Когда я была маленькой, то больше всего на свете мечтала по утрам ездить в детсад или школу на собственной кровати, не вылезая из-под любимого одеяла, словно Емеля на печи.
Особенно часто приступы такого желания случались со мной поздней осенью и зимой, когда по утрам стоят промозглые сумерки, и так лениво вставать, одеваться, куда-то тащиться по холодку за какими-то дурацкими знаниями. В круглосуточном детском саду, куда мои родители-студенты поместили меня из-за отсутствия времени и средств, я научилась (по настоянию ночной нянечки) плотно упаковываться в одеяло, подоткнув его под тело со всех сторон. Эдакое уютное ощущение куколки будущей прекрасной бабочки в ватном защитном коконе.
Сию славную привычку «младенчик в конверте» я с удовольствием сохраняю до сих пор. Впрочем, как и мечту о ездящей или летающей кровати по маршруту «дом-работа» Иногда думаю, что идею про особенную кровать надо бы хорошенько пропиарить и предложить на реализацию каким-нибудь мощным японским мебельным или автомобильным концернам.
В детстве, по разным житейским поводам и запретам, мне редко удавалось посмотреть телевизор. А о-о-о-чень хотелось! Несмотря на скудность и однообразие программ в количестве трёх штук, волшебный стеклянный ящик притягивал меня как магнит. Вечерами я подглядывала из-за шкафа в зеркало, где отражалась половина телевизора и полголовы диктора. Шкаф разделял детскую часть комнаты от родительской. Тогда же я мысленно изобрела наручные часы с телеэкраном, которые могли бы персонально мне! целыми днями показывать любимые мультфильмы про Карлсона и про то, как шёл прошлогодний снег. Мечты материализовываются! Такие часы уже существуют, но почему-то любой многоканальный телевизор мной используется по большей части в качестве уличного термометра: я включаю его по утрам, чтобы посмотреть температуру воздуха за бортом квартиры.
Читать я начала рано и много. Вечером, одновременно с сигналом «пора на боковую» под одеялом включался фонарик, припасённый заблаговременно, и герои Джека Лондона, Конан Дойля или О’Генри становились моими самыми близкими родственниками, а мысль об одеяле со встроенной подсветкой подогревала моё юное воображение. Ныне очки на носу каждый раз мне напоминают о той подпольной, вернее - пододеяльной жизни заядлого книгочея.
Дружить с лягушками, бабочками, цветами и даже мухами было естественно и приятно. Ребёнок разговаривает с любым живым существом и никому не кажется это странным. Сами знаете, что с лягушками разговаривать - куда проще, чем с родителями. Однако, тогда очень хотелось изобрести автопереводчик с лягушачьего и мушиного языков.
Ах, да! Закапывание секретов под деревьями! Очень жаль, но достоверно уже не вспомнить подробное содержание записок с секретами, которые помещались в фольгу из конфетных фантиков и накрывались осколками цветного бутылочного стекла. Местонахождение секретов доверялось только самым закадычным десяти подружкам. Смутное ощущение: речь шла о большой-пребольшой любви. Про мальчика из соседнего двора, которого я ударила по голове железной лопаткой для песка по причине особого к нему расположения. Спустя годы мы случайно столкнулись и узнали друг друга. Шрам у мальчика остался на всю жизнь. Любые шрамы от больших чувств остаются на всю жизнь.
В детях живёт так много бескорыстной любви, несмотря на железные лопатки. Как-то соседская трехлетняя девочка очень смутила меня благодарным поцелуем в живот. Позже я поняла, что с малышами надо просто сравняться в росте: либо самой присесть, либо их приподнять. Детей пугает великанский рост и мнимое величие взрослых.
Когда я была маленькой, мне было совершенно наплевать, где жить, на чём спать, что кушать, какая погода, политическая ситуация и курс доллара. Самое главное ощущение счастливого детства состояло в том, что меня просто любили. Наверное, именно поэтому я каждую минуту что-то изобретала, сочиняла, открывала, улыбалась, удивлялась и радовалась.
Плохо и неуютно становилось только тогда, когда мои родители злились, кричали, ругались или подозрительно долго молчали. Ребёнок - лакмусовая бумажка домашних отношений.
Впрочем, это осталось и сейчас: мне плохо и дискомфортно, когда люди кричат, распинают и унижают друг друга по пустяковым, ничего не значащим поводам…
На самом деле, я – «маленькая» никуда никогда не исчезала, только немножечко спряталась в карнавальную маску взрослой тётеньки. Подкрашивая ресницы и губы, я хулигански подмигиваю себе в зеркало, показываю язык, изобретаю секрет вечной молодости и мечтаю научиться лягушачьему языку.