Мои коллеги. Руднева Л. И

Зинаида Малыгина
                Мои коллеги.


                Руднева   Любовь   Ивановна.

     Передо мной письмо моей коллеги, моего  старшего друга. Оно для меня   как  священная реликвия.   Это письмо было  последним от нее. Я много лет не придавала значения   его глубинному смыслу. 
     Она писала мне  о том, что очень больна, но чем, даже  сама не могла понять. В основном жаловалась на невыносимую боль в ногах. Я хорошо  помню,  что сразу   нашла кучу рецептов лечения травами ,  в срочном порядке отправила их ей, в надежде, что это  ей хоть как-то поможет.   Написала письма  нашим коллегам  Малаховой Галине Александровне и Москаленко Вере Георгиевне, поделившись с ними  нерадостной вестью о  здоровье Любовь Ивановны, и попросила их поддержать нашу коллегу хотя бы утешительным словом. Я знаю, они выполнили мою просьбу. Спасибо им.  Но все эти годы  в моей душе всегда присутствовало ощущение того, что я   в долгу перед  моей коллегой. В моем сознании  возникал вопрос, как я  его реально могу  исполнить его. Ведь ее давно уже нет. Ее душа в ином мире.   Я решила, что  должна написать о ней.     Это то, единственное, что я могу сегодня  сделать в память о ней. И начинаю с ее письма.
      - Зинаида Геннадьевна,  я  только сейчас  задумалась над тем, как коротка жизнь…. Мне даже иногда кажется, что она прошла мимо меня…..
  «Я пишу Вам  ночью.  Мои болячки не дают мне спать.  И знаете, я вдруг поняла, что я еще и  не жила.  Не хочу  думать о плохом, но силы мои как будто меня покидают, а главное – незаметно от меня  ускользает мой дух. Хотя еще моя мама в детстве  говорила нам , что он никогда не покидает человека.  Мне уже тяжело бороться с  собой. А так не хочется умирать.  Мне кажется, что я еще многого   не успела сделать в своей жизни. Хотя в одном точно преуспела, и вы это знаете, Зинаида Геннадьевна, это в работе. Именно ей я отдала много сил и энергии. Именно она была  главной частью моей жизни. В ней я находила лекарство  от серого страха   будней. Школа была для меня таблеткой, которая давала мне заряд бодрости и духа.  И  незаменимым   лекарством были для меня  тянущиеся ко мне детские души моих учеников. И когда я вспоминаю их  милые мордашки, даже боль во всем моем теле  на время отпускает меня. Я уже не верю врачам.  Надеюсь только на Высшие силы, которые должны услышать мой голос. А вас я прошу, берегите себя.»
      Я тогда и не обратила  внимание ни на первую фразу письма, ни  на последнюю , а уж  тем более   и не задумывалась над глубинным  содержанием   ее последнего  мне послания. Мое сердце было тогда  проникнуто состраданием к этой красивой, необыкновенно элегантной женщине. Я не могла поверить в то, что она так рано может  уйти  из жизни.
      Сегодня это уже реальность.  И тот,  другой голос, который тогда  взывал  меня задуматься над своим бытием, не дает мне сегодня   покоя.  Я вдруг  словила  себя на мысли, что  она вовсе  не потерялась в моем пространстве, она живет где-то рядом со мной.   Я вижу ее , идущей по школьному коридору, высокую, элегантную, всегда с красивой  прической. Я слышу ее мягкий украинский говор. Я любуюсь ее  мягкой походкой,  несущей   свою красивую стать.    В моем восприятии она  всегда ассоциировалась   с внешностью  известной латышской актрисы Вии Артман. 
       Ее  изысканная элегантность и внутреннее совершенство были ее личным  достоинством.  Они  выделяли   мою  коллегу  среди нас, затурканных бытом, семьей, работой, не умеющих одеваться с изюминкой, серых, похожих в одежде друг на друга, как говорил всегда мой муж,  учителок. Я помню, как ходили  в одинаковых костюмах сразу несколько моих коллег. Что поделаешь, магазин был один, да и выбора особо не было.
 А Любовь Ивановна  даже к скромно сшитому  платьицу всегда  умела  подобрать такой аксессуар, который придавал ее наряду  неподражаемость. Это  был результат ее внутреннего совершенства,  про таких людей говорят так:  и душа  хороша и дух  нравственен,  А талант одеваться красиво  в наше советское время  был отражением    как красоты  внешней , так и внутренней... А красота, как писал Конфуций,»есть луч постижения и возвышения»   
    В ее груди   билось золотой сердце. Искрами  его сияния она щедро делилась со всеми. Оно всегда было проникнуто состраданием и сочувствием к детям, с которыми она работала, коллегам, которые  нуждались в ней. Оно было неравнодушно к происходящим событиям  как в поселке, так и в школе. Оно, ко всему прочему, было  еще и смелым, и мужественным.
      Мне вспомнился эпизод выборов директора нашей   школы. Было такое время в 90 годы, время демократических перемен в стране,  время, когда коллективу  впервые дали право самим выбирать своего   директора.   .
   На должность директора в нашей  школе подал заявление только один претендент –Холодняк  Константин Андреевич.    Исход был ясен, о каких выборах могла быть речь.   Его, выбора, просто не было.  Никто не хотел взваливать на свои плечи  этот неблагодарный груз. Человек он был хоть  новеньким в нашем коллективе, но   имел  уже   администраторский опыт. Он приехал из Украины, там работал тоже директором.  Своей  внешностью он производил впечатление очень солидного человека.. Обычно про таких людей говорят:  такого  не обойти и не объехать. Рост  его был под два метра и весовая категория превышала  за сто с лишним килограммов. « Шкаф» , так за глаза называли его ребята, пришелся, как говорят,  ко двору  в нашей школе  на  волне демократических  преобразований.  Но жизнь показала, что человек он общественный, а по сути – творческий. Он был лирик. Писал стихи, сценарии. Одним словом, на мой взгляд,  человек был  талантливый.    Но администраторская работа была ему в тягость. Взваливать груз ответственности за решение подчас сложнейших школьных проблем  на свои плечи он не очень-то и хотел да и не собирался. Наша  школа   была  для него  тяжелой ношей. 
      День проведения  конференции по утверждению кандидата на должность директора    был уже определен. И никто не сомневался в том, что  Константин Андреевич   пройдет. Он заранее хорошо поработал с активом старшеклассников и родителями, которые принимали участие в  данном мероприятии. Все шло своим чередом.    Оставалась чистой воды формальность -  зафиксировать амбицию прилюдно.  И вдруг – вот она демократия на лицо!.
Появляется еще один претендент. За два дня до школьной конференции   я  случайно узнаю, что в РОНО лежит еще одно заявление. И это заявление было от   Любовь Ивановны Рудневой. Я не была удивлена ее решению. Оно не было продиктовано поднятием  личного рейтинга, как принято сейчас говорить в таких случаях. Это был вызов мудрости и благородства, ответственности и неравнодушия к тем, с кем она проработала многие-многие годы. Но я хорошо  знала  отношение коллег  к самовыдвижению, коллег, которые тебе завидовали на каждом шагу. 
 У  Константина Андреевича   была другая история, он был не наш, не из «старых»,  не из тех, кто отдал служению  нашей  школе не один десяток лет. Именно  им, которые костьми ложились на ниве  ее, почему-то в нашей школе  не доверяли. Говорили, пусть будет  любой, только не из наших. Интересная установка!?. И моя первая реакция на  ее заявление была связана с опасением  прежде всего за ее здоровье. Я понимала, что ей  придется бороться:
    - Сможет ли она своей  интеллигентностью, своими благородными манерами  пробить брешь  зависти, которая прежде всего будет выражена в неприятии отдельными членами коллектива  ее как директора школы, и хватит ли ей бесстрашия, чтобы  отразить пошлость их неприятия.
      Я понимала, что  в основе ее решения были  самые благородные порывы. Я не хотела  лезть ей в душу, но  она первой начала разговор:
    - Зинаида Геннадьевна,  мой выбор в данном вопросе имеет свой смысл.  Я его вынашивала всей своей жизнью. У каждого  свои весы за пазухой.  Сегодня  моя мера ответственности  намного   перевешивает меру моего  равнодушия.  Я люблю свой коллектив, я знаю его сильные и слабые стороны, я знаю, на что я иду, но я не хочу и не могу быть равнодушной ко всему, что сейчас происходит в нем. Я, говоря словами  Сухомлинского, моего земляка, могу с полным  основанием  сказать, что я свое сердце  каждый день сполна  отдаю детям. И не только я. И вы, и Кныш Вера  Федоровна, и Васильева Нелли Евгеньевна, и Рожкова Екатерина Федоровна,  Истратова Капитолина , Саревич Галина Ивановна, и Малахова, и Кривошеева, да что я    перечисляю, вы и без меня лучше   знаете наших коллег. И хочу, чтобы все так работали. Зинаида Геннадьевна, сколько льдинок мы разбрасываем в сердца своих учеников, подмораживая их  самые лучшие стремления.  Теперь вам понятен мотив движения мой души.
   - А здоровье свое вам не жаль!? Вы же знаете наш коллектив, он как дитя у одинокой матери.  А ученики, они приходят и уходят. Вы не сможете ничего изменить. Ваше время не пришло. Вы – человек интеллигентный.  А таковые у власти не приживаются. Методы управления не вписываются с  вашими благородными порывами………
    -  Знаю,- она почему-то резко меня оборвала, не желая   слушать мои аргументы относительно своего  здоровья
   .-     Интеллигентность –это не порок.    А уж  личность руководителя, вы  прекрасно  знаете, играет не   последнюю роль в управлении…..  Для меня  быть директором, это не значит называться  им. Для меня  директорство-это  полная самоотдача знаний, опыта и сил.  Возьмите Квасова Юрия Сергеевича. Для меня он является примером  самоотверженности и одержимости. Он - трудоголик. У него во всем порядок.  И мое решение неспонтанное, оно осознанное.  А  сегодня  нашей школе как раз не хватает  самоотверженности  в лице директора. 
    -Да , уж  духа вашего благородства с вашим постоянным устремлением вверх  точно не хватает. Но тем, кто завтра будет принимать участие в голосовании, он  не нужен. Вас не поймут. Демократия не голосует за благородство, она голосует за доступность и простоту. А Квасов со своей одержимостью в работе  уже перенес два инфаркта. Это вам ничего не говорит.
 Ей больно было слышать мои аргументы. И я сегодня ругаю себя  за свои слова, ибо оценить ее решение я смогла намного позже.
        Без всякого сомнения,   обещаниям Константина Андреевича    ученики, коллегии и родители  поверили больше, нежели  той здравой программе, которая была направлена   на творчество, на созидание, на то, чтобы мы, взрослые, не хранили осколки своих обид, разочарований, равнодушия в своих сердцах к тем, с кем жизнь нас сталкивала ежедневно, а сеяли на своем поприще    семена »разумного, доброго, вечного» . Если честно сказать,  то  в рабочем шуме, который витал между собравшимися   как мандат свободоизъявления  в Ленинском зале, трудно было сосредоточиться на пунктах ее  гуманистического подхода в работе с учениками. Да и все было уже  ясно. 
     Я помню, она была очень расстроена после голосования.  Мой голос, да еще с десяток других не изменил ситуации. И расстроена была  не потому, что ее самолюбие было растоптано, а потому, что благородного порыва ее души  не поняли люди. И не то, что не поняли, а  главное,   не оценили.    Для нее это был один из самых главных уроков  в ее жизни. Это был урок недоверия  ее  мудрости и мужества. И это надо было ей  пережить, пережить ценой своего здоровья.
      Ее решение взвалить на свои плечи директорство я  сегодня  расцениваю   как  мерило  ее  духовного достижения. А достижение себя - это как полет в высоту. И пусть тогда  ее полет  был не совсем удачным, но и падения тоже не было. Был крутой вираж и красивый   выход из мертвой петли. И не с грузом обид и разочарований, а  с неиссякаемым запасом   того  благородного  духа,   который навсегда  остался в сердцах  ее учеников и коллег. А дух он как магнит. Ее прекрасное сердце, как выразитель ее  духа и сегодня является тем проводником, который несет  всем нам,   знавшим ее по жизни, свет ее  мудрости  и добра.  Мне кажется, что она и сейчас касается моего сердца.  Она, без всякого сомнения,  заслужила  Вечность..   И я уверена, что те тысячи милых мордашек помнят свою красивую., мудрую, мужественную, всегда элегантную, милую и добрую учительницу, ибо:
                И в минувшем , и в грядущем               
                Лишь один закон всесилен:
                Не проходит безмятежно
                Человеческая жизнь..( Софокл)
. Да будет так!

                29 ноября 2006 года.