Зимние лягушки

Коршуниха62
В жилищно-коммунальном хозяйстве одного из районов на пилораме работал ветеран труда Иван Михайлович Рожицын, плотного телосложения, с широкими скулами, с волосами седыми до макушки и черными на затылке. Спиртным не злоупотреблял, не прогуливал, был передовиком производства, о нем даже писали в районной газете. Частенько к пилораме во время обеденного перерыва приходили поговорить о жизни электрик Диман и слесарь Колян - так они называли друг друга. С их появлением запах опилок перебивал аромат одеколона — «Тройного» или под названием «Саша», так как на водку зарплаты не хватало, да и выдавали её с задержкой.


Иван Михайлович не раз делал им замечание: «Ребята, вы молодые, вам жить да жить, а вы губите свое здоровье». Они не поддавались ни на какие уговоры, а ближайший кювет заполнялся пустыми флаконами из-под одеколона. Чтобы очистить территорию вокруг пилорамы от парфюмерного порожняка, Иван Михайлович однажды сказал парням: «В универмаге принимают пузырьки из-под одеколона по стоимости пол литровой бутылки. У вас столько пузырьков валяется, что на бутылку водки хватит».


Друзья не почувствовали подвоха, дед никогда не обманывал. К тому же в перестроечной жизни господствовали новые порядки: ввели бартер вместо заработанных денег, кассиры в магазине требовали налог на добавленную стоимость даже при покупке, например, иголки или расчески, брали деньги за клок оберточной бумаги – при такой бедности и пузырьки могли пригодиться в народном хозяйстве как оборотная тара. Парни быстро произвели уборку территории и с сумками, в которых при ходьбе позванивало стекло, зашли в универмаг. Увидев постоянных покупателей, молодая продавщица Лиза, знавшая их гастрономические вкусы, игриво спросила: «Вам «Тройной» или «Сашу»?» На этот раз ребята ответили отказом. Диман заявил: «Нам лучше деньгами».


- Да вы что? Я вас, ребята, честное пионерское, не понимаю.
- Тут и понимать нечего. Вы сами в газете объявление давали. Мы не уйдем, пока вы не примите от нас пузырьки!» - сказал наиболее инициативный Диман, и поставил сумки с музыкальной посудой на откидную дверцу прилавка. «Мы не тронемся с места, если вы нам за нашу посуду денег не дадите!» - подтвердил Колян свою угрозу.
От такой наглости у Лизы покраснели щёки, она закричала: «Хулиганы! Убирайтесь по-хорошему со своими пузырьками, пока милицию не вызвала! Допились! Совсем обнаглели!». Спорить было бесполезно, пришлось высыпать товар в контейнер для мусора.


Иван Михайлович спросил у подошедших дружков: «Ну, как? Хорошая выручка?» Не показывая обиды на обманщика, Диман спокойно ответил: «Нормальная! Нас без очереди пустили». При этих словах все дружно посмеялись, казалось, инцидент был исчерпан, но ребята решили при подходящем случае так же подшутить над Михайловичем.


Однажды зимой их послали убирать опилки от пилорамы. В этих отходах то и дело попадались замороженные лягушки, которые перебрались из болота, высохшего жарким летом, во влажные опилки, чтобы пережить холодную зиму. На пилораме хозяйничал Иван Михайлович, поэтому опилки и лягушки были как бы его. «Да, такое добро пропадает, просто обидно! -  сказал Диман.- Мой сосед в экспериментальном медицинском институте работает, кормит опытных мышей. Говорит, для опытов позарез нужны зимние, сонные лягушки, их там с руками оторвут».


Иван Михайлович не подал вида, что заинтересовался разговором, но на самом деле задумался над тем, что надо бы сослужить пользу науке. В те годы медицинская радиология бурно развивалась, в газетах частенько писали об экспериментах и успешных открытиях исследователей, победивших ту или иную тяжёлую болезнь. Он не сомневался, что именно зимние спящие лягушки учёным теперь  нужнее всего.


После работы, поужинав, он зашел в кладовку и стал разбирать завал вещей, пока не нашел фанерный чемодан, обтянутый дерматином, с которым и пришел утром на работу. Молодой мастер сидел в своей каморке и курил. Поздоровавшись, Иван Михайлович сказал: «Александр Сергеевич, дай отгул на день, отработаю в любое время».


- Что случилось? -  заинтересовался мастер. - С чемоданом. Уезжаешь что ли?»
«Уезжаю, но недалеко».


Получив разрешение, Рожицын поспешил к пилораме. Вокруг никого не было видно, что и хорошо, иначе потом разговоров и насмешек не оберешься. Иван Михайлович стал торопливо разгребать слежавшиеся опилки лопатой, снизу заледеневшие постукивал ломом, в общем, потрудился славно, с радостью. Зимний сон лягушек был потревожен, эти живые обледеневшие комочки, словно камни, один за другим летели в чемодан. «Биолог» посмотрел на часы на руке -  времени до отхода автобуса было с запасом, значит, приедет в научное учреждение, где его ждут, как раз к началу рабочего дня, быстро отдаст свой редкостный подарок, да еще может рано домой вернуться и поработать на пилораме успеет. Настроение у него было приподнятое, как у сознательного человека, выполняющего свой гражданский долг в интересах науки, ради здоровья тысяч людей.


Иван Михайлович подошел к проходной медицинского института, который усиленно охранялся как режимный объект. Он не испугался строгости охранника, был уверен, что с таким важным делом его примут без лишних разговоров, но охранник, увидев пожилого человека с большим чемоданом, недовольно спросил: «Вам к кому?» Посетитель замешкался, заволновался перед тем, как раскрыть благое намерение посещения столь высоконаучного учреждения:
- Да я и сам не знаю, куда и к кому. Я вам все объясню. Подскажите, пожалуйста, где тут у вас лягушек принимают для опытов? У меня их целый чемодан. Я на пилораме работаю, их в опилках еще на чемодан наберется. Вы не подумайте, что таким образом я хочу подзаработать. Я пенсию получаю и зарплату, хотя с задержкой, на жизнь хватает. Никаких денег мне не надо, если это потребовалось для науки.


- Вы что, ненормальный? Уходите отсюда со своими лягушками, пока вас не забрали, куда следует!


Иван Михайлович не верил, что его товар не нужен, откуда знать охраннику, какие эксперименты проводятся в институте, возможно, секретные, ему об этом не докладывают, он человек маленький. Ведь говорил Диману мужик, который мышей кормит, что лягушки потребовались, а он уж точно знает, поэтому собеседнику пришлось задать наводящий вопрос: «Вы можете не знать, институт большой, их в экспериментальном отделении принимают, мне бы туда пройти».


 Непонятливый охранник разозлился и грубо закричал: «Вы человек старый, но такими глупостями занимаетесь. Может, крыша поехала? Не понимаете, когда с вами говорят простым русским языком? Немедленно освободите помещение, больше не буду повторять!» - и выгнал бедного Ивана Михайловича на мороз.


От такого незаслуженного оскорбительного обращения разобиженный поклонник науки решил отомстить охраннику, который из себя много воображает, да и не везти же ему земноводных обратно на пилораму, там своих хватает. Выйдя на улицу, он открыл чемодан и высыпал свой драгоценный товар у самого порога. Отогревшиеся в тепле лягушки не проснулись окончательно, но зашевелились, пытаясь ползти.


Охранник решил удостовериться, ушел ли подозрительный мужик с чемоданом. Только открыл дверь – в проходную поползли мерзкие лягушки. Прибывшие милиционеры за хулиганство могли посадить на пятнадцать суток передовика коммунального хозяйства Ивана Михайловича Рожицына, но ограничились денежным штрафом и письмом, в котором потребовали обсудить в коллективе безобразное поведение И.М. Рожицына. На работе в обеденный перерыв в комнате мастера состоялось собрание. Вместо проработки слышались одобрительные возгласы: «Молодец, Михалыч, за науку пострадал! Да и нам помог, немного разгрузил, их такая пропасть, весной от лягушачьего кваканья барабанные перепонки не выдерживают». У мастера Александра Сергеевича было иное мнение, он пытался урезонить нарушителя порядка: «Михалыч, что на тебя нашло? На подвиги потянуло? Всю жизнь тут у нас лягушки квакали, никому не мешали, никуда их не вывозили, берегли экологию, а ты не берег. Они, бедные, к тебе в опилки припрыгали, как к доброму человеку. А ты с чемоданом в город поперся, а я, дурак, тебя с работы отпустил на свою голову. Теперь оправдывайся перед милицией. Докажи им, что оштрафовали не за хулиганство, а за экологию – ее везде беречь надо. Недаром говорят, что каждый кулик свое болото хвалит. Чем наше болото хуже других?» Главный бухгалтер Нина Ивановна стала защищать уважаемого рабочего: «Не переживай, Иван Михайлович. Дело житейское, с кем не бывает? Мы тебя не клеймим позором, язык не поворачивается! Ты для всех нас маяк, передовик производства! Чтобы компенсировать штраф, который взяла милиция, мы тебе дополнительно премию выпишем! Я думаю, меня поддержит руководство и весь коллектив!» Раздались аплодисменты, послышались голоса: «Правильно! Так в милицию напишите ответ!»


Благодаря поддержке коллектива Иван Михайлович успокоился. Но тут запахло дешевым одеколоном - откуда-то пришли электрик Диман и слесарь Колян, которые все это затеяли. Диман сказал: «Михайлович, ну ты и хитрец, никому не сказал, что лягушек повез в институт для опытов. Тебе орден не дадут за вклад в науку?» Иван Михайлович быстро нашелся с ответом: «Директор института пожал мне руку и сказал: «Обязательно дадим тебе орден, когда Диман и Колян перестанут пить одеколон! А мы им лекарство сделаем из твоих земноводных!»