9 Мая. Солнце ласково греет улицу и я тёпаю к своему кенту Вовке. Захожу к нему в дом и ору его во всю глотку. Он выходит из своей комнаты, заспанный и шепчет, мне: Ты чё орёшь дурнинушкой? Сегодня-же 9-тое и родаки дома. Из-за двери высовывается его младшая сестрёнка Светка и успокаивает нас, что родители уже с утра празднуют в конце огорода в беседке выходящей на берег пруда, где мы частенько удим карасиков и иногда даже вылавливаем сазанчиков, сбежавших в пруд с рыбопитомника расположенного выше.
Вовка деловито натягивает штаны и мы идём на кухню. Он открывает холодильник и подморгнув мне достаёт из холодильника две поллитровки. Спирт, говорит он мне и предлагает: Отпразднуем праздничек! Мне хоть и четырнадцать лет, но я радостно киваю – наливай. Вовка разливает по маленьким сто-граммовым стопочкам и долив в опустевшие слегка бытылки воды до прежней отметки, разбавляет наш спирт в стопках водой пополам. Мы берём по бутерброду с салом и выдохнув, как это положено во фронтовых кино, залпом выпиваем содержимое стопок. Спирт оказывается совершеннейше некрепким и мы удивлённые рассказами о крепости сего напитка, заедаем своими бутербродами выпивку. Вовка, ободрённый успехами нашими на поприще употребления спиртных напитков, прячет две бутылки назад в холодильник и достаёт с нижней полки ещё одну бутылку тёмного стекла из под солнцедара, наполненную доверху.
- Батя, оказывается разбавил его уже, говорит он мне и наливает по полной стопке. Мы снова берём по рюмке и уже спокойно вливаем в себя напиток. Я делаю большой глоток и вдруг начинаю понимать, что что-то не так - жидкость скользнув вовнутрь меня, обжигает всю внутренность от верхушки моего непокорного вихра на голове и до самых оснований моих пяток. Я пытаюсь выдохнуть и чувствую приближение своего конца, наблюдая сквозь брызнувшие из глаз слёзы, Вовкину рожу с выпученными глазами. И тут мы слышим голос Вовкиного отца с улицы, кричащего вслед тёть Рае:
- Мать, захвати ещё поллитру, только не бери с нижней полки, там неразбавленный!