«Авось», привезет
В конце лета мы решили поехать за малиной на вырубки, которые тянутся вдоль Новой Сулемской дороги. Дорога грунтовая, выровненная и засыпанная в «рисковых» местах. Вдоль нее тянутся трубы заброшенного водовода, и кое-где возвышаются промежуточные станции, имеющие в настоящее время весьма непривлекательный вид.
Впереди – крутой подъем в гору, где на вершине, за деревьями, виднеются остроконечные камни. Вот бы подняться на них! Выходим из машины и устремляемся вперед. И вот мы уже на перевале, но никаких камней не находим. Дальше внизу лесистая долина и ... гора с каменной грядой на вершине. И до нее топать и топать. Что поделаешь – обман зрения.
Угрюмо возвращаемся назад и решаем больше «не партизанить», а доехать сразу до места. Вся беда в том, что мы не знаем, как оно выглядит, это «место». Да, нами управляло русское «авось», оно сидело рядом в машине и с восторгом глядело по сторонам. Вот мы проехали запрещающий знак, говорящий о том, что за ним начинается охранная зона Висимского заповедника, и погнали «на всех парусах» вперед. И дорога, прекрасно просматривающаяся на десятки километров, то опускаясь в долину, то, поднимаясь в гору, бессовестно манила нас все дальше и дальше.
Судьба отряда
Мы ехали в Большие Галашки. С этой деревней связаны не только мои детские грезы, но и, как оказалось, история демидовских заводов тоже. В свое время по Старой Сулемской дороге Никита и Акинфий Демидовы, а впоследствии и другие хозяева, Собакины-Яковлевы, возили на Чусовую чугун и железо для дальнейшей их отправки на стругах вниз по реке. Река Чусовая впадает в Сылву, Сылва – в Каму, Кама – в Волгу. Дальше при помощи бурлаков груз поднимался до Твери и оттуда по реке Тверце и Вышневолоцкому каналу направлялся к Новгороду, а затем к Петербургу.
На Чусовой находилось несколько пристаней, и с каждого чугунолитейного завода к прибрежным селам были проложены дороги: с Невьянского – Сулемская, с Верхнетагильского – Старошайтанская и так далее. Начиная с весны и до поздней осени, по дорогам шли караваны лошадей, груженые чугуном и железом.
Но вот в 1774 году работа на заводах приостановилась, и на дорогах началось «шевеление» другого рода. В деревне Большие Галашки, являвшейся промежуточным пунктом между Невьянском и пристанью, располагался отряд правительственных войск, который в спешном порядке был отправлен на борьбу с пугачевским атаманом Белобородовым.
Иван Белобородов, уроженец Кунгурского уезда, сын заводского крестьянина, солдат, рабочий порохового завода, в январе занял Билимбаевский завод графа Строганова, затем захватил ширяевский Нижнешайтанский и пошел на Уткинский завод, находившийся на одной из пристаней на реке Чусовой.
Получив порох и оружие из Нижнего Тагила, отряд выступил навстречу атаману Белобородову. По дороге им встретился служитель Невьянского завода и сообщил, что Уткинский завод окружен, и там идут бои. Собрали совет, послали еще за пушкой, и только встреча с верховым татарином, заявившим, что Шайтанский завод Яковлева еще не занят, побудила отряд продолжить путь. Кстати, с Верхнетагильского чугунолитейного и железоделательного завода железо возили как раз на пристань Шайтанского завода... Так вот, на Шайтанском заводе им сказали, что пугачевцы отступили от Уткинского завода, и дорога туда еще свободна. Они вступили в Уткинский завод, и... попали в пекло.
Заводы раньше строили, как крепости, с высоким забором и смотровыми вышками. Известно, что, прежде чем атаковать, пугачевцы предложили отряду сдаться, но осажденные в «крепости» правительственные люди вместо ответа вынесли им на шесте «манифест Екатерины II» о повиновении. Такое поведение пугачевцы восприняли, как отказ склонить головы перед представителем Пугачева, «Петра II», как он себя именовал, и потому, после того, как они штурмом заняли завод, поступили «по-царски» - расправились с «гордыми» людьми.
Дальнейшая судьба атамана Белобородова так же незавидна: еще до окончания крестьянской войны он был пленен Михельсоном под Казанью, высечен кнутом, затем отправлен в Москву и там казнен.
Понимающий Марин
Но вот мы перевалили через гору, и перед нами предстала безлесная долина, где на ветру колыхались пожелтевшие травы. Река Сулем, изящно изгибаясь и делая замысловатые повороты, безжалостно разрезала поле надвое.
Но где же выход к воде? И мы запетляли по проулкам маленькой деревеньки, так не похожей на... Большие Галашки. Вот машина остановилась уже на окраине селения, рядом с ветвистыми соснами, облюбовавшими место на высоком берегу. От стоявшего неподалеку дома к нам навстречу поспешил высокий статный мужчина. Мы разговорились.
Как оказалось, это был заместитель директора Висимского заповедника по научной работе Юрий Федорович Марин. Он сразу же поинтересовался целью нашей поездки и, видимо, поняв, что мы никакие не «вредители лесов», да и убегать не собираемся, а наоборот, забрасываем его вопросами относительно истории здешних мест, сделался словоохотливым, хотя на протяжении всей беседы нами ощущалась настороженность с его стороны.
Он рассказал нам, показывая в сторону сосен, что там находится старинное кладбище, где на сегодня осталось всего несколько ухоженных могил, другие представляют собой холмики, поросшие травой; что там, посреди кладбища когда-то стояла сосна, потом под воздействием сильного ветра она упала, и по месту слома определили ее возраст. Ей было 400 лет! Что-то невероятное! Видимо, старожилы встречаются не только среди людей.
И вот мы едем в ту сторону. Трава по пояс. И для того, чтобы сфотографироваться, необходимо взобраться на высокий пенек. Теперь я поняла, почему создается впечатление, что нельзя подойти к реке. Да потому что к ней и на самом деле никто не подходит. Заповедник! И потому здесь вольно растут травы, которые могут достигать высоты необычайной.
Но вот мы возвращаемся к машине, и Юрий Федорович предупреждающе рассказывает нам о том, что недавно какой-то грибник истоптал весь опытный участок. Такие участки отводятся на территории всего заповедника специально для наблюдения за окружающим миром и изучения природных процессов, происходящих без участия человека. Вся беда в том, что этот горе-собиратель забрался на тот самый клочок земли, где проводятся очень важные детальные исследования.
Но, к счастью, такие случаи безалаберного отношения к природе очень редки. Как правило, все они должны фиксироваться органами внутренних дел, и на сегодня в заповеднике все спокойно. И на душе тоже. Даже тянет пофилософствовать.
Философия на колесах
Нечасто в жизни случаются ситуации, когда история и природа столь тесно соприкасаются друг с другом. А почему бы и нет? Например, эволюция. Разве это не процесс исторического развития всего живого на земле? И это не единственное общее поле деятельности названных наук: и там, и тут ученые уходят «в поле», при этом и те, и другие оберегают объекты своего изучения от... человека. От любителей «живой природы», с одной стороны, и от любителей исторических ценностей, с другой. Но, уйдя в поле и проводя там работы, они ведут исследования не только в разных направлениях, но и разными методами: историк заинтересован в том, чтобы все найденные предметы сохранились в первозданном виде, а для ученого, ведущего исследования на природных участках, наоборот, важны «процессы».
У природы есть лаборатория – заповедник, где собираются и фиксируются факты, выявляются закономерности, и там присутствие человека совсем необязательно. У истории в запасе целых две лаборатории, в одной из них изучают «недра земли» на предмет выявления продуктов жизнедеятельности древних племен, и где также желательно отсутствие людей; и вторая лаборатория под названием «театр жизни», где человеку отведена главенствующая роль.
Получается, что история человека и история природы, соприкоснувшись, на конечном этапе расходятся в разные стороны. Такое ощущение у нас возникает, когда мы сравниваем неизменность исторических экспонатов в музее и полную событиями жизнь насекомых где-то на опытной поляне. Исследуя вторую ситуацию, мы наблюдаем жизнь и человека, и животных, и растений во всей совокупности, но в разных лабораториях, то есть мы имеем перед собой «движение жизни». И, стало быть, впереди нас ждут те самые «процессы». Важно, чтобы человек, участвующий в них, не ощущал себя лишним, а боролся за место под солнцем,защищал свою правду, как это делали в свое время пугачевцы и правительственные люди.
© Елена Арапова
Издательство "Новый Современник". г.Рязань.