Сергею Брянских посвящается
В комнате у окна, сидела девушка. В руке она держала книгу, заложив меж страниц свой пальчик, и опустив её на колени. Другой рукой она подпирала лицо, обращённое к окну. Черные одежды девушки резко контрастировали с тем тёплым, ярким светом, что врывался в окно. За окном - мир, залитый солнечными лучами. Мир суетливый и вопящий – снуют прохожие, бегают дети, проскальзывают машины…
«Сознание того, что чудесное было рядом с нами, приходит слишком поздно…» - подумала девушка, глядя на суету за стенами её дома и, положив книгу на подоконник, принялась читать.
Прошло ещё немного времени и тишину взорвал пронзительный звук дверного звонка. Девушка от неожиданности вздрогнула и посмотрела на будильник, стоящий на полу у дивана. Стрелки часов показывали ровно двенадцать дня.
«Мастер Леонард». - Иронично улыбнулась девушка и пошла открывать дверь. Щёлкнув открывшимся замком, девушка, так же молча, развернулась и направилась обратно в комнату.
- Привет рыжая! Ты что даже не смотришь кто к тебе входит?! – удивился вошедший.
- А я и так знаю кто! По тебе же часы можно сверять. Ты у нас - сама пунктуальность. - Ответила девушка, не оборачиваясь на голос и идя к своему месту у окна.
– Располагайся! – Произнесла рыжеволосая по прежнему не глядя на посетителя, уткнулась в книгу.
Старый диван заскрипел под весом молодого человека.
- Что читаешь? Мою книгу?
- Нет. Я читаю не твою книгу, а ту, что ты мне принёс. – Опять иронично улыбнулась девушка, удостоив молодого человека взглядом зелёных глаз.
- Ох, Ленка! Люблю когда ты на меня так смотришь… У тебя такие красивые глаза! Ну и как – нравится?
- Не очень. Это не моё. Не вижу, где здесь твоя «ночная романтика»?!
- Да, ладно тебе! Не нравится не читай… Так, что всё отменяется?
- Нет, не отменяется - давай сходим. Может быть, это меня хоть немного встряхнёт… Но я тебя предупреждаю: я боюсь гулять по ночам… тем более в таком месте.
- Ленка, со мной тебе нечего бояться! Я был там уже много раз и как видишь – я в порядке. Ладно, тогда к часу я подскачу к тебе и пойдём.
- Подскачи… Андрей, кто-то ещё будет?
- Зачем тебе кто-то ещё?! Вдвоём. Ещё раз говорю: со мной тебе нечего бояться! Ладно, я пошёл. Проводишь?
- Сам не сможешь захлопнуть дверь?!
- Как скажешь…
Рыжеволосая Ленка вновь уткнулась в книгу, но ещё через мгновение захлопнула её. И стала вновь смотреть в окно.
Над зелёной кроной деревьев, над крышами домов в восхитительно голубом небе, курчавились белые облака. Пролетевший самолёт оставил в небе размытую тянучку. Не-сколько голубей поднимались выше и выше, к небу. Ленка, задрав голову, вглядывалась в них, пока они не превратились в точки, поглотившиеся голубым простором.
- Салют, камрады! Всё бдите?! Стоите на рубежах родного предприятия? А деньги где… Ну, что «бабки» давали сегодня?
В заводскую проходную ввалился сотрудник охраны. С вопиющей радостью в голо-се, провозглашающей - как ему хорошо сейчас. Его раскрасневшееся лицо светилось восторгом, а ликование клокотало в горле.
- Ну, что замерли?! Аль не рады? А я вот видите – рад вас видеть. Даже пришёл раньше!
- Кирилл, ты чего веселишься? Дома не сидится?!
С угрюмостью в голосе произнес Владимир Иванович, начальник нашей охраны, протягивая ему руку и не отрываясь от бумаг на столе.
- Иваныч, ты что – ещё табеля наши не сдал? Теперь понятно, почему ты ещё на работе! Ё-моё, а я думал «бабки» уже есть…
- Парень, ты в датах не запутался? Сегодня двадцать седьмое! А зарплата когда? С первого по пятое… Ещё вопросы есть?
- Да, ладно тебе! Иваныч, не напрягайся ты так – я пошутил! Что вы все такие хмурые, случилось что? – Произнес Кирилл, плюхаясь на диван. – Боже, как хорошо здесь, ей богу – как дома! Чаем угостите?
Не дожидаясь ответа, Кирилл поднялся с дивана и подошёл к чайнику, заглянул в него и, убедившись, что с водой порядок, включил. И плюхнулся вновь на диван. Вольготно развалившись, прислушался к радио.
- Знатная вещь! Серёга, сделай погромче! Иваныч, ты не против? «…В последнюю осень, в последнюю осень. Холодное море шипя поглотило осеннее солнце… Уходят в последнюю осень поэты и их не вернуть – заколочены ставни… В последнюю осень… в последнюю осень…» Да, класс! Ах, Владимир Иванович, милый… налей-ка вина!
Иваныч, полуобернувшись, так же угрюмо, но с искрой любопытства, поверх очков посмотрел на Кирилла. Увидев, как самозабвенно тот отстукивает ритм по спинке дивана, отвернулся – улыбка поползла по лицу Иваныча, и он покачал головой.
Закипел чайник, щёлкнула кнопка питания.
- А вот и чаёк наш! – воскликнул Кирилл, радуясь скорому чаю, будто любимому напитку своему. – Кому чай…
Заверещал телефон. Владимир Иванович поднял трубку:
- Да! Да. Сейчас подойду.
- Так орлы… директор вызывает. Пойду на экзекуцию. Из-за вас олухов.
- А что директор ещё здесь? – Удивился Кирилл. – Время то, вечер, десятый час! Что ему тут делать?
Владимир Иванович молча вышел.
- Серёга, так что случилось?
- Охрана вчера днём решила вздремнуть – воскресенье, чего опасаться?! А в цех забрались мальчишки, все там по переворачивали, что-то украли… Когда заметили – было поздно. Вот и… Что ты там ищешь?
Во время разговора Кирилл встал, отодвинул тумбочку от стола и полез рукой за стол, прижатый одним боком к стене.
- Вот она родная! – произнес Кирилл, извлекая на свет бутылку. – Будешь?
- Сума сошёл?! Хочешь вылететь с работы?
- Не дрейфь! Сто грамм за компанию?
- Уволь, что за удовольствие – не понимаю!
- Ну и ладно… Сядь возле окна – посматривай!
- Фу! Ну и гадость! Тёплая!
Сергей обернулся на горестно сморщившегося Кирилла:
- У тебя то, что случилось? Что, действительно, дома не сидится?! А?
- Да… С женой поругался! Так… ещё одну… О! потеплело и в желудке и в душе…
Резко открывается дверь и входит Владимир Иванович. Кирилл прячет под форменную куртку цвета хаки запретный плод. Владимир Иванович останавливается, принюхивается и внимательно вглядывается в Кирилла.
- Так Ефремов, катись-ка ты от сюда, от греха подальше! А то попадёшь мне под горячую руку – жалеть будешь. А она у меня уже горячеет!
- Ладно… Иваныч, извени! Ухожу.
- Я завтра с утра тебя проверю. Имей ввиду – чтоб трезв был!
- Хорошо, хорошо… Не поминайте братцы лихом. А я… Ухожу, ухожу…
Кирилл вышел. Постоял минуту другую у проходной, в нерешительности выбирая маршрут – короткий или длинный… И выбрал короткий, пролегавший мимо кладбища.
Абрикосовый закат темным абрисом обозначил дома, укрывшие солнце. В сфере засверкала первая, но ещё тусклая звезда. Где-то далеко смеялись дети и лаяла собака.
Кирилл шел, слегка покачиваясь, злясь на ветер, вдруг поднявшийся и задувший пылью ему в лицо и, несмотря на заходящее солнце, жаром. Хотелось пить, но он только-только подошёл к кладбищу. Возвращаться назад не хотелось и Кирилл с надеждой на чудо оглянулся, но идущих сзади не было! Пройдя ещё несколько метров вперёд, Кирилл увидел пролом в бетонном кладбищенском заборе.
Перед глазами, как мираж, замаячила пластиковая бутылка с водой… Видение было так ярко, что Кирилл не размышляя ни минуты, полез в пролом. Пройдя мимо нескольких могил, Кирилл наконец-то увидел искомое.
Могила, с большим гранитным камнем и аккуратной скамьёй и столом, на котором и возвышалась не то забытая, не то специально оставленная, почти полная, бутылка с водой. Вода была тёплой, но очень хотелось пить. Кирилл и не заметил как осушил её на половину. Вздохнув с облегченьем и переведя дух, Кирилл обратил внимание на надгробие.
- О, брат! Да мы с тобой, оказывается, душманов вместе гасили, по одним горам лазили… Так, подожди… Сергей Юрьевич, сейчас мы с тобой, по фронтовому, сто грамм примем. Так, куда бы… Ага, вижу!
Кирилл поднял с земли гранёный стакан, дунул в него и, протерев пальцем, налил немного водки. Посмотрев на бутылку, добавил ещё и поставил стакан на могилу.
- За тебя, за меня… за нас и за всех, кто остался там, и кто был там!
Кирилл отпил из бутылки. Икнул.
- Чёрт возьми, какая тёплая… Обещала вернуться…
Кирилл запил водой. И облокотившись о стол, вполголоса запел:
- «В Афганистане
В черном тюльпане,
С водкой в стакане
мы молча плывем над землей.
Скорбная птица
Через границу,
К русским зарницам…»
У Кирилла дрогнул голос, и он замолчал, глядя куда-то в сумеречное пространство поверх надгробий и крестов. И после паузы продолжил:
- «…несет ребятишек домой.
Когда в оазисы Джелалабада
Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал…»
У Кирилла опять предательски задрожал голос и он, замолчав, смахнул скупую про-сочившуюся слезу. Отвинтив пробку от бутылки с водкой, сделал несколько глотков и, передёрнув плечами, с грустью глянул на плескавшееся на дне. Вздохнул. Завинтив проб-ку, поставил бутылку под стол. Глотнув воды, лёг на скамью, глядя в зазвездившееся небо.
Ветер стих. Густой сумрак опустился на землю. От куда-то, из далека, доносились шумы машин, голоса людей, сливающиеся в накатывающую волну… Ветер стих, но из-редка, порывами доносил запахи. Сочный запах полыни перебивал всё…
- «…Мы проклинали все свою…», - шепотом пел Кирилл:
- «…Опять "бача" подвел потерей роту.
В Шинданде, Кандагаре и Баграме
Опять на душу класть тяжелый камень,
Опять нести на Родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют.
Котоpым в двадцать лет могилы pоют…»
Кирилл умолк. Глаза его сомкнулись. Звуки затихли. Но только что петая им песня, продолжала звучать в его голове, и как магическая змея вползала в уснувшую па-мять, нарушая покой столь желанно забытого. Картины минувшего сменяли одна другую, тревожа сознание спящего.
Небесная сфера смещалась, звездные рисунки сменялись… Созвездия перемигиваясь, поглядывали вниз. На спящего человека, заблудившегося средь мертвых. Звёздным шепотом заговаривая душу, измученную вырвавшимися на свободу воспоминаниями.
Терзаемый виденьями, Кирилл чуть было не упал со скамьи. Еще спящий сел облокотившись на стол. Обхватил ладонями голову.
Прохладный, только что задувший ветерок донёс до сознания Кирилла голоса. Кирилл прислушался.
- Да, ладно тебе, рыжая! Мы только вошли… Я был здесь много раз. Здесь особое ощущение вечности – кажется, будто время остановилось. Тебе понравится. Идём. О, мне нравится, когда ты так ко мне прижимаешься…
- Отстань! Иди рядом…
Кирилл вслушивался. Что за странная парочка! И чего им не сидится дома, по ночам? «Я бы, - подумал Кирилл, - отдал полмиллиона тому джину, что доставит меня домой. Ес-ли б, конечно, у меня был джин и полмиллиона…». Голова Кирилла раскалывалась на части, не хотелось двигаться. Казалось, будто вокруг кружил шаман, стуча в свой шаман-ский бубен. Упрямо и надоедливо. Кирилл сильнее обхватил руками голову, надеясь что боль и пульсации уменьшатся. Но боль не проходила и в висках стучало всё сильнее.
- Ленка, я в который раз тебе говорю: со мной тебе нечего бояться! Я твой рыцарь и защитник…
- Ну, да! Я это уже слышала: ты мой «Мастер Леонард»!
- Зачем ты так! Я тебе не проповедую, а расширяю твои горизонты…
Кто-то из странной парочки наступил на деревяшку или кем-то брошенную ветку. Раздался треск сломанного, сухого дерева…
Девушка, от неожиданности закричала…
- Стой! Куда ты, дурёха… Нам не туда! Да, не бойся ты – я же рядом!
Девушка, с испуга свернувшая с основной дорожки, оказалась не далеко от Кирилла. Кирилл слышал как учащенно и тяжело она дышит. Ему на мгновение показалось даже, что он слышит как колотится её сердце. Её силуэт чётко вырисовывался у соседней огра-ды.
За хрустели шаги по песку и камням. Над девушкой возвысилась фигура мужчины.
- Ну, что ты… успокойся! Всё хорошо! Если хочешь – пойдём обратно… Честно го-воря, ночью я и сам здесь в первый раз…
Кирилл, наблюдавший за парой, увидел как девушка, отпрянув от спутника, стукну-ла его в грудь.
- Ах, ты… «Со мной тебе нечего бояться, со мной тебе нечего бояться…» Андрей, как ты мог…
Раздались всхлипывания. Кирилл нечаянно задел ногой бутылку под столом, и она упала, звякнув о камни.
- Ой, что это… Ты слышал?
Кирилл заметил, как девушка прижалась к парню, ища защиты от пугающего её зву-ка. Кирилл, уставший от неподвижного сиденья, потянулся занемевшими руками, рас-правляя плечи. Пластиковая бутылка с водой, стоявшая на столе, опрокинулась и с глухим звуком упав, покатилась.
- Мамочки!
Кирилл, почувствовал, как в воздухе повисло ужасной силы напряжение. Он кожей чувствовал как у молодых людей вибрировала от напряжения каждая клеточка их орга-низма. От них повеяло ужасом. Кирилл, подумавший было встать, замер от пришедшей в голову мысли…
Кирилл издал долгий, протяжный: шш-шш-ш-ш… И с громким криком: ааа-аа-а… подпрыгнул высоко в воздух размахивая руками…
Девушка, не издав ни звука рухнула на землю. Её спутник будто растаял в воздухе и, только, из далека, донёсся топот удаляющихся ног. И… всё. Повисла тишина.
- Девушка-а… - позвал, почему-то шепотом, Кирилл, - Вы меня слышите? Не бой-тесь! Я человек…
Кирилл прислушался: ни движения, ни вздоха. Кирилла охватило беспокойство: «Вдруг у неё разрыв сердца?!». Он подбежал к девушке, опустился на колени и приложил голову к её груди.
- Дышит!
Кирилл метнулся за бутылкой с водой. Кое-как, чертыхаясь, нашёл её в темноте. И обратно… Побрызгал, полил, растёр мокрыми руками лицо девушки. Она шевельнула рукой, открыла глаза. Попыталась отодвинуться, но уперлась спиной в ограду могилы.
- Не бойся! Я не хотел…
- Кто вы?
Ни чего не понимающим голосом произнесла девушка.
- Тот, кто вас напугал. Я, извините, спал здесь… Дурацкая мысль… Я не хотел, чтоб так…
Девушка попыталась встать, но закачавшись – села.
- Голова кружится… Это… у Вас вода?
Она протянула руку и взяла бутылку из рук растерянного Кирилла. Сделав несколь-ко глотков, спросила:
- Где Андрей?
- Это тот, кто был с Вами? Убежал. Наверное, теперь, где-нибудь, за забором, пере-жидает.
- Надо же… «Со мной тебе нечего бояться…» «Мастер Леонард»… Боже, как серд-це-то болит…
- Извините…
- Проехали… А Вы здесь что делали? Тоже за вдохновением пришли? Будет теперь у меня вдохновение…
- Нет. Просто спал. Хотел пить, вот и забрёл сюда. Потом разморило… Давайте я помогу Вам встать.
Кирилл помог девушке встать.
- Ну, как Вы? Уже лучше?
- Спасибо, Вашими заботами…
- Не корите – я уже тысячу раз пожалел. Я – Кирилл…
- Лена.
- Лена, Вы сказали про вдохновение… Вы, что его ищите на кладбище?
- Мой друг… лгун который… сказал что он здесь многократно бывал и что это сти-мулировало его творчество. Он музыкант. Я поддалась на уговоры и решила попробо-вать… Я пишу рассказы и стихи.
- Приятно удивлён… Вы назвали его – Мастер Леонард, почему?
- А… это из-за книги которую он мне дал и которой он так восхищается… Ему гре-зятся стадионы поклонников… на его концертах… Ну и, конечно, что он Кумир!
- Мастер Леонард?
- В книге есть персонаж с такой же потребностью и он – Мастер Леонард.
- И тогда – о чём книга?
Кирилл с Леной подошли к пролому в заборе. Кирилл прошёл сам и помог Лене.
- Вашего друга здесь невидно!
- Неважно! Эта книга о… своеобразной смеси смерти, секса, агрессии и религиозных чувств и чудачеств. Черная месса…
- Расскажи?! Чёрная месса… интересное сочетание… Негритянская церковь?! Шучу! Рассказывай.
- В общем… Чёрная месса – это служение Богу Тьмы. Стихия смерти там задана самим местом проведения этих церемоний - это кладбища с разрытыми могилами и гробами. Ритуалы включают в себя дефлорацию девственниц, принесение в жертву животных или младенцев, совокупления в могилах и гробах или в неостывших еще внутренностях жертвенных животных. Дьявольский пир, в меню которого входят экскременты, менструальная кровь и разрезанные зародыши. Царит атмосфера странного религиозного ритуала жуткой силы, атмосфера служения Богу Тьмы. Книга о Вальпургиевой ночи, или Шабаше ведьм… Описываются сцены ведьмовского Шабаша с традиционными средствами магического полета - ведьмы верхом на черных козлах, боровах и метлах… Глава шабаша - дьявол в образе огромного черного козла по имени Мастер Леонард. И так далее. Мне не хочется говорить об этом, особенно сейчас. Если интересно, могу дать почитать…
- О, нет – увольте меня от этой ереси! У меня свой Шабаш – сорокаградусный.
- Мне кажется этим не стоит увлекаться!
- Мне тоже… но иначе ни как. Как сказал один мудрейший из мудрейших: «Забвение - цветок, лучше всего произрастающий на могилах». А мне необходимо это самое - забвение… Сознания, конечно! Жизнь я люблю… Смотри какая красота.
Кирилл запрокинул голову и, глядя в звёздное небо, раскинул руки.
- Эх! Улететь бы… туда… в просторы… Душно здесь!
И после паузы:
- Пойдем, провожу до дома… милая леди.
- Душно? Но ветерок-то прохладный! Свежий…
- Да, нет! Не здесь и сейчас! А на Земле душно.