Пятница.
Верней, уже суббота.
Полпервого ночи пришла эсэмэска с лаконичным: «А?»…
На выходе с рюкзаком настиг тревожный вопрос благоверной:
- Ты куда?!!!
- К девкам пьянствовать.
- К понедельнику вернешься? – успокоилась любимая, заметив рюкзак.
- Угу. Может позже.
- Береги себя.
В пять-тридцать мы были уже в пути!
- Мы вааще куда? – на всякий случай поинтересовался Влад.
Задумчивое молчание прервал Сашка – автор эсэмэски:
- Не ваше дело…
- Давно пора.
- Угу…
- Гх-мхм…
На запад. Куда, зачем и почему – вопросы в данной ситуации риторические.
К полудню свернули на второстепенную.
Еще час, и, с позволения сказать, на третьестепенную…
Двадцать минут. Очередной поворот и степенность дороги определяется двузначной цифрой…
Лента щербатого асфальта, пропетляв между сопок и оврагов, вывела нас к маленькому аулу, притулившемуся вдоль трассы. У первого встречного аксакала, мы разузнали, где находится магазин. (Выскочили налегке, по-тервожному.)
- Там сельпо ранша был. Тепер супрмакт, арыстаран… Кароший арыстаран. Шопер дорога едет, все там кушает…
- Рахмет, ата! – поблагодарил я деда.
- «Супрмаркт, арыстаран» - перекривлял старика Горец.
- Ты бы, для начала, сам язык подучил… Хотя бы так, как старик русский… - осадил я друга.
- Ладно тебе… Я ж не по-злобе…
Продолговатое здание у дороги, поделенное пополам, правой своей половиной олицетворяло ресторан, левой – супермаркет.
- Что, в кабак или в магазин?
- Давай перекусим сперва, а после – за продуктами.
«Ресторан» впечатлял аскетизмом интерьера… Картину дополняли гирлянды налипших на клейкие ленты мух…
- Что заказывать будем? – сквозь зубы поинтересовалась сорокалетняя официантка в мини-юбке, лишь мы переступили порог…
- А что есть?
- Есть плов, лагман, манты. Салат из свеклы с чесноком…
Мы переглянулись…
- Блюманже с киселем есть?
- Нет!
- Тогда, в другой раз.
Официантка фыркнула.
Мы дружно развернулись на выход. Полуобернувшись, я заметил, как официантка, провожая нас глазами, суетливо достала мобильник и стала неловко тыкать кнопки. «Мало ли…» - неопределенно подумал я.
Централизация производств, управление стандартами качества, логистика, мерчендайзинг и прочий менеджмент – есть благое благо, благодарно благодаря которому, даже в самых удаленных торговых точках имеется набор продуктов дающий определенную степень защищенности от пищевых отравлений!
Полусонная продавщица встрепенулась при нашем появлении.
- Здрасьте.
- И тебе доброго здоровья, добрая женщина!
- Водки и хлеба, пожалуйста.
- Вам какую?
- А какая есть?
- Вот, хорошая, по сто двадцать. Ее у нас все пьют. Эта, по сто пятьдесят, тоже ничего.
- М-м-м…
- А вам дорогую? Тогда вот – по триста сорок.
- Желательно еще дороже…
Продавщица поджала губки.
- Вон, импортная, по три тысячи… Будете брать?
- Зачем?.. Мы отечественную предпочитаем…
- Но подороже.
- Там у вас бутылочка стоит. Нет, левее. Да. Она у Вас одна?
- Нет.
- А сколько?
- А вам сколько надо?
- А сколько в ящике?
- Она в коробках… - с чувством превосходства продемонстрировала она свою компетенцию.
- А в коробочке – двенадцать?
- Нет! Шесть.
- А вот, пожалуй, коробочку мы и возьмем.
- По девятьсот пятьдесят?!!!!!!!! – восторжено не поверила она.
- Да. И еще вот это, вот это и вот это, - тыкал пальцем Влад.
Продавщица расцветала на глазах.
- И хлеба. Хлеб местный?
- Нет. Из райцентра привозят.
- Очень хорошо. Тоже шесть лепешек.
- Колбаски, колбаски возьмите.
- Спасибо, не надо. Вот если бы ка-а-азы… - мечтательно протянул Сашка.
- Казы? Но у нас же не кулинария? Нам нельзя…
- Жаль… Тогда давайте, заворачивайте это.
- Так… - запорхали ее пальчики над калькулятором, - водки шесть… пять семьсот… хлеб тоже… того три… этого пять… угу… С вас семь двести пятьдесят.
Пока паковывали снедь в багажник Крепыша, на крыльцо за нами выскочила продавщица.
- Ребята, у нас недавно Ержан лошадь резал. У него, наверное, конина еще есть. Вы так езжайте. Третий поворот направо. Там спросите. Ой, - встрепенулась она, - участковый идет… Пойду я… Не хочу с ним встречаться…
- Спасибо хозяюшка!
- Будь здорова!
В зеркало заднего вида было видно как из-за «ресторана» вышел человек в кителе полицейского поверх футболки. Кажется он чего-то там махал… Но мы уже отъехали.
За нужным поворотом, у открытых ворот возле сверкающей нестарой камрюхи прохаживался дородный мужичек с тряпкой.
- Здравствуйте. Как бы нам Ержана найти?
- Зачем он вам?
- Продавщица говорит, он недавно лошадь резал. Мяса купить хотели.
- Да. Было дело… Резал…
- Так это вы Ержан?
- Да я… - мужичек оценивающе рассматривал нас через узкие щелки век. В глазах отчетливо читалось: «… в городе на базаре конина больше тысячи за килограмм… своим в ауле по пятьсот продавал… городские сами нагрянули… рыжие… ненашенские… базар только по воскресеньям… и то в райцентре… тысячу… как минимум!.. А может лучше по полторы? Им куда деваться? В округе скот давно никто не резал… А вдруг спугну?.. Вообще брать не станут?..»
- Ереке, - в уважительной форме обратился Сашка, - нам бы казы прикупить…
Ержан выжидающе молчал.
- Продадите? – уже менее уверенно продолжал Санёк.
- Можно, конечно, и продать… - как бы рассуждая вслух, степенно вещал наш собеседник.
В местной специфике торговли, оно, как… надо и барыши поднять и достоинство соблюсти…
- Почем? – суетится Сашка, хотя товара еще в лицо не видел…
- Ну… Смотря сколько брать будете…
- Погоди, Сань, - в разговор вступил Влад. – Уважаемый, нам немного. На один раз покушать, – рефлекторно похлопывая себя по животу…
При виде такого многообещающего «раз покушать», в щелках глаз местного монополиста заплясали искорки… Здесь всегда пользовались уважением люди знающие толк в еде и умеющие поесть…
- И сколько вам на «раз покушать»?
- Да-а-а, мне килограммчик-полтора. Рус, ты как, кило осилишь?
- Целый килограмм?! Под водочку… не торопясь… на свежем воздухе… в хорошей компании… Да легко!
- Санек с Горцем – тоже по килограммчику. С запасом… И чтоб на утро осталось… Ну-у килограммов пять-шесть возьмем.
Все это время Ержан с улыбкой Будды наблюдал за нашими вычислениями.
- Так значит казы? – переспросил он. – Или еще что-нибудь? Жал, жая, карта?..
- Ну, я не знаю… - слегка растерялся Влад. – Русс, это, наверное, к тебе…
- Ереке, ребята городские, настоящий казы, не пробовали, поэтому, наверное, чистый казы с одного ребрышка и кусочек жая, пожирнее.
- Хорошо. Карта брать будешь? – хитро прищурился торгаш.
Карта – конская толстая кишка, при соответствующем приготовлении – вкуснейший деликатес, но…
- Честно говоря, уважаемый, готовить ее не умею, - признался я.
- М-м-м… А казы умеешь? – с сомнением поинтересовался хозяин.
- Чуть-чуть умею… - я многозначительно кивнул.
- Х-м-м-м… - одобрительно прокряхтел хозяин.
Протягивая увесистый пакет, хозяин поинтересовался:
- Отдыхать?
- Угу.
- На речке не ночуйте – комары замучают. Днем рыбу лови. Вечером, десять километров, в горы езжай. Прохладно. Комаров нет.
- Хорошо. Спасибо за совет.
- Хватает по асфальту трястись. Поворачивай.
- Где?
- Да хоть здесь.
- Хм…
За очередным холмом, грунтовку перегородил внеочередной расхлябанный ментовской УАЗ. Рядом с ним четыре типочка в форме, при кобурах, у одного АКСУ…
Жезлом сделали жест «остановиться».
- Смотри, значков нет, номер на машине замазан… - кивнул головой в сторону полицейских Влад.
- Вижу. Видимо браконьеров трясут, на бабло разводят, - предположил я.
- Ладно, если так…
- Предъявите документы, - подошли к машине полицаи.
- Здравствуйте, господа полицейские! Позвольте представиться: Рахметов Руслан Хатыбович, водитель и владелец транспортного средства… – намекнул я на то, что служащий полиции, «остановив транспортное средство, должен представиться и назвать причину остановки»… - Остановил управляемое мной транспортное средство по требованию человека в форме полицейского… - с документами я, естественно, не торопился.
Сержанты занервничали, уловив посягательство на их вседозволенность. Офицерик сделал вид, что не понял намека:
- Куда следуете? Что везете?
- Как-то, вы без прелюдии к допросу приступаете, господа. Следуем туда, куда считаем нужным, везем незапрещенные к транспортировке предметы.
- Вы позволите, «господин» водитель, досмотреть ваш автомобиль? Заодно содержимое карманов, ваших и ваших пассажиров?
- А чем, собственно, вызван повышенный интерес к нашим скромным персонам? Мы нарушили что-то или у вас ориентировочка имеется, что, мол, на автомобиле, номер государственной регистрации такой-то и такой-то, разъезжают преступники?.. Так уж, будьте любезны, милостивый государь, представьтесь, ориентировочку продемонстрируйте. Досматривать хотите? Милости прошу… с протоколом, понятыми, свидетелями… желательно с видеосъемкой…
- Эй ты, борзый, - подал голос один из сержантов, тот, что постарше, - дохрена умничать будешь – баллоны постреляем, домой пешком пойдешь!
- Господин капитан, ваши подчиненные всегда так к субординации относятся?
- Это вас не касается. Выйдите, пожалуйста, из машины, откройте багажник.
- Русс, ладно тебе… - Сашка хотел спустить конфликт на тормозах. - Пусть посмотрят…
- Не стоит… Нездоровая это фигня какая-то, - высказался в поддержку моей линии поведения Влад. – Держим оборону…
«Мне пел-нашептывал начальник из «сыскной»,
Мол, заложи всех, чего ты воду мутишь…» - на всякий случай подсказал дивидишник Крепыша…
- Товарищ капитан, - по-старинке обратился к командиру «разговорчивый», - давай паковать уже, слишком много трындят! Степь. Нет никого. Протокол потом, в отделении составим.
Горец забеспокоился:
- Давай за бабки разведем… Видишь же сам чего им надо… А то сейчас приключений наскребем…
- Без паники! Мы здесь в равных условиях, - успокоил братцев я. – Стрелять они забздят, а упаковать нас оснований не хватает. Да, капитан? – максимально обаятельно улыбнулся я командиру. – Следовательно, в случае чего, как завещал пророк, на зло ответим равным злом!
- Ты у меня щас сам представишься!.. Всем выйти из машины! Предъявить документы.
- Ты чего, служивый? Бандитов в нас увидел?
- Руки на капот! Я сказал: на капот! – потребовали странные полицейские.
- На капот, так на капот, - согласился я, неспеша выходя из машины, не поднимая рук, оглядываясь, оценивая обстановку - руки, так руки… Ты бы, камрад, удостовереньице все-таки предъявил.
- Самый умный?! Да? – попытался ухватить меня за рукав и развернуть лицом к капоту капитан.
- Ну что вы, господин капитан, был бы умный – в полиции служил бы…
Капитанчик, как-то неловко промахнулся мимо моей руки (случайно… совершенно случайно…) и оказался между мной и капотом, спиной ко мне.
Сашка с Владом непринужденно расположились рядом, на расстоянии трех с половиной шагов друг от друга, так, что бы видеть всех четверых. Горец встал чуть позади, на подстраховке.
- Вы, господин капитан, не слишком ли круто заворачиваете?
- Слушай, умник. Я сказал: машину к досмотру!
- Господин капитан, посмотрите, они же все пьяные! – подал идею один из сержантов.
- Сам вижу! Управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения!
- Ты мои промилле мерил, господин полицейский? Может, у тебя в нос тестер вмонтирован?
- А хочешь посмотреть, что у тебя при досмотре нашли? - вытащил капитан у себя из-за спины буро-зеленый пакет!
Оп-паньки, подумалось мне... Мы, конечно же, не белоснежки, но до такого, что бы возить в машине полкило анаши, до этого еще не додумались…
Прием ментовской всесоюзный стандартный.
- Так… Вечер перестает быть томным… - вслух сделал я вывод, - Видимо, ребятишки горят желанием кого-нибудь "загрузить"… Но, еще не знают, что ошиблись адресом!
- Точно, ошиблись… - поддержал Влад.
- Ошиблись! Конечно, ошиблись. Что мы, грузовики какие-нибудь, что бы нас грузить? – согласился Сашка.
- Битва? – поинтересовался я, демонстративно разминая кисти и предплечья.
- Как нехрен делать! – отозвался Сашка, рисовочно совершая дыхательную гимнастку с понтовитыми пассами руками и перевешиваниями задницы справа налево и обратно.
- Вот же, блин, доболёды… Это я не вам, господа полицейские. Это я этим придуркам, - отвлек внимание на себя Влад, полушагами, на полусогнутых, почти заискивающе, подтягиваясь на позицию.
Меня всегда умиляет, как его внешне рыхлая фигура толстячка-добрячка, в особых случаях приобретает медвежью грацию. Дикую, необузданную грацию бойца! Хоть и в прошлом, но КМС по дзюдо! Плюс, вышел родом, как говориться, из нашего интернационального квартала…
Сашка, при всей его показушности спортзального, с позволения сказать, кун-фу, тоже посещал «курсы внебального танца на соседней улице»… И удар поставлен… Что при его нынешних девяноста килограммах не только сала, ощутимая угроза «стражам правопорядка»…
Из Горца нападающий может быть не самый лучший, зато на роль «полузащитника» - кандидатура – что надо! Реакция, периферийное зрение… плюс - скалолазничья цепкость! Попробуйте, тридцатилетние, подтянуться хотя бы десять раз… на дверном косяке… на кончиках пальцев… Такой уцепится не хуже питбуля! Ну а дальше – мы не зеваем.
А я… А у меня… А мне… До службы в Советской Армии (именно так! С двух заглавных букв) я был домашним пай-мальчиком… Там кроме спортгородка и полигонов еще казарма… Достаточно?..
Менты же, а в описываемой ситуации полицаи, вступают в ряды органов охраны правопорядка, чтобы встать на защиту мирных граждан от посягательств преступников, и делают это исключительно за жалование (не путать с зарплатой, ибо ничего они не зарабатывают, так как не принимают участия в создании материальных ценностей, не оказывают услуг (по крайней мере, услуг пользующихся добровольным спросом в условиях рыночной экономики…), а содержат свои семьи на средства из добровольно уплаченных налогов налогоплательщиков…), к тому же защищены законодательно и вооружены, на случай отражения нападения таких антиобщественных элементов типа нас: инженеров, врачей, предпринимателей, маркетологов… И наверняка делают зарядку по утрам, чтобы быть сильными, крепкими… Без промаха стреляют из табельных пистолетов ПМ (если такое возможно) и АКСУ – незаменимое огнестрельно-психологическое оружие.
- Сопротивление при досмотре!!! – взвизгнул старший наряда, пытаясь выковырнуть ПМ из кобуры.
- Превышение полномочий! – парировал я, боковым зрением оценивая поверхность земли. Кочки, ямки, кустики…
- У них стволы, - напомнил Горец.
- У нас не хуже… - Сашка изобразил пошлейшее майклджексоновское движение бедрами.
- Ты, офицерик, подумай, прежде чем табельным размахивать. Тебе же придется четыре трупа на душу взять… А ты уверен, что среди твоих соучастников по несению наряда стукачей нет?..
Глазки забегали.
- Спецсредства к бою! – командиришка намекнул на дубиновые резинки.
- А это сколько угодно! – сделал Влад жест доброй воли, и уже обращаясь к нам, - неправомочные действия сотрудников органов охраны правопорядка. Превышение полномочий. Будем защищать честь и достоинство, заодно и здоровье, по мере возможности. Для соблюдения буквы закона, первыми не нападаем. Это я вам как юрист по национальности заявляю.
- Согласен! – гаркнул я, включив сержантский баритон. Полицаи вздрогнули. - Горец, садани мне по левой трапециевидной, чтоб синяк остался! От имени господина офицера!
Бац! Не заставил себя ждать дорогой друг… Синяк на трапециевидной мышце, даже малюсенький, а тем более существенный, в любом случае – дело профессионала. Доктор справился с задачей на пять с плюсом… М-м-м-м… Чудак… Но от имени полицая же… Чувство личной неприязни к капитану переполнило меня настолько, что его дубина и пистолет оказались у меня в руках одновременно… Не испытывая угрызений совести, прикрываясь капитанчиком, придерживая пальцами левой за ноздри, я направил трофейный ствол в сторону младшего сержанта АКСУшника.
Влад и Сашка зря времени не теряли.
Один сержант, купившись на обманное движение Сашки, провалился за ударом и воткнул дубину в землю. Обманщик саданул ему разок в спину открытой ладонью в район поясницы. Хорошая штука – открытая ладонь. Минимальные внешние следы, при весьма весомых глубинных воздействиях…
- Ой! Ой! Ой! Поймаю – убью! – стоя на коленях, обещал сержантик, пытаясь удержать в слабеющих руках спецсредство.
- Так, поймал уже! Смотри не упусти, - Санек опорожнил его кобуру и тоже направил ментовской ПМ автоматчику в харю!
- Да успокойся ты! Успокойся! – услышали мы голос Владика…
Он, своего сержантика обнял, прижимая обе его руки к туловищу. Тот дрыгался, дергался, сковано шлепал Владюшу пониже спины дубиной… Влад терпел, безуспешно взывал к голосу ментовского разума:
- Успокойся, говорю…
Мент, попытался ударить головой в лицо… Зря… Промазал. Дернул коленом, целя в пах… А вот это совсем зря. Попасть не попал, но разозлил окончательно!
- Ну, тля, ты меня достал! – сказал Влад и стиснул свои до сих пор дружеские объятия гораздо крепче.
Агрессор в погонах сперва кашлянул, выдохнув остатки воздуха из легких, «кхы-ы-ы-ы-ых», потом под давлением налогоплательщика основательно подвзбзднул «пр-р-р-р-р-р», далее, когда в организме уже не осталось ничего газообразного, издал чвыркающий звук и обозначил коричневое влажное пятно на форменных брюках, спускающееся от промежности к ботинкам…
- Фу-у-у, - отбросил его обниматель…
- Ап-ап-ап-ап, - хватал его визави воздух ртом и рукою кобуру.
- Да успокойся, ты, наконец! – вырвал Влад кобуру вместе с пистолетом.
- Ну-ка, чернявый, магазин отстегни. Тихонечко, без резких движений, - попросил я автоматчика, - доставай затвор и мне его отдай. Братцы, в пистолетах верх от низа отстегните. Вершки нам, а корешки с номерами – оставим… Вот и славно! – я вытер руку измазанную красными капитанскими соплями о его спину, - поехали отсюда!
Крепыш, перекрывая рык собственного двигателя, хрипло голанил: «Но они пращ-щитались, мы на волю прор-рвались…»
- Давай, Хоттабыч! Тапки в пол!!!
- Да уж, даю… Шприцуй, Крепыш! Шприцуй, родной!
«Па-а-а тундре…»
Шлейф пыли стлался по степи, как дымовая завеса.
«Па-а-а железной дороге,
Где мчится скорый «Воркута-Ленингрд»…
- Зря в уазике провода не выдернули. Могут за нами рвануть.
- Пока не видно… - оглянулся Горец.
Приближалась холмистая долина реки, где можно было спрятаться в тальнике или камышах.
- Давай налево, вниз по течению уйдем, там заросли гуще будут.
- Так и сделаем… - крутанул я баранку вправо.
- Куда?!
- Щщаз узнаешь. Не суетись.
Мы по пыльному участку проскочили пару сотен метров направо, до каменистой площадки и, по обочине, вдоль колеи, пряча следы, развернулись в противоположную сторону.
- Хытрий… – подделывая акцент, прокомментировал Влад.
- Ну дык… - я приосанился гордо и многозначительно. – Как говориться, когда татарин родился…
- Еврей заплакал! Гы-ы-ы… - продолжил Сашка.
- Вообще-то в классике – «перекрестился»…
- В смысле: «татарин родился – еврей перекрестился»?
- Ого! Ну ни хрена себе… Сильно вы их!
- Образина татарская…
- Жи… Сионистское лицо.
- Эко, ты его, политкорректно.
- Украинцев не спрашивали.
- Осетино-татар тоже.
- Завалите хлебальнички. Татарварвары.
- Дадада! Именно татарварвары!
- С-ршенно так! И именно "завалить".
- А вот это – дельная мысль! Давно пора чем-нибудь «завалить». После такой разминочки…
- Ага. Местечко подходящие найдем и сообразим.
Через пяток километров въехали в прибрежные заросли и стали высматривать подъезд к реке.
В сотне метров по дороге навстречу нам шел старичок.
Когда поравнялись, он махнул рукой. Мы остановились.
- Ассалям уалекум, ата.
- Салем, салем, джигиты, – что-то знакомое в его внешности и голосе… Дежавю, что ли…
- Хулиганите? – с каким-то заговорщическим видом спросил дед.
- А?
- Ладно-ладно… Мал-мала бывает…
- Ата, где к речке можно проехать?
- Тебе к речке не надо. Лишний глаза… Лишний люди… Туда езжай, - махнул в противоположную от реки сторону старик. – Там хороший место. Рыбу ловить будешь мал-мала. Никто не видит. Вечером в горы поедешь.
- Туда? – недоверчиво переспросил Горец.
- Туда-туда. – похлопал по дверце дедуля.
Как это ни странно, почти в полукилометре от реки, за зарослями тамариска обнаружилось продолговатое озерцо. Небольшое. С олимпийский бассейн. Ни протоки к реке, ни ручейка вбегающего…
- Хм-м-м… Откуда что берется…
- Может весной в разлив, в дожди наполняется?
- Может…
- А может ключи на дне?
- Тоже может быть…
Один берег озерца занимал песчаный пляж. Что нам и было надо!
«Я весь день сижу на крутом бережку,
Высоко плывут в небе облака…» - начал Крепыш.
- Эт правильно. Но сперва – водные процедуры!
- Обязательно!
Влад и Горец начали разоблачаться.
Я не стал утруждать себя и, как есть, в одежде и сланцах, забрел по пояс. Окунулся.
Вода была теплой, но, несмотря на двухнедельную жару, не перегретой. Ровное дно выстилал как будто специально промытый песок.
- Индоне-е-е-е-езия!!!!!!!! - Заорал я что было мочи.
- В смысле «идиллия», – подтвердили с берега.
- Ну да…
Я снял с себя сандалии, футболку, шорты. Разложил на воде аккуратно, удобно под правую руку. И быстренько перешвырял на берег, целя в товарищей.
Не то что бы попал… Но забрызгал!!!
- Хоттабыч – ссу-ука-а!!!!!!!!!!!!!
- Кирдык тебе!
- Мочи его!
Втроем взяли в кольцо… И, несмотря на отчаянное сопротивление, набуцкали и окунули. И утопили бы, если бы не газовая атака…
Ну что мне оставалось делать, когда на каждой руке висит по мордовороту, а за ноги держит клещ шести с половиной пудов, голова в воде – дышать нечем. Только «газануть»…
Тиски распались!
Победа!!!
- Фу-у-у, пердун!
- Такой большой – и бздун! – ретировались нападающие.
- Противник применил оружие массового поражения. Сваливаем из зоны экологической катастрофы!
- Чунга-чанги тупые. Это секретная система единоборства – бесконтактный бой.
- Татарский?
- Татарварварский!
- Проинструктируй как-нибудь… - ехидно попросил Санек.
- А чё инструктировать? Я сам – инструктор. Ложись, гады! – Влад развернулся внушительным тылом. - То есть, ныряй! – щедрая гроздь пузырей вырвалась из-под Влада.
Наладили удилища. Развалились на песке.
- Надо мясо упорядочить, - поднялся я.
- Русс, давай попозже, - заныл Влад.
- Лежи, кошерный… Конина – дело святое. Халал! – поднял я указательный перст многозначительно.
- А?..
- Халал.
- Чего?
- Что это такое?
- Типа кошерного для евреев, для мусульман – халал.
- А-а-а…
Для настоящего казы, перво-наперво, строго-настрого – промыть кишку. Промыть чисто-начисто!
Второе, приготовить смесь соли со специями. В нее, по классике, идут: чеснок – щедро; черный перец – не жалея; соль – добро, но не пересаливать; красный молотый – только для запаха. Но… в некоторых случаях, не возбраняется маленькая импровизация… Например горсточка кавказского хмели-сунели… и щепотка индийского карри… И так как браниться было некому… Ваш почетный слуга… Воспользовался случаем и сымпровизировал.
- Э-эй! Хахал кошерный, ты чего там мудришь?!
- Замолчи свой рот. Жиртрест постный.
Сказания старины предполагают, что изначально казы состояла… или состояло… а может быть состоял… Хм-м-м… неважно. Слово тюркское. В тюркских языках нет деления на мужской, женский или средний род.
В общем, готовилось из тонкой лошадиной кишки, куда начинялась жирная просоленная полоска мяса на ребре. Вялилась. И в таком виде кочевники хранили ее долго. А иногда – очень долго.
В нашей ситуации длительное хранение деликатеса не предполагалось. Да и кочевники мы были – так себе… урбанизированные…
А посему, реберную кость без мяса – на три части и в котелок, сахарная бедренная косточка – туда же. Жирное мясо с ребра пополам с постной вырезкой, насильно, безжалостно и беспощадно, с максимально возможным прессингом обваливается (точнее будет сказать - месится) в смеси специй с солью. Затем, плотно, но оч-чень аккуратно заправляется в кишку и вялится несколько дней.
Либо, в исключительных случаях, не вялится…
Так как получились два обаятельных колёсика колбаски, а случай был, само собой, из ряда вон… колёсики дуплетом отправились в крутой бульон, где благополучно булькали на томных углях. И если бы не Влад…
- Русс. Как там насчет «завалить хлебельник» чем-нибудь желательно вкусненьким?
А мы уже второй час удим. Как на грех в озере оказалось невообразимое количество воблочки. Хоть и не сезон, но клев был вполне достойный внимания, что в прочем и…
- О-о-о! Ё-о-о-о!!! – кинулся я к костру.
Еще чуть-чуть, и пришлось бы нам вместо деликатеса, довольствоваться отварным мясом со специями…
- Вот ведь… Специально же зубочистку приготовил… Вобла… Вобла…дь… - тыкал я зубочисткой в кишку. Из нее, через проделанные дырочки сочился сок, смешиваясь с бульоном. – Едва не проморгал казы… А еще перед мясником выделывался… - ругал я себя, - «Умею… Умею…», умелец беспамятный…
Избыток жирного сока, вытекая из колбаски в бульон, гармонизировал соотношение соли, специй и жира в обоих блюдах. Буквально обожествлял!
А?!
Я, что, забыл сказать?
Ну так, казы – одно блюдо, а бульон, сорпа называется – совсем другое. Комплексный обед: первое и второе.
- Влад! Хорош бока мять. Организуй салатик и лук отдельно. Тонко-тонко, кольцами.
- Ы-ы-ых… Блин… Гхм-х-х…
- Да! И пару картофелин покрупнее почисть.
- Ага! Вечно ты так. "Дайте водицы напиться, а то так есть хочется, аж переночевать негде…"
Казы из котелка – вон! Пусть остынет. Картошку крупными кусками и в бульон. Лук кольцами, за три минуты до готовности, что бы не горчил и на зубах хрустел.
- Салям алейкум, джигиты! – Из зарослей на пляж вышел давешний старичок.
- Здравствуйте, ата!
- Как раз вовремя. Хороший гость – к обеду.
Никаких изысков. По-простецки. Полколечка казы нарезанное кусками в палец толщиной, горкой в перевернутой крышке котелка. Лепешка, едва показавшись из пакета, разрывается налету.
Пичуги, заслышав наше зверское чавканье, швырканье и устрашающий грохот наших ложек о походные плошки, благоразумно притихли. Мало ли…
- Кхе-кхе… - опорожнив первую плошку, намекает Сашка.
- М-м?
- Я вот чего думаю…
- Эх, блин… Забыли.
- Дык, еще не поздно!
- Наливай!
- Мне не надо. Скоро в горы. Пилотировать буду.
- Мал-мал можно, – подал голос аксакал. – Кароший дорога покажу. Асфальт в одном месте переедешь. Дальше спокойный ехать будешь.
- Ну, тогда чуток.
Ветер с реки принес звук мотора. Дедок навострил уши.
- Теке поехал. Козел… - процедил с неприязнью. – Тебе ищет наверное. Хе-хе-хе. Пускай ищет. Не найдет. Этот озеро никто не знает. Секретный. Хе-хе.
Млели. Купались. Удили воблу. Натаскали с полведра.
- Бросай рыбачить. Всю рыбу переловите, - раскомандовался Горец.
- Отвали, Гринпис.
- Озеро закрытое. Экосистема хрупкая. А вы, с хищническими инстинктами…
- Гля, каких словей заумных нахватался.
- Мы и есть – хищники. Ибо, только хищник, в отличие от травоядных, совершенствует методы охоты, – я многозначительно поднял вверх указательный палец. – Человек – венец творения и царь природы, зело преуспел на этом поприще. А посему, не мешай и завали хлебало… чем-нибудь… О! Кстати – чайку вскипяти.
- Послушай, Гоша, умного человека.
- Эко тебя, Хоттабыч, торкнуло. С двух-то рюмок…
- Варвары.
- Татарварвары!
- Лови, лови… Много лови, - махнул рукой аксакал. – Рыба много. Большой, маленький. Всякий. Много бери. Еще вырастет. Весной вода поднимается. В речке холодный. Здесь - теплый. Рыба сюда ходит. Греется. Вода уйдет. Рыба остается. Икру мечет. Малек растет. Рыба много - места мало. Надо ловить. Надо…
Почаевничали душевно. С дымком и пряниками. Красота…
Солнце к земле. Комарики на распевку, на разминку. А мы в горы.
Воблу засолили и заныкали в дальний угол багажника. Домой приедем, развесим в тенечке. Недельку, и к пивку – наилучший аккомпанемент.
- Тот два холма видишь? Туда езжай, - напутствовал старик. Быстро не езжай. Торопиться не надо… Потихоньку, потихоньку… ненужный люди, всякий теке, встречаться не надо…
- Рахмет, ата. Сау болыныз!
- Сау болыныз, балалар!
- До свидания, дедушка!
- До свидания. Спасибо за озеро!
- Давай, давай… Аман, есен болыныз! – шлепнул старик Крепыша по капоту, будто доброго конягу.
На выезде из ложбины едва не пересеклись с давешним уазиком… Успели заметить и затаиться. Он проскочил мимо. Шлейф пыли не дал его пассажирам возможности разглядеть, что осталось позади. В клубах его стоп-сигналы мигнули и исчезли на повороте за пригорком.
- Железяки выкинуть бы…
- Угу…
- Поехали. Вон акация.
В акации на высоте вытянутой руки оказалось вместительное дупло.
- Сюда бросай.
- Ага.
- Давай в горы.
- Давай.
«…Гор-р-ры ман-нят меня, и зовут нас остаться…» - Крепыш согласно прохрипел.
- Заметили, суки! – Горец ткнул в сторону горизонта.
Лязгая и громыхая на ухабах, на пределе возможностей, в нашу сторону козлил ментовской УАЗ.
«Усталость забыта, Колышется чад…» - сменил настроение наш пятый четырехколесный друг.
- По коням…
«Погоня! Погоня! Погоня! Погоня!…»
- За на-ами – менты-ы-ы-ы! – зарифмовал Сашка.
- Веселиться – так по-настоящему! Далеко еще. Наливай по стакану!
- По полному?!!!
- Быстрей!
Бутылка разошлась в один залп…
- Стрелять им нечем. А с Крепышом тягаться – явно слабо, – буркнул я втыкая передачу.
- В горы.
- Не-а. Пока по степи покружим.
Пьяный кураж растекся по жилам.
«Без запретов и следов, об асфальт стирая шины» - ехидничал Крепыш. «…Среди них как два пятна – две красивые машины…»
- Давай вниз к реке!
- Ага. Я там холмик заприметил. Крепыш залезет. Менты – вряд ли.
- Далеко не отрывайся. Потеряют. Гы-ы-ы…
Вот он холмик. Слева овраг, справа скальный выступ – не объедешь.
- Стой! Наливай!
- Давай быстрей. Их уже видно!
Крепышу передок подключить, пониженную передачу и дай бог ноги! Баллоны то есть…
В башке уже хорошо…
Спокуха. Без истерик. Три тысячи на тахометре и вверх.
Взлетели, как орлы!
Уазик, будь у него хороший хозяин, вылез бы вслед за нами, но…
На трети склона болезненно др-р-рыкнул раздаткой, взвыл разнуздавшимся движком и, потеряв ход, сполз…
Крепыш, не без сочувствия прогундосил: «…Что бы не стать этаким вот музеем…»
Вышли на свежий воздух… Сверху вниз любовались как там копошатся и верещат преследователи.
Порезали лимончика, разлили по стаканчикам…
- Э-э-эй! Штаны постирали или так в сранных и гоняетесь?
- У них вентиляция мощная.
- Принюхались наверное.
- Им не привыкать...
Накатили.
Покатили.
Объехали холм с другой стороны. Встали. Ждем.
Видимо не всю раздатку у них разворотило. Небоевой экипаж боевой когда-то машины занял места, согласно штатному расписанию.
Поперли в нашу сторону. На что рассчитывали?...
Мы намахнули еще по одной…
- Давай дождемся их и еще наваляем!!!
- О! Слова настоящего мужчины…
- Садитесь. Валяльщики. "Хватит дуэлей! На сегодня..." В программе нашего культпохода остались только догонялки…
Да-а уж… Такого с нами давненько не происходило…
Проснуться и окрыт глаза - две абсолютно разные процедуры...
Трудоёмкие-е-е-е...
Выходит вчера накирялись, как в студенческие годы. Нисколько не заботясь о последствиях. А годы уже отнюдь не студенческие. Благо, употребляли достойные напитки, а то за последствия не поручился бы никто. Хотя и теперешнее наше состояние…
«В пыли мустанги грохотали,
Индейцы прятались в траве,
С тех пор у Джонни, у ковбоя,
Два томагавка в голове» - на мотив «На поле танки…» - пел Крепыш голосом Дяди Билла.
-Ты-то чего скулишь, дизелюга?.. Тебе что, ты железный?
Хотя, как посмотреть…
Комья грязи попали даже на крышу. На кегурятнике и лианоотбойниках переплелась икебана из камышей, полыни и верблюжьей колючки сдобренная веточками тамариска и туранги.
- Судя по колесным аркам и бортам, Крепыш вчера форсировал болото, из болота выскочил на разнотравье, где устроил автотанцульки, с дрифтингом. После, поверх налипшей травы, зашпаклевался в солончаке. Затем, основательно залакировал эту штукатурку барханным песком, – вслух анализировал Сашка из-под машины.
- Такое впечатление, как будто вчера Крепыша захватила группа пьяных вандалов и грязно надругалась над ним…
- Угу… Грязно…
- И пыльно…
- Пьяных…
- В болоте…
- Барханным песком…
- И горы… - огляделся вокруг Горец.
- И саксаул… - кивнул Влад на кострище.
- Какой, нахрен, саксаул в горах?
- Вот и я о том же… либо это горный саксаул, чего, в принципе, до нас никто не видел, либо эти горы в пустыне…
- Сань, глянь по жыпиэсу…
- Все нормально! Мы в океане…
- В Атлантике? – безразлично поинтересовался Гоша-Горец-Доктор.
- Нет в Индийском! Индонезия, гля!
- Карту смени… - Влад олицетворял бронетанковое спокойствие.
Сашка потыкал кнопочки:
- Что бы мы без тебя делали? Дорогой ты наш!
- С голоду сдохли.
- Я про то, что по другой карте мы в центре пустыни.
- Сахары, наверное?..
- Гоби! Гоби!!! А вокруг горы, понимаешь? Горы!!! "В зоопарке был? Верблюд видел?"
«Чито-грито, чито-марголито, Да-а…» - разделил владово спокойствие Крепыш.
- Все равно, сдохли бы…
Вид товарищей, а следовательно, и мой, говорил о том, что вчера мы расшалились до такой степени, что выжрали даже неприкосновенный похмелятор…
- Доктор! Четыре капельницы с гемодезом… или еще чего там…
- Могу предложить по паре аспирина… или чай, кофе… Хотя, лучше всего подошла бы солянка со стопариком… – Доктор многозначительно покосился на Влада.
- Хрен с вами, стопарика не обещаю… Давай свой аспирин… - согласился Влад, - А ты, костратор, не сиди в позе мыслителя! Кострируй давай.
Шматок корейки, полпалки вчерашнего казы, подкопченный цыплячий окорок в вакуумной упаковке позволили соорудить вполне приличную солянку. А баночка оливок вкупе с лимоном добавили светлых красок в это "хмурое утро" - два часа пополудни…
После, услаждали себя чаем. Зеленым чаем. Простым зеленым чаем с жасмином… С жасмином, мёдом и лимоном…
Краски становились ярче.
Оказывается, вчера мы завалились в симпатичный горный распадок, по дну которого сочилась тоненькая струйка родничка.
«… Почему? Да потому что мы ковбои!
Нам салун, нам салун – что дом родной!
На неделе мы при деле – мы в запое,
А по бабам? А по бабам в выходной!» - напевал Крепыш.
Лежа на карематах возвращались к жизни. С трудом…
Время – лучший лекарь. К закату стали посещать вспышки памяти…
- Когда в болоте засели, погоны побежали к нам. Крепыш враскачку вылез со второго качка…
- Молодец Крепыш.
- …Из оврага выскочил и встал. Отключил передок, включил пониженную… Когда подполз уазик, ты – газ до пола. Из-под колес два шлейфа гравия уазику в морду… Кажется фару ему разбил…
- В болоте лобовик жижей залепило. Ты всю омывайку на стекло вылил. Оторвались. Пока ждали этих… Ты полторашку газированной минералки в омыватель залил… Еще хватило на немного…
- Когда менты в степи заглохли, ты вокруг них круги дрифта нарезал…
- Запустились?
- Нет. Там остались.
- Ты их напоследок еще раз из-под колес пылью обдал.
- Угу… А в горы как?..
- Ты меня спрашиваешь?..
Солнце скрылось за горой.
Какая-то едва уловимая мысль… на уровне догадки. Нет… Не может быть.
Дернул рычажок капота.
Хотя, чего в этом мире только не бывает…
Открыл капот.
Проверил масло в движке – попалили вчера немного…
Издалека начал я.
Гидроусилитель в норме…
Пытаясь отогнать невероятную догадку.
В коробке передач – уровень…
Здравый смысл опровергал бредовую гипотезу.
В радиаторе – порядок. В расширительном бачке – долить бы, но потерпит.
Бачок омывателя был наполовину полон. Но память смутно хранила момент, когда иссякнув, опала пузырчатая струя газированной минералки…
(Надо взять на заметку – смывает лучше любой спецжидкости…)
И две чумазые радуги на лобовом стекле…
Которых сейчас нет…
Два кристально чистых сектора в ореоле смеси пыли и болотной жижи…
Дальше тянуть не было смысла и причин…
Щелкнул крышкой бачка омывателя. Понюхал.
Похоже…
Пальцем в бачек. Не достал…
Развернулся было поискать чего-нибудь подходящее.
Оказывается, я в окружении… прижат к капоту…
Вырываю кружку… чай – нахрен... сдергиваю трубку с наконечника, сливаю несколько капель жидкости… протягиваю Доктору…
Доктор нюхает… обмакнул мизинец… лизнул…
- Ну?...
- Хм-м-м…
- Ну, гад?! Не тяни жилы!!!
- Что «ну»?
- Издеваешься, сволочь! Что это?
- Где?
- Я тебе сейчас в дыхло дам! Или по морде!!!
- Цэ два аш пять о аш…
- Ты по-русски говори, Пилюлькин хренов!
- Чё-та не распробовал…
- С-садюга-а… Он?..
- Конечно ОН!
- А-а-а-а! О-о-о-о!!!
«Что тебе подарить, человек мой дорогой?» - ехидничал Крепыш.
И уже впятером:
- Как судьбу благодарить, что свела меня с тобой!!!!!!!!!!!!!
- Тащи инструменты. Какой ключ? На десять? Снимай бачок!
- Ненадо. Бутылку давай большую. Сколько в бачке?
- Полный – три литра…
- Половина – полтора!
- Ага. Вот…
- Зажигание включи и кнопку омывателя нажми. Да не спеши! Бутылку пристрою. Давай!
…
- Сам же вчера орал – «в бою патроны не экономят!»
- Угу. И «снаряды тоже!»
- «Мне для Крепыша ничего не жалко!»
Вспышки памяти становились четче и ярче.
- В честь праздника - кулеш казачий по семиреченски! - объявил взбодрившись Влад.
- Это как?
- А хрен его знает. Сейчас придумаю… Каша с мясом, а Семиречье – вот оно. Вокруг и рядом!
Из распадка, прикрываясь вуалью облачков, поднималась полная луна.
- Шорохи по склонам, - вернулся к костру Горец, - как будто бродит кто-то…
- Может зверье, может скалы остывают, - отмахнулся Влад.
- Хорошо если так. Лишь бы не барсы.
- Делать больше нечего барсам. Они сейчас у кромки снегов прохлаждаются. Мяса у них навалом. Всякий молодняк травоядный, самки ослабшие… На человека они и зимой не нападают. Все больше по козлам вдаряют…
- Жалко молодняк-то…
- Ничего не попишешь – закон природы! Кто от хищников уберегся, да зиму перезимовал – тому и жратва и любовь! Остальные – «волчья сыть»… Норных всяких до весны половина вымерзает – из спячки не поднимаются. Потому бывалые охотники молодняк бьют, половозрелых берегут на племя…
- Печальная статистика…
- Не кисни, Санек! Пиндосы подсчитали, что если бы выживало каждое яйцо отложенное молью, то за год вся поверхность планеты, покрылась бы двенадцатисантиметровым слоем бабочек! Включая моря и океаны!!!
- Нахрен! Где тогда рыбачить будем? Ха-ха-ха!
- Ну, может не пиндосы… может не двенадцать… Хотя, сути это не меняет.
Неслышно со скалы на землю соскользнула серая тень… Выпрямился человек… Невысокого роста, поджарый… Направился к нам. Горные ботинки, серо-белая камуфляжка «город»… Не прячется, не крадется, значит гадостей на уме нет.
- Здорово, туристы, - поздоровался пришелец.
- И тебе, здорово, добрый человек!
- Хорошо, коли так… - отозвался тот.
Брюнет. Усы бородка. Азиат. А глаза голубые… Даже для местного интернационала – по меньшей мере необычно…
- Садись, чай пей, - зачерпнул Влад кулеша.
- Хорош чай… - усмехнулся поджарый, принимая плошку - «по-купечески» заваривали…
- А то!..
Сашка достал стаканчик, плеснул гостю.
- Ну, за знакомство!
- Давай.
- Я – Сашка. Вот Влад, Горец, Русс.
- Ирбис, - представился гость.
- В честь пива, что ли? – подколол Влад.
- Нет. Это пиво в мою честь!.. – отшутился гость.
Перекусил, почаевничали…
- Здесь какими судьбами? - спросил новый знакомый.
- Катаемся, от города отдыхаем.
- Понятно…
- А сам в этих краях, чем промышляешь?
- Родом я из здешних мест. Тоже отдыхаю. В отпуске. На козлов охочусь.
- Без ружья?..
- С ружьем – неспортивно, - уклончиво ответил собеседник.
- Мы, вот, тоже, с козлами вчера схлестнулись… - усмехнулся Горец.
- Завалить не завалили… Но вломили конкретно! – дополнил Сашка.
- Закуришь? – протянул я пачку.
- Если не против – я угощаю, - выудил Ирбис увесистый портсигар, а из него, слегка помятые папироски…
- Шайтан-трава?
- Она самая!
- Разве что за компанию… - не стал отнекиваться я, да и друзья… особо не увлекаемся… а изредка… от чего бы не пошалить…
- Киса! – оглянулся гость в темноту. – Выходи! Нормальные ребята…
Из-за скалы выскользнула вторая серая тень. И с кошачьей грацией присела у костра, прильнув к гостю.
Поджарый, раскурил папиросу, запустил по кругу… К терпкому дыму костра примешался сладковато-пряный аромат…
Я тихонечко щипал струны гитары.
Звенит в ручье хрустальная вода,
Холодна, с ледника,
А я как раз туда.
Не спеша…
Щекочет ноздри терпкий дым костра,
Ночь светла, и струна
Поет едва слышна,
Среди скал…
Кондор смотрит вниз с высоты,
Ждет когда мне придут кранты…
Хорошо ему там летать!
Не догнать, не достать…
Винтовку негде взять…
Я б достал…
- Классная песня. – прокомментировал Ирбис, - мотив знакомый – «El’ condor passo», а слова первый раз слышу.
- А это Русс насочинял. Давно уже…
- Да ты поэт!
- Все мы поэты… в пору полового созревания…
- Ты сам, как? Музицируешь?
- Есть маленько…
- Гитару?..
- Спасибо. Своя… - Ирбис выудил из кармана шонкобыз, зажал зубами и дренькнул… По ущелью разлился звон…
- Ого! Сильно… - уважительно протянул Влад.
Папироска пошла на третий круг.
Мелодия одной ноты… Хотя вру! Неизменна только частота колебаний пластины – физика… А примитивная, на примитивный взгляд приматов, мелодия, где исполнитель меняет ритм, регистры, тембры – фон, подложка, базис для полета фантазии, для созерцания окружающего, для созерцания самого себя, для созерцания всего, и себя во всем… всего в себе…
Подруга пришельца достала что-то вроде кувшинчика с дырочками. «Сэрнэ, - узнал я, - древняя флейта кочевников…»
В мелодию влились напевные звуки ветра…
Голубоглазый еще раз затянулся и затянул горловую песню с шон-кобызом в зубах. О таком я только слышал, а видел впервые!
Серые стены гор выросли, серые облака помчались быстрее, меняя серые сюрреалистические картины!
Гостья бросила сухое можжевеловое корневище в огонь и продолжила песню ветра… От костра повалил дым, поднялся столбом на уровень верхушек елей, вспыхнул от углей к вершинам и остался танцевать огненным джином.
Мы сидели, оторопев и онемев от восторга!
Джин-девушка… Хотя нет… Женщина… Огненная женщина с по-восточному щедрыми формами… танцевала танец живота… Танцевала… Танцевала? Танцевали! Их уже целый хоровод… Ансамбль песни и пляски имени Гаруна-ибн-Рашида… Нет, наверное имени старика Хоттабыча… Да, Хоттабыча… И я – Хоттабыч… Ансамбль песни и пляски имени МЕНЯ!!!
Эта пляска огня… и ветра… и… и… Ноги уже танцуют… Зовут присоединиться к хороводу… Где-то, на краю вселенной, едва слышно, сознание горланит: «Кретин! Куда? Там же угли! Башмаки спалишь! Пол-премии за пару!!!»
«Понял, не дурак…» - возвращаюсь я на место, но только для того, что бы разуться… за одно и раздеться… Брюки, куртка… огонь все-таки… Краем глаза замечаю, что эти придурки-дружки тоже разделись…
«Танцуют все!» - чей-то знакомый голос. Да это же Крепыш! Бликует стеклами окон и фонарями! Пританцовывает на амортизаторах…
Огонь ширится… Уже вся поляна покрыта углями и сверкает, как ночной город с вершины горы… Или нет… Волшебней… Гораздо волшебней… Как ночное горное небо… Класс!!! Облака вверху, а небо внизу… И на нем танцуют огненные гурии… И мы…
- Огненные гурии! – кричу я, бросаясь в их объятья.
- Много огненных гурий! – отвечает Влад, обхватив сразу парочку и приплясывая.
- Очень много… – из толпы женских силуэтов кричит Сашка.
Горец молчит… Сидит вытаращив глаза, а вокруг него в танце вьются красавицы!..
Танец живота… Танец животов… пупков… грудей… губ… бедер… ягодиц…
Прохладно. Лежу на траве.
- Прохладно, говорю.
- Недавно же грелся, - смеется в усы Ирбис.
Оглядываюсь вокруг – друзья валяются голые на траве. У всех дебильные улыбки… Поляна засыпана остывшими углями…
- Забористая травка… - находит в себе силы Влад. – Импортная?
- Нет. Здесь растёт. Особая… Ладно, приятели. Вы тут отдупляйтесь. Только по-скорому. А я вверх пойду, прогуляюсь… Чую козлы должны нагрянуть… Увидите – на меня шугните! – поднялся новый знакомый, - Киса, пойдем.
Гости растворились в темноте.
Не теряя блажено-ошарашенных выражений лиц, мы стали собирать пожитки и приводить себя в маломальский порядок.
- Мы что, в самом деле, на углях плясали? – недоумевал Санёк.
- Угу… И по целому гарему ублажили… - успокоил его Влад.
Каждый подозрительно осмотрел себя… друзей…
- Не… не может быть… приглючилось… наверное? – неуверенно подал голос Горец.
- Наверное… - с некоторым сожалением сказал я.
Беседу прервал звук приближающегося мотора. Вверх по склону…
- Уазик, - по звуку определил Сашка.
- Убитый, - добавил я.
- Заглох. Метров триста отсюда будет.
- Кто сейчас на уазиках ездит кроме ментов?
- Мало кто…
Памятуя дневную встречу, мы, все четверо, разбрелись от костра, уходя с освещенного пространства.
-Стоять, - раздался визг из темноты, - всем стоять! Вы окружены! Выходить по одному, к костру, с поднятыми руками! – не было сомнений, что это подоспели давешние оборотни в погонах.
Конечно! Все встали и пошли к костру… Ага… Щщяз… Разбежались…
Я достал из багажника новенькую лопатку.
«Вы, кажется, еще любили португальца, А, может быть, с малайцем Вы ушли…» - напомнил Крепыш.
- Это кто там блеет? – спросил я темноту.
- С тобой, свинья, не блеет, а разговаривает капитан полиции Таутекебаев!
Себе под нос я пробурчал: «Команду «голос» выполнили исправно…»
С местом расположения капитана определились. Теперь, неплохо бы, разговорить остальных…
- Таутеке… какой …ев? – крикнул я, намекая на перевод тюркского «таутеке» (горный козел), и сместился на несколько шагов в сторону зарослей. Рядом с местом моей предыдущей стоянки ударил в землю камень. «Намеренья у ребят вполне серьезные, – подумал я. - Еще бы! Так от гражданских огрести, еще и с разукомплектованным табельным остаться. Да, судя по направлению обратному, движению метательного снаряда, второй где-то там… Метров двенадцать-пятнадцать будет».
В ту сторону, прижимаясь к траве, двинулся Санек.
- Рогачев, Копытин, - командовал командир, - Заходите слева!
- Надо же! Фамилии у них подходящие… - не удержался Горец.
Я усмехнулся про себя.
Капитан, не обращая внимания на комментарии, продолжал:
- Козленко – справа!
Услышав такие фамилии, да еще будучи, так сказать, «навеселе», мы напрочь демаскировали себя поистине нечеловеческим ржанием!
Вывалившаяся из-за туч луна, казалось, сработала на нападающих… Ржем катаемся по траве.
Первым навалились на Влада. Пока мы на карачках, сквозь смех ползли к нему на выручку, нападающие с парнокопытными фамилиями попытались надеть на него наручники... Хотели застегнуть у него на запястьях (лучше попробовали бы застегнуть у себя на лодыжках), но с первого раза замки не сошлись… Пока тужились примерялись, двоих Влад и приковал друг к дружке…
Оставшихся на ногах, во главе с капитаном, мы сквозь смех и слезы, оттесняли к скале. Окруженцы отчаянно отмахивались резиновыми спецсредствами.
- Что, капитан Таутеке … как там… баев, за очередной порцией люлей приехали?
Облачная вуаль истончилась и растаяла, открыв взору полной луны широкую поляну, стесненную скалами – сказал бы классик…
Видя, что силы неравны, полицаи отступали прижимаясь к скале.
У сержанта трясся подбородок. Офицер, как бы не веря в свое поражение, мотал головой. В неверном свете луны мне показалось, что их лица вытягиваются и легкая небритость превращается в плотную поросль… Я попытался отмахнуться от глюка, но … их кисти рук вытягивались и истончались, в то время как пальцы укорачивались, ногти становились шире, толще и темнее!..
Уши обоих полицейских поднялись к затылку и заострились, при этом, прорастая густой коротенькой шерстью… челюсти вытягивались вперед… нос сросся с верхней губой!.. Форменные кители обвисли на сузившихся плечах, брюки свалились с шерстистых бедер и запутались в вывернутых назад коленях!..
- Отходняки?.. - выдвинул гипотезу Влад.
- Оборотни?! – выдохнул Горец.
Фуражки стали приподниматься над сузившимися лбами полицейских и из-под них показались узловатые козлиные рога.
- Оборотни в погонах! – заржал я, но тут же получил тычок под зад.
Наручники, по причине аналогичных вышеописанным метаморфоз соскользнули с преобразовавшихся конечностей наших пленников, оставшихся в тылу, и те, не теряя времени даром, атаковали, так сказать, в спину и ниже...
Ржак до слез. И битва…
Один эпизод запомнился особо.
Козел в капитанском кителе встал на дыбы для лобового-рогового удара, но Доктор, на опережение, всадил ему в грудак с ноги.
Здорово тот кувыркнулся…
За ним, обильно роняя козьи шарики, под гиканье и улюлюканье, в горы отступили остальные…
Не успели мы проржаться, аккорд осыпающихся камней, блеяния и утробного рыка, заставил нас направить фонари в сторону бегства преследователей.
Преследователи неслись в нашу сторону, но явно не с агрессивными помыслами…
Что-то или кто-то там наверху серьезно их напугал.
Луну снова накрыло облаком.
Козлы в кителях прятались за нас. Всем своим видом моля о защите…
- М-м-м-м-м-ме-е-е-е-е… М-м-м-ме-е-е-е… М-м-меня-я-я… Н-н-н-ас там-м-м… - возвращалась к ним человеческая речь и облик. – Там-м-м-м…
- Мордой в землю! Копыта в гору! Козлы…
Замечаю боковым зрением движение на скале. Пара светлячков – глаза.
Фонарь в ту сторону. Выскальзывая из конуса света, со скалы вниз, метнулась тень.
Повел лучом.
- Убери свет. Убери! – в приказном тоне.
Из-под скалы, навстречу, крадучись на полусогнутых, двигался Ирбис.
- Мордой в землю я сказал!
Козлы… менты распластались.
- Капитан. Встать. Фамилия, должность, удостоверение.
Капитан без штанов, но в кителе, протянул удостоверение.
- Мы… это… товарищ майор…
- Заткнись, козел. Боевой офицер тебе не товарищ.
- Да… Да… Конечно…
- Минута времени, что бы духу вашего здесь не было!
- У нас ребята… это… запчасти… - мямлил капитан.
- В дупле акации.
- Ага… Спасибо… Спасибо… До свидания…
- Валите уже! – рявкнул на них Ирбис.
- Да… Да… До свидания… - ретировались недавние герои.
Мы непонимающе водили глазами из стороны в сторону.
Ирбис проводил взглядом убегающих… как их там…
- Отдыхайте, парни. Никто вас здесь больше не побеспокоит, – сказал нам. - Киса. Пойдем… - бросил в темноту.
В высокой траве прошуршало вслед за нашим новым знакомым – боевым офицером со странным именем Ирбис…
Или прозвищем?..
Или позывным?..