Ание ловила себя на том, что всё чаще и чаще вглядывается в поисках Соичоур, ощупывая горизонт она искала, но не находила признаков горной цепи. Разум постоянно напоминал ей, что горы не могут вырасти из-под земли так рано, но глаза упорно сверлили даль. Очень хотелось пить… Игрис упорно не говорила, сколько у них осталось воды и поила её из рук – не передавая бурдюк, по глотку раз примерно в три часа. Чтобы отвлечь себя от мыслей о жажде, девушка стала перебирать события последних дней. Она плохо помнила окончание путешествия через зыбкую равнину, остались какие-то обрывки о потерянном топиступе и сапоге, поглощенным Топью. Следующие её воспоминания относились к вчерашнему вечеру, когда её разбудило нежное прикосновение пальцев к лицу и тихое мурлыканье Игрис:
– Вставай, а то проспишь завтрак.
Слово ‘завтрак’ оказало на Ание волшебное действие. Она тут же покинула долину снов, но не стала спешить открывать глаза, потому что палец Игрис всё ещё рисовал какой-то узор на её щеке.
– Ание, ты же не хочешь начинать восхождение голодной?
– Нет, – ответила она с закрытыми глазами, улыбнувшись реакции подруги, которая тут же одёрнула руку. Надо заметить, что Ание стоило немалых усилий, подавить в себе желание провести по линиям, оставленных прикосновениями Игрис. Ей и сейчас казалось, что этот след волшебными рунами ощущается на коже щеки.
После завтрака-ужина Игрис сделала из, ненужных теперь, топиступов подобие обуви на левую ногу подруги. Потом они уложили вещи и начали восхождение на Ла Сои. Ание решила не искушать судьбу и поднялась на плоскогорье по воздуху, затем закрепила верёвку на одном из камней и сбросила конец вниз. Длины веревки не хватило, но Игрис добралась до болтающегося конца сама прямо по каменной стене. Дальше дело пошло быстрее.
Ание было неизвестно, сколько точно часов прошло с момента восхождения. Они упорно двигались на запад. Потеряв счет кратковременным привалам, она могла с уверенностью сказать, что, судя по солнцу и тому, что один привал был больше обычного, они идут сутки или около того. Игрис вышагивала рядом как ни в чём ни бывало, казалось, что жажда и усталость её совсем не затрагивали. Только плотно сжатые губы говорили о некоторой борьбе, что ведёт высокая брюнетка сама с собой. В очередной раз с уважением взглянув на свою спутницу, Ание готовая уже взмолится о внеплановом привале, остановилась как вкопанная, с не сорвавшимися с губ словами. Игрис краем глаза заметив перемену в поведении попутчицы, тоже остановилась. Блондинка смотрела как бы на неё, но мимо.
– Что? Что ты там увидела? У меня вырос хвост? – попыталась пошутить Игрис.
– Это мираж? – облизав растрескавшиеся губы, маленькая айкру показала рукой за спину подруги, – там лес?
Развернувшись, Игрис вгляделась в горизонт.
– Поздравляю, это Соичоур.
– Не мираж?.. Точно?.. Я думала Соичоур будут выше. И почему они зелёные?
– Они очень далеко, а зелень – это действительно лес на склонах.
– Вода?
– Конечно, много. Однако нам надо ещё дойти туда.
– А тебе не кажется, что мы немного отклонились от них?
– Всё в порядке. Верь мне. Эти вершины самые высокие, поэтому мы их и увидели первыми. Если мы продолжим идти на запад, то упрёмся прямо в С’инилани.
– Это хорошо, потому что не думаю, что воды у нас хватит на большое путешествие.
– Ание, не хотела говорить тебе об этом раньше, но… воды у нас нет. Странно, что ты не заметила, но на прошлом привале мы не пили.
– Я заметила… я просто думала, что это… это так и задумано. Что ещё не прошло три часа.
– Прошло…
– И как долго мы без воды будем добираться до ручья?
– Ты можешь поймать поток и…
– Сколько?
– Ещё несколько часов, – Игрис неопределенно пожала плечами.
– Ерунда. Всего лишь несколько часов. Пошли, длинноногая!
Глубоко за полночь Игрис дошла до С’инилани. Она упала в ручей и несколько минут в блаженстве, раскинув руки, лежала в нём. Однако, несмотря на усталость и желание остаться в прохладных ласкающих струях вечность и ещё чуть-чуть, она заставила себя встать. Умылась, наполнила бурдюки водой и двинулась в обратную сторону, туда, где примерно в ноде отсюда, свернувшись на спальнике, лежала одна ужасно несчастная, покинутая и маленькая – её айкру.