Несколько воинственный вариант.
Возвращаясь к войне со Швецией хочется сказать, что было их не одна, которая закончилась Полтавой, а ажник четыре. Итак, первая, самая знаменитая 1700-1721, вторая 1741-1743, третья 1788-1790 и четвёртая 1808-1809.
Все четыре по сию пору безмерно радуют потомков в моём лице.
Начиная с Карла XII на шведском престоле часто отказывались личности настолько отмороженные, что просто диву даёшься. Не знаю, что на них так влияло, климат ли, корона ли половину мозга отмораживала, или по наследству передавалось, но короли в Швеции были крепко стукнутые собственным величием.
Мой любимец – Густав III, годы правления несколько совпали с годами правления матушки Екатерины. Той самой, которая Catharina Sekunda, с надписи на Медном всаднике.
Екатерина на Руси как-то очень хорошо прижилась, потому что любила армию, умных мужиков и пироги с морошкой. Не знаю, как влияли на ея успехи пироги, но армия и умные мужики влияли точно. Поэтому Екатерина о них заботилась и всячески старалась поддерживать и приумножать.
И тут вдруг, на шведском престоле оказался очередной мужчина-оригинал, у которого зачесалось в одном месте сквитаться за историческую несправедливость под Полтавой.
Мужчину-оригинала звали Густавом, с порядковым номером 3, он был образован, симпатичен, и если судить по портретику в Википедии, обладал красивыми тёмно-синими штанами и голубой орденской лентой через пузень. В общем ничего такой, на вид вполне приличный король.
В Швеции тех времён махровым цветом цвела демократия. Делами заправлял парламент, риксдаг по-ихнему, ну, а какое хорошее бывает парламентское правление, не мне вам рассказывать, дети, посмотрите лучше все на Латвию, и не делайте так, как делает она.
Две фракции в шведском риксдаге, фракция аристократического говна, известная под псинанимом «шляпы» и фракция говна простонародного (псинаним «колпаки»), очень любили демократию и Швецию, но не любили друг друга. Что, впрочем, не мешало говнячьим фракциям любить Швецию в свою пользу и в собственный карман.
Густав III по младости лет в демократию крепко верил, но с годами разочаровался и устроил переворот в свою пользу. Мол, демократия демократией, но может хватит уже хапужничать? Начал насаждать свою тиранию. Изворовавшихся членов Верховного Суда под суд отдал, свободу слова объявил, со свободой вероисповедания, денежную реформу провёл, в общем, тиранствовал, как мог, я ж говорю – отморозок.
Через шесть лет такого тиранства в стране была тишь, гладь и божья благодать. Парламент Густава очень уважал. А попробуй не уважать, тюрьмы-то в стране не отменили... Делать в Швеции стало решительно нечего.
И тогда Густав решил устроить маленькую победоносную войну с большим южным соседом. Тем более, что южный сосед Россия был несколько занят войной со своим южным соседом Турцией. Это тогда мода такая была – воевать с южными соседями.
Когда Екатерине сообщили, что её собирается воевать шведский король, она едва не подавилась пирогом с морошкой.
-Это что, шутка? – прокашлявшись, спросила императрица.
Дело в том, что Густав III недавно был у неё в гостях и просил денег на поддержание шведской монархии. Екатерина, будучи женщиной добросердечной и доверчивой, впечатлилась синими бархатными штанами и голубой лентой через пузо и денег дала, хотя и подозревала, что пойдут они куда угодно, только не на поддержание монархии.
-Повбивав би за такі жарти, того дурня. – в сердцах рыкнул умный мужик Безбородко из министерства иностранных дел.
-А чего это он вдруг надумал? – Екатерина в недоумении откусила кусок пирога.
-Та йому ще англійці грошей дали. – пояснил Безбордко.
-Вот ведь гад. – задумчиво протянула Екатерина.
Но тонкость маневра оценила – с России грошей по второму разу слупить не удастся, так чего бы не подёргать за вымя британского лёву.
Как выяснилось впоследствии, Густав подготовился к войне очень серьёзно, правда только на бумаге.
План военных действий на листочке набросал. Из четырёх пунктов:
1.Высадить десант у Красной Горки.
2.Спалить Кронштадт.
3.Откушать с дамами в Петергофе.
4.Свалить памятник Петру Первому. Тот самый, который Петро Примо Катарина Секунда.
-Изваяние-то ему чем не угодило? – горестно спросила Екатерина у Безбородко.
-Сказився, дурень. – и желая матушку-императрицу успокоить, предложил. - Мамо, ти лише накажи і ми його раком аж до самого Стокгольму...
-Нет, ну это как-то чересчур. Опять кричать начнут, что на демократию покушаемся.
-Нехай кричать. – подытожил Безбородко.
На том и порешили.
Третья русско-шведская породила литературных анекдотов и легенд больше, чем все предыдущие войны вместе взятые.
Воевать никто не хотел. Русскую армию везли на фронт на чуть ли не на извозчиках. Шведская армия и вовсе к таким неприятностям оказалась не готова. Густав, правда пытался воззвать к патриотическим чувствам, кричал, что предки-викинги смотрят на потомков из Вальгаллы, и надо воевать так, чтоб им не было стыдно, потому как раз уж предки-викинги, голодные, ободранные, холодные!..
«Э-э! – смекнула армия. – Значит кормить не будут и зимние квартиры не обустроены...» Армия по накалу патриотических речей, вообще, очень хорошо определяет будут кормить или в интенданстве мышь повесилась. По речам Густава, выходило, что питаться придётся сосновой корой, случайно заблудившимися тараканами и ягелем.
Потому армия просто побросала ружья и отправилась по домам. Не вся конечно. Несколько особо впечатлительных полков.
У России войск просто не хватало. Правда хватало народной смекалки. Именно поэтому несколько деревень чухонских пейзан переодели в русскую военную форму и отправили шляться по окрестностям.
«Этти йопанные русские!» - думали про себя чухонские пейзане.
«Окружают!» - додумывали шведы, заметив знакомую форму.
Тем временем, Густав с оставшейся армией вышел к небольшой крепости Нейшлот. В крепости было 230 солдат, командовал ими однорукий комендант Кузьмин.
-Алё, в крепости, с вами Густав III разговаривает, дверь откройте. – кричал король в сторону ворот.
-Вы, Ваше величество, сами потрудиться извольте! – вежливо отвечал майор Кузьмин. – А то у меня только одна рука и та шпагой занята!
-А вот я сейчас, как пойду окрестности разорять! – на всякий случай грозил Густав.
-Да сколько угодно, ваше величество. – и Кузьмин сделал приглашающий жест шпагой.
Волноваться ему было не с чего, ибо Екатерина в письме очень умному мужику Грише Потёмкину, недоумевала: "По двудневной стрельбе на Нейшлот шведы пошли грабить Нейшлотский уезд. Я у тебя спрашиваю, что там грабить можно?..»
Ко всему прочему, ведению боевых действий мешал тот факт, что Екатерина в разгар войны пережила личную женскую драму, у неё очередной фаворит ушёл у фрейлине. Как понимаете, вести войну в таких условиях было просто невозможно.
В общем, не война выходила, а недоразумение какое-то.
Так что, когда всё закончилось, строны вздохнули с облегчением. Екатерина правда, с тех самых пор, нежно звала Густава «Фуфлыга-богатырь», но Густав на неё не обижался.
Ему опять тербовались деньги на поддержание шведской монархии.
Самое смешное, что Екатерина ему денег снова дала. Добрая, потому что, была женщина.
Любила пироги с морошкой, армию, умных мужиков, и жалела всех умом убогих.