Ты не видишь боли, но чувствуешь ее…
«24 марта 2007 года.
Сейчас 4 утра, но я до сих пор не сомкнула глаз. Красные, заплаканные, они опухли у меня, но опухоль в сердце больней... Сегодня я узнала, что вернулся Дэвид из Ирака. Он был там больше месяца, он обязан был быть там - это долг по его работе... Я волновалась, ведь он был на одном из тех заданий, после которых вероятность возвращения домой хотя бы живым… иногда приравнивалась к нулевой отметке. Но я не в силах была его остановить – не в моей власти это…
Сперва я обрадовалась, потом задумалась - ведь он уже 2 дня как здесь, и не позвонил, не написал… Должна была быть причина этому. В итоге я решила пойти сама к нему и узнать все, что меня волновало.
Мое сердце судорожно сжималось, когда я подходила к его квартире. А вдруг?.. «Нет, он не такой…» Хотя…
Мне открыл дверь его отец, - как всегда спокойный и безэмоциональный.
- Дэвид там, в комнате, проходи.
Сняв обувь, я взялась за ручку двери, что вела в его апартаменты.
Еще тогда я была злая на него.
Дэвид стоял, опираясь спиной о компьютерный стол, засунув руки в карманы. Опустив голову, он о чем-то размышлял. Об этом говорили складки на его лбу.
Выглядел он не плохо, хотя усталость была на лицо. Одет он был в свои обычные рваные джинсы, белую пижонскую рубашку и солнечные очки "Рolаroid". Мелированные в светлый желтый цвет волосы свисали до плеч, на концах немного вились.
- Дэвид, негодник!
- Джейн?..
Он оттолкнулся от стола и выпрямился.
- Представь себе, Джейн. Ты какой день уже здесь, хоть бы позвонил...
Он что-то хотел ответить, но лишь тяжело сглотнул.
Никогда не забуду этот момент...
Как никогда не забуду, что он сделал для меня в прошлом… Собственно, эти поездки в эпицентр военных восстаний жителей Ирака и вызваны тем, кем он стал ради меня.
И я его любила.
Как никогда и никого... Да, я была ревнивая, но эту ревность я со всех сил душила в себе! Я знала, что он имеет другие половые отношение, не только со мной… Он ведь не обязан был быть верным мне. Это я дала себе слово...
- Ладно, забудь. Я так рада... Что ты вернулся живым!.. Дэвид...
Я подошла и прикоснулась к его устам; мои губы горячо пылали, и, наверное, он это почувствовал, так как его губы были жутко холодны...
"Почему он так молчалив сегодня?"
- Дэв, что-то случилось?..
- Да, нет, что ты...
Я стояла и смотрела на него. Казалось, он тоже смотрел на меня сквозь очки.
Дрожь пробрала меня всю. Я не знала, что думать. Горький комок обиды подступал к горлу.
- Как у себя сегодня с вечером? У нас осталась еще одна незакрытая глава в моем интимном дневнике... - Как можно игриво и беззаботно произнесла я, а у самой сердце выскакивало и с холодящим душу трепетом ждало ответ.
- Я... Дело в том, что… Я не приду сегодня. Я не приду завтра. Может, больше никогда не приду. – Неуверенно, еле выдавливая из себя слова, произнес он.
"Господи, как больно... Неужели все мои самые горькие переживание... Оказались правдой?.."
Кровь отхлынула с моего лица. Да и он тоже побледнел. Что произошло? Что там, в той богом забытой стране, раздираемой кровопролитием, стряслось, что он…
Я его ненавидела в тот момент. Я себя ненавидела!..
Мой язык онемел, я ничего не могла произнести.
- Тут... Письмо... - И Дэвид неуверенно обернулся назад, к столу. В поисках письма он провел рукой по поверхности стола и случайно зацепил стакан с недопитым чаем и тот упал на пол. Держась за край стола, он опустился на колени и начал осторожно, кончиками пальцев, ощупывать ковер, чтобы найти свалившиеся предметы. В левой руке Дэвид зажимал смятое письмо.
- Я написал письмо, Джейн, я написал письмо… - Его голос нервно прерывался, казалось, он сейчас заплачет. Никогда такого за ним раньше не наблюдала. Он никогда не был таким… Жалким… Он казался мне беспомощным… - Я бы не смог все объяснить, я не смогу все рассказать! Без слез... Извини...
Он нашел чашку, ложку не заметил, хотя она лежала возле его ноги.
- Держи, Джейн… И… Извини...
И он протянул письмо, но не в ту сторону, где стояла я, левее.
Сердце еще больше сжалось, оно что-то почувствовало...
Я тихо, совсем тихо подошла к нему и провела рукой перед его глазами, - раз, второй… Ничего, он ничего не сказал и никак не отреагировал на этот мой странный жест.
Волнения сдавили мои легкие, мне едва хватало воздуха... Дрожащими руками я потянулась к его очкам и… сняла их... Дэвид встрепенулся и удержал мою руку, потом поднялся вверх по ней, к шее, к лицу, и нежно-нежно провел пальцами по моей щеке… Стирая капли слез…
Боже, да он же... Слепой!..
- Дэвид, миленький... Дэвид...
О, Боже… Я держала его за руку, в которой было все еще зажато письмо... Он не смотрел ни на меня, ни на него… Он смотрел куда-то вдаль, его глаза были мертвы... Обессочены, бескровные...
- Нет, Дэвид!.. Не молчи...
Слезы одна за другой катились по моим щекам.
За то, что так могла подумать о нем, за то, что предположила, что он предал меня… Я возненавидела себя еще больше…
Как мне его было жаль! Он потерял зрение, и я как будто потеряла его вместе с ним… Для него же, и я знала это, зрение было всем! Он художник, он... не сможет больше жить.
И я не смогу!..
- Я… Извини, Джейн, я… Так получилось... Меня предали, когда я был в лагере у талибов... Меня предали, и вместо внедренного, я оказался пленным… Посмотри на мое тело - оно все в шрамах, ожогах и ранах от пыток... Нет, меня не убили - смерть была бы легким наказанием. Меня лишили зрения, мне выжгли глаза…
Его голос дрожал и прерывался… Он нервничал и переживал, руки судорожно тряслись, но он не плакал...
- Дэвид, Дэвид, о Божечки, зачем, зачем ты оправдываешься?.. Любимый мой...
Я не он, я не смогла удержать своих рыданий, хотя понимала, что этим еще больше принесу ему боли...
Он любил меня… Он хотел пощадить меня, он не хотел, чтоб я его таким видела…
- Но зачем, зачем ты написал это письмо? Почему? Ты решил, что я брошу тебя, потому что ты слеп? О, Дэвид... Как же я тебя могу бросить?.. Ты же для меня все! Ведь ты за… ты за меня стал им… Чтоб помочь мне, ты стал убивать, ты теперь ежедневно из-за меня рискуешь угодить за решетку, ты же... Жизни своей не пожалел и счастья, чтоб помочь мне… И ты решил, что я брошу тебя? Да я тебя еще сильней люблю, Дэв!..
- Я… - Он снова тяжело сглотнул. – Не хотел тебя обременять… Ведь я уже… не человек… Я несчастная калека, Джейн!.. Ка…ле…каа…
Рыдания не дали мне договорить, а хотелось сказать многое... То, чего я не позволяла сказать ему раньше, то, о чем я позволяла себе говорить ему лишь в своих мечтах… И я снова не могла это сказать… И простит меня Господь Бог, в душе я была счастлива, ведь он теперь… Только мой!..
Я прижала Дэвида к себе, я целовала его, я чувствовала его тяжелое дыхание, биение его сердца... Он обнял меня, спрятав свое лицо в моих волосах… Он был мне благодарен... Я же заливалась слезами...»
***
«19 мая 2007 года.
Я обращаюсь снова к тебе, тайник моей души…
Неделю назад Дэвиду удачно была сделана операция на глазах, и теперь он снова видит! Врачи не давали никакой гарантии, что смогут вернуть ему зрение… Но смогли же. И я им благодарна, они, возможно, этого не понимают, но они подарили Дэвиду вторую жизнь! И я впервые за эти два месяца увидела улыбку на его лице…
К нему возвратилось зрение.
Ко мне же вернулись былые переживания, несбыточные сны, ревность и боль.
Все, как и прежде…»
3/XII. 2007