У меня, к сожалению, а может быть, наоборот, к великому счастью «волосатой руки» не было. Не знаю почему, но начальство сочло целесообразным назначить меня начальником следственного отделения Советского района города-героя Волгограда, до недавних пор носившего название Сталинград.
Мне тогда было всего двадцать четыре года, звание лейтенант. Распирали гордость и честолюбие. Нельзя сказать, что я был карьеристом и выскочкой, но повышение по службе меня несказанно обрадовало и я, засучив рукава, взялся за руководящую работу.
В моём подчинении находилось восемь опытных следователей в звании старших лейтенантов и капитанов. В угоду своему тщеславию, и, чего греха таить, не удержавшись от желания немного похвалить себя, а, также, ради объективности хочу сказать, что вверенное мне подразделение Министерства Внутренних Дел по итогам года заняло по всем показателям второе место в городе среди следственных районных отделений. За это мне присвоили звание старшего лейтенанта, а также предоставили отпуск и семейную путёвку в дом отдыха «Фирюза» Туркменской ССР.
Следователь капитан милиции Галина Каменская перед отъездом лисой-плутовкой подобралась ко мне, хотя я вовсе не был похож на колобка, и песни ей петь не собирался. Наоборот, плутовка запела песню мне:
- Владимир Васильевич! Купи мне в Ашхабаде холодильник и отправь его по железной дороге багажом.
В Стране Советов в те, не столь далёкие времена, холодильники были в большом дефиците. Купить в Российской Федерации этот столь необходимый в любое время года агрегат представлялось мало возможным, в то время, как в городах Средней Азии они стояли в магазинах в свободной продаже. Как ни странно, но в городах Москве, Орске, Саратове и других местах, где холодильники в массовом порядке выпускались на заводах, в торговых точках их не было. Но они были на базах, где купить их можно было по великому блату, при этом нужно было переплачивать сверх их стоимости. В городе Ташкенте, к примеру, вопреки здравому смыслу и всем законам экономики, холодильник «Орск» стоил дешевле, чем его собрат в городе Орске, Оренбургской области, где его выпускали. Парадокс – не правда ли? Ведь всё должно бы быть наоборот, с учётом транспортных расходов и других наценок. «Почему такая несуразица?» - задавал я сам себе один и тот же вопрос и не находил на него ответа. Разъяснение этой головоломки придёт немного позже само собой.
Однако вернемся к повествованию. Отказать в просьбе коллеге-женщине, тем более одинокой, я посчитал верхом неблагородства и чёрствости. По своей душевной доброте я согласился купить Галине холодильник, и она дала мне сто рублей (месячная зарплата следователя) на покупку агрегата и двадцать рублей на оплату его транспортировки, не предусмотрев непредвиденных расходов.
Дело было в марте месяце. Я с женой Машей вылетел самолётом в город Ашхабад. Из промозглого Волгограда, где ранней весной еще лежит снег, смешанный пополам со слякотью, мы попали в страшную жару. Асфальт от высокой температуры сделался мягкий, как пластилин, весь в маленьких круглых ямочках от каблучков женских туфелек. Пот катил с нас градом, жутко хотелось пить, дышать было тяжело, тело сделалось ватным и непослушным. В тени под деревьями лежали большие серые собаки, которые, высунув длинные розовые языки, учащенно дышали, исходили слюной и безразлично смотрели на прохожих. На взмыленных, ошалевших от зноя лошадях, проскакали два всадника-туркмена в малахаях. Высоко в безоблачном небе под яркими лучами раскаленного солнца парил беркут, который что-то зорко высматривал внизу. В стороне от дороги протекал небольшой, почти пересохший арык, в котором женщины-туркменки в чачванах стирали белье.
Мы зашли в чайхану и попросили попить, что-нибудь холодненького. Чайханщик посмотрел на нас, как на прилетевших из космоса марсиан, однако весьма дружелюбно произнёс, что ничего прохладного у него нет: «Холодильник сломался, лёд растаял», - и предложил нам горячего зелёного чая. Делать нечего – горло пересохло, жажда пекла кишки. Согласились на зеленый чай, и выпили по три пиалы тонизирующего напитка. Оказалось, что чай очень хорошо утоляет жажду. После этого пить долго не хотелось.
До места назначения - в дом отдыха - мы с женой Марией благополучно и без каких-либо проблем добрались рейсовым автобусом. Туркменский посёлок, с женственным ласкающим слух названием – Фирюза, располагался в живописнейшем горном ущелье на берегу маленькой быстрой речки с чистой, как слеза, водой. На берегу реки находился небольшой дом отдыха, где нас приветливо приняли и разместили в двухместном номере. Вокруг территории профилактического учреждения возвышались горы и холмы, поросшие густой зелёной травой и мелким кустарником. В самом ущелье было свежо и прохладно, веял легкий приятный ветерок, повсюду буйным цветом царствовали волшебные сады. Весна – время цветения растительности, время, когда природа оживает и одаривает людей своей благодатью. В марте в Туркменистане зеленоглазое время года – весна, в самом разгаре. Приятный запах цветущих плодовых деревьев сладко дурманил голову, туманил сознание, мысли настраивались на положительные эмоции, а вид разноцветий нежно ласкал глаза. Тело становилось расслабленным, и его тянуло к неге и отдыху, а всем существом овладевала лень и меланхолия.
На самом краю аула на высокой скале лет двести тому назад местные умельцы из гранитной глыбы искусно вырубили большого орла. Он гордо расправил могучие каменные крылья, как будто птица собиралась взлететь вверх, к синим небесам. Орёл как бы устремился к самому солнцу, а возможно, ещё выше в космические дали к ярким мерцающим звездам бесконечной и вечной Вселенной.
Отдыхать – не работать! Мы с супругой, как заядлые альпинисты, с удовольствием лазали по горам, рвали цветы, собирали причудливые камни. Под ноги часто попадались черепахи и ядовитые змеи, которые, если их не трогать, на человека никогда не нападают и не кусают его. Но стоит только случайно зацепить дремлющую в траве или камнях гадину, как она непременно укусит пешехода. Неожиданно ненароком потревоженная гюрза (одна из самых ядовитых змей) шипя и извиваясь, набросилась на Машу и чуть не цапнула её за ногу. Жена вовремя увидела гюрзу и успела отскочить за высокий валун. Чем-то недовольная змея, угрожающе разинув пасть и высунув раздвоенный язычок, юркнула в расщелину между камней. Поняв, что по горам гулять небезопасно, мы поспешили вернуться к себе в палату.
Несколько дней спустя после этого случая администрация дома отдыха организовала экскурсию к подземному озеру, которое находится в одном из районов Ашхабада. Проезжая на экскурсионном автобусе по городу, я обратил внимание на бесчисленные чайханы, которые были заполнены туркменами. Мужчины чинно сидели на коврах под шатрами, подогнув под себя ноги, и до умопомрачения пили зелёный чай из больших фарфоровых пиал, разрисованных разноцветными красками. Несмотря на сорокоградусную жару, аборигены были одеты в цветастые стеганые халаты, а на головах надеты красивые тюрбаны. Женщина-экскурсовод пояснила, что халаты спасают местных жителей от жары, и так им комфортнее. Это объяснение почему-то не укладывалось у нас в голове. Ко всему прочему к своему великому удивлению, в чайханах среди представителей сильного рода человеческого я не увидел ни одной особы женского пола.
- А где же туркменские женщины? – заинтересованно полюбопытствовал я у экскурсовода.
- Та удивленно посмотрела на бестолкового туриста и с некоторой долей иронии в голосе произнесла:
- Женщины все в поле. Работают.
- Бабы работают, а мужики баклуши бьют?! Чаи гоняют целыми днями? Где же равенство полов? Где равноправие женщины с мужчиной? Патриархат какой-то!
- Это восточный менталитет! Тут уж ничего не поделаешь! – немного обречённо, с долей грусти в голосе, ответила всезнающий гид.
«Вот как на самом деле выглядит разрекламированная эмансипация женщин ближнего Востока, о чём трубят газеты на каждом шагу», - подумал я обреченно, но благоразумно решил промолчать.
«Умом Восток нам не понять…», - перефразировал я в уме известное стихотворение поэта, а работница туристической фирмы, как бы прочитав мои мысли, процитировала:
- Восток – дело тонкое…
Вскоре автобус с отдыхающими подъехал к высокой мрачной скале. Туристы, гомоня и толкаясь, выгрузились из машины и по узким мокрым ступенькам спустились глубоко под землю. В полутемной пещере, освещённой светом лишь нескольких маломощных электрических лампочек, прикреплённых к стенам. В полумраке перед нашими глазами возникла водная гладь подземного озера. По бокам возвышались чёрные скалы, абсолютно голые безо всякой растительности. Стены грота уходили далеко вверх. Ощущение нами овладело такое, будто бы мы попали в могильный склеп.
Под давящими тело и душу сводами подземелья, как угорелые там и сям носились летучие мыши, которые пронзительно верещали и крутили маленькими неприятными мордочками. Время от времени мерзкие твари щерились, показывая всем свои острые мелкие зубки.
Вода в озере оказалась горячей – сорок градусов по Цельсию. Над спокойным зловещим водным пространством нависала полупрозрачная кисея пара.
Туристы быстро разделись до купальников и плавок и осторожно полезли в воду. Мы с Машей тоже окунулись, а когда вдоволь наплавались в горячей водной стихии, сели на скамейку и зачарованно смотрели на подземное чудо природы. В глубине пещеры горного массива мы увидели ответвления, заполненные водой, а далее на буях виднелись красные флажки.
- Зачем это ограждение? – спросили мы у экскурсовода.
- Красные флажки установлены для того, чтобы туристы далеко не заплывали. Пещера огромная и водные лабиринты под землей уходят на большие расстояния неизвестно куда. К тому же грот еще полностью не обследован нашими специалистами по пещерам - спелеологами. Не так давно два нетрезвых туриста пренебрегли опасностью и уплыли за флажки. Они заблудились в тёмных разветвлениях подземного царства, и пропали без вести. Тела их так и не нашли. Пещера очень загадочна и коварна, к тому же имеет удивительные особенности.
В этом мы все скоро убедились: в гроте удивительная неземная акустика. Эхо гуляет под каменными сводами скал особенно гулко, фразы многократно повторяются, а звук постепенно ослабевает и затихает, удаляясь всё дальше и дальше в зловещее чрево Земли.
Нами постепенно стало овладевать беспокойное нервозное чувство, как будто мы неожиданно и не по своей воле попали в преисподнюю. Неожиданно одна летучая мышь, юрким стрижём, спикировала прямо на меня, зацепив когтистой лапкой за волосы.
Я подумал: «Эти летучие мерзавки на стены никогда не натыкаются. У них как будто имеются локаторы. Значит, мышь специально напала на меня, давая понять, что именно они здесь хозяева тёмного, страшного и ужасного подземелья, а чужим здесь делать нечего.
Мы однозначно поняли, что нам нужно срочно убираться подобру-поздорову, не то неугомонные крылатые существа в лучшем случае вырвут нам волосы, а в худшем – выдерут глаза.
Придя к такому неутешительному выводу, все путешественники, впечатленные и немного шокированные увиденным, покинули волшебное озеро, и устало стали подниматься по каменным ступенькам кверху к свету и свободе. Возвращаясь в дом отдыха, взбодрившись, уже со смехом вспоминали, как маленький вампир хотел унести меня к себе в тайные глубины пещеры.
Когда до отъезда оставалось всего несколько дней, я, вдруг, подумал о том, что мне нужно купить и отправить в Волгоград холодильник.
В небольшом сельском магазинчике, сиротливо стоящем на самом берегу горной речки, совсем неожиданно свободно продавались холодильники разных марок.
Не долго думая, выбрали симпатичную «Бирюсу» и, согласно ценнику, висевшему на ручке дверцы, заплатили продавцу-туркмену 102 рубля.
- Еще даплата дэсять руплей, - нагло потребовал заведующий магазином.
- Простите! За что?!
- За маи красываи гласа! Так паложено! Не хотыте – как хотыте! Пудете покупат в Ашхабад - восмут двацать руплей!
Делать нечего: купили холодильник и доплатили вымогателю десять целковых.
- Скажите – как доставить товар в город?
- Сейчас мая брат пудет. Она Ашхабад едит. Вас сабирает.
- Сколько километров до города?
- Трицать или сорок. Точно не снаю.
- Здесь живешь и не знаешь: какое расстояние до Ашхабада?!
- А я туда не ешшу, зачем мне снать? Брат есдит, она всё снает.
К магазину не случайно, а явно по вызову подъехала бортовая грузовая автомашина. Я подумал: «А как же продавец сообщил о грузе родственнику? Ведь никакого телефона в магазине нет». Потом вспомнил, что торгаш во время переговоров о чем-то шептался с мальчишкой лет десяти. «Всё ясно: цыганская почта работает точно и без сбоев! Сбыт и доставка товаров поставлена на поток», - пришёл я к однозначному выводу.
- Еду в Ашхабад – могу подвезти, - чисто и без акцента обратился к нам шустрый водитель.
- Сколько это будет стоить? – спросила моя жена.
- Всего десять рублей!
- Ладно! Поехали! – тут же согласился я с очередным вымогателем, понимая, что торговаться с ним бесполезно – только даром потеряешь время. Но не тут-то было! Цены росли не по часам, и даже не по минутам, а по секундам:
- А кто грузить будет? Можем мы с братом помочь, но с погрузкой дороже – пятнадцать рублей, - безапелляционно заявил шофёр.
Жена грустными глазами смотрела на эти торги, переводя недвусмысленный взгляд на немецкие колготки, которые вызывающе висели над прилавком, притягивая к себе взоры русской женщины.
- Давай купим колготки, Вова, - робко предложила Маша.
- Какие к чертям колготки, Машенька? Подожди немного. Вот холодильник отправим, тогда посмотрим: сколько денег останется.
Мы быстро согласились на все условия двух разбойников с большой дороги, назвавшими себя кровными братцами, хотя, по моему разумению, они таковыми сроду не были. «Эта родня - десятая вода на киселе», - мелькнуло у меня в голове. И вот, после достигнутой договорённости и погрузки агрегата, мы поехали в столицу Туркменистана на товарную станцию.
Там нас приветливо, как близких родственников, встретил приемщик грузов. На его наглой роже чёрным по белому было написано, что он проныра и прохиндей ещё тот. Однако хозяин быстро оформил документы, взял по таксе 22 рубля и, даже, выдал нам на руки копию накладной.
«Хоть здесь без проволочек и выуживания денег, видно я ошибся в своём мнении, и кладовщик – человек честный», - удовлетворённо подумал я. Но не тут-то было! Оказалось, что радость моя была преждевременной и напрасной.
Сначала водитель помог мне снять с машины холодильник и за разгрузку содрал с меня ещё 5 рублей.
Наступила очередь принимающей стороны. Оформитель доставки груза, вдруг, озабоченно замахал руками, как петух крыльями на заборе, тоскливо поднял глаза к небу и запричитал:
- Вай,вай! Сабыл совсем! Турной голова! Ясик нет, (холодильники продавались без упаковки) пенопласт нет, контейнер мест нет! Сто делать? – Не снаю!
- Я знаю, что делать! Пропади оно всё пропадом! – раздражённо крикнул я мошеннику. – Сколько тебе заплатить надо?
Приёмщик застенчиво потупился и, чтобы не смотреть мне в глаза, опять поднял к небу невинный взгляд непорочной невесты, выискивая там небесные кренделя. Затем вскинул кверху два пальца правой руки: указательный и средний. Левой скромник вытирал пот со лба большой головы – круглой, как арбуз.
- Двадцать?! – ужаснулся я, досконально осознав понятный жест собеседника. Жена молча скривила лицо в ехидной ухмылке.
- Дешевле нэлся! Контейнер места нет! Ясик нет! – опять заныл вымогатель.
Мне можно было бы показать приёмщику грузов своё красное удостоверение работника милиции и вывести мошенника на чистую воду, припугнуть его уголовным кодексом и прокурором. Однако, немного поразмыслив, я понял, что показывать власть в данной ситуации нет никакого смысла, бесполезно и себе дороже.
Чувствовалось, что представитель среднеазиатской железной дороги спит и видит прокурора вместе с законом в гробу в белых тапочках, а моё удостоверение ему до лампочки - «покровители повыше званием будут».
Оставаться для разборок в славном городе Ашхабаде у нас ни желания, ни средств не было. А холодильник мог надолго остаться на складе товарной станции, и попробуй за тридевять земель его истребовать.
Осмыслив создавшееся незавидное положение, я отдал нытику два червонца, и в общей сложности с транспортными расходами и чаевыми холодильник мне обошелся в 174 рубля, то есть почти в два раза дороже его номинальной стоимости.
Тут же, как по волшебству, нашёлся ящик и пенопласт, и место в контейнере, куда при мне водитель и приёмщик торжественно и аккуратно поместили груз. Я с ужасом ожидал, что грузчики потребуют еще денег за загрузку контейнера, но этого к моему величайшему удивлению и одновременно к большой радости не произошло. Показное бескорыстие нахалов оказалось весьма кстати, так как денег у меня уже не осталось ни копейки. Краем глаза я засёк, что в контейнер можно было засунуть еще ни один холодильник, но эти свободные места предназначались для очередных простаков-отправителей.
И только тут до меня дошло, почему в Средней Азии холодильники дешевле, чем, скажем, в Москве или Саратове, где их производят. Государство из бюджета, то есть из кармана своих граждан, дотациями компенсирует разницу в цене. А потом деньги, уже по второму кругу, опять из карманов граждан, бессовестным образом выуживают и перекладывают в свои карманы продавцы, шофера и экспедиторы-приёмщики товарных станций.
Вертятся вымогатели, вертятся деньги, кружатся с холодильниками и коврами покупатели. В итоге – одни в ресторанах пьют пятизвездочный армянский коньяк и закусывают чёрной икрой, а другие остаются на мели без штанов (кстати, и без колготок – тоже).
Мы с женой подсчитали непредвиденные расходы и к великому сожалению констатировали, что денег осталось мало – только на обратную дорогу. Купить жене немецкие колготки оказалось не на что. Женщины такие невосполнимые потери воспринимают очень болезненно и крайне раздражённо. До отъезда моя жена периодически пилила и костерила меня, почём зря, и, в конце концов, обозвала меня толстокожим крокодилом, а я в ответ назвал её змеёй. Потом мы с супругой окончательно разругались. Мария одна ушла в горы и назло мне поймала небольшую молодую черепаху, которую посадила в картонную коробку.
- Колготки не купил мне, так хоть черепаху привезу! – с ноткой грусти в голосе заявила жена.
- Ты сама, как черепаха, зачем она тебе? – подлил я масла в огонь.
Мария ничего не ответила, посмотрела на меня ненавидящим взглядом, словно одарила горьким хреном, и до посадки в самолёт больше со мной не разговаривала.
Когда лайнер поднялся в воздух и взял курс на Волгоград, черепахе, видно, надоело сидеть в тёмноте в коробке. Она вылезла наружу и медленно, как ей и положено по статусу, поползла по проходу между кресел. В это время большинство пассажиров сладко дремали на своих местах, а поэтому черепаху первой заметила бортпроводница Люся.
- Чья черепаха тут ползает? Граждане пассажиры! Вы, вероятно, не знаете о том, что змей и черепах в самолёте перевозить категорически запрещено! - громко и строго объявила стюардесса.
Народ в авиалайнере проснулся и внимательно ждал: что же будет дальше.
А дальше события приняли самый неожиданный и непредсказуемый оборот.
- Черепаха наша, - вынуждена была признать беглянку моя жена, после чего поймала черепаху и водворила её обратно в коробок.
Стюардесса решительно подошла к нашим креслам:
- А змей вы – молодые люди, случайно, не везёте?
- Везу! Одну! – кивнул я головой на свою жену.
- И одного крокодила, - неожиданно нарушила обет молчания моя ненаглядная супруга, кивнув своей очаровательной головкой в мою сторону.
Люся не поняла наших шуточных приколов и пошла жаловаться командиру воздушного судна.
- Там пассажиры черепаху везут и, похоже, в сумке у них находится змея!
Спустя несколько минут к нам подошёл встревоженный второй пилот, который, обращаясь к нам, громко спросил:
- Вы черепах и змей везёте? Откройте, пожалуйста, сумку!
Нам уже было не до шуток, и я озабоченно вымолвил:
- Одну черепаху везём, а змей у нас нет!
После этих слов я открыл сумку и показал её содержимое лётчику.
- Еще везём одного крокодила, - кивнув на меня, съязвила моя супруга.
- Шутки здесь неуместны, женщина! В Аэропорту заплатите штраф за провоз черепахи и…
- Змеи! – не дал я закончить бескомпромиссную речь строгому летуну.
После этих слов моя жена поперхнулась водой, которую пила из маленького пузатенького пластмассового стаканчика, а потом больно пнула меня ногой.
- Вы еще долго мне голову морочить будете? – спросил второй пилот, хотел прочитать нам ещё какую-то нотацию, но, убедившись в том, что ни змей, ни крокодилов у нас нет, с чувством выполненного долга ушёл к себе в кабину. Бортпроводница Люся в это время стала разносить питание на небольших пластмассовых подносах: курицу с рисом, пластинку российского сыра, кусочек чёрного хлеба и стаканчики с яблочным соком.
Спустя какое-то время мы благополучно приземлились в Аэропорту города-героя Волгограда, штраф за провоз панцирного животного платить не стали, так как денег не осталось ни копейки, а сразу же поехали домой, не забыв коробку с черепахой.
В районном отделе милиции меня ждал довольно неприятный сюрприз: в моё отсутствие на дежурстве напился следователь капитан Волков. Разбираться с чрезвычайным происшествием городского масштаба приехала майор Медведновская Любовь Павловна из Управления. С этой дамой средних лет я работал раньше в следственном отделе. Характер у неё был довольно скверный, да к тому же она любила совать свой длинный нос, как старуха Шапокляк, где надо и не надо, и даже туда, куда собака свой хрен не суёт. Так однажды я вернулся из командировки, второпях не доложил о своём прибытии начальству и забыл позвонить своей жене. Я пошёл в свой кабинет и стал печатать очень срочный и важный документ. Моя супруга ждала меня дома и, не дождавшись, сильно забеспокоилась и позвонила моему начальнику узнать: «Не приехал ли Владимир Васильевич?» Шеф ответил отрицательно, заявив, что сам меня ждёт – не дождётся. Медведновская в это время находилась у него в кабинете и случайно подслушала разговор. Она, как ошпаренная выскочила в коридор, стала всплёскивать руками, как белый лебедь в балете «Лебединое озеро», приговаривая: « Ах.Ах! Что же это делается?!» Протанцевала по всем кабинетам и злорадно всем сотрудникам сообщала последнюю шокирующую новость: «Соколик то наш молодой пропал: ни дома нет, ни на работе. Его жена разыскивает! Наверное, загулял где-нибудь! А таким скромником прикидывался ! Правильно говорят, что в тихом омуте черти водятся!» Сплетница добежала до моего кабинета и машинально открыла дверь. Потом она открыла рот, чтобы сообщить сенсацию, но, увидев меня, от неожиданности оторопела. Закрыть свои уста ябеда в женском обличии не могла. Она стала похожа на ужа, родившего ежа, с разинутой пастью и выпученными глазами.
- Что Вы хотели, дорогая Любовь Павловна? – вежливо и приветливо спросил я.
- А ты как здесь оказался? Что делаешь? – отойдя от шока спросила Медведновская.
- А где я доложен быть по Вашему? Вот из командировки вернулся – работаю.
- А тебя, голубь, жена с утра разыскивает! Все телефоны оборвала!
- Ладно! Сейчас закончу и поеду домой!
- А я уже всем сказала, что ты пропал и тебя супруга ищет!
- Ну и дура! Кто Вас об этом просил?!
- Сам дурак! Жена с ума сходит, а он тут по клавишам стучит!
- Любушка! Не суй свой нос, куда не просят! Иди отсюда, ради бога! Сам как-нибудь разберусь со своей женой. После этого случая Медведновская затаила на меня обиду, а дома я жене устроил нагоняй и предупредил, чтобы впредь она не названивала начальству по пустякам и не подводила меня под монастырь без всяких на то причин. Итак, следователь Волков выпил на дежурстве, о чём мне доложил дежурный.
- Так он же не пьет!
- Там такое дело, Васильевич! Жена от него ушла – вот он и съехал с тормозов!
- Да ты что?! Я слышал, что у него в семье не всё благополучно, но чтобы такое! Никогда не думал! Может, наладится?
- Да может! Кто знает? Но дело в том, что семейная жизнь наше начальство, похоже не интересует, Волкова и Вас как руководителя, ждут большие неприятности.
Масла в огонь подлил следователь старший лейтенант Баширин, который в ящике стола отставил два просроченных материала и вовремя не возбудил уголовные дела. Об этих материалах знал замещавший меня на время отпуска старший лейтенант Клыков, который давно метил на моё место, решил подсидеть своего начальника и шепну на ухо о компромате строгой и принципиальной проверяющей. Баширин был очень трудолюбивый и добросовестный следователь, заканчивал уголовных дел побольше, чем другие работники, но в сложившейся ситуации предстал в образе волокитчика. Виновный, вместо того, чтобы покаяться и пустить крокодилову слезу, послал ревизора по матушке ко всем чертям, а вдогонку ей бросил стул. В областное начальство не попал и вреда здоровью никакого не причинил, однако Медведновская, как это часто бывает, из мухи раздула слона, и в черных тонах доложила о результатах проверки наверх областному начальству.
Выводы последовали незамедлительно, и меня попёрли с должности начальника отделения и разжаловали до старшего следователя. В народе о таком понижении говорят мягче: сняли.
Я карьеристом никогда не был, однако случившееся сильно переживал, а по молодости взыграли самолюбие и гордыня, точила обида: «За что? В чём я виноват?». А формулировка в приказе ставила крест на моей карьере, по крайней мере, на ближайшее время: «За развал дисциплины в коллективе и утрату чуткости в руководстве кадрами».
Но переживал я, как потом оказалось, напрасно. Мне стали поручать расследование наиболее сложных и запутанных преступлений. Я постепенно набирался опыта и профессионализма при ведении важных дел и объездил весь Советский Союз от Калининграда до Владивостока, от Ленинграда до Тбилиси и Баку. Вместо того, чтобы протирать штаны и насиживать геморрой в кресле начальника, я мотался по необъятным просторам нашей великой и могучей страны в поисках преступников и приключений. Увидеть и узнать много интересного, повидать мир и насладится романтикой - в мягком кресле руководителя мне бы не пришлось. За крутую загогулину, стоившую мне номенклатурной должности в самом начале жизненного пути, я благодарен богу и судьбе.
Итак, перейдём от размышлений к окончанию повествования о поездке в Среднюю Азию. Через месяц оттуда благополучно прибыл холодильник. Довольная Маленская пригласила меня и других следователей обмыть покупку, но я, к сожалению, прийти не смог, так как был озабочен переходом на работу в Центральный отдел милиции. Ровно через две недели у Маленской в холодильнике сгорел компрессор, о чём она чуть не плача сообщила мне. «Видать брак подсунули, сволочи!» - подумал я. Мне, как и Маленской, от досады захотелось тоже заплакать, но я, как никак мужчина, а мужчинам пускать слезу не положено.
По неписаным законам, которые мне соблюдать никак не хотелось, все убытки несёт поставщик. Я, проклиная почём зря себя, за то, что по своей доброте связался с этим злосчастным холодильником, а «доброта бывает хуже воровства», кляня вымогателей-туркменов, подсунувших мне бракованную «Бирюсу», с большим трудом и по великому блату достал новый компрессор. За это мне пришлось выложить свои кровные денежки. Востребовать непредвиденные расходы и переплаты с женщины, к тому же матери-одиночки, мне не позволяла совесть. А жена ещё 2-а месяца ходила в старых колготках, которые периодически зашивала и костерила меня почём зря.
Черепаха около месяца жила у тещи в подвале частного дома, ползала по двору, пугая кошек и собак, при этом смешно крутила маленькой головкой. Панцирное чудище с аппетитом уплетало творог, рубленые варёные яйца, морковь, капустные листики и пило молоко. А потом черепашка бесследно исчезла. Может быть, её утащили злые собаки, а может она сдохла от тоски по родным горам и далёкому туркменскому аулу, с каменным орлом. Название этого посёлка ласкает слух, и на картах мира он обозначен, как Фирюза.