- Люди! Разве вы не видите, к чему ведет ваше скудное бытие?! Вы сами себе роете могилу! Но перед тем как, отпихиваясь вступить туда, вы захватите с собой целый мир! – Владимир Бумажка, бомж-интеллектуал, наивно призывал спешащих людей оглядеться вокруг.
Улицы их города были усыпаны строительным мусором, человеческими отходами, полумертвыми животными. Ложно живые жители Бумажного города ходили из здания в здание, не останавливаясь ни на секунду. Без сна, без слов, без мыслей, предпочтений, вкусов. Кто-то был одет и раскрашен ярче, кто-то беднее, кто-то был белым, кто-то черным, а кто-то цветным. Они были разных статусов и видов, но, по сути, были одним – отходами. Их здания, дети, животные, дороги, они сами – все это было простой детской прихотью, которую они не желали понять.
Во время очередной проповеди Владимир часто воздевал руки к вечно голубому небу. Летали белые самолеты, перевозящие строительные материалы для города. Устав от подобного и бесполезного времяпрепровождения он решил навсегда покинуть этот глупый, никчемный и никому не нужный город с мертвыми людьми.
- Прощай, пустышка. Прощай, недочеловек. – Бумажка прекрасно понимал, что ни один из жителей города ему не ответит, но, несмотря на это несколько скорбное обстоятельство, все же прощался с каждым встречным. Ему попадались мужчины, одетые в серые костюмы, маленькие мальчики и девочки с игрушками в руках, расфуфыренные дамочки-фифочки в цветастых нарядах с лысыми собачками, женщины, одетые попроще, видно домохозяйки, мелкая шпана, представители некоторых субкультур. Их всех объединяло две вещи – вечное молчание и абсолютно бессмысленный взгляд. Они не понимали, куда и зачем идут, они просто знали, что идти надо. И шли.
С каждым шагом Бумажка чувствовал, что улица, город, мир скоро кончится, что дальше нет ничего, что могло бы ему доставить хоть толику чувств, неважно каких. Дальше была просто пустота. Поминутно оглядываясь, Бумажка периодически начинал жалеть о своем решении покинуть ненавистный город. Но эти недокрашенные лица отбивали желание возвращаться.
Наступила некоторая паническая боязнь того неизведанного, что ждет его за чертой города. Там могло быть все что угодно. В том числе и столь ужасающая Владимира пустота. Каждый шаг давался все сложнее. Мысли в голове Бумажки метались со скоростью света, сталкивались и приносили нестерпимый страх. Шапка, одна из немногих оставшихся вещей, нещадно теребилась истертыми руками, будто она могла предугадать, что ждет его впереди.
- Господи, - еле пролепетал Бумажка, выйдя, наконец, за пределы города. Под его ногами расходилась в разные стороны нарисованная дорога, кончался белый лист бумаги. Дальше шел разноцветный мир. Настоящий, не из бумаги, из которой был сделан Владимир, а из дерева, пластмассы, тканей и всего прочего. Миллионы разных оттенков самой разной глубины поразили воображение Владимира.
Пройдя чуть дальше, до самого края листа, Бумажка обернулся. Перед ним возвышался гигантский Бумажный город. Здания стояли впритык, даже улицы были немыслимо узкие. Бумажка никогда не замечал, что некоторые здания стоят прямо друг на друге. Как куча осенних разноцветных листьев с деревьев после уборки, так и разноцветные, из картона, цветной бумаги, бархатной, самоклеящейся, простой белой бумаги дома громоздились на крышах других домов.
От созерцания притворного величия Бумажного города Бумажку отвлек стук в огромных размеров дверь, бывшей опорной стеной города.
- Малыш, ты здесь? – голос был женский, и хотя Бумажка всю свою жизнь слышал только свой голос, это знание пришло к нему как-то само собой. Ответом этому голосу послужило молчание, - Мить, хватит играть в прятки, я все равно тебя найду! – с этими словами дверь открылась и начисто сдавила весь город. Нарисованные глаза Бумажки раскрылись до предела. Сейчас он даже начал жалеть тех самых дамочек с собачками.
- Мама! Ну, зачем, зачем ты открыла дверь? Если я молчу, значит, меня нет, - Бумажка успел развернуться на голос маленького мальчика. Он вышел из-за огромной кровати. – Ну вот! Сломала весь город! Ой, один человечек вроде остался, - Митя быстро приблизился к Бумажке, аккуратно взял его и начал рассматривать, - Фу, это бомж, которого нарисовала Ритка! Мама, ну почему она в пять лет так плохо рисует? Он мне не нужен, он страшный и грязный… весь в клее. Я выкину его.
- Как хочешь, - маме было решительно все равно на судьбу бомжа-интеллектуала. Она помогла сыну собрать весь город в мусорный пакет, который принесла дочь Рита. Она не разрешила кидать Владимира первым. Подождав, пока все здания и люди уложатся в пакет, она положила его над всей его жизнью, лицом к вечно голубому потолку.