Окруженная кудрявыми ветлами, медленно несла свои воды сонная речушка.
Легкий утренний туман нежной пеленой окутал прибрежные камыши.
С тихим шелестом пробегал по спящим камышам игривый ветерок,
Беспокоя притихших и будя еще спящих обитателей поймы.
Взволнованно закрякав, выплыла из камыша на середину реки серая утка,
А за ней тянулись, попискивая и ныряя, пушистые комочки – утята.
Громко квакая, со всего маху плюхнулась в воду напуганная лягушка.
С шумом выпрыгнула серебристая рыба, ловко поймав на лету мошку.
Рыбак, насадив наживку, со свистом забросил леску в воду.
Просыпалась река, зачинался день яркой алой зарею.
Солнце медленно поднималось, щедро осыпая золотом своих лучей землю.
Отходила ото сна и деревня, что змейкой вилась вдоль речушки.
Во всю петухи драли глотки, высоко на плетне восседая,
Приветствуя новый день и яркое солнце, и бодрый ветер.
В стойле сарая мычала корова, требуя, чтоб ее скорей подоили.
Вот и хозяйка вышла во двор управляться с беспокойным хозяйством.
Насыпала курам зерна, накормила визжащих свиней теплою кашей,
Подоила корову, звеня струйками парного молока по стенкам дойника.
Подоив, погнала буренку за околицу, где кудрявый молодой пастух
Мелодично играл на свирели, собирая свое громкоголосое стадо.
Гордые степенные гуси, наклевавшись зерна, выстраивались «гуськом»
И гогоча, неторопливо отправлялись по пыльной дороге на речку.
Бабуля в цветастом переднике управлялась у летней печки,
Подкладывая дрова и гремя чугунками да сковородкой.
Ее проворные натруженные руки то и дело поправляли косынку,
Спадающую на ясные, василькового цвета глаза.
Каждое ее движение было уверенным и отточенным временем:
Движение - и тесто ровным слоем растеклось по сковороде;
Движение - и румяный блин уже лежит на столе в стопке;
Следующее движение - и в чугунке пыхтит пшенная каша.
Проснулись дети и гурьбой высыпали на залитое солнцем крылечко.
Потягиваясь, как бы не хотя направились к бочке с водой у колодца.
Поливая друг другу они умывались, не скупясь на холодную воду,
А потом, хохоча, догоняя, толкаясь, бежали к столу.
Где высокой ароматной горой блины возвышались,
В глиняных мисках дымилась рассыпчатая пшенная каша,
А в больших металлических кружках парное молоко белело.
«Полно вам озорничать, бесенята, поди, за столом, а не в цирке»,
Наставляла детишек бабуля, допекая блины у печки.
Сели за стол отец, мать и бабуля, стали завтракать дружно.
Завтрак закончен, бабуля, сотворив молитву, убрала со стола посуду.
Водрузила на стол корзину, постлала на дно рушник холщовый,
Стала складывать в нее продукты: ржаной каравай, соленое сало,
Картошки в мундирах, лук зеленый да вареные яйца.
Поставила целую крынку холодного молодого ржаного квасу.
«Помощнички,- кликнула внуков бабуля,- забирайте обед, все готово».
И лихая команда, проворно продев сквозь ручку корзины палку,
Ловко подхватила ее со стола и бойко потащила на выход.
Там, у сарая, отец оттачивал косу, ловко бруском наводя ей «жало»,
Жив - жить, жив – жить, жив – жить, вот и готово.
Отец водрузил на плечо себе косу, мать - деревянные грабли да вилы,
Поспешили все разом к месту покоса, солнышко в путь торопило.
Шли по тропинке вдоль топи болотной, вдоль заросшего косогора,
Теперь по камням через речку, где мельница раньше стояла,
А вот и луга заливные раскинулись, словно зеленое море.
Сочные травы от летнего ветра вздымались волнами.
Косари между тем собрались, взяли в руки звонкие косы,
Распределившись вдоль края луга, с молитвой взялись за работу.
Расступилась зеленая бездна, разметались изумрудные брызги,
Загудели стальные косы, вал травы за собой оставляя.
Все дальше в глубь луга косари продвигались, взмах плеча тверд и уверен.
Все звонче их косы песнь свою пели, а травы шептали: - ужель мы созрели?
Запах свежескошенной травы заполнил окрестность опьяняющим ароматом.
Женщины вслед за мужьями взялись ворошить плотные валки сена.
Ребятня средь валков сновала: поднося, унося, что потребно.
Вмиг принесут, кому квасу, кому студеной воды родниковой.
А то и за косы возьмутся, подменяя отцов, давая им отдышаться.
Летний день набирает силу, солнце уже высоко поднялось,
Льет лучи и на луг, и на рощу, косарей совсем заморило.
Словом, если солнце в зените, знать, подоспело время обеда.
На опушке березовой рощи, в тени белоствольных красавиц,
Расположились всем миром к обеду и косари, и жены, и дети.
Из корзин рушники доставали, расстилали их на цветущие травы,
А поверх рушников красовались лук зеленый и белые яйца,
Красный сочный редис, хлеб душистый, картошка да сало.
Квас игристый белою шапкой на кружках собрался.
Пообедав, взялись косари за работу, до заката управиться надо,
И опять зазвенели косы, и опять аромат разливался.
Круг за кругом - и скошены травы, солнышко с неба под горку катилось,
Селяне, с покоса домой собираясь, любимую песню запели.
Вдоль мельницы, вдоль косогора звонко песня лилась на просторе,
Вторило эхо и разносило: «При знакомом табуне конь гулял на воле».
Вот и река проглянула сквозь заросли, шелестели листвой ветлы рослые,
Солнцем спаленные, трудом уморенные, в воду попрыгали дети и взрослые.
Гомон и смех над рекой разносились, брызги, взлетая, в закате искрились.
День был закончен, заря занималась, сонная речка со всеми прощалась.
В темной траве кузнечики пели, стремясь перебить соловьиные трели.
В бликах последних заря затухала, в преддверии ночи все засыпало.
Стих ветерок, в камышах забился, свет луны в воде отразился,
За собой оставляя тень. Спокойной всем ночи, прощай, летний день!
Декабрь 2009г.
Использована иллюстрация картины художника Петухова П.А. размещенная на сайте http://artonline.ru/painting_info/4798