Певзнер, скептически относившийся к научной ценности наших диссертаций, говорил, что защита - это полтора-два часа позора и что главное – выйти на защиту. И тем не менее я, человек в общем флегматичный, изрядно поволновался.
Начать с того, что в Москве я здорово простыл и у меня за несколько дней до защиты, которую я ждал много лет, пропал голос. Пропал совсем – я сипел, хрипел, говорил шепотом. Спасибо Павлову и его жене: они приносили мне различные лекарства, делали гоголь-моголь – и голос мой восстановился.
По просьбе Беляева он защищался первым, так как в моих плакатах было много ссылок на свои изобретения, а у него их не было, и он боялся, что его работа не будет смотреться после моей. Его диссертация, на мой взгляд, действительно была слабенькой, но его с жаром расхваливали все выступавшие – и с Ньютоном даже сравнивали (очевидно, многие из них кормились за счет средств на науку Калужского машзавода).
Я боялся, что для меня у них хороших слов не останется, а повторяться они не захотят.
Доложил я нормально, но когда отвечал на вопросы, почувствовал, что у меня опять пропадает голос. Я налил себе воды из графина, выпил, но не расслышал очередной вопрос. И потом не сразу сообразил, что этот член Совета от меня хочет. На вопрос я ответил, но, как часто в таких случаях бывает, решил, что защита не удалась.
Однако, все наладилось: и отвечал я свободно и легко, и выступавшие хвалили.
Горчаков, в частности, сказал, что работа на две кандидатские тянет, а второй оппонент, кандидат с кафедры Пыжова, с ним не согласился: - Нет, Владимир Сергеевич, - с жаром сказал он, - здесь не две, здесь три диссертации!
И он так, чтобы все видели, перелистал акты о внедрении, приложенные к диссертации.
Значит, недаром я “кровь проливал”, добывая эти акты, они сработали.
А один из членов Совета сказал, что эта диссертация должна стать образцом для их Совета. Как и предыдущая, добавил он.
Так, кажется, они и меня убедили, что получилась неплохая диссертация.
А что – может быть это действительно так! Сработали национальный и провинциальный инстинкты: чтобы работа прошла и при самых неблагоприятных обстоятельствах, нужно сделать ее выше общего уровня.
Тон всему обсуждению задал Койре – его выступление было глубоким, умным. Он один выступал со знанием проблемы.
На заседании присутствовали не все члены Совета – 9 из 11. Мне нужно было получить не менее восьми голосов. Так и получилось – один проголосовал против. Хотя никто против не выступал.
Пыжов сказал: - Так даже лучше, видно, что была борьба мнений, это ценится.
Вечером – банкет, но без Горчакова и Пыжова. И без женщин. Обычная мужская пьянка с полузнакомыми людьми с кафедры.
И долгие месяцы ожидания решения ВАКа.