Я родилась в степном Донбассе. Я не мыслю свою жизнь без бескрайних просторов, раскинувшихся под высоким небом, летом выгорающим добела от зноя, а зимой низким, бессолнечным. Я не представляю себя без свистящего степного ветра, тянущегося с востока и несущего пыль, сушь, но веющего свободой и полетом. А степь весной! Радужно цветущий первоцветами мир окутывает, расстилается под ногами зеленым пружинящим ковром...
***
После майских дождей в золотистом сиянии дрока приходит черед сине-красно-белых тонов в степном убранстве и хмельных ароматов разнотравья. Можно до бесконечности бродить в изумрудной траве по колено, путаться в хитросплетениях горошков, звезд зверобоя и с наслаждением вдыхать густой целебный воздух, приправленный горьковатыми нотками желтых шариков бессмертника.
К июлю степь выгорает, но по-прежнему сохраняет свое очарование, поражая сдержанной, в серых тонах, но живой красотой. Яркими пятнами разбросаны фиолетовые куртины чабреца, молочные заросли тысячелистника, среди лимонного донника и серо-сиреневых будяков деловито снуют пчелы, заполняя дымчатый воздух гудением и жизнью. Серебрятся озерца волнующегося ковыля.
Осенью по степи подхваченные ветром кубарем проносятся шары перекати-поле и летают на блестящих паутинках невесомые паучки. А зимой... зимой степь торжественно-безжизненна под белым саваном слежавшегося снега, и лишь крестики птичьих, ниточки мышиных и цепочки лисьих следов да заячьи петли витиеватыми узорами разбросаны по серо-белому полотну, причудливыми подсвечниками вырываются из плена покрова одинокие оледенелые кусты, редкие деревья, шапочки засохшего тысячелистника. Но стоит лишь размять в руках сухие цветы, как оживает терпковатый аромат, напоминающий о тепле, солнце и лете.
***
Да, степь живая, она вечно меняется, но не изменяет себе. Меняет ее лишь человек, венец и царь природы. Меняется и степной пейзаж – горизонт заканчивается не тянущейся в бесконечность однообразной, но такой разной степью, нет. На юг уходят аккуратные прямоугольники полей, обрамленные, словно строем солдат, докучаевскими лесопосадками. На востоке громоздятся темные конусы терриконов донецких шахт, а на западе, словно две гигантские сигары, устремляются ввысь пыхающие клубами дыма во имя производства электричества трубы Кураховской электростанции… Да и у самого степного островка безжалостно была отобрана добрая треть – здесь до сих пор разрабатывают песчаный карьер, зияющий огромным кратером на теле степи.
Человек, с его неутомимой жаждой разрушения во имя созидания, преобразил степь за последний век почти до неузнаваемости, оставив лишь крохотные уголки нетронутой природы. Осознание, что они есть, согревает мою душу медовым степным теплом, окутывает кружевной шалью ветров и осеняет ласковым солнцем, дарящим жизнь все новым и новым поколениям степных жителей, к которым причисляю и себя...