ИНТИМНАЯ ЖИЗНЬ
Так! Суп я уже сварил. Хлеб есть. Остынет - похлебаю, - говорю я сам себе, снимая с натянутой через комнату толстой лески свои аккуратно постиранные, но безнадёжно дырявые носки. Хорошо, что у меня нет провалов памяти. Можно было б подумать, что в мою ступню кто-то в упор выстрелил из дробовика. Беру нитки, иголку и присаживаюсь за работу. Дырок уж очень много. Почему-то вид дырявых носков меня всегда веселит.
Суп из концентратов ласкает своим запахом мой нос. Я штопаю носки. Я почти счастлив. В комнату без стука входит соседка. Вдыхает чудный аромат.
- Курить, конечно, нет? - спрашивает Лариска с вызовом.
Это у неё вместо “здрасьте”. Вот так, запросто. Есть или нет. И всё тут.
Я показываю глазами на потрёпанную пачку. Мои руки и рот заняты. Я откусываю нитку. Одной дыркой меньше.
- Нет! Нам так не жить! Всё есть! И еда! И сигареты! И даже носки. Правда, очень дырявые. А?
- В этих носках, Лариска, я ещё на свидания к жене бегал. Они мне дороги как память. В них я был счастлив. Они мне никогда не жали. Вот теперь, глянь, малость прохудились. Думал грязью затянет... Постирал, а дыр ещё больше. Вот, полюбуйся, - на язвительный вопрос следует почти ласковый ответ.
Соседка курит, пепел от сигареты падает на пол.
- Ты что делаешь? - возмущаюсь я, - Полы две недели назад мыл! Ещё месяц постояли б чистыми.
Мы оба хохочем. Хорошо, когда бывает весёлое настроение.
- Есть будешь?
- Нет. Мы только что с Пашкой красную икру лопали.
Опять смех. Пашку она любит, а икру и в глаза не видела. Я где крестом, где гладью вышиваю свои носки. Лариска вчера знакомила меня с одной дамой. Белой и пышной. Умной и серьёзной. Да “жених” был не серьёзен. Обидел и “сваху” и “невесту”. Зря, конечно, обидел. Надо было бы как-то по- другому отказать. Нет же...
- А Танька мне и говорит: - “ Я бы ему и поесть приготовила, и постирала бы, и заштопала...” - трагически говорит Лариска.
- А я так думаю... Вот ты и пожрать себе сварил, и постирал. Сам себе носки утюжишь... Зачем тебе женщина?
Мы дружно смеёмся…