Рассказ опубликован в журнале «БЕГ» (№3, 2005)
День первый – Воскресенье.
Ко мне прилетел Ангел. Стал говорить со мной.
В тот день я не ждал ничего необычного, но когда услышал серебряный шелест крыльев, сразу открыл окно. Он устроился в углу оконной рамы:
- Ну, как?
Ангелы невидимы, но распознать их можно. По теплу, по движению в пространстве. Главное - по разговору.
- Как всегда… Вы ко мне? Зачем? - Мою посуду после обеда. Спрашиваю, как бы со стороны.
- Не надо «Вы»! У меня сообщение.
- О чем? – Обтираю мокрые руки о передник. – Мне уже сорок лет.
- Значит, за эти годы в голову мог много разного нахватать, и взрастить не добрые семена, а плевелы?
- Не понял? – Бросаю передник на табурет и решительно разворачиваюсь.
- Не кипятись. Я же сказал - мог, а не нахватал.
- Так о чем сообщение?
- Об опасности слова «доказано», когда доказательств нет.
День второй – Понедельник.
На дорожке к метро подмороженные кленовые листья. Поднимаю один, самый красивый.
- А ты что, все знаешь?
- То, что дано знать - знаю. А вы? Готовы предположение считать знанием. А здравого учения не принимаете… Как устроен мир? Ты знаешь?
- Это твое сообщение? – Я смеюсь. - Мы знаем это со школьной скамьи: люди живут на земле; земля это планета, одна из планет солнечной системы, вертится вокруг солнца с периодом в 365 дней, в високосные года – в 366. Еще в расширяющейся вселенной много других систем и галактик, которые астрономы изучают с помощью сверхмощных телескопов. Есть микромир – мир молекул, атомов, электронов и частиц, из которых состоят все тела. Открытые людьми законы говорят об очень близком строении макро и микро миров. Рассказывать все в деталях долго и муторно. Я не хочу.
- Приведи хоть один пример открытого закона.
Ворона на газоне. Хлебный мякиш. Еще одна. Перепалка. Я задумался. Копаюсь в мыслях, вспоминаю школьные, институтские предметы. Учебники, учителей. Читаные книги.
- Вот, закон всемирного тяготения, его открыл Исаак Ньютон. – Бросаю вверх кленовый лист. Он вертится, планирует, падает под ноги. – Вот подтверждение закона. Где бы я ни подбросил этот лист, под действием силы тяжести или земного тяготения он опустится на землю. Общеизвестно, что земля, как большой магнит притягивает к себе все, что находится на ее поверхности. И все, что рядом с ней. Поэтому лист летит вниз, а не вверх.
- Пошли в библиотеку. Читать Исаака Ньютона.
В вестибюле толкучка. Вытаскиваю из кармана латунный жетончик, протискиваюсь к рогатым турникетам. Потный милиционер за царапанным стеклом. Бегущий вниз стальной ручей. Рука скользит по резине. Холодный, неживой свет. Подземное царство. Люди-тени. На платформе, в поездах, на эскалаторе. Выползли на свет - молчит. Сквер. Дворник в оранжевом жилете. Спиной. Надпись белым. Метла. Но листья метлой не взять – примерзли. Девочка на велосипеде - прямо под ноги. Чуть не опрокинул. Внимательней надо быть… Поднявшись по ступеням крыльца, решительно открываю дверь. Мчится вверх. На площадке остановился, подождал.
Включаю компьютер. Устроился рядом – на верхней полке стеллажа. Мешает сосредоточиться. Отколупывает со стены старую штукатурку, сбрасывает на мой стол. Сорвал с кнопки календарь. Тот не удержался на оставшейся, - падает на пол. Я ничего не могу объяснить сослуживцам. Не поймут. Поднимут на смех. К счастью, коллеги не видят связи между явлениями… На смех поднимает Ангел. Смеется над всем, что я делаю, как над бесполезным. Я допускаю, что есть более важные и серьезные занятия, но нельзя же так!
- Зачем мешаешь?
- Идем… Придумай местную командировку. У тебя и билет читательский в кармане.
- Все знаешь! - Вытаскиваю.
- Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как знать должно! Настоящее знание дает силу… Тем, кто его имеет. С ним выигрываешь без допинга.
Ничего не отвечаю. Уже заметил - оставляет за собой последнее слово. Ем дежурный антрекот с картофельным пюре, пью кофе с полоской. Бреду по тому же скверу что и утром. Летит рядом. Снова дворник. Теперь без оранжевой куртки. Знакомая спина. С пакетами из магазина. А лед растаял. Вот когда нужно мести листья. А где девочка? Оборачиваюсь, ищу. Пацан с мячиком, футболист. И красивая молодая мама вдалеке… И высокая синь… Зачем человеку крылья?
- Я, кажется, придумал. Шеф должен выступать на семинаре. За мной доклад. Начну его экскурсом в историю вопроса. А все истории, как известно где? В библиотеке.
Радостно облетает вокруг меня. Поднял с земли ворох листьев. Со стороны - круговой порыв ветра. Маленький вихрь, со мной в центре. Но я то знаю, кто настоящий виновник.
- А без помощи Ангелов можно обойтись?
- Помощь помощи рознь. Есть падшие Ангелы. Эти хоть и с неба, но могут благовествовать не то.
- Враги? И Ангелы тоже… Чего заказывать-то?
- Главную книгу Ньютона – «Начала».
- Шифр не подскажешь?
- Молодой человек - а самому потрудиться? Не желаете?
Иду в зал каталогов. Нашел стеллаж на букву «Н», в нем нужный ящичек.
- Какую книжку? – Перебираю каталожные карточки.
- Дальше, дальше, дальше. Стоп.
- Как называется? – С трудом разбираю рукописную надпись. – Математические начала натуральной философии Исаака Ньютона. Опубликованы в 1687 году.
- Вам на когда? - Симпатичная девушка с тугой косой на плече.
- На сегодня можно?
- Можно. - Что-то отмечает в бланке. – Через час подходите.
Сплю сидя. Лбом в сложенные на столе руки. Когда книжка на столе, устраивается за спиной.
- Листай дальше. Дальше. Дальше… Стоп. Вот это место - Центростремительная сила…
- Центростремительная сила есть та, которою тела к некоторой точке, как к центру, отовсюду притягиваются, гонятся, или как бы то ни было, стремятся… Такова сила тяжести, под действием которой тела стремятся к центру земли… Я это знаю со школы.
- В твоих руках первоисточник, с которого все началось. Официальный перевод. Найди в нем научные доказательства тому, что тела стремятся к центру земли именно под действием силы тяжести, а не какой либо другой. Также поищи доказательства наличия у земли центра…
Вечер. Около девяти. Появился, коротко бросает:
- Нашел?
- Нет.
- И не мог найти. Ньютон их не имел. Он выдвинул недоказанную гипотезу.
Мигнул свет - предупреждение засидевшимся читателям. На улице носится ветром между прохожими, дергает за шарфы.
- Откуда такая веселость?
- От хорошо выполненной работы. Людей трудно оторвать от текущих дел…
Пинаю размокший спичечный коробок. Развалился. Спички на асфальте. С высшей точки моста долго смотрю на реку. Течет, течет. Несет куда-то мусор, листья, пластиковые бутылки… Резко взлетает вверх, и срывается вниз. Возмущает воду. По поверхности мелкая рябь.
- Хочешь, научу бегать по воде?
- Ха! А я из костей, мяса и мышц. Во мне 78 килограммов. Не выйдет.
- Поверить надо и выйдет!
Несется по водной глади, касается воды в нескольких точках. Танцует. Круги похожи на следы от «блинчиков». Вглядываюсь в проплывающие мимо лица. Видят?.. Сосредоточены. Суровы. Беззаботны. Взгляды бьют в асфальт, прыгают по карнизам домов. Не видят! Остановить что ли? Обратить внимание на следы? Попросить объяснить? Разворачиваюсь лицом к реке, круги уже растаяли.
- Ну, что? Не успел? – Шепчет в ухо, хитро улыбается. – Тайна открывается немногим. Остальные бегут мимо.
День третий - Вторник.
- Встаю, встаю. – Переворачиваюсь на другой бок.
Сдергивая одеяло, оголяет до пояса. Цепляюсь в свободный край двумя руками. Уперся ногами в спинку дивана. Просто так не сдамся! Я и думать не думал, что Ангелы такие сильные. Одеяло трещит в нескольких местах - ни сантиметра не отвоевать.
- Ну и ладно.
Отпускаю свой край в надежде, что противник грохнется на пол. Стоит как вкопанный, даже не шелохнулся. Зато я полетел… Сижу, растираю ушибленное место. Чуть не плачу от досады. Натягиваю трико, качаясь. Мышцы еще спят.
- А ну, держись! – Взлетает к потолку и оказывается у меня на плечах. Нагнулся, схватил за локти. – Раз, два. Раз, два.– Разводит мои руки в стороны. – Раз, два, три. Дышим ровно. Зарядка для бодрости. Выше руки. Вверх, в стороны…
- Отвяжись. - Пытаюсь скинуть.
- Раз, два. - Вцепился еще сильнее. - Вверх, в стороны. Вот, хорошо. Теперь попеременно – вверх, вниз.
Машу руками, ногами, наклоняюсь, приседаю, подпрыгиваю, отжимаюсь. Наконец, отступил. С трудом стягиваю мокрую футболку через голову. Утро удалось…
Наливаю кофе. Сегодня не хочу отрываться от текущих дел.
- В семнадцатом веке Френсис Бэкон, сформулировал принципы научного познания. Не знаком?
- Нет. – Мои желания его не волнуют.
- Как добывать научное знание? Вникай. Первое: собрать, возможно большое число фактов, касающихся вопроса. Второе: Сделав из них выводы, объединить последние общим положением – законом. Третье: дать объяснение этого закона при помощи предположения – гипотезы и делать из нее следствия и выводы. Четвертое: производить опыты для проверки этих следствий. Пятое: если опыты докажут, что объяснение оправдывается на деле, то считать его правдоподобным, - подчеркиваю, не правдивым, а правдоподобным. Если хоть один опыт противоречит выводам из гипотезы, то считать ее неверной и заменить новой.
- Ну и что?
- Легко признать гипотезу неверной, если на нее потрачена не одна жизнь?.. Признать себя неудачником не каждому по плечу.
Плиточный тротуар в инее. Знак пешеходного перехода. Стертая зебра. Светофор подмигивает зеленым. Желтый, красный… Успели!
- Фонари гаснут. Почему?
- Кто-то вырубил электрический ток.
- Ток? Что-то текущее? Можешь рассказать - что куда течет?
- Электроны по проводнику.
- Уверен? Человеки научились добывать электричество… В свое время они научились добывать огонь, считая, что причина его появления - тепло двух, трущихся друг о друга деревяшек. И что, появившись, он греет окружающее пространство.
- И сейчас в мире принята такая версия. А как на самом деле?
- На самом деле – нагревание и горение не связаны между собой. Одно по времени может предшествовать другому, но не быть его причиной.
- Суп в кастрюле, на газовой плите нагревается не от огня? Бред какой-то!
- Человек тоже теплый, но его же никто над огнем не держал.
- Люди теплокровные существа. От природы. Их не нужно греть.
- Зачем тогда вы жметесь к печке, после лыжной прогулки на морозе?
- Чтобы вернуть потерянное тепло.
- Вот тебе и ответ. Так и суп возвращает тепло, потерянное в холодильнике, или между оконными рамами.
- Но возвращает-то над огнем. Значит, греет огонь.
- Не факт. Ты уверен, что видимый глазом огонь – источник тепла? А может, наоборот? Концентрация тепла в определенной точке разжигает и поддерживает горящий язычок. Стеклянная линза собрала солнечное тепло в точку – возник огонь. Знаешь вопрос о курице и яйце? Что было вначале? Вопрос о тепле и огне из той же оперы. Что причина? Что следствие?
Долго иду по снежной целине, взбивая ее носками ботинок и оставляя за собой смазанные следы. Сегодня в сквере мы первые? Или просто снег только что выпал? Скользит рядом, задевая крыльями ветки деревьев. На голову сыплется снежная пыль… Вздрагиваю от неожиданности. Совсем забыл о его существовании.
- Человеки стремятся открывать законы… Между тем закон уже дан. Один. Все что требуется от людей – исполнять его.
Входим в светлый вестибюль, проходим вахту, поднимаемся в читальный зал.
- Зачем мне Ампер?
- Чтобы узнать про электрический ток. Он ввел это понятие. Листай… В 1820 году Андре Мари Ампер представил Королевской Академии Наук свой главный труд – «Электродинамические исследования», его слушали… Стоп. Вот это место. Читай.
- Электродвижущее действие проявляется в двоякого рода эффектах, которые я считаю нужным сперва разграничить путем точного определения. Я назову первый из этих эффектов электрическим напряжением, а второй электрическим током. Напряжение наблюдается, когда два тела, между которыми возникло электродвижущее действие, отделены одно от другого непроводниками по всей своей поверхности, за исключением тех точек, где эта сила возникает.
- Теперь здесь.
- Ток возникает тогда, когда в проводящем контуре создано сообщение между телами, притом в точках отличных от точек возникновения электродвижущей силы.
- Ошибка Ампера! О токе говорится, как о само собой разумеющемся. Доказательств его возникновения нет.
- Нужно обязательно все доказывать?
- В науке обязательно. Ученые кичатся тем, что все у них доказано. И при этом допускают такие ляпы. Электродинамика Ампера не научный труд - сказка. Фантазия.
На улице ветрено и морозно. Застегиваю молнию до подбородка и отворачиваю уши кепки. Дверцы распахиваются, и мы влетаем в теплый салон. Как хорошо, что в некоторых автобусах исправные печки.
День четвертый - Среда.
Открываю глаза. Комната осияна белым светом. Смотрю в потолок и упорно ищу тень от люстры. Ее нет. А свет есть. Привстаю на локте и пытаюсь найти источник. Светится сидящий за столом Ангел. Стою, смотрю. Не могу оторвать взгляда. Свет игольчатый, лучистый. Но лучей не различить. Какие-то обтекающие, не прямолинейные. Потому и теней нет… Все утро сидит в углу и ждет. Не проронил ни слова. После того, как я, уже одетый, щелкаю каблуками в дверях и громко объявляю «Готов!», вскакивает.
- Летим!
Прихожая, лестничная площадка, ступеньки, перила, обгоревшие почтовые ящики, свежевыкрашенная дверь.
- Вы считаете, что вода имеет сложный состав и состоит из кислорода и водорода?
- Ну, да.
- Чтобы вода состояла из кислорода и водорода, необходимо, чтобы они сами были. Опасно слушать всякие домыслы и формулы. Вдруг они от лукавого. Слова - ложь. Если положить их на весы – все они вместе легче пустоты.
16-45. Читальный зал. Пыльный Лавуазье. Теперь жду я. Лениво перелистываю страницы. Некоторые из них даже не разрезаны. Издание старое, бумага пожелтела, корешок выцвел. Книжка напечатана в советское время. Неужели с тех пор ее никто так и не раскрыл? Начинаю скучать. За окном уже стемнело. В свете уличных фонарей красиво падает снег. Блинами. Скоро Новый год. Сказка. Подарки… Вспоминаю о своем возрасте. Как легко взрослому превратиться в ребенка… Летит по проходу между столами, приводя в движение открытые страницы книг.
- Нашел что-нибудь?
- Нет еще. Недавно прибыл. – Лениво вру, потому что хочу есть и, вообще, домой. Или куда-нибудь.
- 29 марта 1773 года в лабораторном дневнике Лавуазье пишет. - Открывает на нужной странице. - Я увидел с изумлением, что свинец не обжигается больше. С этого времени я начал подозревать, что циркулирующий воздух необходим для образования металлической извести. Возможно, даже воздух, которым мы дышим, не входит целиком в металл при обжиге, а входит лишь часть его, которая притом не имеется в изобилии в данной части воздуха… Через полтора года в работе «Об обжиге олова в закрытых сосудах» заявляет: Весь воздух атмосферы в целом не находится в состоянии пригодном для дыхания, но лишь его оздоравливающая часть, которая соединяется с металлами при обжиге. А то, что остается после обжига, есть своего рода удушливая часть, непригодная для поддержания дыхания животных и горения тел…
Воздух в металл! До Лавуазье металл-свинец и газ-воздух рассматривались, как простые тела. С постоянным составом. Остановка процесса взаимодействия этих тел происходит потому что! Слушай внимательно… Первый вариант объяснения: предполагаемое простое тело – воздух оказывается сложным. Часть этого сложного тела, принимавшая участие в процессе, полностью израсходована. Это Лавуазье… Второй вариант: предполагаемое простое тело – свинец оказывается сложным. Часть этого сложного тела, принимавшая участие в процессе, полностью израсходована. Это мы… Два равноправных предположения: Первое - выгорела часть воздуха. Второе – выгорела часть свинца. Доказанным первое предположение было бы в случае экспериментального установления, что в процессе обжига меняется только состав воздуха, в то время как состав свинца остается постоянным. Лавуазье этого не делает.
- Он этого и не мог сделать, потому что в процессе участвует пара элементов. С ней мы всегда будем иметь, как минимум, пару вариантов объяснений.
- Молодец! Достаточно любому объяснению найти противоположную пару, как оно сразу теряет научный характер и переходит в область философии. То есть болтовни… Существование кислорода – оздоравливающей части воздуха не доказано. Бытие водорода, горючего воздуха, тоже.
Еще один пассаж Лавуазье. Запись в дневнике, от апреля 1775 года: Кажется, что горючий воздух горит лишь в известной пропорции с обыкновенным воздухом, введенным в сосуд. - Рисует на листке бумаги. – Это опытная установка для получения воды. Газы по кожаным, гибким шлангам поступают в насадку, которая вставлена в верхний тубус стеклянного колокола, опущенного в ртуть. Лавуазье признается, что установить в этом опыте точный вес исходных газов невозможно, - кожаные шланги не являются абсолютно непроницаемыми для воздуха. – Читает. - Однако в физике, не в меньшей степени, чем в геометрии целое равно сумме своих частей, а мы не получили в этом опыте ничего, кроме чистой воды без малейшего осадка. Поэтому, мы считаем себя в праве заключить, что вес этой воды был равен весу обоих видов воздуха, из которых она образовалась… Вода из воздуха! Из двух видов! А может из одного? Вес был равен! А может, не был? Доказательств никаких! – Захлопывает книжку и, решительно взмахнув крыльями, вылетает из зала. Снова шевелятся странички.
Пытаюсь сдержать чих. Увы. Вышло даже слишком громко… Привлек внимание. Краснею под укоризненными взглядами… Выхожу на улицу и глубоко вдыхаю. После умственных потуг хочется расслабиться. Недалеко уютный подвальчик… Пятьдесят грамм и сознание постепенно размягчается. Прислушиваюсь к щебету симпатичных девушек, соседей. Часто звенит колокольчик у входной двери. Заказываю еще пятьдесят и бутерброд. Принимать спиртное на голодный желудок, без закуски – нехорошо. От выпитого кружится голова, очертания предметов сглаживаются. Вот и расслабление. Откидываюсь на спинку стула и через маленькое зарешеченное окошко лениво наблюдаю за ногами прохожих. Уходить не хочется. Еще порция. Рюмка на резном подносе. Пью не сразу - отхлебываю небольшими обжигающими глотками. Музыка и остальные звуки ушли. Выстукиваю пальцами по столу свой мотив.
Он! Сначала на улице, затем в широко распахнутой двери. Глыба. Пепелит яростным взглядом. В глазах огонь. Пытаюсь отвести свои, не могу. Парализован. Сходит с места. В руках хлыст. Взмахивает им поверх голов сидящих и самым кончиком выбивает рюмку из моих рук. Удар такой силы, что она со свистом врезается в стену. Разлетается на тысячу осколков. Водка оставляет на тисненых обоях мокрый след. Симметричная клякса впитывается бумагой. Исчез, не вымолвив ни слова.
Посетители испуганно оборачиваются в мою сторону. С претензиями. Они никого и ничего не видели… Значит, рюмку в стену запустил я сам. Подошел хозяин. Я ошарашен. Быстро собираюсь с мыслями. Извиняюсь. Оплатив выставленный счет, на ступеньках выхода оборачиваюсь на мокрое пятно на стене. Тонкие лучи на концах уже подсохли, но еще заметны… Значит, мне и выпить не позволяется? Смущен, до глубины души. Не знаю что делать. Не представляю.
День пятый - Четверг.
Небо плачет. Не капли - струи. В такую погоду, при низкой облачности всегда неважно себя чувствую. Ломит суставы, болит голова, нет желания что-либо делать. Хочется только спать. Медленно поднимаюсь по лестнице и вхожу в кабинет. Ждет за рабочим столом. С крыльев натекло. Теперь и здесь интересная книжка. Николай Коперник. «Об обращении небесных сфер».
- Сегодня никуда не пойдем. Поработаем здесь.
- А производственные вопросы не помешают?
- Нет.
И действительно! В течение рабочего дня обо мне будто забыли. Телефон звонит редко, к начальнику не вызывают, коллеги по работе вопросы решают самостоятельно. Чудеса! Рассматриваю предлагаемую книжицу.
- Почему Коперник?
- Ты должен увидеть, как родилась планетарная модель солнечной системы. Которая, в слегка измененном виде применена Джоном Дальтоном в атомной теории. – Пролистывает несколько страниц. – Глава первая. О шарообразности Вселенной. Читай.
- Вселенная шарообразна, потому что все самостоятельные части ее, я имею в виду - солнце, луну и звезды - мы наблюдаем в такой форме.
- С некоторых точек такие объемные тела, как шар и цилиндр, в своем внешнем очертании подобны друг другу, но их объемно-пространственное строение различно. - Листает дальше. – Здесь. Глава вторая. О том, что сферическую форму имеет и земля.
- Земля тоже шарообразна, потому что со всех сторон тяготеет к центру.
- Во времена Коперника наука не располагала информацией ни о природе тяготения, ни о том, что у земли есть центр. Где доказательства?
- Тем не менее, ее совершенная округлость заметна не сразу из-за большой высоты ее гор и глубины долин, что, однако совершенно не искажает ее округлость в целом. Такой же формой, по наблюдениям мореплавателей, обладает и водное пространство, поскольку земля неприметная с корабля, видима с верхушки его мачты. И обратно, огонь, горящий на вершине мачты при отдалении судна от земли, кажется тем, кто остается на берегу, мало-помалу опускающимся. До тех пор, пока, наконец, не скрывается, как бы закатившись.
- Заметная глазу округлость земли недостаточное условие ее шарообразности. Кроме шара округлостью обладают: эллипсоид, тор, любая сферическая поверхность. Куриное яйцо. Приведенные доводы не выдерживают никакой критики. Идем дальше… Глава пятая. Обладает ли земля круговым движением и о месте земли.
- Земля есть то место, с которого мы наблюдаем небосвод, откуда он открывается нашему взору. Следовательно, если предположить…
- Подчеркнем – именно п р е д п о л о ж и т ь!
- Какое-нибудь движение у земли, оно непременно будет обнаруживаться во внешних частях вселенной, но как идущее в обратном направлении, как бы мимо земли. Таково, прежде всего, суточное обращение, ибо оно представляется нам увлекающим весь мир в целом, кроме земли и всего, что около нее. Но если допустить…
- Именно д о п у с т и т ь!
- Что небо вовсе такого вращения не имеет, но что вращается с запада на восток земля, то всякий кто внимательно обдумает явление восхода и захода Солнца, Луны и звезд, то найдет, что это так и есть на самом деле.
- С чего это «так и есть»?
- А так как небо есть общее, все содержащее и таящее в себе вместилище, то отнюдь не видно, почему не приписать движения скорее содержимому, чем содержащему, вмещенному, чем вмещающему.
- П р и п и с а т ь !!! Такие допущения и приписывания ведут к глубочайшим заблуждениям. Как ученый Коперник обязан был рассмотреть оба варианта движения: Первый - небо вращения не имеет, вращается с запада на восток земля, и второй - земля вращения не имеет, вращается с востока на запад небо. Второй вариант ученым отбрасывается. Научные доказательства, подтверждающие правильность выбора первого варианта заменяются историческими ссылками: такого мнения действительно и держались Пифагорейцы Герклид и Экфант и, согласно Цицерону, Никет Сиракузский, придававшие земле вращение в центре мира… Придававшие! Вот здесь читай.
- И совершенно не будет удивительным, если кто предположит у земли какое-нибудь другое движение, кроме суточного ее вращения.
- Опять, предположит! Дальше, вот здесь – глава шестая. О необъятности неба в сравнении с величиной земли.
- То, что вся громада Земли совершенно ничтожна по сравнению с величиной неба, можно видеть из того, что круги ограничители пересекают всю небесную сферу пополам.
- Откуда Коперник знает, что то, что скрывается за линией горизонта, представляет собой невидимую половину небесной сферы? Именно половину, а не треть, четверть или какую-либо другую часть. Сквозь землю видит.
- А это было бы невозможно, будь величина Земли или расстояние ее от центра мира значительны в сравнении с небом.
- От какого центра мира? Как он определил размеры земли и неба?
- Гораздо более удивительным должно нам представляться круговращение в течение 24 часов такой необъятности мира, а не столь малой части его, то есть земли.
- Небо ему кажется необъятным. Почему? Небо очерчено кругами ограничителями, дальше них ничего не видно. – Перелистывает несколько страниц. - Здесь почитаем. Глава девятая. Можно ли приписать Земле несколько движений и о центре мира.
- Итак, раз ничто не противоречит подвижности земли, я полагаю, следует рассмотреть, приличествует ли ей также несколько движений, чтобы можно было считать ее одной из планет… Если заменить годичное обращение солнца таковым же обращением земли, а солнце принять за неподвижное…
- Достаточно волевого акта человека и движение солнца остановлено. Здесь.
- В центре мира находится солнце! Во всем этом нас убеждает строгий порядок последовательности и смены явлений и гармония всего мироздания, если только мы рассмотрим существо дела, как говорится, обоими глазами.
- Бездоказательная демагогия.
В моей голове каша. Закрываю книжку, встаю, подхожу к окну. Дождь кончился, облака разошлись. Небо улыбается. Застегивая молнию на куртке, иду по длинному темному коридору к лестнице. Отстал. Молчаливая пауза длится неимоверно долго. Весь обеденный перерыв. Из окон офиса меня замечают коллеги. Приветствуют. Возвращаться в коллектив не спешу. Даю понять, что Коперник переваривается с трудом.
- Упорядочи мысли, распредели информацию по веточкам ума. Переваришь после.
- У нас говорят – по полочкам.
- Ум человека подобен дереву. Структура та же. Ствол, ветки, веточки. Помнишь: дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. Это про ум. Он разветвлен и занимает много пространства. Но не все. Как ствол и ветки дерева не занимают всего объема. Беда ума, – присваивать ложные идеи. Успех для людей - приближение к чистому ангельскому состоянию. Чтобы помешать этому ангелы тьмы, бесы вбрасывают в умы человеков правдоподобные гипотезы. Слабые на этих фокусах и обманываются.
Что это за существа – Ангелы? Что за форма жизни. Заглядываю в лужу на асфальте. Там - мое отражение, ветром колеблемое…
Около четырех пополудни разболелась спина. В добавление к головной боли. Выключаю компьютер и иду на чердак. Разминаюсь, а перед глазами, через слуховое окно – старый город. Скатные крыши, трубы с почерневшими козырьками, выстрелившие из дворов-колодцев тополя. Какой-то случайный дымок…
После ужина - умиротворение. Вхожу в комнату. В кресле.
- Ну, как? Распределил?
- Все в порядке. – Ложусь на диван, вытягиваю ноги.
- Фантазия Коперника понравилась. В нее поверили. Другие человеки постарались украсить ее дополнительными деталями. Не читал Джордано Бруно «О бесконечности вселенной и мирах»?
- Нет.
- Вот тебе из третьего диалога: Небо, следовательно, единое безмерное пространство, лоно, которое содержит все. Эфирная область, в которой все пробегает и движется. В нем бесчисленные звезды, солнца и земли. Безмерная, бесконечная вселенная составлена из этого пространства и тел, заключающихся в нем… А пятый диалог: На этих мирах обитают живые существа, которые возделывают их. Сами же эти миры – самые первые и наиболее божественные живые существа вселенной. И каждый из них точно также составлен из четырех элементов – земли, воды, огня и воздуха, – как и тот мир, в котором мы находимся, с тем только отличием, что в одних преобладает одно активное качество, в других же другое… Неудержимый и опасный полет мысли. Но Бруно не претендует на роль ученого. Он поэт. Упертый. На костре его сжигают за идеи. Это делает их невероятно популярными.
Итальянец Галилео Галилей в свой телескоп долго наблюдает за солнцем. После чего пишет: Я обратил внимание на темные пятна, появляющиеся на солнечном диске. Продолжительные наблюдения убедили меня в том, что пятна представляют собой вещество, связанное с поверхностью солнечного тела; они то появляются на ней в большом количестве, то расплываются, одни быстрее, другие медленнее, перемещаясь вместе с обращением солнца вокруг оси…
Как просто! Коперник раскрутил землю, Галилей – солнце. И не нужно ничего подтверждать. Между тем, Галилею, как человеку науки, прежде чем объявить о своем выводе, требовалось научно доказать: что природа наблюдаемых пятен вещественна; что солнце имеет поверхность, - с земли мы наблюдаем его в виде светящегося плоского диска, как будто в твердом небе просверлили круглую дырку. Также, требовалось доказать наличие у солнца оси вращения. Он этого ничего не делает…
Исаак Ньютон вбрасывает в умы идею о тяготении. Это мы уже прошли.
Благодаря открытию Лобачевским неэвклидовых пространств и придуманной Эйнштейном теории относительности Александр Фридман в 1924 году предлагает модель расширяющейся вселенной. Он заявляет, что искривленное пространство не может быть стационарным, что оно должно расширяться или сжиматься. Может быть. Но Фридман не замечает главного: в искривленном пространстве такое геометрическое тело как шар, наружная поверхность которого состоит из точек равноудаленных от одной, центральной – невозможно в принципе. В кривых пространствах нет равных расстояний.
Кстати, хотел тебя спросить. Какая сила толкает землю по орбите вокруг солнца? У Коперника планеты не стоят на месте – движутся. А под действием силы притяжения они могут двигаться лишь по прямой линии к центру притяжения, пока не достигнут его. Так какая?.. Да ты заснул?
- Извини. - Вздрагиваю и просыпаюсь. Как так получилось, не понимаю. – Но я все слышал. Могу как в школе, повторить.
- Главное, чтобы не только слышал, но и услышал? Видел я нечестивца грозного, расширяющегося подобно укоренившемуся, многоветвистому дереву.
- Это о ком?
- О том, кому это все нужно. Сам думай о ком… Следует отметить, что среди упомянутых ученых были честные люди. Эйнштейн признался, что не знает, верна или нет его теория относительности. Прямо заявил, что в извращении результатов его работы повинны авторы популярных статей и корреспонденты газет, падкие на сенсации. Лукавый не дал широкого хода этому признанию.
Отрывается от пола. Делает «круг почета» вокруг люстры. Как учебный ястребок после выполнения летного задания, плавно покачивая крыльями, вылетает в форточку.
День шестой - Пятница.
- Никто не опровергает литературу, живопись, архитектуру. Если человеки открыли законы гармонии и, следуя им, создают совершенные произведения искусства – кто против этого скажет?
- А помнишь Михайло Ломоносова? - Неожиданно всплывает вызубренное когда-то в школе правило. - Все перемены в натуре встречающиеся такого суть состояния, что, сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому. Так ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте. Это тебе не хухры-мухры, а закон сохранения материи.
- Не смеши. Никаких доказательств сохранения материи Ломоносов не приводит… Нужно быть слепым, чтобы не замечать, как материя уничтожается. Или создается.
- Где уничтожается?
- В огне, например. Что происходит при сгорании березового полешка в печке? Оно исчезает, лишается бытия. И ничего в другом месте не умножается.
- А серый пепел? А дым?
- Ты хочешь между серым пеплом с дымом и белой березой поставить знак равенства. Одна материя исчезла, другая появилась и при этом никто из людей не скажет, равны ли между собой количества первой и второй…
На столе целая порция книжек. Джон Дальтон «О строении тел», Менделеев «Основы химии», Томсон «Электрон в химии».
- Джон Дальтон – отец современного атомизма. - Открывает книгу. – Вот отсюда…
- Сущность атомического учения состоит в том, что вещество предполагается состоящим из совокупности малых, уже более неделимых силами природы частей – атомов, не наполняющих сплошь пространства, занимаемого телом, а отстоящих друг от друга, подобно тому, как планеты, солнце, звезды, астероиды не наполняют пространства вселенной, а отстоят друг от друга.
- Предполагается! Вот как Джон Дальтон подтверждает истинность атомизма.
- Имеются три различные вида тел, которые особенно привлекали к себе внимание химических философов, а именно, те которые обозначаются названиями «упругие флюиды», «жидкости», «твердые тела». Вода представляет хорошо знакомый пример тела, которое в известных случаях способно принимать все три состояния. В паре мы узнаем вполне упругий флюид, в воде совершенную жидкость, а во льде вполне твердое тело. Эти наблюдения привели к заключению, которое является, по-видимому, общепринятым, что все тела ощутимой величины, как твердые, так и жидкие состоят из громадного числа чрезвычайно малых частиц или атомов вещества.
- Ни о каких научных, опытных подтверждениях своих мыслей Дальтон не заботится. Ему достаточно «общепринятости заключения» и можно продолжать…
- Связанных между собой силой притяжения, которая более или менее велика в зависимости от обстоятельств и которая, поскольку она стремится предотвратить их разделение…
- Какое разделение, почему?
- Вполне правильно с этой точки зрения названа - притяжением сцепления. Но, поскольку она собирает атомы из распыленного состояния, как, например, из пара в воду, она называется притяжением соединения, или проще сродством.
- А Фридман говорит о расширении вселенной. Оказывается все наоборот! Вещество сначала было распылено, а затем притяжением соединения собралось в планеты, солнца, звезды. Вот они бесовские мудрования - сами с собой борются!.. Теперь Менделеев со своими снами. – Раскрывает следующую книжку. – Читай.
- Природа химических сил также сокрыта поныне от нас, как и природа всеобщего тяготения, но как без знания этой последней, прилагая механические понятия, астрономические явления стали подлежать точному обобщению и подробному предсказанию множества частностей, так без знания природы химического сродства есть надежда достичь в изучении химии значительного успеха… Атомное учение согласуется и вызывает первые законы определенных химических соединений: закон постоянства состава и закон кратных отношений - суть законы природы, а отнюдь, не гипотезы…
- Именно гипотезы!
- Потому что, будь все учение об атомах совершенно отвергнуто, все же указанные законы останутся, ибо отвечают фактам… И чем точнее анализируют и взвешивают, тем точнее оправдываются эти законы.
- Допустим, материя состоит из атомов, и они заполняют все реальное пространство… Но что за неведомая сила борется с силой тяготения? Почему атомы, под действием силы тяжести до сих пор не собрались вокруг центра притяжения, и не замерли без движения? Что их удерживает в распыленном состоянии? Может быть, было бы интереснее, чтобы из них слепилась какая-нибудь новая сверхплотная материя? Наверное, об этом пока еще не успели подумать.
Дальтон определяет атомные веса известных ему элементов, не обращая внимания на абсурдность самого понятия «атомный вес». Вес - это сила, с которой тело под действием тяготения воздействует на подвес или опору. Атому этого не сделать.
Но докапываться до истины некогда. Нужна новая идея, по которой атом от элемента к элементу меняет свой вес. Читаем Джозефа Джона Томсона, считающегося первооткрывателем электрона.
- Подобно тому, как некоторые из физических свойств вещества потребовали для своего объяснения предположения, по которому вещество не является сплошным, но построено из ограниченных и измеримых зерен, так и в деле объяснения химических свойств вещества нельзя идти с успехом далее, прежде чем мы не откажемся от представления, по которому атом является неделимым…
- Что стоит Томсону разделить «atomos», по-гречески «неделимый»? Да ничего не стоит.
- Сплошным и однородным и не припишем атомам известного рода строение.
- Опять п р и п и ш е м!
- Открытие электрона в 1897 году было первым доказательством такой структуры. Было доказано, что электроны происходят из атомов всех родов и, какой бы ни был источник их происхождения, получаются всегда идентичные электроны. Было доказано…
- Как они любят это слово!
- Что не изменяющийся электрон является постоянной составной частью всех атомов.
Кольнуло в спине, между лопаток. Пытаюсь растереть это место. Нагибается к моему лицу, заглядывает в глаза.
– Ты устал. Сдавай всех этих Томсонов Дальтонов. Пошли гулять.
Вздыхаю с облегчением. Выходим на воздух. В обаятельный, теплый, с ласковым ветерком, вечер. Идем к реке. На плавучей понтонной пристани стоит несколько столиков под белыми зонтами. Проходим по шаткому трапу. Устроились. Заказываю охлажденный апельсиновый сок. Помост покачивается на хлопающих об его понтоны волнах. Кончиками пальцев вращаю свой бокал.
- Ангелы сильнее людей. Что же вы не вмешались? Объявили бы громко об отсутствии доказательств.
- Объявляли. Кричали. Хлопали крыльями. Наши авторы ничего не хотели слушать… Они не могли воспринимать мир просто, хотели командовать! Подчинить себе материю и все остальное. Нечеловеческая жажда власти!.. На самом деле, пора уже прийти новому человеку и заявит о новом строении материи. И о новом устройстве мира… Точно по Френсису Бекону.
Умолк. Сидим, смотрим на отражение кровавого диска. Блики прыгают по всей реке, зажигают. Вода багровая, тревожная.
- Завтра будет ветер.
- Откуда ты знаешь, что будет завтра, человек? За собой лучше смотри.
День седьмой - Суббота.
Дача. Приехал ночью, под звездами. Утром мирно посапываю. Будят незнакомые звуки. За окном что-то вроде высокого пения. Открываю глаза. В отрывках мелодии чудится знакомая тема. Какой-то родной мотив. Привстаю с кровати, отодвигаю штору, выглядываю… Висит. В метре от земли. Поет. Приглашаю в дом, распахнув окно настежь. Шумно влетает в комнату и устраивается на стуле у печного щитка:
- Привет, соня!
- Рад тебя видеть, хотя не думал, что можешь появиться здесь. Я почему-то решил, что ты Ангел городской.
- Твой.
- Как приятно это слышать. То есть, где я, там и ты? Почему, тогда не постоянно? Не всегда?
- Всегда! Я и не рядом, решаю твои вопросы. То, что кажется случайным, подготовлено.
- Как интересно. – Встаю. – Неужели и сегодня наставлять будешь? В выходной!
- Собирайся. Идем за грибами.
- За грибами? – Немало удивлен предложением. – Соседи говорят: ничего нет. Сыро. - Обожаю идти домой из леса с полной корзиной грибов. - Покажешь новые места?
Быстро застилаю постель. Завтракаю. В кепке-накомарнике выхожу за ворота.
- Следуй за мной и ничего не бойся. Поиск грибов подобен поиску правды. Пока в лесу – ищешь грибы, пока живешь – ее ищешь.
Рвет вперед так, что едва поспеваю. По мосткам из наваленных бревен переходим ручей, выходим на грунтовку. На пригорке сворачиваем на тропу через совхозное поле. Пол часа между борозд отцветающего клевера и перезревшего гороха. Переходим через большой ров. Лес добродушно принимает под свою сень. Запоминаю положение светила.
- Под ноги смотри. – Останавливает у первого красного.
- Прямо на тропе! Тут же, наверняка, прошел уже не один человек. Подготовил чудо, спасибо!
- По сторонам глазели. Или в небо. Как будто не за грибами тут. Концентрируйся на вопросе, который решаешь в данный момент.
- Как в школе.
- Жизнь - школа. В ней есть отличники и двоечники.
С погодой творится что-то непонятное. Спокойный ясный день - вдруг тучи, ветер. Деревья жалобно скрипят. Листья, сорванные с веток, мечутся в диком хороводе. Оказывается осень уже… сколько желтого. Ангел радуется ветру, расправляет крылья. Ловит подъемную силу, взмывает вверх. Пикирует. Начинается дождь.
- Не хочешь промокнуть, поспешай.
- Да, как же… поспешай. – Ворчу вдогонку. – С таким грузом.
- У тебя полезный груз. Есть бесполезные. – Притормозил. – Грузы недоказанных, ничем не подтвержденных знаний тянут людей к земле. Представь, что будет, когда вы сбросите это ярмо и сможете получать настоящее знание. Ты можешь сыграть в этом деле не последнюю роль.
- Так и знал, что этим кончится! Ты сущность высшая, но снизошел до меня. Думаю, ты все поймешь… Я принял твое сообщение, теперь мне нужно время, чтобы все переварить… И прошу на меня не давить.
Уже почти у самого дома традиционно облетает вокруг меня и весело заявляет:
- Подожду!
Вечер. Вываливаюсь из электрички, иду по платформе под серыми тучами. Медленно, устало, пропуская вперед всех желающих. Чуть не плачу. Слезы стоят в глазах, застилают белый свет. Дует тот же северный ветер. Такие же листья. Дергаются, мечутся, кружатся в малых завихрениях, несутся по платформе. Как люди по земле. Бегут, бегут, суетятся. В разных направлениях, вправо, влево, вперед, назад. И мало кто задумается о главном. А может, все не так?
Прихожу домой, разбираюсь с грибами. Душ, отбой. Уставший засыпаю мгновенно. Среди ночи, во сне, будит дикая боль в спине. Плечи, предплечья, лопатки, поясница. Ворочаюсь, устраиваю тело. Не утихает. Между лопаток усиливается.
Массирую ладонями, кончиками пальцев. Трусь спиной о край дивана. Под кожей растет какая-то твердая опухоль, нарыв. Горб? Ничего не могу понять. Может быть, тяжеленная корзина с грибами сплющила один из моих позвонков? И началось воспаление? Отек мышц!
Горб растет. Ложусь на живот, пытаюсь выпрямить спину. Растягиваюсь руками и ногами в разные стороны. Упражнения не помогают. В моей спине мышечная революция. Совсем не бархатная. Ткани перетирают друг друга. Хрустят суставы, хрящи. Чувствую тепло от трения костей. Всего переламывает, перемалывает. Кружится голова. Тошнит. Встаю, принимаю баралгин. Эти таблетки раньше помогали… Не могу шевельнуться. Ноги и руки как будто отнялись. Онемели, не хотят исполнять команды. Кончики пальцев, под одеялом мерзнут. В мочки впиваются тысячи иголок. Затылок чужой… Никогда в жизни ничего подобного не испытывал.
Кожа на моем, все растущем, горбу натягивается до предела. Затрещала и разверзлась. Наверное, так трещит земная кора под напором расплавленной магмы, при извержении. Чуть не теряю сознание. Усилием воли собираю его в одну точку. Между лопаток работают жернова. Перетираемые мышцы лопаются одна за другой. В спину врезаются какие-то буры, ткани захватываются неведомыми зажимами и меняют свое положение, объем. Наконец, невероятная операция заканчивается. Боль стихла. Сбрасываю с себя одеяло. Встаю. В коридоре большое зеркало. Немею от увиденного. За моими плечами плавно покачиваются два белых, как у Ангела, больших крыла. Взмахиваю ими и отрываюсь от пола… И просыпаюсь.
День восьмой - Воскресенье.
За окном иначе шумят сосны.
Как следствие всего, что произошло - с утра тянет в храм. Может быть там встречу? И действительно, замечаю на царских вратах алтаря. Сидит. Тихо и смирно до окончания службы. После начинает шалить. Не с кем-нибудь, с батюшкой. То закроет врата, то откроет. Наблюдаю за шуточной борьбой, радуюсь.
Получается - они, только внешне такие строгие!
Санкт-Петербург, 2005.