Детство вспоминаю как самые счастливые годы в своей жизни, хотя помню смутно. Я не был тихоней. Учился плохо, пропускал уроки, курить начал с четвёртого класса, дрался. Был одним из самых трудных учеников в школе. По натуре я человек неуживчивый, да и отношение родных, видимо, сыграло свою роль в том, что я стал таким злым. Родители били меня за любую мелочь: отец — кулаками и ногами, мать — ремнем или кипятильником. В семье я был самый младший, с братьями не ладил. Мне крепко доставалось от всех родичей.
Приятно, когда меня зовут моим именем Марат. В школе у меня была кличка Негр. Только Нина, моя подруга первая, моя любовь, обращалась ко мне по имени. Сказать по правде, никогда ни одна девушка меня не любила. Зато я был влюблен в одноклассницу Нину, может, за ее доброе ко мне отношение. Я и сейчас не могу ее забыть. Девчонки вообще меня не замечали, я ведь некрасивый. Я спокойный, очень стеснительный, особенно с девушками, но характер у меня тяжелый. Из-за своей мнительности я почти никому не доверяю. Бывает, неделями нет никакого настроения, ни с кем не разговариваю, только сижу и думаю о своём. Мечтаю, чтобы девушка приняла меня всерьез, а не как зэка и уголовника.
Ума не приложу, как мне жить дальше?! Сижу я с шестнадцати лет. К своим двадцати пяти годам на свободе я задерживался в общей сложности не больше девяти месяцев, всё остальное время находился в заключении. Попадал всегда за кражи. На них я шел не ради наживы, а от нечего делать, от безысходности, что ли? У меня свой дом в деревне, могу работать на любой сельской работе. Однако, когда мне становилось грустно, я ехал в город, пил с друзьями и по пьяному делу попадал во всякие истории. И всё по-новой: тюрьма, суд, зона.
До смерти надоела такая дикая жизнь. Не с кем даже поговорить откровенно. Кругом зло, непонимание и враждебность. Хорошего я видел мало. Впереди у меня еще три года, а так хочется общения с добрым человеком. Люблю природу, лес, тишину, летнее время года, дождливую грозовую погоду, рыбалку.
Я не отстаю от жизни: читаю газеты, журналы, книги, которые есть в зоне, смотрю «ящик», слушаю новости. За годы, проведенные за решеткой, стал очень нервным, вспыльчивым. Поскорее бы вырваться отсюда. Когда освобожусь, попробую устроить свою судьбу. Если не получится, лучше сразу покончить счёты с жизнью. Но пока я надеюсь на лучшее: найти своё место в этом мире, жениться и жить в сельской местности.
Часто чувствую тоску от одиночества и неволи. Родителей давно нет в живых, братья и сестры вычеркнули меня из своей жизни. Никто из родных мне не пишет, на мои письма не отвечает. Молчат и друзья-подельники, которых я «отшил» — пошел по делу один. Теперь вот я сижу, а от них никакого понта. Я не люблю лгать, не терплю, когда меня самого обманывают и предают.
Конечно, можно меня попрекнуть: не жилось тебе на свободе?! Мне трудно ответить на этот вопрос. Должно быть, судьба у меня такая неудачная. Здесь я встречал одного человека, дед уже, шестьдесят два года. Сидел этот Иван за пылесос. Сначала пили у друга, тот и говорит Ивану: «Водка закончилась, денег нет. Давай продадим мой пылесос!» Взял Иван пылесос и отдал за пару пузырей. Приходит вечером с работы жена друга, а пылесоса нет. Разбудила пьяного мужа, подняла скандал. Друг, пёс драный, возьми, да и скажи: «Был у меня Иван. Наверное, он и украл пылесос». Эта дура-женщина заявила в милицию. Подняли Ивана ночью с постели: «Пылесос брал?» Ну и всё, посадили в СИЗО, просидел он там год и восемь месяцев. Про него забыли, а потом оправдали.
Что у меня есть? Скучная чёрная жизнь, в которой хватает лишений, испытаний, отчаяния. Она научила ценить простые человеческие чувства. Зона у нас нерабочая. Хоть бы какую работу дали, надоело бездельничать, да и время шло бы быстрее. Помаленьку сочиняю стихи.
Однажды мне приснился сон: будто я освободился, иду с отцом по деревне. Кругом зелень, цветут цветы, лето. Радостный отец говорит мне: «Видишь, Марат, ты вышел раньше срока на пятнадцать дней, уберег свое здоровье на пятнадцать дней!» Я иду рядом, молчу и думаю: «Что мне эти пятнадцать дней?! Если бы оставил «хозяину» два года, другое дело». К чему такой сон приснился?! Последнее время часто стал вспоминать родителей, детство, годы, проведенные в интернате. Меня оттуда всегда тянуло домой, хотя я знал, что родители будут меня за это бить и ругать. Нравился сам процесс бегства. Оттуда нелегко было удирать. Меня ловили и опять били.
Ох, как хочется выйти на свободу раньше срока! Нет ни малейшего желания даже на один лишний час задерживаться в этом проклятом месте. С каждым днем всё больше убеждаюсь: в какое дерьмо я вляпался, в каком безвыходном положении оказался. Оступился один раз в юности, до сих пор не могу остановиться. Быстрее бы отсюда вырваться. Всю свою жизнь искалечил, выбросил молодые годы.
Тюрьма она и есть тюрьма. Под старость даже нечего будет вспомнить хорошего, приятного для души. Впрочем, я бы не пожелал себе дожить до старости. Зачем?! Чтобы страдать до конца своих дней на нарах. Гнить здесь, мучиться? Когда попадаешь в заключение, лишаешься не только свободы. У тебя отнимают всё. Ты уже не гражданин своей страны, не человек. Из тебя хотят сделать животное. Могут избить, унизить. Здесь ты лишен человеческого достоинства, уважения, чести. Ты никто. Ты — раб. Здесь с нами делают всё, но только не исправляют, а калечат. Тюрьма — своего рода место, где набираешься ещё большего опыта для своего «ремесла».
Хотя мне четверть века, в душе я давно чувствую себя стариком. У меня даже волосы на голове начали седеть. Если разобраться, я и жизни ещё толком не видел, нигде не бывал, кроме своей области. Врачи говорят: нужно делать операцию — начался полный распад лёгких. Не знаю, выживу или нет. Смерти я не боюсь. Рано или поздно все там будем…
***
Через месяц после выхода на свободу Марат умер от туберкулёза.