- 1 -
Она, как всегда, проснулась рано, ровно в 7 утра. Ей некуда было спешить, она давно не работала. Уволилась из известного издания и сейчас была «свободным художником».
Она встала с кровати, невольно согнав кошку, лежащую в ногах на пушистом покрывале. Теперь ее утро начиналось одинаково: ранний подъем, чашка капучино, поцелуй и нежное тисканье кошки, пару минут на сборы, еще один поцелуй любимой кошки, и вот она уже идет по парку, на левом плече – сумка с ноутбуком, в правой руке – сигарета. Никакого макияжа, никаких лишних минут около зеркала, она натренировала свои действия до автоматизма.
Она не была собой, она всех потеряла, она осталась одна, и только кошка соединяла два мира «до» и «после». Ее звали – Хлоя, кошку – Джульетта. Странное имя для кошки. Хлоя сама ее так назвала 10 лет назад, ей было 16, и она нашла еле живого котенка на улице, рядом с книжным магазином, как раз под витриной, посвященной У. Шекспиру. Хлоя улыбнулась, вспомнив, как принесла домой котенка и сказала родителям, что это – Джульетта.
Сейчас все изменилось, нет больше причин для смеха, ее мир погрузился во мрак, сотканный из воспоминаний и трех неудачных попыток встретиться с любимыми хоть в раю, хоть в аду.
И вот Хлоя идет по осеннему парку, в этом городе раннюю осень невозможно отличить от лета, листья на деревьях по прежнему зеленые, нет ни одного желтого листика, только первый осенний дождик оставляет ровные круги на изумительно прекрасном пруду, где малыши с мамами кормят уток и лебедей. Она проходила этой дорогой каждый день, уже 2 года, но каждый раз находила что-то новое. Этот парк возвращал ее назад в прошлое, и она, по привычке, подмечала все изменения в природе, но рассказать об этом было некому, никто не шел рядом с ней, никто не смотрел в ее бледно-серые, полупрозрачные глаза, никто не гладил ее по черным волосам, никто не ловил ее слов и не покрывал губы поцелуями.
И она шла по этой дороге, усыпанной обрывками воспоминаний и осколками надежд, в кафе – в то самое кафе, которое однажды подарило ей ЕГО – ангела и демона, в самое лучшее кафе на свете.
Хлоя аккуратно толкнула дверь кафе рукой, в ответ послышался знакомый звук колокольчика, и бармен поднял руку в знак приветствия. Ее столик в самом дальнем и неприметном углу кафе не был занят, этот столик редко кто занимал, а для Хлои это место было святым и ничего, что рядом нет окна, и что этот стол обслуживают в последнюю очередь, и что официанта никогда не дозовешься – хоть кричи, все равно за этим столом, на этом месте, ее – Хлою Кэтсфилд воскресили из мертвых…
Бармен Николя был 22 – летним, симпатичным французом. Он переехал в этот сказочный город в надежде стать художником, но в этом году поступить в университет искусств не получилось, провалился с портретами. Что б хоть как-то подержаться в городе – мечте, Николя устроился в этот бар, неделю работал здесь, удовлетворяя потребности трезвых клиентов и болтая о жизни с теми, кто был уже слегка навеселе, не забывая вызывать такси нуждающимся. Свою, как он называл «вольную неделю», Николя проводил на улицах города, рисуя портреты случайных прохожих и всех желающих, надеясь, что в следующем году удача ему улыбнется, и он станет студентом. И тогда Николя позвонит маме, своей любимой мамочке, которая воспитывала его одна и накопила немного денег на осуществление мечты сыночка – переезда в другой город, в другую страну. И он скажет мамочке: «Мамочка! Я смог!» и услышит, как мама расплачется в трубку и будет умолять приехать в его родной город хоть на денечек. И Николя пообещает, что приедет и тоже расплачется, а потом пойдет по вечернему городу с друзьями и они будут пить шампанское прямо из горлышка и петь песни, и считать звезды, а потом встретят рассвет на заливе. Но пока это были только мечты….Николя был просто талантливым барменом, он все про всех помнил, знал предпочтения и был невероятно быстрым, как будто он родился с бокалом вина в одной руке и цветным коктейлем в другой.
И на этот раз он уже через минуту принес Хлое на огромадном подносе бутылку шампанского в ведерке со льдом, два бокала, двойную порцию капучино и пепельницу. Он все это помнил, как и о том, что каждый час он будет приносить ей такой же капучино и под вечер еще одну пачку сигарет, ментоловых сигарет, и то, что ровно в 6 часов вечера он принесет ей две чашки черного кофе и тихонечко включит песню Dancer In The Dark, и Хлоя посмотрит на него, а в ее глазах будут стоять слезы.
- Привет, Хлоя, - начал Николя, - Я по тебе часы сверяю: Хлоя – 9 часов утра! – засмеялся он.
- Здравствуй. Хоть кому-то от меня польза, - попыталась отшутиться Хлоя, - Я не всегда была такой пунктуальной.
- Удачного дня, если что понадобиться – зови, точнее кричи, жаль рупора у нас в баре нет!
- Я не потревожу тебя лишний раз, - сухо ответила Хлоя.
- Очень жаль…мы могли б с тобой поболтать! Например о Джульетте, - еще раз пошутил Николя.
- В другой раз. Обещаю, - ответила Хлоя и чиркнула зажигалкой, глубоко затянулась, - В другой раз.
- Как всегда, - еле-еле произнес Николя, - Уже 2 месяца ты мне говоришь: «в другой раз».
- Жизнь не закончится через недельку-другую, я надеюсь, тогда и поговорим, - парировала Хлоя, рисуя в воздухе сердце огоньком от сигареты.
Когда Николя удалился на свое рабочее место, Хлоя разлила по двум бокалам холодное, как лед, шампанское – один бокал себе, один поставила напротив.
- Семьсот двадцать пятый день без тебя,- прошептала Хлоя, отпила немного шампанского из своего бокала и столько же из другого, - За твое здоровье и будь счастлив! – она опустошила свой бокал и вновь закурила. Табачный дым, как туман, отдалял ее от реального мира.
Хлоя включила ноутбук, с рабочего стола на нее также смотрел и улыбался ОН, сложив пальцы рук в форме сердца.
- Я люблю тебя! – произнесла она и провела рукой по монитору, мысленно касаясь его лица, - Мне так тебя не хватает.
Хлоя когда-то работала в этом здании, где расположено это кафе, только семью этажами выше. Перспективный журналист, с неповторимым стилем – вот кем она была, пока однажды не собрала свои дипломы и не ушла на зов сердца. Это было так недавно и так давно. Уже пару месяцев Хлоя пишет книгу, свою книгу, повесть о воспоминаниях, которые душат ее каждую ночь, приходя в картинках из прошлого. Воспоминания заполнили ее, как полиэтиленовый пакет – водой, готовый прорваться и выплеснуть все содержимое наружу.
За эти месяцы Хлоя изложила все свои прекрасные и печальные воспоминания о своих родителях и детстве. О безграничной любви, о дружбе, о понимании и доверии, которое царило в их семье. О том, как мама читала ей сказки, а папа сажал на плечи и танцевал с ней под Элвиса:
«Never know how much I love you
Never know how much I care
When you put your arms around me
I get a fever that's so hard to bear
You give me fever when you kiss me
Fever when you hold me tight
Fever in the morning
Fever all through the night.»
О том, как мама готовила чизкейки, а папа учил ее ремонтировать автомобиль, ей так нравилось лежать рядом с ним под машиной и подавать инструменты.
Жизнь с родителями была похожа на нескончаемую прекрасную песню, которая оборвалась на полуслове.
Иногда самолеты падают, не так часто как разбиваются машины, но падают. Иногда все выживают, иногда – некоторые, но чаще – никто. Хлое в тот день исполнилось 22 года – и в тот день упал самолет. Она ломала себе руки и молила всех богов о помощи. Целый год она провела закрывшись в квартире, рисуя на стенах самолеты, ангелов, кресты и огонь. Хлое повезло с соседкой – миссис Джонс, милой 70-летней бабушкой, у которой был на всякий случай дубликат ключей от квартиры Хлои. Миссис Джонс на этот год превратилась в невидимку – она как воздух проникала в квартиру, приносила продукты, что-то убирала, что-то стирала и так же незаметно исчезала.
Миссис Джонс никогда не учила Хлою жизни, никогда не успокаивала, не проронила за этот год ни слова, но всегда была настороже. Хлоя до сих пор чувствовала себя обязанной этой неутомимой бабуле за то, что она для нее сделала.
- 2 –
Сегодня день обещал быть тяжелым, сегодня Хлоя начнет новую главу своей повести – главу о Нем. Она вновь наполнила два бокала шампанским, вновь закурила, бросила взгляд на монитор:
- Помоги мне, прошу тебя, - чуть не плача произнесла Хлоя, выдохнула и выпила бокал до дна.
5 сентября 2001 год, быстро напечатала Хлоя, она всегда начинала новый день с чистого листа Word и всегда отмечала день, когда этот текст появился на свет из под ее ловких пальцев.
«Когда исполнился ровно год со дня гибели родителей, мне исполнилось 23. Красивая, волнующая цифра, не зря ее считают «сводящей с ума». Я представила свою могилу: «Ей было 23 – слишком молода, что б умереть, слишком стара, что б жить». «Чудненько», - подумала я и решила отпраздновать день своей смерти. Джульетта с недоверием посмотрела на меня, но я смогла убедить ее, что скоро вернусь.
- Прощай, - сказала я и поцеловала кошку в нос, - Миссис Джонс будет любить тебя не меньше.
Я впервые за год вышла на улицу, было около 12 часов дня, 20 июля 1998 года. Мне показалось, что небо опустилось ближе к земле, и облака цепляются за верхушки деревьев, и можно легко забраться на облако и уплыть из этого мира, как на лодке.
Я зашла в парк, жизнь вокруг била ключом – ничто не в силах остановить жизнь вокруг. Люди приходят и уходят из этого мира, а жизнь все равно продолжается. Вот и я сегодня покину эту Землю, и ничего вокруг не изменится: трава останется зеленой, птицы будут щебетать, как и прежде, люди будут спешить по своим делам. Я всего лишь одна песчинка из гигантской песочницы по имени – жизнь.
Моя дорога к смерти заняла около 3 часов, я долго бродила по улицам, последний раз послушала, как волны на заливе шептались с галькой, а чайки исполнили мне прощальную песню. Я зашла в какой-то дешевый магазин и купила самый красивый набор лезвий: 6 штук, в ярко-розовой упаковке, название - «Razorblade romance».
«Попадание в яблочко», - подумала я и, расплатившись с продавцом-корейцем, продолжила путь по дороге смерти. Ноги сами привели меня к этому многоэтажному офисному зданию. «Тут должно быть кафе, ведь где-то обедают все эти белые воротнички»,- мелькнуло в голове, и я зашла внуть. Офис, офис, офис, кафе «Шоколад» такой-то этаж – гласила вывеска на белоснежной стене. Поднимаясь в лифте, я, на всякий случай, проверила на месте ли мой «бритвенный романс». Осторожно толкнула стеклянную дверь кафе, колокольчик радостно сообщил о моем визите, и запах свежесваренного кофе поманил как магнит.
Бармен, внешний вид которого извещал о весело проведенной ночи, указал на столик рядом с окном, открывающим удивительный вид на город. Я уже готова была занять этот стол, как в самом дальнем плохо освещенном углу заметила другой. От остального мира этот стол был отгорожен вентиляционной шахтой, ловко заделанной под камин. «Мне там самое место – тихо, темно, как в могиле», - подумала я и перенесла свое тело на мягкое кресло за этим мрачным столиком. Подошел официант, посмотрел на меня в стиле «ну, что еще надо!», но вслух произнес:
- Здравствуйте, что желаете?
- Выпить, - буркнула я и удивилась, что за этот год не разучилась разговаривать.
- В нашей винной карте богатый выбор кра….., - не успел закончить фразу официант
- Абсент, - я перебила его монолог, - Абсент и пиццу («Ужас! Что за бред!» - мелькнуло в голове), и этот салат, - я тыкнула пальцем на красивую картинку в меню, - он без мяса?
- Угу, только овощи…
Я кивнула головой, и официант удалился выполнять мои более чем странные потребности. Я еще раз сунула руку в карман джинс – острый угол упаковки «бритвенного романса» больно уколол в палец. «На месте! Хорошо, теперь надо написать записку миссис Джонс. Попросить ее позаботиться о Джульетте, поблагодарить, не забыть указать где лежат деньги…зачем они мне?»
Я достала тетрадь в клетку с зелеными мишками на полях, осталась еще со времен колледжа, который я перестала посещать с прошлого года, черную ручку, скрепку, белый конверт и одну купюру среднего достоинства. Бармен производил впечатление человека, который за деньги и в Африку письмо доставит: он то мне и нужен.
Сколько было времени, сколько прошло – я не помню. Пол тетради было исписано неторопливым почерком, но слова не складывались в предложения. Вот черт! Когда же я закончу с этой писаниной! Но прощальное письмо никак не получалось. Официант принес еще абсента и шоколадку за счет заведения…ах, да, название кафе «Шоколад» не спроста. Мне стало уже смешно, видимо выпитый «зеленый змей» пошел на пользу. Я сидела, уткнувшись в тетрадку, пытаясь загипнотизировать ручку и свой мозг написать хоть пару, связанных между собой, слов.
- Привет, здесь не занято? – чей-то голос вернул меня в реальный мир. Я хотела посмотреть на того, кто этим голосом обладал, но вместо этого посмотрела на безвкусные белые часы с красным циферблатом и черными стрелками, что висели над входной дверью. Часы показывали ровно шесть часов вечера. «Пора, - подумала я и решила на этом закончить свою смертельную записку, - только пару строк еще допишу и все: запакую в конверт, напишу адрес, прикреплю купюру, подойду к бармену и попрошу его доставить мой бред миссис Джонс!»
Стоп! Хлоя оторвала пальцы от клавиатуры. «Наступает решающий момент, - подумала она, - надо придумать имя этому незнакомцу». Долгий вдох и ментол слегка холодит во рту. «Лаури…Лаури…В твоем имени слышится музыка…Ла – у – ри…Ля – ре – ми…В твоем имени слышится музыка и холодный осенний дождь…», - Хлоя мяла в пальцах сигаретный фильтр. Надо сказать, что свое переименование она провела быстро: если есть Джульетта, то почему не может быть Офелии? Лаури…Лаури…Ля – ре - ми…Хлоя с минуту посидела, всматриваясь в глаза с экрана монитора, Николя принес очередной капучино, заглянул ей через плечо и весело спросил: «Ты хоть строчку про меня вклеишь в свою поэму?». Хлоя ничего не ответила, потушила сигарету, и море воспоминаний затянуло ее душу на дно.
«Обладатель голоса все-таки сел в кресло напротив меня.
- Как Вас зовут? – с интересом спросил незнакомец.
Я по инерции вырвала из тетради лист и быстро черканула – Офелия и передала лист ему, незнакомец вынул ручку из моих пальцев. Лаури – уже через пару секунд я прочитала его имя чуть ниже моего. В этот момент подошел «недовольный» бармен.
- Кофе будешь? – спросил знакомый незнакомец Лаури. Я отрицательно покачала головой. Через 10 минут на нашем столе уже стояли две чашки черного, завораживающе пахнущего кофе. Знакомый незнакомец Лаури аккуратно, маленькими глотками пил обжигающе горячий кофе, к своему я не притронулась.
-Ты занята? – вопросил приятный голос.
Я кивнула в ответ.
- Кого-то ждешь?
Еще один кивок. Конечно, я жду смерть…»
В этот момент в зале кафе зазвучала знакомая до боли в сердце мелодия:
Hiding the truth and crashing down
My baby's a dancer in the dark
Хлоя вторила словам, как молитве…«Шесть часов вечера. Это кафе. Эта песня. Ты со мной. Как в первый день нашей встречи. Ты слышишь меня? Я жду тебя. И я люблю тебя», - слезы вновь подступили к глазам, и ей стало трудно дышать. Спустя полторы минуты последние звуки мелодии растворились в воздухе, и из динамиков зазвучала уже другая музыка. Хлоя вернулась к своему повествованию.
«Видимо из моих не сложных ответов, незнакомец сделал вывод о том, что я – немая. Спустя какое-то время тишина за нашим столом стала невыносимой, но меня это не касалось. Наконец, все было закончено: письмо в конверт, скрепка соединила конверт с купюрой. Последняя сигарета и я исполню свой «бритвенный романс». Я глубоко затянулась и взглянула на незнакомца: «Красавчик! Ты даже не представляешь, что ты – последний, кого я вижу». Что произошло дальше мне трудно описать словами. Мы несколько секунд пристально смотрели друг на друга, глаза в глаза, мне показалось, что у него изумрудно – зеленые кошачьи глаза, а кошки своими глазками видят призраков, так и он, наверное, увидел мой призрак. Его глаза приводили меня в замешательство, но я смогла отвести взгляд и вернуться в реальность: конверт – на столе, лезвия – в кармане. Я открыла рюкзак: ручка, тетрадь, сигареты, зажигалка – все одним движением было закинуто в него. Глубокий вдох, медленный выдох и вот я готова отправиться в ад.
Внезапно незнакомец запел:
Fate lies ahead
Like the sun will rise
The light has been gone far too long
From your eyes
But you never changed, never played your part
And you have erased all the fear from your heart
And tried to forget
The light in your eyes keeps fading out
The night's falling deeper in the heart
Hiding the truth and crashing down
My baby's a dancer in the dark
Слова песни врезались в мою плоть как кинжалы, как гвозди: один - в сердце, один – в душу. Я не могла пошевелиться, не могла дышать, боялась прервать эту песню. Незнакомец смог рассмотреть страх в моих глазах и замолчал, но гвозди так и остались во мне: моя душа кричала от боли, и сердце разрывалось в клочья. И незнакомец, не отводя своего изумрудно – кошачьего взгляда продолжил:
You've seen it all
You don't mind going blind
You've seen it all
All the wonders of life
Run to your boy, don't conceal your scars
Run to your boy, let him feel your love
Before it's too late
The light in your eyes keeps fading out
The night's falling deeper the heart
Hiding the truth and crashing down
My baby's a dancer in the dark
Your sight is dying but you keep on trying to save your boy
You keep on lying but your false illusions will be destroyed
You heard it calling but you turned your face, never played your part
You heard it singing but you danced away like a falling star
Время остановилось. Слезы текли по щекам. Я чувствовала их соленый вкус на губах. Мой маленький мир рухнул, что б воскреснуть вновь…»
«На сегодня хватит, - подумала Хлоя , нажала «сохранить» и выключила ноутбук. Она встала с кресла и вытянулась через столик вперед, чуть не задев чашку с кофе, что б позвать Николя. Но звать его не пришлось, он уже и так быстрым шагом примаршировал к ней.
- Опять девять часов, только вечера. Ты уходишь, я помню, - Николя улыбнулся, - Может быть составишь мне компанию? Мы с друзьями в «Сьюд» собрались.
- Спасибо за предложение, мы сходим туда, только в другой раз. Хорошо?
- Хлоя, ты меня опять культурно посылаешь! – нахмурился он - Имей совесть!
- Извини, мне некогда, - соврала Хлоя, - Ты прости, но я спешу. Не вызовешь такси?
- Твое такси уже ждет внизу. До встречи! – резко ответил Николя и вернулся за стойку бара.
Хлоя моментом собрала свои вещи в сумку и подошла к нему.
- Чаевые забыл, - сказала она и протянула ему деньги. Николя не обратил на нее внимания и продолжил натирать бокалы.
- Не обижайся! Друзья? – спросила Хлоя, оставила деньги на стойке и, не дождавшись ответа, растворилась в толпе посетителей.
Такси действительно ждало внизу, домой Хлое ехать не хотелось, но она знала, что Джульетта уже сидит под дверью и ждет. Как животные ориентируются во времени? Откуда они знают который сейчас час? За окном такси город медленно погружался в сумерки, хоть солнце еще вело не равный бой с подступающим мраком, но в любой момент сотни тысяч фонарей были готовы зажечься и помочь солнцу. Мысли Хлои путались, она никак не могла определить что ей хочется. Выйти в парке или все-таки поехать домой? «Была – не была!», - подумала она.
- Вы бы не могли остановиться около парка?
- Да хоть где, - пробормочал водитель.
В парке вечером стоит совсем другая атмосфера, нежели чем днем. Уже не слышен детский смех, маленькие торговые палатки закрыты, вся местная живность разбежалась по своим норам – вечером наступает время любви. Влюбленные парочки, никого не стесняясь, целуются, ими заняты все тысяча и одна скамейка. «Что я здесь делаю? Я чужая на этом праздники жизни, - пронеслось в голове Хлои, - я – танцующая в темноте, и я жду того, кто однажды смог вывести меня на свет. Лаури!». Она развернулась и быстрым шагом, практически бегом, помчалась прочь из парка, хотя убежать ей хотелось от самой себя. Этот парк неизменно возвращал воспоминания о НЕМ, причиняя сильную боль, смешанную с радостью, горько – сладкий ад и рай.
Было далеко за полночь, когда Хлоя добралась до дома. Уже на площадке она услышала протяжное мяуканье кошки.
- Уже бегу, малыш! Не плачь!
Открылась дверь миссис Джонс.
- Ну, наконец, Хлоя! Я уже начала волноваться. Где ты пропадала? Джульетту я покормила, - на одном дыхании произнесла миссис Джонс.
- Спасибо! Что б я без Вас делала! Я немножко прогулялась.
- Ой, Хлоя, Хлоя…Хватит изводить себя. Нет незаменимых людей. Пора найти другого мужчину, - покачивая головой, сказала миссис Джонс.
- Нет других мужчин, - прошептала Хлоя, - И не будет. Еще раз спасибо за Джульетту.
- Твоя жизнь, тебе и решать. Спокойной ночи, - миссис Джонс захлопнула дверь.
- Маленькая моя! Извини, я задержалась. Пойдем спать? – спросила Хлоя у кошки и потрепала ее за ушком. Джульетта замурлыкала и уткнулась носом в щеку Хлои.
- 3 –
Наступило еще одно утро. Хлоя всегда просыпалась в 7 утра каждый день, независимо от того, во сколько легла спать. Вновь повторив не хитрые телодвижения, она была готова через 20 минут.
Перед ней прежняя дорога к кафе через длинные и широкие улицы, парк, короткую встречу с чайками у залива, лифт – и она на месте. Часы в кафе показывают ровно 9 часов утра. Николя хоть и заметил ее, но даже не пошевелился.
- Какой же ты - дурашка! – рассмеялась Хлоя, - Все еще дуешься?
- Дуюсь, - ответил Николя и изобразил обиженный вид.
- ОК. А я хотела с тобой встретиться вечером, - зачем – то ляпнула она.
Николя сразу просветлел:
- Я приглашаю! Ты уже выбрала место для нашей романтичной встречи?
- Романтичной? Ты имел ввиду дружеской? На последнюю я согласна. Давай пойдем на залив, посидим, поговорим спокойно, - сказала она первое, что пришло в голову.
- По рукам, подружка! Только постарайся не забыть о своем обещании!
- Клянусь! – ответила Хлоя и побрела на свое «законное место».
6 сентября 2001 год
«Соберись, Хлоя! Не упусти самого главного! Здесь все – главное», - внутренний голос дал установку. Она глубоко вздохнула, перед ней возник Николя с обезоруживающей улыбкой, поставил на стол шампанское в ведерке, те же два бокала, капучино и пепельницу.
- Не забудь! Никуда не уезжай! Ровно в 11 вечера – ты, я и залив, - серьезно напомнил бармен
- Может ты меня сейчас к креслу привяжешь, что б я случайно не сбежала, - язвительно подметила Хлоя, но тут же осознала, что опять обидела Николя, - Извини, я пошутила! Не забуду!
- То-то же! С тобой нужно быть настороже, подруга!
- Раз вопрос исчерпан, можно я вернусь к своим баранам? – спросила Хлоя, включая ноутбук.
- Я все понял, не буду мешать творческому процессу. Я еще вернусь, - опять улыбнулся Николя и исчез.
«Время остановилось. Слезы текли по щекам. Я чувствовала их соленый вкус на губах. Мой маленький мир рухнул, что б воскреснуть вновь…», - Хлоя быстро перечитала вчерашние строки, и ее пальцы вновь побежали по клавиатуре в такт с биением сердца.
«Прошло около получаса, а я все так же, как прикованная, не шевелясь, сидела в кресле. Хоть незнакомец уже давно закончил петь, но его слегка хриплый голос по-прежнему звучал у меня внутри. Мои нервы натянулись как струны, я сжала кулаки и даже не почувствовала, что ногтями расцарапала ладони до крови. Со стороны, наверно, это все выглядело как картина из психологического триллера: молодой человек и девушка, немая сцена, капля крови падает в чашку с кофе…
Я вздрогнула, когда незнакомец дотронулся до моей руки.
- Что с тобой? Вот, возьми платок, я сейчас узнаю, у них должна быть аптечка. Вот черт!
Я разжала кулаки и посмотрела на ладони. Еще две капли крови упали на белоснежный конверт.
Вокруг меня собралась толпа, «недовольный» бармен принес аптечку, незнакомец промыл мои царапины какой-то жидкостью и заклеил их пластырем. Мне было все равно, что происходит, я слышала только один голос – поющий голос незнакомца. Через пару минут все разошлись. А что Вы хотели увидеть??? Самоубийство??
Знакомый незнакомец опять сел напротив меня и разжал мои кулаки своими холодными от волнения руками.
- Как ты умудрилась саму себя покалечить? – он залез в мой рюкзак, достал тетрадь и ручку и протянул их мне в ожидании моего письменного объяснения.
Я краем глаза посмотрела в первую записку: мой почерк – Офелия, его – Лаури. Так значит – Лаури…
- Ты все равно ничего не поймешь, Лаури, - быстро прошептала я.
Он посмотрел на меня так, как будто на его глазах произошло чудо – человек, немой от рождения, заговорил после его исполнения песни – ну, чем не чудо. Лаури еще раз обвел взглядом мою персону:
- Ты что-то сказала? Так ты можешь говорить? – удивленно спросил он, и его глаза недоверчиво блеснули.
- Могу, - я пожала плечами
- Лаури, - парень протянул мне свою руку
- Офелия.
Лаури нежно пожал мою перевязанную ладошку.
- Офелия, я не о чем больше не буду тебя спрашивать. Только не спеши в своем решении проблем. Можно я оставлю себе твой конверт с письмом на память о нашей встрече. Обещаю, что никогда не стану его читать, - его магический голос лился как чистая горная река. Он близко придвинулся ко мне, пытаясь достать до конверта, и я почувствовала его парфюм: древесно – коньячный с привкусом ванили. Мне хотелось продлить это мгновение хоть на чуть-чуть, и я придвинула конверт еще ближе к себе, Лаури тоже приблизился. Я ощущала его горячее дыхание на левом плече, внезапно он максимально сблизился со мной и прошептал: «you are a dancer in the dark», одна секунда и мой конверт оказался в его руках. Я так и не решилась в этот момент повернуться к нему лицом и продолжала смотреть прямо и в одну точку. Больше ничего не произошло, Лаури сел в свое кресло и закурил.
- Мы откроем его через год. В этом кафе и в это время, - его голос опять заглушил все остальные звуки.
- Мы? Я не знаю кто ты, ты – кто я. Мне пора домой. Меня ждут, - я хотела бежать от него, от его проницательного взгляда, простуженного голоса, дурманящего парфюма. Как он обо всем догадался?
- Я же представился. Лаури. Лаури Милонен, мучаю микрофон в группе The Sumsar.
- Офелия. Офелия Джейнс. Я студентка, учусь на журналиста, - и мы снова обменялись рукопожатием. Комизм этой всей ситуации со вторым знакомством заставил нас рассмеяться. Как малые дети, честное слово!»
Хлоя оторвала взгляд от текста. Все, один из сложных моментов позади. Чашка кофе, сигарета и 30 минут отдыха. Она вышла из своего убежища, сказала Николя, что пойдет прогуляется и поднялась на смотровую площадку на крыше здания. Прохладный ветерок растрепал ее волосы, длинный шарф на шее развивался как крылья неизвестной птицы, казалось, если взмахнуть руками, то воспаришь над городом. На площадке как всегда было много туристов, то тут, то там слышались разные языки. «О чем они разговаривают?», - задавалась вопросом Хлоя. Она точно помнит, что первый раз поднялась на эту площадку в пять лет вместе с папой. Сначала она испугалась, и папа, дразня ее трусишкой, подманивал к краю площадки шоколадкой, как мышонка – сыром. И любовь к сладкому поборола страх. Когда Хлоя посмотрела на город с высоту птичьего полета, он ей показался необъятным. Сейчас же город казался ей не больше, чем цирковая арена, а себя она чувствовала изнеможенной лошадью, которая все бегает и бегает по кругу и ждет, что вот сейчас откроют занавес, она забежит за кулисы и, наконец, остановится.
Хлоя вернулась в кафе, Николя загадочно ей подмигнул и, стараясь перекричать музыку, пропел: «Залив, залив, осталось 5 часов». Она кивнула ему в ответ и прошла к своему столику. Бармен только этого и ждал, не успела она дойти, как зазвучала ее песня. «Шесть часов….., - с грустью произнесла она, - еще один день ожиданий прошел. Ничего не изменилось, Лаури! Ничего!!!!!». Она вслушивалась в каждое слово, как будто он отвечал на ее вопросы песней.
«Мы просидели в кафе до закрытия, болтали ни о чем, пили шампанское и ни разу не вернулись к теме моего письма и событиям, толкнувшим меня к его написанию.
- Не хочешь прогуляться по парку? – невзначай спросил Лаури
- А дома тебя разве не ждут?- шутя спросила я, но молилась услышать в ответ – нет.
- Нет. Я уже взрослый мальчик. Живу отдельно. Снимаю квартиру рядом с парком. Мне ж 27 лет.
Ух, камень свалился у меня с души, внутри я вся сияла от счастья.
- Вот черт! Не поверишь! Совсем забыла! – вслух выругалась я, - Мне сегодня стукнуло 23 года.
Мне не хотелось рассказывать Лаури, что эта на первый взгляд веселая дата таковой не является. Зачем ему об этом знать. Мы – просто случайные знакомые.
- А почему молчала? Вот так дела! Пойдем же скорей!
- Куда?!
- Как куда! День Рождения отмечать, конечно! Или ты меня не приглашаешь?- он опять засмеялся.
- Все дело в том, что как раз меня ждут дома,- серьезно ответила я.
- Понятно, - Лаури опустил голову и спрятал от меня свои зеленые глаза.
«Как я могу пригласить в дом незнакомого, нет, ну немножко – знакомого, но в общем…..Что я вообще с ним делаю? Только не уходи, Лаури! Черт! Черт! Да что с тобой, Офелия! Несколько часов назад ты не испугалась своей смерти, а сейчас боишься человека. Вот дура!» - мысли окончательно запутались у меня в голове.
- Приглашаю в гости. Я тебя хочу кое с кем познакомить. Только в холодильнике – мышь повесилась, да и выпить тоже нечего, - выпалила я и начала внимательно следить за его реакцией. Зеленые глаза впились в бледно – серые, зажигалка то загоралась, то гасла, левая рука обхватила шею сзади, и он снова опустил голову – определенно в этот момент Лаури нервничал. Но внезапно он выпрямился и безразлично спросил:
- С кем?
- Это секрет. Примешь предложение – узнаешь!
- Принимаю, - холодно ответил он
- Тогда поехали. Только в магазин все – таки придется зайти, - я улыбнулась, Лаури – нет.
В такси до моего дома мы молчали. Не знаю о чем думал тогда Лаури, но он был печален.
Такси остановилось. Вот и магазин на углу, мы вошли.
- Что ты любишь?- первая заговорила я
- Ничего, - он схватил бутылку Martini и сигареты
- Хорошо. Значит, полагаешься на мой вкус, - я еле сдерживалась, что б не засмеяться.
Через пару минут мы уже стояли на кассе и чуть не подрались, выясняя кто будет оплачивать наш незапланированный банкет. Лаури победил, за все заплатил сам, взял пакеты и послушно последовал за мной.
Двери лифта за нами закрылись, Лаури остановился как вкопанный, я взяла его под локоть и потащила к двери.
- Не бойся! Я уверена ты понравишься…..всем! – я уже чуть не захлебывалась от смеха.
Наконец, я открыла дверь, на пороге сидела кошка, как всегда ожидая меня.
- Знакомься! Это – Джульетта! – все, я умирала от смеха, - Джульетта, знакомься! Это – Лаури! – я забрала пакеты из его рук и прошла на кухню.
- Привет, котеночек!, - наконец, Лаури все понял и тоже рассмеялся, - Какое у тебя красивое имя.
Джульетта продолжала сидеть не шевелясь и смотрела своими зелеными глазами, не моргая. Лаури тоже не отводил своих изумрудно – кошачьих глаз от нее. Неожиданно кошка замурлыкала и потерлась о его ногу, как бы говоря: «ты – свой», Лаури присел на корточки и взял ее на руки.
В эту ночь мы много пили и разговаривали. Лаури рассказал о своем детстве в Финляндии, о том, что сочинять и исполнять свои песни – мечта, ставшая реальностью, о своих друзьях – музыкантах, с которыми они уже записали 3 альбома, о том, как рождается мелодия и слова, о своем коте – Хеллсинки…я по большей степени молчала, пытаясь запомнить его голос, интонацию, улыбку, взгляд, жесты…
- Я хочу сделать тебе подарок. У тебя не найдется чистого белого листа и карандаша, - спросил он и подмигнул.
- Карандаш есть, а вот бумаги – нет. Зато у меня есть чистая белая стена. Подойдет?
- Неси карандаш, оригиналка!
Его просьба была выполнена.
- Я немного рисую и хотел бы изобразить тебя. Такой, как я тебя представляю. Хорошо?
- Давай попробуем, - с недоверием сказала я, - ты уверен в себе? Уже 3 бутылки Martini выпиты.
- Если не понравится – перекрашу твою стенку сам! – и Лаури опять засмеялся, - Так, подними руки, поверни ладошки внутренней стороной на меня. Хорошо. Теперь прикрой лоб одной ладонью, а губы – другой. Отлично. Теперь не шевелись. Мастер приступает к работе.
- Мастер, только не очень долго. Руки навису тяжело держать, - в ответ пошутила я.
- Искусство – дело тонкое. Нужно потерпеть.
- Угу, терплю.
На мое счастье, терпеть оказалось не так уж и долго. Около получаса. За это время я успела провести еще ряд наблюдений. Например, что он, видимо сам того не замечая, покусывает нижнюю губу, что на большом пальце правой руки – шрам, что когда он поднимает левую руку вверх и рукав футболки слегка сползает вслед за рукой – то на предплечье виднеется татуировка, правда разобрать что так изображено – я не смогла, что он улыбается «всем лицом», что при свете лампы его глаза становятся еще более зелеными, как весенняя листва, что его черные ботинки похожи на военные, да в конце концов и то, что когда он «слегка навеселе», его речь становится быстрее…
- Все готово! Принимайте работу.
Я подошла к стене. На меня смотрела бабочка, по форме крыльев – тропическая, оба крыла были надорваны и заклеены пластырем, на одном пластыре было написано - NO, на другом – FEAR.
- Ну, как? – не унимался мастер, - что скажешь?
- Неожиданно, - я почесала затылок, - А зачем я полчаса руки держала? Но мне определенно нравится! Только можно подписать работу?
- Да, легко! – Лаури оставил автограф и размашисто вывел серию цифр.
- Это что? – спросила я, указывая на них.
- Это мой номер телефона. На всякий случай, как телефон скорой психологической помощи. Вроде службы спасения. Можешь звонить в любое время.
- Смотри, сам предложил. Потом будешь от меня сковородкой отбиваться! – и мы засмеялись.
- Ладно, я пожалуй пойду. Уже восемь часов, мне на репетицию к двенадцати. Ты позвонишь?
- Конечно, только наведу генеральную уборку мозгов.
- Мадемуазель, - он поклонился и поцеловал мне руку.
- Месье, - я подхватила эстафету и, взявшись за подол воображаемого платья, исполнила реверанс.
Лаури подошел совсем близко и прошептал: «Близкие, которых мы потеряли, живы, пока бьются наши сердца. Спокойного утра».
Я закрыла за ним дверь и упала на кровать. Проснулась я уже поздно вечером, голова кружилась, и все вчерашние события казались мне сном. Хотя нет, пластыри на ладошках доказывали обратное. А воспоминания о Лаури – реальность? Я зашла на кухню. Бабочка и номер телефона…значит, реальность! Ура!»
Только Хлоя дописала последнюю строчку, у столика возник Николя:
- Уже одиннадцать часов. Наше время настало.
- Уже? Видишь, я не сбежала. Собираюсь. Одну минутку.
«Вот черт! Зачем я это делаю?» - спросила она саму себя
- На такси или пешком? - спросил бармен
- Первое, я что-то устала, - проговорила Хлоя, и это было чистой правдой.
Через десять минут они уже сидели на пирсе, было немного прохладно, но Николя захватил бутылочку «огненной жидкости», на то он и бармен.
- Можно у тебя спросить? – он первый начал разговор
- Давай
- Почему ты все время одна? Нет, ты, конечно, иногда общаешься в кафе со мной и бывшими сослуживцами по прежней работе, но это не в счет.
- Сразу вопрос не в бровь, а в глаз…
- Постой, я тебе кое-что расскажу. Тебе будет интересно. Помнишь, до меня в баре работал Кевин, вот он мне и рассказал это. Слушай. Когда я пришел устраиваться на работу в бар, он вводил меня в курс дела: показывал где что стоит, рассказывал о моих обязанностях и о предпочтениях постоянных клиентов. В этом списке ты занимала особое место. Если истории из жизни большинства этих постоянных клиентов знали все, то о твоей истории ходили легенды. Никто точно ничего не знал и все, кому не лень, строили догадки. В первую очередь шли два бокала, всегда два бокала, потом, то, что ты сначала всегда появлялась в кафе в пять сорок вечера, сразу после работы и ровно в шесть вечера только для тебя включали песню Dancer In The Dark группы The Sumsar, именно эту песню и никогда никакой другой. А последние полгода ты вообще все время проводишь в кафе каждый день, теперь ты что-то пишешь, что именно - опять никто не знает, но вечерняя песня, бокалы и кофе остались неизменными. Мне говорили, что ты сочиняешь песни и Dancer – твое произведение. Еще мне говорили, что бывший солист группы был твоим мужем, потом Вы развелись, и он присвоил себе авторство на эту песню. Потом, твоя тату на шее в виде бабочки и надписью no fear, и твоя любовь к шарфам породили другой миф о том, что ты неизлечима больна и прячешь шрамы под тату и шарфами, а эта песня и бокалы – твой ритуал прощания с кем-то. Так же я слышал, что ты пишешь книгу по уходу за кошками, тот факт, что у тебя есть Джульетта – единственное, что достоверно известно. Ходили слухи, что ты потеряла память и не знаешь нигде твой дом, ни где родственники, поэтому коротаешь дни в кафе, а ночи – в ночлежке. Но это – самая невероятная теория, - Николя громко рассмеялся,- в конце концов, Кевин сказал, что если я узнаю твою тайну, то мне прямо на барной стойке поставят памятник, и все работники будут мне каждый месяц отстегивать 3% от зарплаты, как самому талантливому бармену в истории «Шоколада». Вот такая история. Как тебе теории? - он повернулся к Хлое лицом и протянул ей бутылку, она сделала глоток.
- Какая - то доля правды есть. Но боюсь, что памятник и денежные пожертвования тебе не светят. Ты уж не обижайся.
- Да никаких проблем. Это я просто для сведения рассказал. Ты хоть улыбнулась, это уже плюс…обычно ты грустна, особенно в шесть часов вечера. Я все вижу…Я тебя люблю, Хлоя……, - Николя замолчал. Хлоя ничего не ответила, на секунду крепко сжала руку Николя и тут же отпустила.
- Не надо объяснять. Я все понял…Кроме одного: почему ты даже не хочешь попробовать?...просто дай мне шанс…
- В этом нет смысла. Пустая трата времени…твоего времени, да и моего тоже, - она закурила и протянула сигарету бармену
- Как ты можешь наперед знать есть в этом смысл или нет?
- Знаю и все….
- Я б хотел тебе помочь, хоть я и не в курсе причин твоей печали
- Ты мне и так помогаешь, ты делаешь мою жизнь упорядоченной что ли….я знаю, что ты не забудь ни про шампанское, ни про кофе, ни про песню, я уверена в тебе…может быть тебе это покажется странным, но мне все это важно. Мне важна постоянность в моей скромной жизни. Понимаешь? – она повернулась к нему лицом и смотрела прямо в его глаза.
- Да разве это жизнь? Такая жизнь….,- Хлоя не дала ему закончить фразу
- Скучна? Да, черт возьми, скучна! И я тоже скучна! Но согласись, что это мое право прожить собственную жизнь так, как мне того хочется…, - она практически кричала, а потом вновь перевела взгляд на залив, что б бармен не увидел ее слез, - и давай на этом поставим точку…
- Как скажешь, но ты меня не переубедила, - серьезно ответил Николя.
На этом разговор был закончен, еще какое-то время они просто сидели на пирсе и любовались звездным небом и молчали – каждый о своем.
- 4 –
7 сентября 2001 год
«В последующие два месяца я, как и обещала Лаури, занималась приведением своих мыслей в порядок. Восстановилась в университете, правда меня приняли снова на третьий курс, а не на четвертый, хоть я и уверяла, что за три месяца сдам все экзамены за тот год, что провела «заграницей» (мне все поверили), но – увы. Записалась на курсы для желающих обучиться игре на гитаре, оказалось, что перебирать струны и зажимать баре с аккордами – не так уж и сложно, хоть со слухом мне повезло. Обзвонила старых приятелей, все удивлялись почему я так долго отсутствовала и даже не позвонила и не объяснилась, милые мои друзья, я помню, что Вы в течение года мне постоянно названивали, я слышала все Ваши слова на автоответчике, только не отвечала.
Каждый день я встречала с нарисованной бабочкой, несколько раз я даже начинала набирать телефонный номер Лаури, но ни разу не хватило смелости нажать на кнопку с последней цифрой.
Постепенно моя жизнь возвращалась на «круги своя» - университет, курсы, веселые компании друзей, я начала строить планы на будущее и старалась стереть тот год из своей памяти. Только по прежнему подступали слезы, когда я смотрела на фотографию, нашу семейную фотографию: мама, папа, я держу на руках кошку на фоне осеннего парка, и мы смеемся.
Спустя четыре месяца после «точки отсчета новой жизни» воспоминания о Лаури Милонен сильно изменились, он стал для меня бестелесным образом, ангелом, который однажды спустился на Землю, что б спасти меня, оставить отпечаток в виде бабочки на моем сердце и вновь вернулся на Небеса. И я больше не заходила в то кафе, где мой ад и его рай встретились.
Так моя жизнь и продолжалась, пока не наступил еще один судьбоносный день – 23 декабря 1998 года.
Все готовились к Рождеству, город пылал гирляндами как гигантский пожар. Миллионы людей торопились с покупками подарков для близких, кругом улыбки, как будто на какое-то мгновение все горожане стали одной большой семьей. Я тоже поддалась очарованию этой предпраздничной суеты: купила елку и подарки всем: и маме, и папе, и кошке, и миссис Джонс и даже, пусть уже воображаемому, Лаури Милонен. И ничего, что некоторые из подарков так и останутся не распакованными, и я не увижу счастливых лиц, но я это почувствую.
В этот день я проснулась со странным чувством, будто что-то сегодня должно произойти. Я помню все в мельчайших деталях, все началось со шкафа с одеждой. Только я его открыла, мои руки сами потянулись к черному платью, глаза еще не успели приценивающе взглянуть на гардероб, а руки уже достали это самое дорогое из всех вещей платье. Оно было великолепно (на мой взгляд): из тонкого трикотажа, по колено, длинные рукава с высокими манжетами, горловина мило завязывалась на бантик – ничего лишнего. На ногах- черные, будто вязанные, сапоги, черное пальто, длинный, теплый, бежевый шарф в зеленую клетку, перчатки «без пальцев» и черная сумка с вышитым цветочным узором. Джульетта посмотрела на меня с подозрением, да я и сама так же посмотрела на свое отражение в зеркале. «Мне в университет идти, а я вырядилась как на свидание!»,- подумалось мне, но переодеваться не стала. Только я вышла на улицу, какая-то неведомая сила направила меня в сторону, диаметрально противоположную дороги в университет, как будто кто-то взял меня за руку и повел за собой. И что самое удивительное, я ни капли не сопротивлялась этому процессу. Этот кто-то вел меня запутанными тропами, то по центральным улицам, то по подворотням, дул сильный ветер, и мне иногда приходилось хвататься то за деревья, то за фонарные столбы, только что б порыв ветра не сбил меня с ног.
Наконец, после часа блужданий, невидимая рука меня отпустила, я оглянулась вокруг. Вот магазин музыкальных инструментов, вот станция метро, оказывается я и не так далеко ушла от дома, только пару километров. Мое внимание привлекло дерево, оно тоже было украшено гирляндами под стать празднику, но на нем еще шелестела, хоть и пожухшая, листва. Это было очень странно, уже давно все остальные деревья выглядели в стиле «ню» и никак ни в «одежде». Ко всему прибавился внезапно начавшийся дождь, хотя уже вторую неделю шел снег, и город был укрыт мягким пуховым снежным покрывалом. Я сняла перчатку и подставила правую ладошку дождю. Я так и стояла под дождем с вытянутой ладонью, сильный порыв ветра колыхнул мертвую листву и оторвал один лист с дерева, листочек еще какое-то время покружил в воздухе и приземлился точно на мою ладонь.
- Привет, - раздался чей-то голос сзади, я повернулась. Предо мной стоял ангел, такой же промокший до нитки, я б узнала его из тысячи подобных ангелов, это был мой ангел – с изумрудно – кошачьими глазами. Находясь под впечатление от увиденного, я, по привычке, кивнула ему в ответ и улыбнулась.
- Ты здесь одна? – спросил ангел и оглянулся по сторонам.
Мой дар речи и не думал возвращаться, поэтому я снова кивнула. Ангел расправил крылья, и взял меня под свое левое черное крылышко.
- Пойдем, тут кафе через дорогу. Ты вся промокла, да и я тоже, - ангел улыбнулся и мы побежали.
-Офелия, ты опять будешь со мной переписываться? – игриво спросил ангел, дыша на мои замерзшие руки.
- Нет, - протянула я, ну наконец-то мой дар речи вернулся,- а что…что ты тут делаешь?, - запинаясь спросила я
- Заходил в магазин, хотел сделать себе подарок – купить вон ту белую гитару, - он показал на витрину магазина, - а ты, позволь спросить, что тут делала?
- Я, я…ты мне все равно не поверишь, - («мне что ему рассказывать про сегодняшний «сумасшедший дом?», - пронеслось в голове), - я, в общем, тоже в магазине гитару присматривала, - соврала я.
- Ты хочешь сказать, что учишься играть?
- Да пока только мучаюсь, - я улыбнулась, - гитару мучаю!
- Ты мне так и не перезвонила, - ангел резко сменил тему разговора
- Нет, но и ты, Лаури, тоже, зная, где я живу, ни разу не навестил меня, - зачем-то съязвила я.
Лаури ничего не ответил, только как-то странно посмотрел на меня своими кошачьими глазами и произнес не менее странную фразу, смысл которой я не поняла:
- Это судьба. Ты веришь в судьбу?
Я сделала вид, что задумалась:
- Нет, в судьбу не верю.
- А я верю, - уверенно сказал он, - и сегодняшний день – тому подтверждение.
Я окончательно перестала что-либо понимать вообще: судьба, сегодняшний день, Лаури, как снова с Небес спустился, платье, дождь, дерево, неведомая сила – все перемешалось. Конечно, мне было известно, что иногда нам кто-то посылает знаки, но со мной такое случилось впервые…или нет…или наша первая встреча с Лаури кипела знаками, которые я просто не хотела замечать…
Наконец, решив, что все мои мысли все равно не сложишь в единое целое, я переключила внимание на другой вопрос.
- Скоро Рождество. Будешь отмечать?
- Буду, с тобой, - не колеблясь ответил Лаури.
Я застыла с чашкой кофе в руке не ожидая такого ответа. И еще прищурилась, пытаясь хоть что-то причитать в его изумрудно – зеленых глазах, но увидела только полное спокойствие.
- Буду рада, - тихо произнесла я, мелкая дрожь пробежала по телу. Лаури улыбнулся, но только глазами.
- Дождь не унимается. Я люблю дождь, а ты? – теперь он перепрыгнул с одной темы на другую.
- И я…особенно поздней осенью, когда они становятся холодными и беспощадно тоскливыми. А как твое творчество?
- Ну, я думаю, ты сама понимаешь. Мы не так уж популярны в широких кругах, обычно играем в барах и на небольших площадках. Я не грежу карьерой рок – звезды. Просто хочу играть свою музыку, петь свои песни и…, - Лаури замолчал и повернулся в сторону окна. Я не настаивала на продолжении фразы.
- Расскажешь мне о себе?- вновь сменил он тему, - я так рад тебя видеть.
И я, ничего не скрывая, как на исповеди, рассказала ему о прошедших с нашей первой встречи месяцах, обо всем. Лаури внимательно слушал, смеялся вместе со мной и гладил по руке, когда я чуть не плакала. И мы опять просидели в кафе до закрытия, и он снова пошел меня провожать, но на мое предложение подняться ко мне – отказался, чуть - чуть наклонился и поцеловал меня в щеку, а я вновь почувствовала тот самый притягательный парфюм: древесно – коньячный с нотками ванили, и воспоминания нахлынули с новой силой…и я уже не была уверена, что моя новая жизнь так уж хорошо устроена, и что я не тосковала по Лаури…
Мы вместе встретили Рождество, я в скором порядке, поменяла свой первоначальный подарок на другой, на ту самую белую гитару из витрины магазина, а Лаури подарил мне кусочек лета: несколько пестрых букетов и коробку, только я ее открыла, как по комнате разлетелось два десятка бабочек…
И Новый год мы тоже встречали вместе, и вместе ловили этих бабочек и отвозили их в ботанический сад, и зажигали свечи, и пили шампанское, и танцевали, и гуляли по заснеженному парку, и смеялись, и декларировали стихи, и пели под гитару, и строили снеговика во дворе, и снова смеялись…
Мы были «вместе» (если это можно так назвать) уже два месяца. Как «вместе»? Практически каждый день Лаури встречал меня после занятий в университете или заезжал за мной домой, и мы часами гуляли, пили кофе и напитки покрепче, болтали обо все на свете, ходили в кинотеатры и на мьюзиклы. Однажды он пригласил меня на концерт их группы The Sumsar, я стояла за кулисами и видела, что сцене он отдает все силы, что каждую песню он проживает как маленькую четырехминутную жизнь, и что во время исполнения Dancer In The Dark Лаури посмотрел на меня, и у нас обоих в глазах стояли слезы, а он натянул шапку пониже на глаза, что б никто этого не заметил. В конце концов, я стала замечать, что ничем, точнее никем, больше не занята, как встречами с Лаури, я ждала его звонков, и он звонил, и мы встречались, и он всегда провожал меня домой и всегда целовал в щеку, только в щеку и больше ничего, никаких намеков на большее. Мне это было непривычно, ведь мои подобные отношения с мужчинами развивались по другому сценарию…
С другими мужчинами все было понятно и просто с самого начала: цветы, подарки, посиделки в кафе и ресторанах, телефонные звонки, комплименты, от которых предполагалось, что я растаю как сливочное масло в жару, и, наконец, решающий момент отношений – приглашение посетить их жилище. И я соглашалась, и я и этот мужчина понимали для чего я была приглашена, и я разрешала делать все, что угодно, со своим телом и получала от этого удовольствие, но мое сознание всегда было рядом со мной в такие моменты и сохраняло гробовое молчание, никаких чувств, никаких эмоций – тишина. Сколько таких мужчин было…следующий, следующий, пятый, десятый и история повторялась вновь: я получала физическое удовольствие, сознание продолжало играть в молчанку. В конце концов, к 22 годам, я пришла к выводу, что видимо, мне не суждено испытать такое неземное чувство как любовь, а потом случилось то, что случилось, и мужчины окончательно исчезли из моей жизни.»
- Хлоя, Хлоя, очнись! – Николя слега трепал ее за плечо, - уже пять часов вечера, а ты сидишь как вкопанная. Я шестой раз к тебе подхожу, ты заметила? – он указал на лежащую на столе папку.
- Нет. А что это? – удивленно спросила она
- Посмотри – узнаешь!
Хлоя раскрыла папку…на бумаге карандашом выполнен ее портрет: идеальное сходство, она сидит перед открытым ноутбуком, на столе чашка кофе, голова слегка наклонена вправо, в левой руке сигарета, на шее бабочка и узенький шарфик и у нее печальный отсутствующий взгляд.
- Спасибо. Очень точно подмечено. У тебя талант.
- Не стоит благодарности. Я могу тебя и закрытыми глазами нарисовать, тебя невозможно забыть, - Николя перешел на шепот
- Не вгоняй меня в краску, - попыталась отшутиться Хлоя, - можно я портрет оставлю себе?
- Конечно, это мой подарок. Может когда – нибудь ты посмотришь на него и вспомнишь, что есть на свете такой Николя, который любит тебя! - он присел в кресло напротив нее.
- Николя, ты б не мог пересесть на другое место, вот сюда, - она отодвинула соседнее кресло, - только не напротив.
Голос Хлои стал холодным как лед.
- Да что с тобой! – закричал Николя и резко поднялся, - у тебя что, камень вместо сердца?! Тебе наплевать на меня и мои чувства?!
Он кричал так, что посетители кафе прекратили свои разговоры.
- Николя, успокойся, - Хлоя обняла его, - успокойся. Прости.
- Да пошла ты! – он оттолкнул ее, взял свой рисунок и порвал его в клочья, - пошла ты!
Кусочки бумаги разлетелись как конфетти, Николя, продолжая что-то выкрикивать, вернулся на рабочее место, зазвенели бокалы. Хлоя присела на колени и стала собирать то, что пару минут назад было ее портретом.
- Не надо, мисс. Это моя работа, - подошла уборщица, - лучше присядьте.
У Хлои тряслись руки, но слез не было, только сильное нервное напряжение, будто кто-то включил громкость ее чувств на максимум.
Удивительно, но в шесть часов Николя все-таки включил ее песню.
«Лаури! Сколько мне еще ждать и надеяться! Неужели я этого заслужила? Отпусти меня на волю из своей клетки…Я уже и так полуживая…»
Сил продолжать свой рассказ у Хлои не было, ей хотелось домой, залезть с головой под одеяло и спрятаться от окружающих. Она выключила ноутбук и подошла к Николя.
- Я еще раз прошу прощения, но и ты должен меня понять. Нам не стоит впредь заводить разговор на эту тему, - Хлоя запнулась, - на эту самую тему. И спасибо, что не забыл про песню.
- И ты меня прости, накопилось, знаешь ли. Но это не оправдание, я понимаю. Не знаю что на меня нашло…затмение. Прощаешь?
- Да, до завтра.
Хлоя добралась до своей квартиры, упала на кровать прямо в одежде, обняла кошку и заснула. Как же она устала.
- 5 –
- Доброе утро, малыш! Проголодалась? – Хлоя нежно гладила кошку, вытянувшуюся во всю длину на одеяле, - Пойдем завтракать.
Джульетта соскочила с кровати и потерлась об ноги Хлои, уж от еды она никогда не откажется.
- Ну что, маленький мой! Мне надо уходить, но вечером я куплю тебе что-нибудь вкусненькое. Хочешь рыбки? – Хлоя допивала свой кофе, одновременно застегивая сапоги.
Джульетта уже сидела около двери, ожидая поцелуя в носик.
- Все, я побежала! Давай поцелую! До вечера!
Хлоя закрыла дверь и вновь ступила на дорогу в кафе, через парк и залив, через воспоминания и еще живую надежду.
Николя подбежал к ней и слегка приобнял, едва она успела открыть дверь, и колокольчик радостно возвестил о ее приходе.
- Как я счастлив, что ты пришла. Я уже думал, что нет мне прощения, - затараторил Николя
- Не переживай, я не злопамятная, - пошутила Хлоя, - давай забудем о вчерашнем. Хорошо?
- Все – все. Договорились. Проходи, я сейчас, - и он пошел за шампанским.
Она неспешно достала сигареты, зажигалку, включила ноутбук. «Ну что ж, на чем я вчера закончила?», - Хлоя перечитала последнюю страничку и продолжила:
8 сентября 2001 год
«С Лаури все было по другому, совершенно по другому. В наших отношениях не было никакой логики – мы встречались и вели себя как «влюбленная парочка», но в то же время оставались только друзьями или братом с сестрой.
Я сама не заметила, как он подкрался ко мне, как завладел всеми моими мыслями, точно как кошка бесшумно подкрадывается, что б изловить птичку. На исходе четвертого месяца наших дружеских отношений, я стала ловить себя на мысли, что когда мы с Лаури попиваем кофе в кафешке, и он мне что-то рассказывает, то я уже даже и не слышу его слов, я нахожусь под гипнозом его бледных губ и изумрудно – зеленых глаз. И что хоть я и присутствую рядом, но в моем воображении мы уже обнаженные, сплетенные в нежнейших объятиях, и он шепчет мне все евангелие любви…и в такие моменты мне приходилось щипать себя за ногу под столом, только бы вернуть концентрацию и внимание к его рассказам, и меня все чаще пробирала дрожь, когда он держал меня за руку или целовал в щеку. Иногда меня посещали странные домыслы о «не совсем традиционной» сексуальной ориентации Лаури, я находила это единственно верным объяснением его поведения со мной.
Так все и продолжалось, и он меня приглашал к себе домой, я уже изучила его квартиру до мельчайших деталей. Его жилище было немного «растрепанное» что ли, царил художественный беспорядок, понять закономерность расположения вещей мне было не под силу. Там, где пару дней назад были расставлены книги – теперь компакт диски, а книги стопками разложены вокруг круглой кровати, на подоконнике – недопитая чашка кофе, какие-то тетрадки с записями текстов, отдельных предложений, не связанных между собой слов, гитара тоже постоянно мигрировала с места на место, создавалось ощущение, что только окно и входная дверь оставались неподвижными и всегда были на своих привычных местах. На стенах всегда присутствовала целая галерея авторских картин, экспозиция менялась ежедневно, были и абстракции, и какие-то архитектурные сооружения, и люди, и пейзажи.
Квартира Лаури была небольшая, даже крошечная, но она была целым миром, его миром, который не ограничивался каменными стенами.
Без сомнения, внутренне убранство (если позволите так сказать) квартиры, лично для меня, было бесценно, но не стоит забывать об окне, точнее о виде, открывающимся из окна, о прекрасном виде на парк. Я могла долго простоять, опершись на подоконник, и наблюдать как лошади с каретами колесят по аллеям, и как садящееся за горизонт солнце отражается в водах пруда, и как люди, проходя мимо замысловатых скульптур, замедляют шаг и спорят что именно автор хотел донести до окружающих, создав такое произведение искусства.
В тот день, в конце мая, все было как обычно: мы погуляли по городу, выпили по чашке «горячего шоколада», зашли в ресторан быстрого обслуживания, набрали четыре коробки всякой всячины и отправились в его «холостятское логово», так Лаури называл свое жилище. Когда мы закончили с опустошением тех самых коробок с провиантом, он спросил:
- Хочешь кофе?
- Конечно, - ответила я.
Лаури удалился на кухню, я подошла к окну, через минуту вся квартира наполнилась ароматом свежесваренного кофе, как я люблю этот запах. Я слышала, как Лаури вернулся в комнату, а что происходило дальше, до сих пор мне кажется сном.
Он подошел сзади и крепко обнял меня: «Как я хотел тебя все это время…», - хрипло прошептал Лаури, резко развернул меня к себе лицом и прижал к стене, слегка приподнял и я обвила ногами его бедра, наши глаза оказались на одном уровне, как и наши губы, мое сердце билось с бешенной скоростью, его сердце тоже, я это слышала. Еще секунда и я вкусила запретный плод, наш поцелуй был совсем не нежным, а безудержным, диким, как будто этим поцелуем мы хотели лишить друг друга жизни. Лаури то отрывался от моих губ, то снова начинал целовать с утроенной силой, то еле-еле покусывал мои губы, то пытался прокусить их. Видимо от того, что я так давно мечтала об этом поцелуе и что поцелуй был сумасшедшим, и что его губы были вкуса ванили, меня бросило в дрожь, сначала слегка, а потом все сильнее и сильнее, меня просто колотило и слезы сами потекли из глаз. Лаури опустил меня на пол, и я, потеряв опору, беспомощно сползла по стене вниз, он сел рядом, положил мою голову себе на плечо, что-то шептал или напевал и гладил по волосам. Я сама себя испугалась, еще ни разу ни с одним мужчиной мне не приходилось испытывать ничего подобного. О чем в этот момент думал Лаури? Спустя несколько минут его прикосновения меня успокоили, дрожь прошла, слезы высохли. Он посмотрел на меня и в его изумрудно - кошачьем взгляде я прочитала немой вопрос: можно ли тебя еще раз поцеловать? (а может быть, я ошибалась, но кивнула в ответ). Лаури взял мою руку и прислонился губами к ладошке, поцеловал запястье, потом начал продвигаться все выше и выше, он отодвинул рукой мои волосы и принялся целовать в шею, вот здесь, с левой стороны, и, наконец, вернулся к губам…От его мягких и нежных поцелуев, от его ласковых и настойчивых рук, я постепенно теряла над собой контроль, последнее что я помню – я одним движением расстегиваю ремень и молнию на его джинсах, а он снимает с меня платье и зубами стягивает мое нижнее белье – на этом сознание покидает меня и увлекает за собой в рай…
Когда я открыла глаза, то уже лежала на кровати, Лаури лежал рядом, опираясь на руку, он подмигнул мне, его глаза радостно блестели. От кровати осталось одно название: подушки, простынь, одеяло, все было разбросано по полу, и мы возлежали на «голом» матраце.
- Ты как? – спросил он и погладил меня по щеке
- Жива, - ответила я и подмигнула ему
- Я требую продолжения, - игриво произнес Лаури, придавил меня своим телом и принялся целовать в шею…
- А который сейчас час? – неожиданно вопросила я, за окном было светло.
- Десять часов, а что? – растерянно произнес Лаури
- Вечера? – уточнила я
- Нет, конечно, уже утро, глупышка, - и он продолжил покрывать мою шею поцелуями
- Вот, черт! – вскрикнула я и выскочила из-под него как ужаленная, - Черт! Я на экзамен опаздываю!!!!
Я стала судорожно носиться по его квартире в поисках своей одежды, Лаури тоже встал и обвязался простыней через плечо. «Просто римский император!», - подумала я, глядя на него.
- Цезарь! Вы, случаем, мои туфли не встречали? – прокричала я, полоская рот какой-то жидкостью, - А такси, Вы, не вызовите?
Через 10 минут я была готова, Лаури подошел ко мне и крепко обнял.
- Удачи, котенок! Позвонишь? Я уже скучаю…
- Позвоню. А ты будь готов и сразу выезжай ко мне. Договорились, Апполон?! – я дернула за узелок, и простынь, прячущая великолепное тело Лаури, сползла на пол, - Вот так и приезжай! – я засмеялась, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в нос.
- Ах, ты, бесстыдница! – улыбнулся он, так как мне нравится – всем лицом, и его зеленые глаза хитро блеснули.
В этот момент зазвонил телефон, такси уже ждало внизу.
- До встречи, - я взяла сумку, а Лаури надул губки, точно обиженный ребенок, - Как только доберусь до дома, позвоню. Обещаю.
По дороге в университет я бегло просмотрела лекции, вроде бы все помнила, но вид мой был не самый лучший, помятое платье, на голове «доброе утро, столица», я достала из сумки заколку и завязала волосы в хвост.
Видимо, жизнь все-таки делится на черно – белые полосы, и, определенно, в этот момент моя полоса была белая. С экзаменационным тестом по психологии, а там было не много, не мало, а 100 вопросов, мне удалось справиться за час, еще одногрупнице успела помочь с ответами, хорошо, что профессор этого не заметил.
Я окрыленная мчалась домой, мне все не верилось, что, наконец, сбылась моя мечта – я влюбилась, я влюбилась в самого лучшего мужчину на свете, и, похоже, мои чувства взаимны. Это - чудо, это - счастье, это - радость, и это – реальность.
Дома меня ждала Джульетта и записка от миссис Джонс: «Джульетта сыта и довольна. Офелия, ты куда пропала? Как появишься, зайди, я волнуюсь».
- Малыш, прости, вот такая у тебя неродивая хозяйка, но у меня была веская причина. Подожди минутку, я к соседке и назад, и все тебе расскажу…
- Миссис Джонс, это Офелия, откройте.
- Офелия, ты хочешь старушку до инфаркта довести?
- Вы даже не представляете, что произошло. Я счастлива!!! Remember and live forever, remember to live for love, - напевала я
- Ты что-то сказала? – миссис Джонс хотела знать все
- Я Вам все позже расскажу, а сейчас мне пора. До свиданья и спасибо за Вашу чуткость к Джульетте и ко мне.
Я набираю заветный семизначный номер…Длинные гудки. «Ну, Лаури, возьми трубку. Это же я…».
Долгожданный голос на том конце провода:
- Алло…
- Лаури! Я уже дома…»
Хлоя отвела взгляд от текста и закрыла глаза…
«Лаури, если б я знала, что произойдет дальше, я бы бежала от тебя, бежала без оглядки, спряталась бы в самом темном углу и убила бы свою любовь к тебе, и потом всю жизнь зализывала свои раны и проклинала за это, но…», - негативные мысли Хлои медленно, одна за одной, сплетались в паутину ненависти к себе, к Лаури. «Стоп, Хлоя, стоп! Бог мой, что я творю? Я просто сошла с ума. Хлоя, какая же ты слабая, слабая духом. Да кого ты хочешь обмануть? Себя?! Да если бы не ОН, ты б уже давно травой поросла. Он дал тебе новую жизнь, вдохнул в тебя любовь, разогнал душевный мрак, на что тебе жаловаться?»
-Николя, можно бокал вина, красного, полусладкого, - Хлоя присела около барной стойки,- а лучше два бокала.
- Да что с тобой? – бармен наполнил бокалы, - вот, самое лучшее вино. Ты совсем не важно выглядишь. Хоть кушала сегодня?
- Сегодня? Нет.
- Может тебе что-нибудь принести? Хочешь рыбный стейк и овощной салат? Или сырный супчик? Сегодня у нашего кондитера получился превосходный яблочный пирог…Ну, хоть что-то…
- Я не голодна, спасибо, - Хлоя пригубила вино, - вкусно. Французское?
- Да, в винах я – профи, - Николя улыбнулся, - но ты от темы не отдаляйся. Я беспокоюсь за твое здоровье.
- Все будет хорошо. Не переживай. Ладно, пожалуй, я пойду, - она взяла бокалы и прошла за свой столик.
Допив второй бокал, Хлое удалось расслабиться, напряжение в мышцах прошло, по телу растеклось приятное тепло, она была готова продолжать.
«С того самого вечера мои дни и ночи с Лаури утекали как вода сквозь пальцы. Мне его всегда было мало, он, точно лучик света озарил мой склеп, в котором я хотела похоронить себя заживо. Он научил меня жить, да жить, с болью и воспоминаниями, но приручить их, ослабить их схватку, снять петлю с шеи и спуститься с виселицы. Лаури удалось снять пелену и открыть мои глаза на то, что жизнь моих родителей продолжается, пока жизнь теплится во мне. Он показал, что окружающий мир не только черно-белое кино, а фильм с миллионами красок. У меня крылья выросли и я воспарила над землей, утопая в нашей любви.
И еще у меня вновь появилась семья, конечно, не в обычном понимании этого слова, но к Джульетте и миссис Джонс прибавился любимый – мой Лаури и ребята из The Sumsar: Ююро, Лаки и Баули, которые за короткий срок стали мне как родные, как братья.
Через месяц наших любовных отношений с Лаури, я предложила ему переехать ко мне, он согласился, но и от съемной квартиры не отказался, я все понимала – творческому человеку иногда, как воздух, требуется одиночество - и не стала возражать.
Какое это счастье засыпать и просыпаться рядом с любимым человеком, даже самые обыденные дела, как покупка продуктов, уборка квартиры, приготовление обеда, с Лаури превращались в праздник, только мой и его праздник.
В университете начались каникулы, и я, наконец-то, смогла посвятить всю себя Лаури, готовить завтраки, провожать его на репетиции и в перерывах болтать с ним по телефону, завязывать шарфик, когда на улице было прохладно, да и просто ждать его дома. Частенько он возвращался не один, а со всей командой, тогда мы рассаживались на полу (большого стола у нас не было), кушали и пили вино, часами болтали, иногда всю ночь напролет. Похоже, что самой большой счастливицей была Джульетта, которая все подобные вечера переходила с рук на руки, и везде получала лакомый кусочек.
И были особые вечера, когда ребята приходили со своими инструментами, мы зажигали свечи, и они для меня и миссис Джонс устраивали акустические мини-концерты. Это было так волнующе, так чувственно, что глаза наполнялись слезами у всех присутствующих.
Наши ночи с Лаури были то сумасшедше – жаркими, он погружал меня в блаженство своими поцелуями, особенно вот здесь, на шее, с левой стороны, то нежно-трогательными, когда мы не занимались любовью, а лежали в пижамах, крепко обняв друг друга».
Хлоя дотронулась до щеки и вытерла слезинку, ей было одиноко, слишком одиноко в этом маленьком и одновременно большом городе, в городе воспоминаний. Последние строки давались очень тяжело, Хлое был необходим дополнительный впрыск алкоголя в кровь, она вновь оказалась у барной стойки.
- Повторить? – Николя будто читал ее мысли.
Хлоя кивнула.
- Вино? То же самое?
- Да, пожалуй, то же самое.
- Укусить ничего не хочешь? – заботливо спросил Николя
- Могу только себя покусать за свой несносный характер, - попыталась пошутить Хлоя
- У тебя несносный характер? – переспросил Николя, пододвигая к ней бокал, - не верю! Вот, хоть шоколадку возьму и за вино денег не надо, за счет заведения.
- Спасибо. Не волнуйся, постараюсь не напиться. Кто меня до дома доведет? – еще раз пошутила Хлоя
- Как кто? А я? Друзья друг друга не бросают на поле битвы, - засмеялся Николя, - как раз узнаю где ты живешь.
- Даже не надейся, - в ответ засмеялась Хлоя, - нет шансов!
- Подожди, еще не вечер! Раза три – четыре подойдешь за вином, и ты – моя, - не унимался бармен
- Не на ту напал! У меня пониженная чувствительность на алкоголь. Вот если раза двадцать три – двадцать четыре…, то тогда уж точно упаду со стула!
- И прямиком в мои объятия!
- Учти, я запомнила, если все-таки завалюсь на пол, до конца своих дней не прощу! – Хлоя погрозила Николя пальцем и рассмеялась
- Не вопрос! Только вряд ли ты, после таких доз, будешь в состоянии что-нибудь помнить!- бармен подмигнул
- Буду, буду, даже не сомневайся!
От беседы их оторвал громкий голос повара, взывающий Николя, побояться всех святых и обслужить, наконец - таки, пятый столик, а то все скоро остынет, а проблем повар не хотел.
- Извини, работа. Я к тебе позже подойду, еще вина принесу, - торопливо сказал Николя и помчался на кухню, выкрикивая что-то по-французски, и, объясняя, что он – бармен, а не официант и за это ему не доплачивают.
Хлоя еще какое-то время посидела за барной стойкой, Николя весь в мыле бегал от стойки в зал и обратно, пробегая мимо нее, он успевал только мило улыбнуться.
«Надо бы и мне вернуться к рассказу»,- подумала Хлоя, - «и отдалиться от бокала, иначе сбудется мечта Николя». Она усмехнулась и неторопливо прошла за свой столик. Сигарета в левой руке, правая на «мышке», пара щелчков и …
«Большую часть времени Лаури был моим ангелом – понимающим, сочувствующим, любящим, ласковым, добрым: мой ангел – хранитель с изумрудно – кошачьими глазами, но были дни когда в него вселялся дьявол, предугадать это было невозможно, все происходило внезапно, словно резкий порыв ветра с залива, словно стихия.
Лаури мог за минуту перейти из одного состояния в другое, из ангела – в дьявола. И тогда он начинал бить посуду, рвать свои любимые книги, ломать компакт – диски, при этом кричал, смешивая английские и финские слова, проклинал и себя, и меня, и группу, и все вокруг, многое из того, что он высказывал, мне было непонятно. В такие моменты я брала кошку на руки, с ногами залазила в кресло на кухне и закрывала уши руками. Последнее, что я всегда слышала, был звук разбивания гитары о стену, дребезжание струн и громкое хлопанье входной двери, затем наступала тишина. Я спускалась с кресла, варила кофе, выкуривала сигарету и приступала к уборке, потом я шла в магазин и покупала новую посуду, те же самые книги и диски, и новую гитару. Я знала, что Лаури вернется, и он всегда возвращался, через несколько дней, уставший и болезненно бледный, с черными кругами под глазами и всегда с новой песней. Он молча проходил в комнату, садился на пол, брал в руки новую гитару, играл и пел свою новую песню, а я всегда была его первым слушателем. Я не могу и сейчас понять как в Лаури рождалась песня, которая захватывала с первой нотой, с первой фразой и уводила за собой – то в мир воспоминаний, то в мир грёз, или надежды, или смерти, или любви – будто его песни были пазлом, состоящим из множества мелких частей, и каждым последующим прослушиванием, части начинали собираться в единое целое, пока перед Вами не открывалась картина, тот самый смысл, который Лаури хотел донести до слушателя.
Со временем я привыкла к его такому не стабильному поведению, творческие люди не поддаются логике и это делает их особенными».
Пальцы Хлои, возможно, и дальше бы выбивали ритмичные звуки, прикасаясь к клавиатуре, но их движения остановила мелодия.
… And you have erased all the fear from your heart
And tried to forget…
«Лаури, если б ты только знал, как давно я стерла весь страх с сердца, только забывать ничего не хочу, да и никогда бы не смогла, даже если бы и захотела. Unforgettable, that’s what you are…». Один взгляд на фотографию с экрана ноутбука, и слезы снова выдали ее одиночество.
Подошел Николя, принес очередной кофе, поменял пепельницу и, не проронив ни слова, удалился. Казалось, что голова весит тонну, поэтому Хлоя сложила руки на стол и легла на них. Все крутилось, но это было не из-за выпитого алкоголя, слишком велико было натяжение ее нервов, готовых порваться и подтолкнуть ее с края обрыва в бездну. Не поднимая головы, она выключила ноутбук, ей был необходим глоток свежего воздуха. Она торопливо собрала вещи, молча, пару раз взмахнув рукой, попрощалась с барменом и вышла на улицу. Раскаленный за день асфальт обжигал ноги даже через подошву, и было трудно дышать. «Если б кто-нибудь придумал кондиционер для улицы, ему бы Нобелевскую премию дали», - подумала Хлоя, ускорила шаг и направилась в сторону залива. Разувшись и кинув сумку на гальку, она пошла вдоль берега по линии прибоя, волны с шумом то обдавали ее прохладной водой, то бескрайний океан забирал их обратно, оставляя на водной глади пенных барашков.
… Sail away, it's time to leave
Rainy days are yours to keep
Fade away, the night is calling my name
You will stay, I'll sail away…
Сердце Хлои замерло, но эти строчки не покидали ее мысли, а она то думала, что все-таки смогла стереть их из памяти навсегда. Это была последняя песня Лаури, самая последняя. После этой песни ее жизнь начала скорбный отсчет дней БЕЗ НЕГО, который продолжается до сих пор. Ноги подкосились, и Хлоя упала на колени.
- Нет, Лаури, нет! – она захлебывалась слезами и кричала так громко, что заглушила протяжные стоны чаек в небе.
… Remember when I swore
My love is never ending
And you and I will never die
Remember when I swore
We had it all…
- Ты клялся!...Ты клялся!
Вокруг Хлои собрались люди:
- Мисс, Вам плохо? Выходите из воды! Вы можете встать?
Чьи-то руки схватили ее, вытащили на берег и начали трясти за плечи:
- Мисс, Вы слышите? Помощь нужна?
Хлоя слышала голоса этих людей словно через вату и ничего не понимала, ее душа забилась в угол и тряслась от страха, а сердце, то замирало, то начинало биться с нечеловеческой скоростью.
- Спасибо. Ничего не надо, я в порядке, - она собрала последние силы в кулак и привстала,- мне уже лучше.
Все разошлись, оставив Холю одну. Проводив солнце за горизонт, она собиралась пойти в свое скромное убежище, но сильная боль в колене не дала ей даже шевельнуться. Она и не заметила, что, видимо, во время падения, сильно разбила коленку, кровь пропитала джинсы насквозь, а потом засохла, намертво приклеив штаны к пораненной ноге. Попытки разъединить ткань и кожу не принесли ничего кроме боли. Оставалось одно: либо снова зайти в воду и ждать, пока запекшаяся кровь размокнет, либо звать на помощь.
Только кого? Время приближалось к полуночи, беспокоить друзей, по большей степени семейных, ей не хотелось, миссис Джонс - тоже не вариант, Хлоя пролистывала список контактов в телефоне:
«Николя…как раз смена подошла к концу…выбора у меня все равно нет…», - и она нажала на кнопку вызова.
-Хлоя,- его голос был взволнован
- Николя, прости, что беспокою в такое время, но ты все равно только закончил работу, - начала она
- Что случилось? Ты в порядке?
- В общем, я сижу рядом с пирсом, практически у кромки воды, я упала и разбила колено, допрыгать до дороги с ноутбуком наперевес, что б поймать такси, мне не под силу…вкратце так. А ты уже дома? – еле-еле произнесла Хлоя, от холода «зуб на зуб» не попадал, и ее всю трясло
- Да, дома. Я уже выезжаю к тебе, - не задумываясь ответил Николя
- У меня еще есть просьба. Ты не захватишь что-нибудь сверху накинуть, я в майке и замерзла…
- Понятно, жди, - и он повесил трубку…
Николя присел рядом с ней:
- Привет. Вот, держи, - он протянул ей вязаный свитер, - я еще плед захватил. Давай, одевайся скорее.
- Спасибо, - Хлоя улыбнулась и надела свитер, - еще раз спасибо. Не знаю, что б я без тебя делала.
- Как ты так неаккуратно? – спросил он, указывая на окровавленную ногу, - может быть у тебя перелом?
- Нет, не думаю…надеюсь, что нет, - ей и в голову такое не приходило, какой такой перелом? Нет, перелом ее, однозначно, не устраивал, - царапина и все!
- Так, значит, в больницу ты не поедешь и настаивать нет смысла, - Николя накинул на нее плед и обнял за плечи, - то есть мы едем к тебе домой?
- Да, едем, только можно…, - она не успела закончить фразу
- Извини, - он убрал руку с ее плеча, - ну, что, попробуем встать?
- Давай, - Хлоя приподнялась и попыталась, опираясь на Николя, допрыгать до дороги на одной ноге
- Не удобно же по гальке прыгать, - заметил Николя, - у меня есть другое предложение. Ты не против, если я тебя донесу, только мне придется взять тебя на руки, - игриво продолжил он
- Хорошо, я согласна, только не пытайся меня ощупать, - шутливо ответила Хлоя
Бармен подхватил ее как пушинку, как перышко и понес по направлению к оживленному городу.
- Бог мой! Ты хоть что-нибудь ешь? Давно хотел тебя спросить: сколько ты весишь? – недоумевающее вопросил он
- Да, представь себе, ем. А вешу около 88 фунтов или 40 килограмм, как тебе угодно, - язвительно ответила она, возлежа на руках Николя, точно Клеопатра
- Да ты просто дистрофик, и это меня огорчает. Я займусь твоим питанием. Но есть и хорошая новость: сбудется моя мечта идиота, даже две мечты
- Поделишься секретом? – недоумевающее произнесла Хлоя
- Во-первых, узнаю все-таки где ты живешь. А во-вторых, хоть это и стечение обстоятельств, но в данный момент я тебя обнимаю, - ответил он
- Тебе определенно сегодня везет. В отличие от меня, - усмехнулась она.
Спустя полчаса они были уже на месте, Джульетта, не ожидав увидеть постороннего на своей территории, застыла на коврике около входной двери словно статуэтка.
- А Вы с кошкой похожи, - заметил Николя, - обе черненькие, да и интерьер под стать Вам. Почему обои черные?
- Потому, что это моя квартира, - сухо произнесла Хлоя, акцентируя голосом на слове «моя»
- Понятно, - ответил он, продолжая изучать обстановку, - смотри, нарисованная бабочка на стене точь в точь, как твоя татуировка на шее. А кто такой Лаури? – бармен показал на подпись под бабочкой, - автор этого рисунка? А гитара? Ты умеешь играть?
- А не слишком ли много вопросов? – перебила его она
- Извини, но твоя квартира меня впечатлила. Очень стильно. Тебе дизайнером надо было становиться
- Спасибо, но выполнишь еще одну просьбу? Можешь отнести меня в ванную, попытаюсь размочить это безобразие, - она указала на свое колено.
Стиснув зубы, Хлоя дернула намокшую ткань, и на этот раз ткань поддалась, коленка оказалась сильно рассеченной, и пришлось ее забинтовать.
- Николя, ты мой спаситель, огромадное спасибо, - она, хромая, дошла до кухни, - я твоя должница.
- Это хорошо, я подумаю, чем тебе со мной расплатиться, - засмеялся он, - как нога?
- В порядке, не переживай. Не хочу показаться грубиянкой, но я очень устала и хотела бы прилечь. Давай я тебя провожу.
- Хорошо, только пообещай, что больше не будешь, хотя бы сегодня, падать! Завтра увидимся? – грустно спросил Николя
- Конечно, завтра я буду. Доберусь на такси. Увидимся и еще раз спасибо, - Хлоя закрыла за ним дверь, взяла Джульетту на руки и залезла под одеяло, - Малыш! Он – просто друг, никто не заменит нам нашего Лаури. Так? Спокойной ночи.
- 6 –
С утра болела не только коленка, но и все тело ломило, а голова раскалывалась на части, Хлое с трудом удалось оторвать ее от подушки. Кое-как добравшись до ванны, она открыла полку с лекарствами, потряся баночку с обезболивающим, высыпала горсть белых таблеток и, не пересчитывая, запила их водой. Джульетта мякуаньем напомнила, что голова – головой, а кушать хочется:
- Сейчас, котенок! Подожди, - держась за стену, Хлоя допрыгала до кухни, - Видишь, хозяйка твоя словно с поля брани. Конечно, это не оправдание. Держи свой завтрак. Приятного аппетита.
Она же засыпала кофе в кофеварку, порезала соленый сыр, достала сливочное масло, ванильный сахар и отправила булочки в тостер. Пара минут и ее завтрак тоже был готов, есть особенно не хотелось, она сделала пару глотков кофе и надкусила булку с сыром. Еще пятнадцать минут, она полностью готова, такси уже ждет у подъезда.
- Не скучай! Я сегодня не надолго, скорее всего, хотя…, - Хлоя поцеловала кошку в нос, - Люблю тебя!
Еще полчаса и она на месте, как всегда зазвонил колокольчик, подбежал Николя и подхватил ее сумку:
- Как ты? Как нога?
- Жива, как видишь, - Хлоя подпрыгнула на больной ноге, - Уже на танцы можно идти.
- Ну, если способна шутить, то верю - что лучше. Давай помогу дойти до столика.
- Спасибо, что выручил вчера. Вот, ты забыл, - произнесла она, протягивая бармену свитер
- Всегда рад помочь. Мне совсем не трудно это делать, да и все, что угодно для тебя, - с тоской ответил Николя
- Что сказать…ты – мой друг, близкий друг, но на этом всё. И я ценю нашу дружбу. Ты тоже можешь рассчитывать на мою помощь в любом вопросе, - сказала Хлоя, затягиваясь сигаретой
- По рукам. Ну, я пошел за шампанским и кофе. Я помню про логичность твоей жизни, - крикнул бармен, удаляясь вглубь зала.
«Да, логичность – превыше всего», - подумала Хлоя и включила ноутбук.
9 сентября 2001 год
«Мне казалось, что мы с Лаури – две половинки головоломки, потеряется одна часть и целое потеряет всякий смысл. В какой-то момент я четко осознала, что нам уже можно и не разговаривать, мы понимали друг друга по жесту, по взгляду, по дыханию. Конечно, это не означает, что мы играли в молчанку, совсем наоборот, мы разговаривали обо всем о природе, о людях, о событиях, о музыке и поэзии, о простых мелочах, обо всем, кроме любви. Да, за все это время ни я, ни Лаури не признавались в любви, ни разу, ни одного прямого слова, но мне не нужны были словесные доказательства, я и так чувствовала и знала ответ на этот вопрос, видимо, Лаури считал так же.
Все изменилось 20 июля 1999 года, был мой двойной день рождения, когда моя мама явила меня на свет, и когда Лаури первый раз спустился с Небес и прервал мой бритвенный романс, и 2 года как мои родители покинули эту Землю в поисках вечной жизни.
«I wish you were here tonight with me», - прошептала я в то утро и поцеловала нашу семейную фотографию. Лаури все знал про моих родителей, во всех деталях, начиная с моего детства и заканчивая самолетом с огненным двигателем, и принимал мою боль как свою, но говорил мне, что эти две цифры – не более, чем нелепое совпадение, и что родители не хотели бы, что б я грустила в этот день, и я всецело верила ему.
Каждый день я начинала с песни, которая поселилась в моем проигрывателе навсегда, мой личный гимн новой жизни, написанный зеленоглазым ангелом для меня:
Remember the times
together we swore, never give up this life
still hanging on, still going strong
here I belong
And maybe I'm crazy
but I just can't slow down
And maybe I'm crazy
but at least I'm still around
Still feels like the first time
to stand here by your side
together regardless
we'll walk through the darkness
Still feels like the first day of my life
И в это утро я, по привычке, ткнула пальцем на кнопку «play» и заметила приклеенную на колонке записку: «Ничего не планируй на вечер. Сегодня. Ты и я. Перезвоню позже. Не волнуйся, вечернее платье не потребуется. Твой Лу».
«Твой Лу», - перечитала я. Странно, раньше он так никогда не подписывался, что это значит?...Первую половину дня я провела в ожидании звонка от «моего Лу», не зная чем себя занять. Когда же это произошло, я старалась изобразить полное спокойствие и равнодушие, хотя сгорала от нетерпения. Лаури сообщил, что ровно в половину шестого за мной заедут ребята и отвезут меня к нему, и больше ничего. Я собралась уже к половине четвертого и в остальное время перебирала фотографии, пыталась читать, отвечала на звонки друзей с поздравлениями в мой адрес. Внезапно услышала стук, еле-еле слышный, в окошке, я думала, что это дождь, а это ворон клювом стучал по карнизу. Когда-то, в моей памяти ворон олицетворял плохую весть, больше – нет. Я упоминала, что у Лаури была татуировка на предплечье, на ней были изображены вороны, причудливо сплетаясь друг с другом, они вырисовывали другое изображение – листочка с дерева. Когда я у него спросила о значении этот рисунка, он ответил, что это – знаки, я сделала вид, что поняла, хотя ничего не было понятно. И я обрадовалась этому незваному гостю в черном фраке, открыла окно и протянула ему кусочек печенья, но Джульетта запрыгнула на подоконник и спугнула его.
Наконец, в дверь позвонили, на пороге стоял улыбающийся Лаки с букетом цветов:
- С Днем Рождения, Офелия! Будь счастлива. Ты – единственная…
- В смысле? – перебила я его,
он замялся и ответил:
- Так, не обращай внимания. Случайно вырвалось.
- Ну, понятно. Спасибо за поздравление. Вы – тоже единственные, - пошутила я и улыбнулась ему в ответ.
- Готова? Вау! Отличный наряд: джинсы и майка! - громко засмеялся он
- Знаю. Лаури просил не наряжаться. Так что – как есть
- А-а, - протянул он, - Тогда поехали.
В машине меня ждали также Ююро и Баули с такими же праздничными улыбками.
- Поздравляем! – первый начал Баули, вот скромный подарок будущему журналисту!
Он передал мне коробку.
- Ой! Диктофон! Спасибо. Он мне точно пригодится, - ответила я и поцеловала ребят в щечки.
- Подожди, это еще не все, - продолжил Баули, - Ююро, наш оригинал, купил еще кассеты к диктофону. На сколько лет вперед? – спросил он, обращаясь к Ююро
- На пять, - недовольно буркнул Ююро, - Приблизительно…
- Ах, да! На пять лет вперед, - вновь шутливо заговорил Баули, - И батареек к диктофону купил тоже на пять лет вперед. Только одно «но»…Ююро совсем забыл, что срок годности этих батареек не более одного года. Правильно? – снова спросил Баули у Ююро
- Правильно, - Ююро совсем поник головой и шептал себе под нос, - Можно в часы и пульты еще вставлять батарейки.
- В общем, Офелия! Если у тебя имеется дома сто электронный часов и столько же пультов, то подарок пришелся ко двору, а если нет, то ты знаешь кого бить! - смеялся Баули, указывая пальцем в сторону Ююро.
- Ребята, какие Вы заботливые! Я Вас люблю, как братьев, естественно. Мне очень понравился подарок! Спасибо! – я вся сияла от счастья. Даже если б это была коллекция фантиков от конфет или колечки из фольги, все равно, для меня они были бы бесценны.
- Офелия! Мы сейчас отвезем тебя…кое-куда, - вступил в разговор Лаки, - Запомни: появиться на месте ты должна ровно в шесть часов. Ни раньше, ни позже. Запомнила?
- Да, а что за конспирация такая. Мы будем в агентов 007 играть? – я засмеялась, - И почему только я должна появиться, а Вы?
- Такое дело, Лаури попросил. Сегодня Вы будете вдвоем, а мы завтра заглянем к Вам и отметим. Обещаем. – Лаки как-то хитро посмотрел на меня.
- Не знаю, что и сказать. Я более чем удивлена. Но принимаю правила игры. Ровно в шесть. Запомнила, - я повторила слова Лаки.
- Отлично. Тогда помчали! – выкрикнул Баули и «втопил педаль газа в пол».
Было без пяти минут шесть, когда мы добрались до этого самого места – офисного здания, в котором находилось то самое кафе «Шоколад»
- Узнаешь? – спроси Ююро, я кивнула в ответ, - Тогда веселого вечера. Мы Вас любим. Еще раз поздравляем. А теперь – иди! – он открыл мне дверцу машины.
- До завтра, ребята. Ждем Вас, - находясь под впечатлением от происходящего, произнесла я.
Поднявшись на лифте до нужного этажа, я взглянула на часы, было ровно шесть часов. Глубокий вдох и я зашла внутрь».
Неожиданная возня около столика оторвала Хлою от рассказа. Она перевела взгляд в сторону, Николя расставлял перед ней тарелки.
- Это кому? – недоумевающе вопросила она, удивленно приподняв бровь
- Тебе, конечно, - серьезно ответил бармен
- Все шесть блюд? – еще более недоумевающе спросила Хлоя
-Да, на выбор: два супа, два вторых блюда и два десерта. Я же говорил, что займусь твоим питанием.
- Спасибо за заботу, но я за неделю столько не осилю, - улыбнулась она
- Осилишь, - спокойно сказал он, присаживаясь рядом, - Я не уйду, пока не поешь. Считай, что это ультиматум.
- Смерти моей хочешь? Я же лопну! – смеялась Хлоя
- На моей практике таких случаев еще не было ни разу. Так что приступай! – бармен дал ей ложку
Хлоя зачерпнула бульона из первой тарелки, демонстративно – медленно поднесла ложку ко рту, выпила бульон и проделала то же самое со второй тарелкой. Потом придвинула тарелку с картофелем фри и рыбным рулетом, разломила вилкой длинный кусок картошки на три части, окунула каждую часть в соус и так же медленно отправила из в рот. На десерт Хлоя выбрала мороженое, маленькой ложечкой она проковыряла дырку в верхнем шарике, положила в нее засахаренную вишню, «закопала» ямку и облизала ложку.
- Все. Спасибо, было очень вкусно, - отрапортировала она
- Ты шутишь? – возмутился Николя, достал свой блокнот для заказов и начал записывать,- Две ложки супа, один кусок картофеля и зачем-то похоронила вишенку в мороженом. Да ты так точно не поправишься!
- Это хорошо,- ухмыляясь ответила Хлоя
- Завтра повторим эксперимент, тебе придется увеличить дозу хотя бы до трех ложек бульона, - прокомментировал Николя, составляя тарелки обратно на поднос
- Завтра не твоя смена. Забыл? – поинтересовалась она
- Ах, да! Точно! Завтра – понедельник. Повезло тебе! – засмеялся бармен, - Тогда отложим до следующей недели. Думаю, ты не станешь возражать.
- Не в коем случае. Даже ждать буду! – Хлоя снова засмеялась
Николя улыбнулся ей в ответ и понес тарелки на кухню, она же вернулась к тексту.
«Колокольчик громко зазвенел. Лаури сидел за тем же столом и на том месте, уткнувшись в тетрадку, что и я год назад. Мелкая дрожь побежала по телу, сердце было готово вырваться наружу, я окоченела от страха. Только я подошла к нему, в кафе зазвучала песня, та самая песня, которую Лаури напевал мне, когда я прощалась с жизнью… My baby's a dancer in the dark…Я все поняла.
- Привет. Здесь не занято? – спросила я
Лаури ничего не ответил, только поднял глаза, но посмотрел мимо меня, я последовала за его взглядом – над входом висели те же самые белые часы с красным циферблатом и черными стрелками, они показывали ровно шесть часов. И он продолжил водить ручкой по бумаге, не замечая меня.
- Как Вас зовут? – я присела в кресло напротив, тот первый разговор всплывал в моей памяти с точностью до слова.
Лаури вырвал лист из тетради, быстро вывел одно единственное слово и передал лист мне. «Лаури», - прочитала я вслух и вытащила ручку из его пальцев, «Офелия» написала я свое имя ниже его и вернула ему записку.
Как и в нашу первую встречу в этот момент подошел бармен, похоже, все были в сговоре с моим зеленоглазым ангелом.
- Кофе будешь? – вновь его вопрос всплыл в моей памяти
Лаури отрицательно покачал головой, так же как и я в тот день, и нам снова принесли две чашки кофе.
- Ты занят?
Лаури кивнул в ответ.
- Кого-то ждешь?
Еще один кивок и он пристально впился своими изумрудно-кошачьими глазами в мои. Слезы радости потекли по щекам, окончательно смывая мое отчаяние.
- Я плохо умею петь, - прошептала я
- Твой голос способен залечить любую рану, - он тоже шептал, - Ты все помнишь. Я удивлен. Мне казалось, что в тот момент, год назад, ты меня если и слышала, то не слушала.
-Я сама удивлена. Лаури, зачем мы здесь? – слезы и не думали останавливаться
- Мы здесь, потому, что в этом кафе бог любви приоткрыл завесу тайны, и я увидел тебя, - он нежно посмотрел на меня.
- Ты – мой ангел, мой танцующий в свете тысячи софитов. Мой Лу, - моя любовь вырывалась на свободу с каждым словом.
- Только твой, но…, - Лаури замолчал, - Я давно хотел тебе рассказать, но смелости не хватало.
- Что рассказать? – переспросила я
- Исповедаться перед тобой. Только не перебивай меня, пожалуйста. Я знаю, что могу тебя потерять, и я пойму, если ты попросишь меня собрать вещи и проваливать ко всем чертям, но я должен рассказать, нет больше сил молчать, - он нервно выдернул сигарету из пачки, но руки его не слушались и сигарета переломилась пополам, - Да что за черт! Офелия, помоги мне!
Я подкурила сигарету и передала ему, но помощью это нельзя было назвать, да я и понимала, что он не это имел в виду.
- Я здесь, все хорошо, я с тобой, - взяв его руку в свои, как молитву повторяла я эти слова,- Я с тобой, все хорошо.
- Я – урод, моральный урод. Я – никто, ноль. Точнее я был, раньше, - начал он, глотая табачный дым, - В тот день, когда мы познакомились, год назад, я зашел в это кафе как в магазин, что б снять какую-нибудь девушку, мой выбор пал на тебя. Ты понимаешь? Я выбрал тебя как красивую куклу, как игрушку на ночь. И меня зацепило то, что ты не проявила ко мне интереса. Уж не знаю каким местом я привлекал внимание других, но мне ни разу никто не отказывал, - Лаури говорил медленно, словно рассказывал сказку, только интонация выдавала его напряжение, - Мои отношения с противоположным полом строились на одном определении «one-night-stand», большего мне было не нужно. Что б тебе все стало понятно, я скажу вот что, как ты заметила, я – фаталист, и считал, что как раз в этом заключается моя судьба: писать тексты и музыку, петь песни и спать с кем попало, просто так, от нечего делать. Я не могу объяснить точно, почему я не ушел тогда, когда ты начала переписываться со мной, не хотелось мне уходить, как будто я перешел на другой уровень игры, и ты была трудным заданием. Извини, я говорю сумбурно, но ты меня понимаешь? – он вновь посмотрел мне в глаза, я кивнула, но мне казалось, что он рассказывает о своем знакомом, но не о себе, пазл рассыпался, и я никак не могла собрать его воедино, - А ты была так грустна и по-прежнему молчалива, и совсем не обращала на меня внимания, только писала и перечеркивала слова в тетрадке. Ты слышишь голоса? Я иногда слышу, вот тут, в голове, это не мой голос, чей-то, то женский, то мужской, и я всегда прислушиваюсь к этим голосам. В тот вечер со мной говорил женский, ты в тот момент затянулась сигаретой и запечатала свое письмо в конверт, и в тот момент я услышал этот голос «Останови ее» - сказал мне женский голос, только это и все. Тут же в моей голове зазвучала мелодия, которую я не так давно написал, мне ничего не оставалось делать, как запеть, в моей голове звучала «Dancer In The Dark». Ты все еще не веришь в судьбу? Нет? И я помню, что ты заплакала и расцарапала ладони, и что ты заговорила, и я забрал твой конверт, а потом ты засмеялась, и я уже не мог отвести от тебя глаза и не хотел отпускать. И еще ты пригласила меня к себе домой, а я испугался как мальчишка, ожидая увидеть совсем не Джульетту. И мы всю ночь напролет провели в разговорах, именно в разговорах, а не в пустой болтовне, я ни с одной девушкой не вел таких длительных бесед, разве что с нашей менеджером по пиару. Когда я уходил, и ты закрыла за мной дверь, я подумал, что если встречусь с тобой случайно в этом миллионном городе, значит – это судьба. Я намеренно не искал тебя, хоть знал и где ты живешь, и где учишься, я проверял свою судьбу. Спустя какое-то время, я и думать забыл о тебе и продолжал свою привычную жизнь: песни, концерты, пьянки, случайные связи, все как обычно. А потом в тот декабрьский день, я вновь увидел тебя на улице. Я не поверил своим глазам, стоял сзади и наблюдал за тем, как ты наслаждалась внезапным дождем и как поймала листок с дерева. Вот она – судьба. И моя жизнь закрутилась вокруг тебя словно карусель. Но ты должна знать правду: когда я провожал тебя домой, и твоя тень исчезала за створками лифта, то я снова шел в клуб или бар, напивался и подыскивал очередную игрушку на одну ночь. Я помню, что в один из таких вечеров, Лаки сказал мне, что я – слепой глупец, раз не вижу, что ты – та самая, единственная, и что если я настолько тупой, то он сам попытает счастья и приударит за тобой, а я полез на него с кулаками. Я боялся тебя, то есть себя, потому что не понимал, не понимал себя и не мог определить кто ты для меня, точно собака на сене – ни себе, ни людям. Но против судьбы не пойдешь, и я осознал, что моя судьба неразрывно связана с тобой, невидимые цепи приковали меня к тебе. Ты проникла в каждую клетку моего тела и завладела разумом. Я не мог спать, а когда последние силы меня покидали, и я забывался в полуобмороке, мне снился один и тот же сон…
… I died in my dreams
What's that supposed to mean?
Got lost in the fire
I died in my dreams
Reaching out for your hand
My fatal desire…
Помнишь? Это тоже песня о тебе…». Он замолчал на минуту и крепко сжал мою руку, его прикосновение было холодным как лед, но обжигало до самого сердца. Я не могла поверить в его слова, нет, это не про моего ангела, нет, этого не может быть, а он продолжал ломать свой идеальный образ: «Больше всего мне хотелось быть рядом с тобой, всегда, слышать твой голос, вдыхать запах твоей кожи, завладеть тобой не только в физическом отношении, но и проникнуть в твой внутренний мир. И мне это удалось, невероятным образом и не ведая причины твоего решения, но ты ответила мне взаимностью. Можно ли быть более счастливым, чем я? Нет. Ты открыла мне глаза и сняла цепи, окутывающие мое сердце, и оно забилось только для тебя, будто ты вдохнула новую жизнь в меня, принеся в нее смысл.
…Hate is like a ghost
That lives inside of me, I plead
For you to be my guide
To be a feeder of my need
I've lost a war
I've lost a fight
I've killed a man
Wasted a life
Open my eyes, let me see you
And blow this blinding darkness away
Open my eyes, let me find you
Give me a sign
Take the world and fold me in
Free the soul behind the sin
The endless dark will be the death of my senses
Take my love and hold it in
Kill the beast under my skin
The endless dark will be the death of my senses…
Ты видишь? Все мои песни о тебе, лучшие песни. Но…но иногда меня словно волной накрывает прошлое и заставляет сомневаться в моих чувствах к тебе, да и в твоих тоже. Ты знаешь, о чем я говорю. В такие минуты я теряю контроль, это сильнее меня. И я режу тебя на части словами, всем достается от меня, всем…И мои ноги снова по инерции несут меня в клуб, и я снова надираюсь до полной отключки. И когда сознание возвращается, то я нахожу себя в той съемной квартире в гордом одиночестве, видимо, срабатывает какой-то внутренний механизм и больше меня не тянет на одноразовые знакомства. И только очнувшись от ночного безумства, я начинаю тосковать по тебе, сильно тосковать, по твоим глазам, улыбке, нежным губам, теплу твоей кожи под моей ладонью, по твоим прикосновениям – невесомым и возбуждающим, все это рождает в моей голове тысячи образов. Слова сами слетают с губ, я еле-еле успеваю их записывать, тысячи твоих образов и мои слова складываются в мелодию, на меня будто находит озарение, исходящее от тебя, Офелия. Ты – моя богиня вдохновения. И что бы ты мне сейчас не сказала, знай одно, что я благодарен судьбе за нашу встречу, я ни о чем не жалею, потому что рядом с тобой я лучше, чем я есть и что я люблю тебя…». Лаури замолчал. Мой взгляд был прикован к его изумрудным глазам, и он смотрел на меня так, будто ждал приговора.
Сначала мне хотелось убежать подальше из этого кафе, от рассказа Лаури, забыть этот вечер, притвориться, что не было этого разговора, что мне это все приснилось или послышалось. Но после пары минут моего молчания и колебаний из стороны в сторону, от мысли к мысли, мне открылась простая истина.
«А чем ты лучше него? Сколько у тебя было, пускай не совсем случайных, но и не продолжительных связей с мужчинами? Ну и что в том, что ты рассказала ему свою историю прошлого первая и много месяцев назад? Ни у кого нет безупречно чистого прошлого, только у святых, и поэтому чему ты так удивляешься? Ты не уловила главного: тебя любят, ты любима! Пускай признание в любви было необычным, но оно было искренним, прозрачным, словно слеза ребенка. Нет сомнений, нет страха. Скажи ему, выпусти и свою любовь из клетки, твое время настало, - я улыбалась изнутри, - Мой зеленоглазый ангел. When the world is in your hands, everything's complete. When the world is in your hands, it's everything I need», - подумала я, а вслух произнесла:
- Прошлое должно остаться в прошлом. У всех есть прошлое, оно у всех разное, но оно есть. Конечно, я немного удивлена, но, по сути, удивляться нечему. Это уже не важно, - я сделала небольшую паузу, что б набраться смелости, - Потому что я тоже тебя люблю, Лаури.
Он улыбнулся мне в ответ той самой улыбкой, которая мне так нравится, он улыбался всем лицом, прищурив глаза.
- Маленькая моя! Ты, ты…, -Лаури взял мою руку и приложил к своей щеке, моя ладонь стала влажной от его слез. Нет, он не плакал, просто слезинки катились по лицу, словно капли дождя. Он снял с себя цепочку с медальоном, которая всегда была на нем и я ни разу не видела, что б он ее снимал, и протянул ее мне, - С Днем Рождения! Открой, пожалуйста.
Внутри медальона была моя фотография и какой-то прозрачный мешочек с чем-то, похожим на пепел. «Лаури, ты все это время носил с собой мою фотографию? Милый мой ангел!» - пронеслось в моей голове.
- Ты не хочешь спросить что это? – он снова улыбнулся
- Конечно, очень-очень хочу знать, - я не скрывала своего любопытства
- Помнишь, тогда, в декабре, когда мы встретились, ты стояла рядом с деревом с мертвой листвой, лист упал на твою ладонь, а ты ее сжала, и лист превратился в прах. На следующий день я вернулся на это место к этому дереву, сорвал лист и сделал так же как и ты, а потом пересыпал то, что осталось от листа в мешочек и положил его в медальон. А через пару дней, помнишь, я тебя сфотографировал. И вырезал твой портрет и тоже положил его в медальон, как знаки судьбы. Тебе это кажется бредом? – спросил он
- Вороны и листок с дерева – знаки твоей судьбы, - тихо произнесла я
- Ты что-то сказала?
- Нет, мысли вслух, не обращай внимания. Все, что связано с тобой, мне не кажется бредом. Я уже начинаю верить в судьбу, - и я тут же задумалась над своими же словами и одела цепочку на шею.
- И еще, Офелия. Я хочу тебе поклясться…, - начал Лаури
- Не клянись ничем, или…, - перебила я его, но он тут же продолжил за меня
-…Клянись собой, как высшим благом, которого достаточно для клятв. Я тоже читал Шекспира, - он снова улыбнулся, и мы дружно засмеялись, - Я клянусь собой, что, что бы не произошло, запомни Офелия, что бы не произошло, я всегда буду рядом с тобой…в моем сердце только ты! – его тон стал серьезным, а мне стало смешно: словно клятва между двумя детьми.
- Я запомнила, спасибо за откровенность, - это все, что пришло мне в голову, я была в растерянности и не знала что мне ответить
В этот момент Лаури достал из кармана пиджака конверт, я его узнала, на нем были смазанные следы двух капель крови, и даже купюра была на месте, по прежнему прикрепленная скрепкой. Мне стало страшно, вдруг он откроет конверт и прочитает письмо, или еще хуже, попросит меня прочитать, но все развивалось по другому сценарию.
- Хочешь прочесть? – спросил Лаури, я отрицательно покачала головой, - Хорошо, я знаю, что мы сделаем.
Он чиркнул зажигалкой, поджег конверт снизу и бросил его в пепельницу. Подбежал официант и с криками: «Вы все кафе спалите!», бросился тушить наш небольшой пожар. К счастью, пока официант бегал за водой, конверт успел сгореть дотла, осталась лишь обугленная скрепка.
- Теперь все будет по-другому, - сказал Лаури, - Как жизнь с чистого листа, без непосильного груза прошлого.
- Я тоже так думаю, - я вздохнула с облегчением, - Чудесный вечер. Давай погуляем.
Мы прихватили с собой две бутылки шампанского, извинились перед официантом за пожар в пепельнице и вышли на улицу. Всю ночь до утра мы прогуливались по городу, пили шампанское из горлышка и кружились в танце со звездами. А потом встретили рассвет в парке, уже слегка хмельные, он не от алкоголя, а от незабываемого чувства полета, легкости тела, свободы. Мы лежали обнявшись прямо на газоне, молчали и наблюдали как небо меняет свой цвет, как солнце легко пробивается сквозь тьму. Начинался еще один первый день новой жизни. Another first day of my life».
Хлоя непроизвольно провела рукой по шее, цепочка была на месте. Она открыла медальон: содержимое осталось прежним, только фотография поменялась – теперь с нее улыбался ангел с изумрудно-кошачьими глазами. Глубокий вдох и Хлоя взглянула на часы, неумолимо приближалось время ее песни и отсчета еще одного дня без любимого человека, но с правом на надежду, что может быть завтра зазвонит колокольчик над входной дверью, и она увидит его.
Николя, точно по расписанию, принес очередную порцию кофе.
- Хлоя, всю следующую неделю я выходной, ты знаешь. Может быть встретимся где-нибудь? Поболтаем, кофе попьем? Я не пишу свои «нетленные портреты и пейзажи» на одном конкретном месте, а все время передвигаюсь по городу, но ты можешь мне позвонить, и я буду там, где тебе удобно. Договорились? Ну, хоть пообещай! Я буду ждать звонка.
- Нет, я ничего не обещаю, но буду иметь ввиду, тем более я – твоя должница, так что… - она улыбнулась, - Я постараюсь.
- Ну, вот и хорошо. Скоро шесть. Мне пора вернуться к работе. Ровно в шесть. – Николя скорым шагом прошел через весь зал к стойке бара, поменял компакт диски в стерео системе, посмотрел на часы и нажал «play».
И вновь, как и каждый предыдущий вечер, в кафе раздалась мелодия, которая, отражаясь от стен, ранила и залечивала только одно сердце, шелковое сердце Хлои.
«Наше счастье закончилось так же неожиданно, как и началось. Мне не были известны причины гибели моей хрупкой иллюзии, которую я считала реальностью, они мне не известны до сих пор. Все произошло стремительно, словно чья-то шальная пуля попала в мое окно и пронзила мое сердце насквозь. И я снова умерла.
Был сентябрь, самый обычный день, 12 число, 1999 год. Я проснулась в нашей с Лаури постели, солнце еле-еле пробивалось сквозь плотно сдвинутые шторы, моя рука лежала на соседней подушке, но никого не обнимала, Лаури рядом не было.
«Наверно, на репетиции», - подумала я, и Морфей снова заманил меня в свой мир снов. Второй раз я проснулась от осознания того, что проспала занятия в университете, я подскочила с кровати и уже начала одеваться, как вспомнила, что сегодня – воскресенье и спешить мне особо не куда.
«И во сколько ушел Лаури? Видимо, очень рано. Что за дела в такое время?» - спросила я у Джульетты, она прищурила свои глаза и замурлыкала. Я включила проигрыватель, но вместо ежедневного, напористого, неудержимого гимна «First Day Of My Life» услышала медленную мелодию, наигранную на гитаре.
«Ой! Новая песня! Лаури, ты сочинил новую песню? Люблю тебя, мой зеленоглазый ангел!» - и я прошла в ванную.
«Once upon a time…» - услышала я родной голос, и вода заглушила все звуки».
Каких-либо сил продолжать повествование у Хлои не было. В голове кружилось только одно: скоро 12 сентября и 2 года, как ангел оставил ее здесь, на Земле, в этом городе, совершенно одну. Да, ей было больно, да, ее жизнь облачилась в жалкое существование, но смысл жизни остался, хоть и сильно видоизменился, он превратился в бесконечную цепочку дней ожидания чуда. И только это ожидание держало Хлою в этой жизни, несмотря на боль в сердце и разорванную на части душу.
Совершенно забыв о еще не совсем здоровой коленке, она резко встала с кресла, но тут же снова опустилась в него.
- Опять? Да что ж такое с этой коленкой? – воскликнула она, - Нет, пора домой, вставай, Хлоя.
Еще одна попытка, ей кое-как удалось встать на ноги. Хромая, Хлоя дошла до Николя, попрощалась и села в такси, уносящее ее вдаль по вечернему городу, похожему на сказку, сильно осовремененную, урбанистическую сказку.
Джульетта вилась вокруг ног, щекоча хвостом, и подталкивая Хлою на кухню.
- Малыш, все будет хорошо? Так? Ты веришь? Ты тоже ждешь? Да, я знаю – ждешь. И мы будем ждать, и он вернется, обязательно вернется, - Хлоя разговаривала с кошкой, выкладывая рыбный паштет в миску. Джульетта мяукнула в ответ и приступила к ужину.
- Конечно, малыш. Все будет хорошо. Кушай и пойдем спать.
-7 –
Утро началось как всегда: ранний подъем, чашка черного кофе, только сердце в груди Хлои сжималось от страха, пытаясь прорвать грудную клетку и вырваться на свободу. Ей было страшно от неминуемого приближения той самой даты, когда весь ее мир превратился в руины, но еще страшнее было от того, что не случится то самое чудо, которого она так ждала, что время снова начнет отсчет еще одного года без любимого человека. Но что-то внутри настойчиво твердило, что скоро все закончится, что этот день вот-вот и наступит, только продержаться денек – другой. Собрать все свои мысли и ощущения в целое у Хлои не получалось, точно кто-то поделил ее на две части: оптимистку и пессимистку, которые вели спор между собой и никак не находили общего знаменателя. В таких расстроенных чувствах, слегка прихрамывая на ногу, Хлоя появилась в кафе, как всегда ровно в 9 часов утра.
За барной стойкой колдовал Эй Джей, он же – Александр Джеймс, он же – латиноамериканский мачо в обтягивающих майках и тесных джинсах, он же – человек, вечно страдающий провалами в памяти, он же – самый не скромный из всех самых не скромных людей планеты Земля, он же – мистер «ходячая вечеринка», он же – мистер «вау! или о!» - так Хлоя воспринимала этого молодого человека, больше похожего на модель с рекламы нижнего белья из глянцевого журнала, чем на добросовестного работника бара.
- Вау! Хлоя! Ты опять не опоздала! Сколько там натикало? Девять? Ты сегодня особенно хороша! Хромаешь? Бедняжка! Может помочь? – Эй Джей растягивал слова, точно жвачку
- Привет, Эй Джей! Я тоже рада тебя видеть! Выгляжу я как обычно. Бедняжкой себя не считаю. В помощи не нуждаюсь, - с сарказмом ответила Хлоя, - Жду шампанское, кофе и пепельницу, если ты не забыл про это!
- Да, да, уже бегу к тебе, дорогуша! – снова протянул бармен
«А неделя только начинается. Николя, уж не пришлось бы тебе снова меня спасать. Побег из тюрьмы устраивать. А то точно надолго посадят за тяжкие телесные повреждения ноутбуком по бармену», - Хлоя посмеялась над своими мыслями.
- Эй Джей! Послушай, однажды ты шею себе свернешь, заглядывая через мое плечо и пытаясь прочесть мой текст. Может быть проще спросить?
- А ты, можно подумать, ответишь, - заметил бармен
- А вдруг! Смотря о чем спросишь, - Хлоя натянуто улыбнулась
- Ну, о чем пишешь? – все-таки спросил Эй Джей
- О жизни, - спокойно ответила она
- Отличный ответ! – съязвил бармен
- Отличный вопрос! – не колеблясь сказала Хлоя, - Давно хотела тебя попросить, давай сыграем в игру. Представь, что ты и я – две экстренные службы, ты – пожарная, а я – скорая медицинская. В эти службы обращаются только в чрезвычайных ситуациях, понимаешь? Так вот, предлагаю и нам обращаться друг к другу только в таких ситуациях. Скажем, я обращусь к тебе, только когда окурки из пепельницы будут вываливаться на стол, а ты ко мне – ну, например, если прищемишь палец дверцей микроволновой печи. Договорились?
- Неужели я так противен тебе? – уже серьезно спросил Эй Джей
- Нет, еще не так противен, но уже близко к этому. Извини за откровенность.
- Ну и думай, как хочешь! Ты прямо такая умная! Ладно, все понятно. Пошел я на свою пожарную станцию, - и бармен с угрюмым видом удалился.
Наконец, оставшись в одиночестве, Хлоя вновь наполнила бокалы шампанским, произнесла тот же самый тост за здоровье любимого человека, и дотронулась пальцами до клавиатуры.
10 сентября 2001 год
«Когда я вышла из ванной, песня уже закончилась, я подошла к проигрывателю и включила ее еще раз.
«Once upon a time we had a lot to fight for
We had a dream, we had a plan
Sparks in the air spread a lot of envy
Didn’t have to care
Once upon a time» - я стояла на кухне, ожидая пока сварится кофе.
«Remember when I swore
My love is never ending
And you and I will never die
Remember when I swore
We had it all
We had it all» - я сделала первый глоток и подкурила сигарету.
«Sail away, it's time to leave
Rainy days are yours to keep
Fade away, the night is calling my name
You will stay, I'll sail away…
Once upon a time
We used to burn the candles
We had a place to call a home
The dream that we lived
Was better than divine
Every day was like a gift
Once upon a time» - я забралась на подоконник и открыла окно.
«Remember when you swore
Your love is never ending
And you and I will never die
Remember when you swore
We had it all
We’ll never fall
Sail away, it's time to leave
Rainy days are yours to keep
Fade away, the twilight’s calling my name
You will stay, I'll sail away» - громко хлопнула ставня из-за резкого порыва ветра, я вздрогнула, чашка упала на пол и разбилась.
«No reason to lie, no need to pretend
I’m grateful to die to live once again
I’m fearless to fly and reach for the end
And reach for the end...» - Джульетта, сидевшая рядом со мной, зашипела и начала когтями царапать оконное стекло, я обернулась, за окном никого и ничего необычного не увидела.
«Sail away...
Sail away, it's time to leave
Rainy days are yours to keep
Fade away, the night is calling my name
You will stay, I'll sail away
Sail away
The night is calling my name
Sail away…» - песня снова закончилась, я ничему не придала значения, я еще ничего не понимала.
- Такая трогательная песня, похожа на прощальную, последнюю. Лаури, как тебе удалось передать красоту и возвышенность в печали? О чем ты в этот момент думал? Что ты чувствовал? Готовься, сегодня я устрою тебе допрос! – мне было весело.
Я не сразу заметила, что квартира слегка опустела, что чего-то не хватало. Это случилось позже, когда я открыла платяной шкаф. Мои вещи так же, как и прежде, находились на вешалках, его вешалки были пустыми. «Стоп! Что происходит?» - я разговаривала вслух.
Пока с обувью – тоже самое, моя обувь на месте, его – нет, я металась по квартире ища доказательства такой неуместной шутки Лаури, мне казалось, что это была именно шутка, розыгрыш и не более того. Но квартира действительно опустела, осталась только его гитара и, скорее всего, случайно забытая рубашка, висевшая на моей половине шкафа.
В растерянности, я села на пол и заплакала…Но тут же собралась с мыслями и трезво оценила ситуацию: «Ничего не происходит просто так. Всему есть объяснение. Должна быть записка», - решила я и перетрясла квартиру еще раз, но так и не нашла даже намека на существование этой записки. «Ладно. Не думать о плохом. Не в первый раз Лаури вот так исчезает, скоро вернется. Но зачем он вещи забрал? Зачем? Нет, надо успокоиться и ждать», - на этом я наконец-то успокоилась.
Первые три дня прошли в спокойном ожидании привычного стука в дверь, на исходе четвертого дня – я начала волноваться, а на исходе пятого – меня охватила паника. Я не находила себе места, искусала губы в кровь, выламывала пальцы и открывала настежь входную дверь, едва заслышав какой-то шорох в подъезде. Масло в огонь подлил звонок Лаки, он недовольным голосом попросил дать трубку «забывчимому кретину, который пропускает вторую репетицию и не отвечает на мобильный», а я еле сдерживая слезы, рассказала ему все, что произошло. Все, кроме одного – я не сказала о песни, которая уничтожила меня, о ней и сейчас никто не знает, это моя тайна, и диск с песней так и остался в проигрывателе и будет на этом месте всегда, что б это не значило.
Следующие полгода превратились в нескончаемую вереницу бессонных ночей, антидепрессантов и сильных обезболивающих; звонков и адресов тех, кто хоть раз соприкасались с моим ангельским зеленоглазым бесом; и снова таблетки и алкоголь, и невыносимая боль; и вновь новые номера телефонов и адреса, и еще больницы, аэропорты, вокзалы; его родители, и бывшие пассии, и хозяйка той самой съемной квартиры, которая сообщила, что Лаури рассчитался с ней и сказал, что вряд ли он вернется, а куда переезжает – ни слова; и еще ребята из группы, которые тоже прошли со мной весь путь; и снова острая как лезвие – песня, которую я разложила на слова, а слова - на буквы, а буквы - на еле уловимое дыхание моего беса, но ответа не нашла; и кошка, воющая под дверью сутки напролет; и голоса, ниоткуда поселившиеся в моей голове, и снова алкоголь, что б заставить их замолчать; и секунды, растянувшиеся на вечность; и все напрасно, словно Лаури расправил свои крылья и вернулся на Небеса или в Ад, или…я так и не узнала куда…
Мои силы были исчерпаны, я чувствовала себя настолько опустошенной, словно за эти полгода прожила несколько жизней. Любовь похоронила меня заживо. Больше никаких поисков, никаких слез, никаких чувств, все ушло вслед за испепеляюще – нежным взглядом моего ангела. Осталось только чувство обиды, смешанное с невыносимым чувством вины.
I feel so empty… you know how to make me feel guilty…
Перебирая в памяти каждый день, проведенный с Лаури, я искала ту ничточку, зацепку, которая могла бы все расставить на свои места и подсказать что же произошло. И я всегда возвращалась к дню моего рождения, когда услышала: «Я клянусь собой, что, что бы не произошло, запомни Офелия, что бы не произошло, я всегда буду рядом с тобой…в моем сердце только ты!» - эти слова Лаури переплетались со строчками из песни:
«Remember when I swore
My love is never ending
And you and I will never die
Remember when I swore
We had it all…».
Но это порождало больше вопросов, чем ответов. Почему же он не сдержал своей клятвы, что могло так увлечь его и куда он отправился, или я чем-то оттолкнула его, или он попросту обманул меня…нет, никакого обмана, это была любовь…была…
Every day was like a gift оnce upon a time…
В конце концов, мои друзья заступили на круглосуточное дежурство рядом со мной, только бы не дать мне сойти с ума или выйти в окно. Со временем я привыкла к тому, что мое одиночество скрашивали яркие и свежие разговоры с ними. А может быть что-то внутри меня сломалось окончательно, и я перестала мучить саму себя вопросами без ответов и стала ожидать чуда, которое жду до сих пор. Меня все еще посещают неведомые голоса, убеждающие в правоте моего выбора и умоляющие ждать еще и еще. И я знаю, я уверена, что Лаури вернется, он не нарушит клятвы, он не такой.
Я писала ему письма, мои мертвые письма, которые никогда не найдут своего адресата, сворачивала из них кораблики и отпускала в воду на заливе…
Печаль усилилась, едва я ступила во мрак.
И отчаяние придавало сил на самый последний шаг.
Но лечила я раны надеждой о встрече с тобой,
И оплакивала себя…будучи еще живой.»
- Почему же ты ушел, Лаури? – в тысячный раз Хлоя задала этот вопрос в пустоту. Эй Джей, обслуживающий ее сегодня на удивление своевременно, хотел было ответить, но в последний момент передумал, все равно она бы его не услышала, в этот момент Хлоя была где-то далеко, не здесь, не в кафе.
- Почему жизнь нельзя поставить на паузу, или перемотать вперед, или отмотать назад? Выбрать самый счастливый день, или час, или неуловимое мгновение, когда на лицо падает капля дождя и тебе улыбается любимый человек, и жить в этом дне или часе навсегда. Почему есть прошлое, настоящее и будущее? И если есть судьба, то почему она бывает такой несправедливой, а если каждый сам творец своей жизни, то почему мое творение похоже на ночной кошмар? Когда же это закончится, Лаури? – Хлоя снова разговаривала с пустотой. Она крепко сжала в ладони медальон:
Show me the meaning of being lonely
Is this the feeling I need to walk with
Tell me why I can’t be there where you are
There’s something missing in my heart…
«Я научилась жить без моего зеленоглазого ангела, закончила университет, устроилась на работу в известный журнал, скорее от желания как-то убивать свое время, чем от желания работать и получать зарплату. От папы я унаследовала часть бизнеса, небольшую автомастерскую в спальном районе города, я никому об этом не рассказывала. Его компаньон ежемесячно приносил мне половину доходов, я ни дня не провела в этой мастерской и не вникала в суть дела. Мне просто приносили деньги, а я их просто брала. И еще когда-то давно, папа купил пакет акций неизвестной в то время фирмы, занимающейся оборудованием для мобильных систем. Сейчас эта фирма благополучно развилась, и акции стали приносить неплохие дивиденды. Но деньги – это мишура, если б только было возможно, я б отдала их все и свою жизнь в придачу, за еще один день, проведенный с родителями.
Однажды Лаури обмолвился, что кроме музыки его сильно интересуют книги, и что он хотел бы открыть свой книжный магазин, как только подсоберет денег на покупку помещения, хоть небольшого, хоть где-нибудь в подвальчике. И я, скрывая от него свои доходы, начала откладывать деньги на счет в банке, к концу года у меня уже наберется необходимая сумма для покупки подобного подвального помещения не далеко от центра города. Вернешься ли ты, Лаури, к этому времени?
К счастью, группа The Sumsar не развалилась с исчезновением Лаури. Ребята нашли в себе силы двигаться дальше, они подыскали нового солиста, талантливого молодого человека, и за эти два года выпустили полноценный альбом и отыграли не один десяток концертов.
Мы все еще поддерживаем тесные дружеские отношения и часто созваниваемся, что б задать друг другу один и тот же вопрос и услышать один и тот же ответ: «Нет». Необъяснимо, но все они тоже твердо уверены, что Лаури когда-нибудь вернется, и вместе со мной ждут этого часа.
Я многому научилась за это нескончаемое время разлуки и безысходной тоски. Жизнь наполнена знаками и, счастлив тот, кто их видит и понимает. Внезапный порыв ветра – когда я думаю о печальных изумрудно-зеленых глазах; листва, взлетающая с деревьев, точно стая птиц – когда я чувствую вкус его ванильных губ; холодный безжалостный ливень – едва я подумаю о его ледяных прикосновениях; и еще беспокойные, спорящие со мной голоса, переселившиеся из души ангела Люцифера в мою; так Лаури всегда был со мной, везде, во всем. И на моем теле появился след от встречи с таким ангелом: бабочка – вот здесь, на шее, с левой стороны, куда сыпались тысячи одурманивающих ангельских поцелуев.
И еще я научилась ждать: минутами, часами, месяцами, годами…просто ждать, просто терпеть, просто верить. Не знаю, что может меня сломить и заставить усомниться в моей вере – никто и ничто на это не способны. Я заморозила свое сердце в хрустале, что б сохранить в нем любовь».
Хлоя дотронулась до шеи, с левой стороны, под ладонью чувствовалось ускоренное биение, словно взмахи крыльев бабочки.
«Хлоя…Хлоя…очень скоро…путь почти закончен», - внутренний голос снова напомнил о себе.
- Надеюсь, - произнесла она и подкурила сигарету. Сигареты и кофе помогали ей отвлечься от всех мыслей, она просто получала удовольствие от самого процесса.
И вновь на горизонте замаячила выдающаяся фигура Эй Джея с подносом в одной руке и бутылкой абсента в другой.
- Давай выпьем,- схода выпалил бармен
- Эй Джей, ты на кухне подскользнулся, ударился головой и частично потерял память?! С какой стати я буду выпивать с тобой?! – с иронией спросила Хлоя.
- Какая же ты грубая, - он покачал головой, - У меня сегодня, может быть, День Рождения.
- Уверен?! – она улыбнулась, – Ну, что сказать. Поздравляю. А тебе на рабочем месте пить дозволяют? И почему абсент, а не более легкий алкоголь, шампанское или вино, к примеру?
- Спасибо. Очень трогательное поздравление. Пробрало до глубины души, - Хлоя удивленно приподняла бровь, Эй Джей это заметил и продолжил, - Видишь, я тоже умею красиво говорить. Не такой уж и тупой. И пить на работе я не собираюсь, так, только глоточек. А абсент потому, что мне нравится его цвет: изумрудно – зеленый, - рассуждал он, разливая напиток по бокалам.
- Как ты сказал? Изумрудно – зеленый? – переспросила она, бармен утвердительно махнул головой, - Не могу поверить…изумрудно – зеленый…изумрудно – зеленые кошачьи глаза…
- Это ты о чем? – спугнул ее мысли бармен.
- Ни о чем…Так, сколько тебе исполнилось?
- Тридцать один. Уже совсем взрослый, - бармен выпятил вперед грудь.
- И тебе - тридцать один, и ему – тридцать один…, - Хлоя размышляла вслух
- Ну, я поджигаю сахар или…, - не успел закончить Эй Джей.
- Поджигай, - быстро произнесла она.
Кусочек сахара расплавился и полупрозрачными капельками перетек в бокал, Хлоя накрыла его салфеткой, пара секунд, и она уже вдыхает терпко – горький аромат полыни.
- Пусть сбудутся твои надежды, - сказала Хлоя, поднимая бокал
- И твои тоже, - и бармен тоже поднял бокал
- Благодарю за все. Еще раз поздравляю. Но, если ты обратишь внимание на часы, то увидишь, что скоро – шесть. И вызови такси, пожалуйста. Я собираюсь домой, - сбивчиво проговорила она
- Спешишь? Хорошо, спасибо за компанию. Сейчас включу песню. И вызову такси. До завтра, - ответил Эй Джей, убирая бокалы со стола.
- Да, до завтра, - Хлоя выключила ноутбук и сложила его в сумку.
Ровно в шесть зазвучала мелодия, проникающая в кровь и растекающаяся по венам, вслед за изумрудно – зеленым абсентом.
«Завтра - последний день. Конец. Два года ожиданий, два года одиночества. Изменится ли мир завтра? Услышу ли я его голос? Увижу ли его глаза и руки, и улыбку? Почувствую ли сладость его поцелуя и знакомый древесно – коньячный аромат?» - думала Хлоя, проезжая в такси мимо парка и улиц, ведущих к ее дому, по которым она гуляла вместе с Лаури, и он крепко обнимал ее, шептал нежнейшие слова, доставляющие ей неземное удовольствие, и одаривал ее своей чистой, ангельской улыбкой.
Сегодня вечером Хлоя отчаянно искала подтверждение тому, что без устали твердил ее внутренний голос, о том, что скоро закончится ее ад.
Вот Джульетта снова ждет ее у порога; недопитая чашка кофе на столе; город, медленно погружающийся во мрак, за окном; бесконечная вереница машин и тот же приглушенный гул мегаполиса; на автоответчике новых сообщений нет; солнце, бросая последние блики, садится где-то за горизонтом - ничего не произошло, этот вечер также похож на все предыдущие вечера; Хлоя залезла с ногами на подоконник и закурила, спать совсем не хотелось…
…Десятая чашка кофе и вторая пачка сигарет, Хлоя все еще смотрит на ночной город, укутавшись в клетчатый плед. За окном дождь полоскает листву деревьев, смывая границу между вчера и сегодня, между прошлым и настоящим. Ее руки сами тянутся за гитарой, легкий взмах и пальцы скользят по струнам…
Послушай, всю ночь за окном у нас дождь.
Ветер, во многих домах горит свет.
И где-то плачет ребенок, а где-то
Расходятся двое когда-то счастливых людей.
Молчит телефон, и тишина, рыдая, кричит
Мне о том, что жизнь продолжается, но мне
Наплевать на нее, потому что тебя рядом нет.
И я костенею от боли и страха, что всегда будет так.
Причудлово - гнусно шевелится тень на стене.
Послушай, ведь я же еще живой человек и
Я не могу больше так безнадеянно ждать…
Что все мне? Лишь ты – и счастливей меня
Не найдется никого на земле…
Но нас разделяет стена.
Наверное, это и есть восьмой круг ада,
Когда та, что любит сильней всех, одна.
И всю ночь идет дождь…
Третий раз Хлоя подходила к сумке с ноутбуком, открывала молнию и останавливалась.
«Нет, я закончу свой рассказ в баре, там же где и начала, за тем самым столиком и креслом, напротив светлого ангела тьмы».
Этой ночью ей овладело желание все-таки включить в первый раз за последний год CD проигрыватель. Не нужно было гадать, какая мелодия зазвучит из динамиков. Диск с той самой последней песней по прежнему просвечивался сквозь крышку проигрывателя. Хлоя долго стояла перед ним, еле-еле дотрагиваясь до кнопки «play», ей не хватало смелости, ей было страшно; она знала, что боль, проникая через кожу в каждую клетку тела и полуживую душу, снова вырвет с плотью ее крылья и заставит взглянуть правде в глаза: что два года прошли в пустую, что ее надежды – всего лишь самообман, что ее жизнь – бессмысленная и ничтожная, и что Лаури никогда не вернется…No reason to lie…No need to pretend…
«Ну же, давай, нажми. Одно движение. Все просто. Ты ведь хочешь ее услышать», - убедила сама себя Хлоя, резко нажала кнопку воспроизведения и бегом вернулась на кухню, запрыгнув на подоконник, будто в убежище.
Once upon a time we had a lot to fight for
We had a dream, we had a plan
Sparks in the air spread a lot of envy
Didn’t have to care
Once upon a time
Музыка заполнила каждый уголок ее жилища, постепенно приближаясь к ней, превращаясь в кислород и заполняя легкие. Хлоя сжалась в ожидании удара.
Sail away, it's time to leave
Rainy days are yours to keep
Fade away, the night is calling my name
You will stay, I'll sail away
Но крылья остались на месте, боль отступила, уступив место необыкновенному чувству завершенности. Как будто странник, который сбился с пути и прошел тысячу дорог, что б найти свою дорогу домой, и вот, наконец, впереди – свет в знакомом окне. Конец пути.
Хлоя закурила, продолжая нашептывать слова песни вслед за хрипловато – звонким голосом ее ангела; спустилась с подоконника, включила песню еще раз, и еще раз, и еще раз; достала из шкафа ту самую, случайно забытую рубашку Лаури, одела ее на гитару, застегнула на все пуговицы, крепко прижала к себе и закружилась с ней по квартире, напевая мелодию уже в полный голос; на душе было спокойно и легко. Конец пути.
«Скорей бы рассвет. Пойду в кафе к открытию. Я знаю как все закончить. Ты был чертовски прав, мой внутренний голос. Я уверена, я это чувствую», - наконец несвязанные мысли Хлои обрели форму – тотальной уверенности.
За окном ночной мрак в очередной раз проиграл битву свету. Побежденная Луна растворилась в молочном небе, уступив власть над Землей Солнцу. Первые лучи светила, словно пешки, на секунду утонув в сумраке, рассекли его мечами, защитив своего короля. Звезды, сверкнув в последний раз на небосводе белоснежной улыбкой, увлекли за собой грозовые тучи, и дождь, отыграв последние ноты по крыше, остановился. Хлоя впервые за прошедшие 730 дней обрадовалась солнечному свету, и Джульетта, почувствовав настроение хозяйки, запрыгнула к ней на руки и громко замурлыкала.
- 8 -
Любимое черное трикотажное платье, черные, будто вязаные, сапоги и длинный кроваво – алый шерстяной шарф. В начале седьмого Хлоя уже стояла около закрытых дверей кафе, ожидая появление Эй Джея или кого-нибудь из работников.
- Хлоя, что случилось? Ты что в такую рань тут делаешь? – недоумевая спросил бармен, едва за ним закрылись двери лифта.
- Бог мой! Николя! А ты не заболел?! – шутливо ответила она, дотрагиваясь рукой до его лба, - Вроде бы температуры нет. Или ты во времени потерялся? На этой неделе ты – выходной. Помнишь?! Сейчас смена Эй Джея, - продолжала шутить Хлоя.
- А ты, значит, не рада меня видеть?! – Николя подхватил шутливый тон, - Эй Джей позвонил мне рано утром и попросил его подменить. Он еще продолжает отмечать день рождения со своей подружкой. Ах, если бы ты ее видела – сочная, как спелое яблоко. Не то, что ты – набор костей «собачья радость»!
- Спасибо за комплимент. Очень мило. Да, мы вчера немножко отметили его день рождения и …, - Хлоя не успела продолжить.
- Стоп! Ты и Эй Джей? Мне казалось, что вы недолюбливаете друг друга, это мягко говоря, - перебил ее бармен, открывая двери кафе и пропуская Хлою вперед.
- Как видишь, и такое случается. Все может измениться в любой момент, - она зашла внутрь, - И все меняется.
- Ты сегодня великолепно выглядишь! Что за повод? – выкрикнул Николя со своего рабочего места.
- Конец истории, - прошептала Хлоя, раскрывая ноутбук, - Конец пути.
07:30. Сигарета, бокал шампанского и пальцы заскользили по клавиатуре.
11 сентября 2001 год.
«Сегодня ровно два года, как в моем мире второй раз закрылся занавес, оставив меня по ту сторону кулис, в зрительном зале, отгородив от главных действующих лиц моей жизни.
И ровно полтора, как я каждый день прихожу в кафе, которое подарило мне встречу с темным ангелом, со светлым демоном, со спасителем и разрушителем, с моим Лу.
Вы можете считать меня сумасшедшей и покрутить пальцем у виска – мне все равно. Однажды, двери кафе откроются, как всегда зазвонит колокольчик, и я почувствую холодное прикосновение ветра и неспешно переведу взгляд в сторону двери, и мое сердце остановится и прекратится дыхание, и я умру, но только для того, чтобы снова воскреснуть в ядовитых кошачьих и невыносимо изумрудно – зеленых глазах, и полу ангел – полу бес, не пряча за спиной своих крыльев, присядет напротив меня и немного помолчит, продолжая гипнотизировать своим исцеляющим взглядом, чтоб я окончательно вернулась к жизни, и когда мои легкие наполнятся теплом его дыхания, и кровь смешается со сладким наркотиком любви, из тысячи фраз он прошепчет лишь одну: «My baby is a dancer in the dark», и я растворюсь в его шепоте…теперь уже навсегда…»
07:55. Конец. Сигарета. Безудержно бьется сердце. Нужен свежий воздух. Хлоя встала из-за стола, Николя был во всей готовности к началу рабочего дня и натирал до блеска барную стойку. Все пространство кафе было заполнено громкой музыкой, не пытаясь ее перекричать, Хлоя указала пальцем сначала на себя, а потом на потолок, дав понять, что собирается подняться на смотровую площадку на крыше, бармен утвердительно кивнул.
На улице было тепло, очень тепло, солнце уже ласкало город своими лучами, и небо было умиротворенным, нежно – голубым, как бездонные глаза ребенка, будто природа, взглянув на свое отражение в зеркале океана, улыбалась сама себе. И только ветру на этой высоте было невдомек до божественной идиллии, он безжалостно спутывал волосы и пытался сбить с ног, чтоб хоть кто–нибудь пал на колени пред его могуществом.
«No smoking» - гласила прикрепленная к ограждению табличка, за ее соблюдением следили несколько камер наружного наблюдения, но Хлоя знала, где укрыться от «всевидящего ока», здесь, между двумя вентиляционными шахтами.
08:05. Сигарета. Полная безмятежность. Только ветер играет с сигаретным дымом, растворяя его в воздухе за доли секунды. Тишина.
«Перепиши финал», - умоляюще попросил внутренний голос, мужской голос. Хлоя никак не отреагировала, посчитав, что это не более чем ветер, запутавшись в проводах, издал звуки, похожие на слова.
«Перепиши финал», - вновь настойчиво потребовал внутренний голос.
«Зачем?», - все-таки решила спросить Хлоя у самой себя.
«Перепиши финал!» - разрывая тишину в клочья, прокричал голос.
Хлоя закрыла уши руками, этот вопль разбил в дребезги ее мечты и проник в кровь, как яд, убивая все на своем пути, клетка за клеткой. Ей казалось, что этот крик был слышен на километры в округе.
Ноги сами несли ее вниз по лестнице, этаж за этажом. Испуганный взгляд. Сигарета в левой руке. Неразборчивые липкие слова, застывшие на губах. Она влетела в кафе, точно сама превратилась в ветер.
08:13. Последняя страница: выделить, удалить.
Внутренний голос уже начал рассказывать свой вариант финала, Хлое ничего не оставалось, как успевать записывать, словно под диктовку.
«Сегодня, - сорвалось с ее губ, - Сегодня??...»
«Сегодня!», - снова, практически крича повторил голос.
Сегодня…Парк…Скамейки…Дети…Запах города…Лист…Первый осенний…Я помню…Раскрытая ладонь…Медальон…Ледяные руки…Нотки ванили…Трепетный…Простуженный…Мы будем…Навсегда…Сухие губы…Глаза…Рай…Шептала Хлоя, бесшумно скользя пальцами по клавиатуре.
08:27. Все звуки стихли, на смену им пришла опустошенность, будто душа через шепот, больше похожий на молитву, перетекла в слова ее рассказа. Взгляд Хлои окаменел на входной двери, колокольчик не переставая разрывался перезвоном, пока его звон не превратился в один протяжный гул.
«Я уже забыла, как много людей в такое время приходят позавтракать перед началом работы», - пустые мысли сами приходили в голову. Вот зашел программист с ее бывшей работы, вот сотрудник соседнего офиса, а вот беременная секретарша ее шефа – Лейла со своим мужем – журналистом Брайаном, с которым Хлоя когда-то делила один кабинет. Лейла улыбнулась и подошла к столику Хлои:
- Привет! Что-то ты нас забросила. Даже не заходишь. Скоро совсем нас забудешь, - приветливо сказала она, поглаживая свой выпирающий животик.
- Привет. Я зайду. Обязательно. На днях. Как ты? Как малыш?
- Уже сильно толкается. Еще недельку и все, прощай работа. Оставшиеся два месяца проведу дома, на диване, - рассмеялась Лейла.
- Уже давно нужно было забросить работу. Я очень рада за Вас. Береги себя, - ласково ответила Хлоя.
- Хорошо. Еще увидимся? Ты обещала! Все, побежала завтракать, а то опоздаем. Кстати, шеф тобой интересовался. Возвращаться не собираешься?
- Нет, - Хлоя покачала головой, - Пока нет.
- Ясно. Но я все равно жду тебя!
- Да, договорились. На этой неделе.
Лейла присела за столик к Брайану, в противоположном углу кафе, как раз напротив Хлои, и частенько посматривала в ее сторону, продолжая улыбаться.
Еще одна сигарета. Еще один всхлип уставшего колокольчика. Еще один взгляд на входную дверь и вскользь на часы – 08:45. Еще одна улыбка Лейлы. Еще один громкий возглас Николя на французском. Хлоя обхватила голову руками и закрыла глаза: «Что я жду?...Fate lies ahead…», - еле шевеля губами прошептала она.
«I’m grateful to die…», - вторил ей внутренний голос.
Сильный толчок.
Звон стекол.
Хлоя резко открыла глаза. Парк, те же скамейки и дорожки, велосипедисты и кареты с лошадьми, счастливые дети, бегающие друг за другом по зеленым газонам, тепло от прикосновения солнца, запах города, смешанный с запахом листвы. Не может быть. Она огляделась по сторонам, интуитивно до боли прикусив нижнюю губу. Боль оказалась настоящей, как и все вокруг: люди, озеро, звуки, прохладное дыхание ветра. Хлоя присела на корточки и провела рукой по траве – трава осторожно пощекотала ладонь, оставив на ней влажные следы. «Я чувствую, значит, я существую», - перефразировала Хлоя известное выражение, но сомнения не покидали ее. Как она очутилась в парке? Зачем сюда пришла? Ответов на эти простые вопросы у нее не было. Она так и стояла, с интересом наблюдая за бурлящей жизнью, пока ее внимание не привлек кружащий в воздухе листочек. Он словно бабочка порхал вокруг нее, не желая опускаться на землю, то подлетая, едва не касаясь лица, то вновь удаляясь. Гипнотизирующий танец первого осеннего листика.
- Я помню. Ты прилетал ко мне однажды. Да?! Я все помню. Постой! Я знаю, что ты хочешь! – крикнула Хлоя, вытянув вперед правую руку…и лист, ни колеблясь, припал к ее раскрытой ладони, будто он только этого и ждал.
- Скажи мне, тогда…тогда, слишком давно, это тоже был ты? – спросила Хлоя у листка и сняла с себя цепочку с медальоном, - И ты снова здесь…
Обжигающее прикосновение ледяных рук и коньячно-древесный аромат с еле уловимыми нотками ванили, и солоноватый привкус слез на губах, и трепетный поцелуй в шею, вот здесь, с левой стороны, и голос, слегка простуженный, слегка хрипловатый:
- Привет. Мы будем счастливы теперь и навсегда… My baby is a dancer in the dark…
Хлоя повернулась лицом к ангелу и прижала палец к его горячим сухим губам.
В изумрудно – зеленых кошачьих глазах отражался рай.
- 9 –
Третьи сутки в квартире Хлои разрывался телефон, и Джульетта протяжно навзрыд выла под дверью. Миссис Джонс неоднократно подходила к двери, засовывала ключ в замок, но ни разу не хватило смелости повернуть его. Старой женщиной овладевал страх, самый обыкновенный животный страх, сковывающий движения и уничтожающий способность мыслить. И все, что оставалось – это лишь стоять под дверью и прислушиваться, но кроме плача кошки и резких телефонных звонков в квартире было тихо, и миссис Джонс возвращалась к себе домой, включала телевизор, ловила каждое слово из выпусков новостей, тема которых была неизменной вот уже несколько дней, и вновь через час подходила с ключами к квартире Хлои и вновь прислушивалась. И жалость к мольбам кошки поборола страх, миссис Джонс зашла внутрь: от увиденного, она прикрыла рот ладонью, только чтоб не вскрикнуть. На коврике сидела Джульетта, то, что осталось от Джульетты – натянутый на скелет кусочек черной шерсти, будто она стала полупрозрачной, невесомой, только яркая зелень кошачьих глаз говорила о том, что в этом худом тельце есть жизнь. Хватаясь за стены, старушка прошла на кухню: недопитая чашка кофе, засохший кусок сыра на тарелке, отрывной календарь замер на дате – 11 сентября. Из-за подступивших слез, миссис Джонс не сразу смогла разобрать, что было написано скорым почерком Хлои под датой: «Лаури, если ты сегодня не вернешься, что мне делать завтра?».
Старушка, еле попадая пальцем по кнопкам телефона, набрала номер единого информационного центра, который за эти дни выучила наизусть.
- Я слушаю Вас, - сказал взволнованный женский голос на том конце провода
- Да, я бы хотела узнать…, - начала старушка
- Фамилия, имя, - опередил ее женский голос
- Кэтсфилд, Хлоя Кэтсфилд.
- Подождите минуту, - вновь ответил женский голос, миссис Джонс эта минута ожидания показалась вечностью, - Нет. Никаких сведений о Кэтсфилд не поступало. Были ли у нее особые приметы?
- Да, да, конечно. Я Вам ее опишу. Длинные черные волосы, бледно серые глаза, среднего роста, худая, очень худая, как пушинка, - дрожащим голосом продолжила старушка, глотая слезы, - И на шее, с левой стороны, татуировка – бабочка.
- Вам придется еще подождать…Нет, с такими приметами тоже никого нет. Не волнуйтесь. Вы знаете, где в тот момент она могла находиться?
- Северная Башня. Я не знаю точно на каком этаже, между семидесятым и восьмидесятым. Там было кафе, - еле слышно проговорила миссис Джонс
- А Вы знаете, что первый самолет…
- Да…
- И если она действительно находилась в кафе, то не было шансов выжить.
- Я понимаю, - из последних сил ответила старушка
- Но, может быть, она покинула Башню до столкновения. Не надо терять надежды, - ободряюще произнес женский голос в трубке
- Тогда Хлоя бы была дома. Она бы не бросила кошку. Никогда.
- Мне очень жаль. Я могу переключить Вас на нашего психолога, - предложил женский голос
- Это лишнее. Спасибо, - миссис Джонс повесила трубку.
Старушка тяжело опустилась в кресло и, прижав правую руку к сердцу, уже не сдерживала слез. Она вздрогнула от неожиданного напористого телефонного звонка и, продолжая содрогаться от невыносимой душевной боли, приложила трубку к уху:
- …………….
- Хлоя! Хлоя! – раздался слегка хрипловатый мужской голос
- Нет, - коротко произнесла старушка
- Миссис Джонс?! Вы?! А где Хлоя? Это - Лаури. Помните меня? – сбивчиво проговорил мужской голос
На секунду у миссис Джонс перехватило дыхание, и слезы с удвоенной силой потекли по морщинистому лицу:
- Аминь, - прошептала она и выронила телефонную трубку из обессиленных рук.
- Что Вы сказали? Нет! Миссис Джонс! Хлоя! Хлоя! Нет! Это не правда! Хлоя! Нет! – приглушенно кричал хрипловатый мужской голос.
Собрав последние силы, старушка поднялась с кресла, взяла на руки Джульетту и нежно прижала ее к себе, как ребенка. Кошка тоже все поняла.
В изумрудно – зеленых кошачьих глазах отражался рай.
Конец.