Оставшись одна, Анна почувствовала, что теперь она – надежда Виталика, а сама находится как бы в пустоте, без поддержки, без доброго слова родных и близких. Она всё так же снимала квартиру, ходила на работу в ресторан, видела там жизнь новых богачей, заливающих горечь своих побед сладким шампанским, видела она и их спутниц, шикарно одетых, в дорогом макияже, уверенных, но заискивающих перед своими хозяевами. А те и были хозяевами жизни, приезжали и уезжали на новых автомобилях-иномарках. Анна видела, что сама она внешне не хуже этих женщин, сопровождавших новых украинцев. Не то, чтобы она была завистлива, но неужели, думала она, эти успешные мужчины не видят, что она красива, красивее их намазанных обезьянок с их дешёвыми ужимками уличных девок, их идиотским смехом и громкими немелодичными голосами. Как они не замечают её чистую душу, добрый характер и её способность довольствоваться малым, быть верной, всегда весёлой, и в то же время серьёзной, если нужно. А главное, Анна себя чувствовала по-настоящему секси, не то, что эти глупые намазанные фригидки, которые только из книг черпали свои стоны и движения во время любовных игр. Конечно, заигрывали с ней многие, её красивое лицо, прелестная фигурка, мелодичный голос были заметны на фоне обычных приукрашеных прелестей её подруг-официанток. Но принц всё не приходил.
В конце рабочего дня за ней снова зашёл Влад. Анна была рада и ему, хотя сильно респектабельным он не был, а его боксёрская стрижка и кожаная куртка прозрачно намекали на его род занятий - рэкет. Жениться он так и не предложил, хорошо, хоть деньги приносил. Да и с Виталиком он разговаривал всегда с командирским нажимом. И мальчик его дичился, разговаривал с вызовом, иногда получая от Влада на орехи. Так что пока семьи не было, а Анне так хотелось тёплых отношений, как у отца с матерью. После пережитых потерь Владик стал легко возбудим, неуверен в себе, и вскоре начал шпынять Анну по поводу и без.
После года прибывания в Германии приехали родители Анны навестить дочку с внуком, и сына. Дочь жила уже на другой съёмной квартире, а сын остался один в квартире родителей, где стало неуютно, вещей поубавилось, а грязи стало выше головы. По квартплате были долги, в холодильнике пусто, и Александра с тоской увидала, что её дом рушится, ветшают обои, попорченные ещё Джином, а Вася не может сам себя содержать, и постоянно одалживается у них, и бог знает, у кого ещё… Уплатив за квартиру, навели порядок в доме, и на свои сделанные в Германии сбережения купили сыну место на близлежащем базаре, чтобы торговал, был при деле. Вася расписывал им, какие большие доходы он будет снимать с этой «торговой точки», как он выразился, что ему покровительствует ответственный за базарчик милиционер. И действительно, некоторое время сын держался на плаву: мама готовила еду, стирала бельё, советовала ему, как торговать, чтобы не было убытков, не пускать в своё дело чужих, не рассказывать никому о своём «бизнесе», словом, учила началам предпринимательства, как её некогда учили на курсах. Сын кивал головой, соглашался со всем, что она говорила, но делал всё по-своему, и постепенно дела у него приходили в упадок. Анатолий посетил бывшую свою работу, увидал там новые лица, а некоторых старых не досчитался. Умерла красавица Малиновская, возглавлявшая группу в химической лаборатории, отказавшаяся от операции, хотя и болела раком. В институте появился ряд новоиспеченных докторов наук, образовались новые структуры в институте и на его территории.
После недолгого пребывания в Харькове Александра и Анатолий уехали обратно в Германию. Провожали их Анна с Владом и Виталиком, и сын Вася, Владик говорил тёплые слова об Анне, о своей любви к ней. Анатолий не без задней мысли спросил Влада, когда они с Анной поженятся, и тот ответил определённо, что вопрос будет решаться вскоре. Вася поддержал этот разговор, обещал устроить свадьбу. Александра спокойно восприняла эти уверения, считая обещания Влада пустыми разговорами. Анна держалась на проводах несколько напряжённо, но старалась не показывать своего внутреннего напряжения. Виталик прижимался к своим деду и бабе, обещал учиться и слушаться маму. Вообще, дети и внук чувствовали, что «старики» вот они, приехали, и ещё приедут, что они подали руку помощи, и ещё подадут. Анна была рада, что Владик и родители поговорили друг с другом, у неё отлегло от души немного и от добрых и решительных слов Влада, сказанных при честном народе о скорой свадьбе.
Международный автобус уезжал с автостанции Левада, увозя Александру и Анатолия в числе других пассажиров в большие и малые города Германии. А Анна чувствовала, что в ней зарождается новая жизнь, и с надеждой желала этого ребёнка, устав от капризов Виталика, его взрывов непослушания, строптивых выходок на уроках и дома. Узнав о беременности подруги, Влад крепко задумался. С одной стороны, Анна создала ему такой дом, какого у него никогда не было: тёплый, с вкусной едой, приготовленных заботливыми руками Анны, с любовью и, что важно для мужчины, с неожиданными и приятными эротическими минутами, которых не нужно было ожидать терпеливо, пока царственная подруга соизволит их выделить. Это были долгожданные Владом плюсы этой связи. О минусах ему тогда ещё сказала мать: трудный пасынок, небогатые родители Анны, тёща-еврейка. Кстати, последнее, размышлял Влад, может быть и преимуществом. Ведь у евреев есть денежки, только где-то они припрятаны. Огорчало, что Александра была сирота из сирот, не только ни отца, ни матери, но и братьев-сестёр тоже не было. Были дальние родственники, но с ними связи у Александры не было. Однако, в этот приезд родители пришли не с пустыми руками к нему с Анной на квартиру, подарили дочери сколько-то немецких марок, сэкономленных ими в Германии. И это будущий тесть и тёща ещё не работали, а лишь учились. А что будет, когда они пойдут там на работу? От своего бывшего партнёра по бизнесу, уехавшего раньше в Германию, Влад знал, что люди там делают деньги, иногда лишь получая пособие. Правда, впечатление от родителей у него, Влада, осталось такое, что эти питаются лишь крохами, и только крохи смогут собирать. А ему нужны были постоянно «инвестиции», чем больше, тем лучше, а то вот уже сколько времени прошло после удачных «жатв» с его группой, запасы таяли, а нахлебников на нём хватало.
Анна между тем всё ещё ходила на работу, но вскоре нужно было эту хлопотливую деятельность отставлять, так как эта беременность уже давала себя знать: появились тошнота, опухали ноги, постоянно хотелось присесть, или прилечь.