Акт 2.
Сцена 2.
/ Яма. Полумрак постепенно рассеивается. Заключённые уже хорошо видны. Полоса света
режет яму по диагонали, постепенно приближаясь к сидящим на земляных нарах узникам/.
Смотритель ям: Брезжит уже...
/Сверху доносится шум. Среди хриплых, но подобострастных голосов выделяется добродушное хихиканье Кощея /
Кощей / появившись над краем ямы /: Как спали-почивали да весело ль вставали?
Иван: Веселье через край, да платок хоть выжимай.
/Черти опускают в яму лестницу, по которой быстро, не переставая говорить, спускается Кощей /
Кощей: Ай, озорник! Ай, забавник! Не унывает, значит. / Ступив на дно ямы, кричит вверх /: Ступайте себе, детки! Да, чур, близко к яме не стоять. Вдруг да упадёте невзначай? / Ивану /: Так вы, значит, господин хороший, не унываете? Небось, и жалоб нет?
Иван: Да на что ж? И покормили, и спать уложили. Да и интересно. В ямах-то я ещё не сиживал.
Кощей: Ой, люблю! Интересно ему. А вам-то, Дормидонт Ферапонтович, как на новом месте? По службе-то оно, конечно, близко... То над ямой, а то и в яме, то на коне, а то и в...
Смотритель: А мне всё едино, что хрен, что малина.
Кощей: Вот те на! Один зубоскал да и второй туда ж поскакал... Ну- тка, гражанин енерал, подвиньтесь чуток...
/ Смотритель, нахмурившись, подвигается. Кощей садится к нему на лежанку и достаёт свёрнутую газету /
Кощей: Надеюсь, у вас найдётся минутка послушать? Презабавная между прочим статейка. Вот! / Разворачивает газету / Называется, "Загадочный визитёр". Как вам? Послушаем? / Читает хорошо поставленным голосом /: " А говорят, чудес не стало нынче. По мне так, право же, и пусть себе говорят. Да только как, ежели не как чудо истолковать явление этого, на первый взгляд, вовсе уж и непримечательного гостя? Росту он самого что ни на есть обныкновенного. С лица? Да что нам с лица росы медвяные пить? И одет он не то что бы, как принц.И приехал, ни в карете, ни верхами... Так что ж нам до него? - строго осведомится рассерженный обыватель, отвлечённый писанием сим несуразным от тягостных дум о замысловатых способах сокрытия отсутствующих доходов...
Кощей / отрываясь от газеты /: Экая прорвища таланта! Да, так мастерски толкут воду разве что господа из Державной Думки.
Иван: Действительно, занятно. Вот только не пойму, зачем укрывать то, что отсутствует?
Смотритель: И ты ещё просишь величать тебя Путешественником?
Кощей / смеясь /: Ну-ну, господин енерал, не сердитесь на, так сказать, коллегу. Он же
попросту забавляется. И над нами, и над статейкой энтой. Верно я говорю?
Иван: И в мыслях не держал. Так, по-простецки спросил.
Кощей: Знаем - знаем мы эту вашу простоту...
Иван: Да и я о ней наслышан.
Кощей: Шутник. Ну, да продолжим...
Голос сверху: Отче, секретная линия!
Кощей: А? Хорошо, деточка. Беги себе, играйся. / Пленным /: Какие же между нами секреты? /Достаёт тарелочку и наливное яблочко. Кладёт яблоко на голубую каёмочку. Оно начинает вращаться, высвечивая изображение тощего чёрта в пенсне с зеркальными линзами /
Тощий чёрт / из тарелочки /: Да святится имя твое!
Кощей: Окей. Что там у нас?
Тощий: Караван. С дружескими подачками из тридесятого.
Кощей: Аусвайс?
Тощий: В порядке. И возовое уплачено.
Кощей: Марвихер! / На секунду задумывается /: Записывай! Половину в общак, пятую лапу деткам чертеняткам на дербанку, остальное в республиканский бюджет.
Тощий: А издержки за транспортировку?
Кощей: За счёт возчиков. Накладные не забудь!
Тощий: Понял. Доброе утро, господин Главный Генерал...
Кощей: Пока! Отключаюсь / тарелочка гаснет /.
Смотритель: Тьфу! И этот у вас?
Кощей: Куда ж ещё бывшему министру финансов?
Смотритель: В петлю.
Кощей: Ну, что, граждане, продолжим чтение?
Смотритель: И когда только эти доброхоты незваные перестанут лезть в наши внутренние дела?
Иван: А что мешают?
Смотритель: Индюх... Как еще мешают. Ать - два! Всё гордость нашу пытаются уязвить. Шмотками своими заморскими.
Кощей: Точно. Мы-то что ни месяц пошлину на их помощь увеличиваем. По рукам им, значит. Нет же, не угомонятся...
Иван: Экие подлецы. Ну, читайте, читайте свою статью.
Кощей: С удовольствием. / Читает /: " Что нам, действительно, до гостя этого, трижы обыкновенного? А вот тут, позвольте, и не согласиться. Позвольте, этак между прочим и спросить: А обыкновенна ли такая обыкновенность? Да и скажите, кто же это на вопрос, зачем, мол, в нашенские пенаты пожаловал, отвечает? - Да так, мир посмотреть да себя показать?"
Иван: Это, что же обо мне, выходит, пишут?
Кощей: Догада. Сам думай./ Читает /: " А позвольте вас заверить, что именно так и заявил " обыкновенный " этот визитёр честнейшему источнику нащей информации. А кто это об имени своём отчестве, говорит?.. Цитирую, - Аз есмь, по смерти батюшки, Иван еси Вдовий Сын, а по матушки упокойниновении - Иван да свет Сиротинушка. Как же сам помре, да не помре совсем, да не помре совсем, да народился вновь, прозываюсь я добрый молодец, свет Иван Дурак, Путешественник. Любопытно? Как ещё любопытно.
Любопытно, а главное, друзья мои, навеивает известные воспоминания.- Какие такие, воспоминания? - спросит неискушённый субъект налогоскрытия. - Никаких таких воспоминаний, - скажет он же, не задумываясь даже о процветании дорогой нашей республики. Согласимся ли мы с ним? Да мы бы и согласились, однако остережемся, боясь оскорбить честных налогоплательщиков. - Позвольте, - скажет
честный налогоплательщик, он же верный сын отчизны, а следовательно, и глубокий знаток устного и прочего фольклора. - Позвольте - позвольте, - скажет он, предельно честно заполняя налоговую декларацию, - а не некий ли это гражданин ( не будем называть его имени ), что звался будучи сыном свирепой паучихи, сожравшей благочестивого своего супруга?.. Надо ли вам напоминать, как он звался? Нет! И не просите. Трижды нет! Нет, в степени квадратуры круга! Сукин сын - вот как он звался.
Вспомнили?! Неправда ли, забавная аналогия? А не припоминаете ли, как он стал величаться, проглотив нечаянно свою мать? Уж не сирота ли? Что снова в десятку? Но и это не всё! Дальше, как говорится, не меньше. Давайте-ка, верный мой сын отечества, вспомним, а кто это в недавней нашей истории помер вдруг, да вдруг и воскрес? Ну да, кто воскрес, мы не знаем, а вот уж кто, незадолго до этого постарался и помереть, без чего, как известно, воскреснуть невозможно, это уж вам объяснять не приходится. Итак, Он воскрес! Воскрес, надо полагать, ничего не забыв и ничему не научившись.
Так будьте же бдительны, законопослушные и законные дети закона! Что? Всё ещё не верите в чудеса? Эк вас. Я-то и сам, по правде сказать, не больно-то верю. Не верю, ибо вовсе не чудо перед нами. Не чудо, а подлинный факт загадочной аномалии, ещё не до конца исследованный нашей передовой и всецело республиканской наукой. Да полноте, - вдруг совершенно ни кстати, воскликнет ассоциативный скептик, ни в бублик не ставящий ни закон, ни налоги, ни республику, нашу мать. Полноте, с чего бы
это Он да вдруг стал зваться Дураком, а вдобавок ещё и Путешественником? Неувязочка тут у вас, патриотичный наш автор. Неувязочка? Эх, да я и собственного бОрзоборзого пера не пожалел, будь это действительно неувязочка. Но нет, и в помине её нет. А как же ещё назвали бы вы гражданина, отправившегося от ( место не сообщается из соображений конспирации ) в нашу, распрекраснейшую республику, если не путешественником? И как же как не дураком, назвать его, если решился он на это путешествие после всего того, чему он сам явился свидетелем, вплоть до собственного, если так можно выразиться, усечения? Итак, к оружию, граждане! Иван Вдовий Сын, он же Иван Сирота, он же Иван Дурак и прочее, прочее, прочее, уже здесь! Будьте же бдительны и республикански зорки! Приглядывайтесь к каждому! Приглядывайтесь к своему соседу, к партнёру по трик-трак, к своей жене, к новорождённому своему младенцу, ибо враг хитёр и изворотлив. Будьте бдительны и помните, что особую зоркость придают очки, заказанные в столичной офтальмологической клиники, " Глаз народа - глаз Божий".
Купите же очки, иначе вы рискуете проглядеть Второе Пришествие Его! С республиканским приветом ваш преданный корреспондент - Львиный коготь." И как вам статейка?
Смотритель /отводя пристальный взгляд от Ивана/: Бред! Ать - два! Бред по всем фронтам! Кряк сивой утки! Газетка-то как называется?
Кощей: "Кривда".
Смотритель: Это не та ли, что предлагала обложить печи транспортным налогом, в виду возможности передвижения по способу Емели? Нет, кривда она и есть кривда.
Кощей: Может и так. Однако в каждой кривде есть доля правды.
Смотритель / быстро посмотрев на Ивана /: Чушь! Кряк! Индюх - пентюх он, а не Он. Какой он, Он?
Кощей: А вы-то что улыбаетесь, а, гражданин путешественник?
Иван: Это не тот ли самый цепной кот статейку эту нацарапал?
Кощей / улыбаясь /: Не хотите, значит, говорить?
Иван: Было б о чём? Вон, Дормидонт Ферапонтович всё верно сказал. Да вы ж первый не верите.
Кощей: Во что?
Иван: Ну, что я, этот загадочный Он.
Кощей / улыбаясь /: Загадочный? А и верно. Только, ежели он вам так уж загадочен, чего ж вы не спросите, а кто он, тот самый он? Согласитесь, реакция-то вполне естественная.
Иван: Так и генерал вон тоже не спросил.
Кощей: А чего ему спрашивать? Ему все эти намёки да экивоки, как стекло. Ать - два, да и всё. Он-то местный. А вы?
Иван: Да уж, раз вам так хочется, пожалуйста. Спрашиваю, - кто он? Всё? Успокоились?
Кощей / смеясь /: Отнюдь. Совсем напротив. Опоздали вы, любезный.
Иван: Ну, и довольно тогда любезностей. Буровьте себе, что в голову придет, а я вам подыгрывать не собираюсь.
Кощей / смеясь и толкая в бок смотрителя /: Полюбуйтесь, господин енерал. У нашего гостя проснулся державный гнев. Так значит, говорите, бред? Кряк значит, по-вашему? А так ли должен себя вести в заточении и, возможно, на краю могилы забитый Иван Сиротинушка?
Смотритель: Так дурак он, индюх - пентюх. Как с него рассудительности ждать? Хочет смеётся, хочет гневается. Ать-два! Да и недаром говорится, что не боятся только дураки. Вот он и не боится.
Кощей / грозя смотрителю пальцем /: Да вы никак засомневались?
Смотритель: Вот ещё! Молчать!
Кощей: Правильно. Кто ж ещё за хозяина вступится, как не ты? Э... да не в сторожке ли ещё ты его распознал? Вона, как на защиту кинулся.
Иван: Ну, хватит! Какой я там ни дурак, а уж здравый смысл и мне не чужд. Думаю и вам?
Кощей: Мы, возможно, так давно знакомы, что не стоит и спрашивать.
Иван: Оставьте! Вспомните лучше нашу встречу в сторожке. Разве вы намеревались казнить меня и так красноречиво почикивали пальцами за то, что я этот загадочный он? Да где там загадочный? Ясно, что речь идёт о бывшем вашем Величестве.
Кощей: А говорите не местный?
Иван: Наслушался / проводит большим пальцем по горлу / Предположим, я этот треклятый змей...
Смотритель: Молчать! / Пытается вскочить, но Кощей удерживает его /.
Иван: Предположим. Вы, господин Кощей, узнали меня тогда?
Кощей / улыбаясь /: Увы, мой господин.
Иван: Я был для вас Иван и только?
Кощей: Больше того: Иван Дурак, если не возражаете?
Иван: Неважно. И за то, что я Иван, пусть и Дурак, а вовсе не ваш бывший монарх, вы меня собирались казнить?
Кощей: Не смею спорить.
Иван: Так зачем же мне, будь я тем, за кого вы меня пытаетесь выставить, хранить инкогнито, если это куда опаснее в вашей компании, чем саморазоблачение?
Смотритель / фыркая в лицо Кощея /: Складно! Фланговый обход и полное окружение. В плен не брать! Ать-два!
Кощей / аплодируя /: Вот и я не пойму, зачем?
Смотритель: Молчать! Не понял...
Кощей: Зачем, уважаемый Дормидонт Ферапонтович, этому господину настаивать, что он почти что приговорённый Иван Дурак, а не наше многострадальное Величество?
Смотритель / медленно поднимаясь /: Что?
Кощей: Дошло? То-то! Будь он каким-то там Иваном, да за соломинку бы хватался на краю могилы. А он? Он чуть ли не с гневом отказывается, подписывая этим себе же приговор. Зачем бы?
Смотритель / неуверенно /: Так дурак же...
Кощей: Да где вы видите дурака? / Ивану /: Вы-то, что скажите, господин,.. ну, скажем, таинственный гость?
Иван: Вы не поверите, но лучше объяснения господина генерала не придумаешь. Похоже я действительно по праву ношу столь обидное прозвище.
Смотритель / сам с собой /: Тылы растянуты, резервов нет.
Кощей / кивая Смотрителю /: Вот-вот! А я-то, признаться, до этого разговора уверен был, что статейка - кряк. Кстати, господин енерал, подозреваю, бывший-то ваш порученец, то бишь Приват Советчик, в сторожке
объявился неспроста. Проныра ещё тот. / Ивану /: Ну, так что?
Иван: Ну так ничего
Кощей: Тогда, если не возражаете, прервёмся.