля привёл свою подругу, голую толстожопую бабу изъявившую желание посрать по-человечески. Очкарик не удержался и вытирающему руки после посещения туалета о занавеску над входной двери Коли сделал замечание, типа – Коля! Так делать не хорошо! На что, Коля сказал, что он слишком много времени провёл в тюрьме и ещё не успел отвыкнуть от гомосексуальных связей, и что очкарик, ему в принципе симпатичен, так, что он Коля сейчас закончит приходовать свою толстожопую подругу и забежит к очкарику оделить его скупой мужской лаской. Очкарик быстро привыкший верить во всё плохое, в словах Коли ничуть не усомнился. Птому, что до этого Коля всегда держа данное им слово, и чтобы сохранить в неприкосновенности свою честь и достоинство, вздохнул, полез под кровать откуда достал дедовский обрез, без стука зашел в комнату соседа и завалил и Колю, и его тяготеющую к комфортной дефекации подругу.
- Сам бы убил! – Как мне показалось совершенно искренне, произнес стоящий позади меня Петька.
Очкарик за последние не лёгкие для него несколько дней почувствовавший искреннее сочувствие опустил обрез, сел на пол и заплакал. Веня на цыпочках подошел к нему и забрал у него оружее а я почувствовал облегчение и острое желание посетить храм очкарика. Ну, знаете нервы и всё такое, но я за собой смыл. Честное слово смыл!
Оставив Веньку и Петьку дожидаться следователя и заканчивать дело, я отправился будить Егора. Выспавшийся и отдохнувший Егор выглядел молодцом.
- Та-а-а-ак! - Потягиваясь и сладко зевая, сказал он. - Начнём работать?
- Так мы вроде уже всё. Отработали. – Пожимая плечами, произнёс я.
- Вот так всегда! Всё самое интересное мимо меня! Знаешь что Вова, я бы сейчас с удовольствием кому-нибудь дал в рыло!
- Так зачем дело стало? Поехали в «Погребок», я залезу на эстраду, почитаю стихи, я много стихов знаю, и обязательно найдётся кто-нибудь, кто не разделит твою любовь к поэзии.
- А знаешь что?
- Что?
- Поехали.
Я сел за руль нашей служебной «пятёрки» и мы поехали.
Я буду долго гнать велосипед!
Среди лугов его остановлю!
Нарву цветов и соберу букет,
Той девушки, которую люблю!
1Генна;дий Фёдорович Шпа;ликов (1937- 1974) — советский поэт, кинорежиссёр, киносценарист.
2 27 Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. - Нагорная проповедь Иисуса Христа (по Евангелию от Матфея, 5-7).
3 СОФИСТИКА (греч. sophistike), 1) рассуждение, основанное на преднамеренном нарушении законов логики (употребление софизмов). 2) Учение древнегреческих софистов 5-4 вв. до н. э.
4 РУБЦОВ Николай Михайлович (1936-71), русский поэт. Проникновенная поэзия природы, сельской жизни (сборники «Душа хранит», 1969, «Сосен шум», 1970, «Стихотворения. 1953-1971», опубликованы 1977).
5 МЕТЕМПСИХОЗ (от греч. metempsychosis — переселение душ), религиозно-мифологическое представление о перевоплощении души после смерти тела в новое тело какого-либо растения, животного, человека, божества. Характерно для индийских религий (Сансара, Карма), для орфиков и пифагореизма в Др. Греции.
6 ГИЛОЗОИЗМ (от греч. hyle — материя и zoe — жизнь), философское учение о всеобщей одушевленности материи; термин введен в 17 в. Р. Кедвортом. Гилозоизм характерен для ранней древнегреческой философии (ионийская школа, Эмпедокл), отчасти стоицизма, для натурфилософии эпохи Возрождения (Б. Телезио, Дж. Бруно, Т. Парацельс), ряда французских материалистов 18 в., в т. ч. Д. Дидро, натурфилософской школы Ф. Шеллинга и др.
7 Нагорная проповедь Иисуса Христа (по Евангелию от Матфея, 5-7).
8 ЭМПЕДОКЛ из Агригента (на о. Си-цилия) (ок. 490—30 до н. э.) — древне-греч. философ-материалист, идеолог рабовладельческой демократии. В своей философской поэме “О природе” сводил все многообразие вещей к четырем “корням”: земле, воде, воздуху и огню. Это учение о четырех элементах (или стихиях) природы в течение мн. вв. удерживалось в античной и средневековой философии. Соединение и разделение элементов Э. объяснял действием двух противоборствующих сил: притяжения и отталкивания (“дружбы” и “вражды”). Преобладание той или др. силы определяет различные стадии циклически происходящего развития вселенной. Большое историческое значение имела высказанная Э. догадка о закономерной эволюции живых существ в результате естественного отбора более жизнеспособных сочетаний.
9АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ БИБЛИОТЕ КА крупнейшее в древности собрание рукописных книг (от 100 до 700 тыс. томов). Основана в нач. 3 в. до н. э. при Александрийском мусейоне. Часть Александрийской библиотеки сгорела в 47 до н. э., часть уничтожена в 391 н. э., остатки - в 7-8 вв.
10 Намёк на строчку из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»
11 Никалай рубцов «У магазина пива – воды».
12 ИДИОМ или ИДИОМА. 1. Оборот речи, выражение, свойственное какому-н. языку и непереводимое дословно на другой язык, напр. русские выражения "бить баклуши", "дать сдачи". 2. Местное наречие, говор.
13 Николай Рубцов – стихотворение «ОПРАВДАНИЕ».
14 ФОРМАЛИН, водный раствор, содержащий 37-40% формальдегида и 6-15% метилового спирта (стабилизатор). При хранении мутнеет, т. к. выпадает белый осадок (параформальдегид). Источник формальдегида, дезинфицирующее и дезодорирующее средство; раствор для приготовления анатомических препаратов и дубления кож.
15 Сатисфакция ( франц.) – удовлетворенье.
16 Энурез - заболевание, характеризующееся недержанием мочи во время сна, в большинстве случаев наблюдается у детей. Энурез может быть вызван различными причинами. Заболевание было описано еще Авиценной в книге «Канон врачебной науки», и уже тогда Авиценна указывал на то, что мочеиспускание нередко происходит во время глубокого сна.
17 СЕРПЕНТАРИЙ (от лат . serpens, родительный падеж serpentis - змея), помещение для содержания змей с целью получения от них яда; разновидность террариума.
18 Променад (фр. promenade) (разг. устар., зачастую применяется в иронической форме). - Прогулка, гулянье.