Фактор Фа. Доброе утро, озорники. Дыхание сатаны -
В плену.
Когда Олег очнулся, он старался вспомнить, что с ним произошло. Вокруг было темно. Где-то рядом раздавались мужские голоса. Он, так и не понял, то ли он спал, то ли ему дали по голове, чем-то тяжёлым? Голова гудела. Он вспомнил Веронику. Какие-то парни вели его по лесу, больше ничего.
Открылась дверь, яркий солнечный свет ударил ему в глаза. Олег зажмурился.
- О! Живой! Я думал, ты уже загнулся.
Перед ним стоял не высокого роста взрослый парень, от него сильно разило вином. Он шатался, еле держался на ногах.
- Давай знакомиться. Я Тимон, а тебя Олег, я знаю, - парень противно икнул, продолжил, – я брат Илии, а ты, паскуда изнасиловал мою сестрёнку, я знаю. Ей ещё 16 лет нет, кобель сраный, вот, я сейчас пойду и заявлю, и тебя гада расстреляют. Ты понял, мразь!? Олег хотел открыть рот и возразить парню.
- Молчи, сволочь, убью, досрочно, – и парень за махом сильно ударил Олега ногой в бок, и сам завалился, не устояв на ногах. Олег не ожидал удара, ему показалось, что его пырнули ножом, до чего был сильный удар. У него перехватило дыхание. Юноша прикусил губу, и не проронил ни звука, только, когда пьяный парень поднялся и нанёс ему второй удар ногой, тихонько простонал.
- Нравится? – и пьяный парень помочился на лежащего Олега, вышел, закрыв за собой дверь. Рот Олегу так и не удалось открыть, во рту был кляп из его рубашки. Руки за спиной связаны. Он лежал полностью раздетый на сене, ноги связаны. Шевельнуться невозможно. Сильно болело в боку. Он кое-как посмотрел, на боку большая кровавая ссадина, на бедре то ли грязь, то ли большущий синяк. Его сильно тошнило, и хотелось спать. От вонючего запаха мочи ещё разболелась голова. Олег расслабился. Через некоторое время он сумел все же заснуть
Допрос.
Получив по голове чем-то тяжёлым, Вихров отключился. Очнулся, когда его двое волокли под руки, затем бросили. Били ногами. По щеке текла кровь, рассекли бровь. Зубы пока целы. Юра не сопротивлялся – бесполезно. Внезапность нападения давало большие преимущества этим двум негодяем.
- Денежки принёс? - спросил один из них, заметив, что Юра приподнял голову.
- Сейчас мы с тобой разберёмся. Поднимайся, сам пойдёшь. Юру приподнялся на четвереньки, и сразу получил удар в зад. Бить старались ниже, между ног. Юрий рухнул в траву.
- Давай, взяли. Потащили. Надо машину отпускать, - сказал высокий, - Семён придёт, скажет, что делать.
- С этим или тем? – прохрипел низкий.
- С этим. Он, тоже там был, его признали.
– А с тем?
- С тем Тимон разберётся. В «Ж» его, выживет, так выживет. В случае чего - в лесу места много, закопает...
Юра слушал их разговор; и у него холодело внутри. «Неужели это сейчас со мной, по-настоящему? Может, я сплю?».
Его приподняли за руки и поволокли. Юра с трудом перебирал ногами. Сильно болело в промежности. Били кедой, теперь боль была тупой. Когда начался лес, ему полегчало. - Куда? – еле ворочая языком, спросил Вихров.
- Туда же. Денег нет – разговора нет.
- Где Олег?
- Скоро встретитесь. В одной ямке.
Встреча в плену.
Высокий открыл скрипучую дверь сарая. – Смотри.
Юрий увидел в глубине сарая, на сене связанного раздетого человека.
- Твой дружок, тебя дожидается.
Юра не мог узнать в парне Олега. – Что с ним?
Бандиты засмеялись. - Спит, отдыхает, урод. И всё по твоей жадности, денежки не принёс, сучонок. Бог помилует, до вечера дотянет. Тебя, пока в другое место. Топай ножками, сука.
Его завели в другой сарай, Раздели донага, связали по рукам и ногам. Тот, что пониже ростом ушёл, а «высокий» сел на полено, закурил «Беломор».
Юра смотрел на парня. – Дай покурить, - рискнул спросить Юрий.
- А кофе со сливками не желаешь?
Парень пустил струю дыма в лицо юноше. - Сиди и помалкивай. Если хочешь, можешь слушать. Твой дружок провинился перед одним человеком, очень важным человеком, и ты провинился. С тобой разговор особый. Дружка песенка спета. Не будет теперь по девочкам бегать. С тобой я не знаю. Это, как решит Семён. Затрахать тебя или кастрировать – ему решать. Наше дело вас стеречь, чтобы не сбежали. Вы и так, никуда не денетесь. Тимоша Братан Или, вот так, дорогой, влип твой дружок. Ишь, сопляки, вздумали по борделям ходить, девочек им подавай. Сейчас твой пречендал отрежем, и ссать нечем будет.
- Что вы от меня хотите? – выдавил из себя Юра.
- Семён придёт. и будет хотеть. Парень встал, выглянул, снова закрыл дверь. Он смастерил кляп, и воткнул в рот Вихрову. – Отдыхай, пока.
Прошло полчаса, открылась дверь, и в сарай вошел здоровенный мужик, за ухо вёл Фасолина Юрку.
- Семён, мы тебя тут ждём…., а это, что ещё за говно?
- Ходил вокруг, вынюхивал, он их крысёнок.
Мужик крепко держал мальчишку за ухо, как котёнка. От боли Юрка корчился, закрыв глаза. При малейшем писке, зверюга тянул ухо вверх. Вихров, как увидел Фасолина, и у него слезы навернулись на глаза. Вожатый понял, тёзка хотел им помочь, но не получилось, сам оказался в плену у этих негодяев. Фа-Фа молча, смотрел сквозь слёзы на Вихрова. Их взгляды встретились. Младший смотрел на своего друга, и не мог ничего сказать, корчась от боли. Никто, никому, и ничем не мог помочь. Семён отпустил ухо. - Садись рядом, говори, я слушаю.
Фа-Фа рукой вытер слёзы, держась за ухо, сначала всхлипнул, потом спросил.
- Что говорить?
- Правду говори, щенок. Зачем шпионил?
- Я не шпионил, я его искал.
- Вот и нашёл.
– Где второй? - спросил Юрка.
- Вторым интересуешься? Эй! Тимон! – крикнул бандит, - что с тем?
- Час назад дышал, сейчас посмотрю, – послышалось снаружи.
- За что вы их так? - спросил мальчик.
- Ты, прокурор? Вопросы задаёшь. Не твоего ума дело, гадёныш.
- Можно на Олега посмотреть?
- Шустрый. Если убежишь, то убежишь без уха, понял меня, малый? Верзила, снова взял за ухо мальчика и вывел из сарая. Они дошли до второго сарая. Тимон услужливо открыл дверь. Юрка увидел связанного Олега, он не шевелился.
- Что с ним? Его надо срочно в больницу.
Угрозы шефа.
- Вас найдут, и в тюрьму посадят. АААА!!!!!! - взвыл от боли Юрка. Фасолина привели к Вихрову. Высокий парень и Семён сидели напротив пленников и курили.
- Что, ты малый дурак наделал? Теперь мне думать, что с тобой делать? Отпускать нельзя, легавых наведёшь. Закопать вместе с ними? Не справедливо, ты не причём. Ты, щенок, в этом участие не принимал...
Фа-Фа тёр красное ухо, – вы меня отпустите и их, тоже.
- Малый, а хитрый. Хочешь, чтобы отпустили? Потом отпустим. Тебя и его, но сначала его кастрируем.
- Это не справедливо, – закричал Юрка.
- Не кричи, гадёныш, не то и тебя кастрируем. Будешь до старости в церковном хоре петь. Это почему не справедливо, поясни? Я справедливый – я вор в законе.
- Они их не силком, сами под них легли. За это не убивают и не кастрируют.
- А что за это делают? В угол ставят? – вёл разговор Семён.
- В угол, не в угол, но и не кастрируют.
- Ты, знаешь, что это такое?
- Знаю, читал.
- Образованный, значит? Ну, хорошо, раз это не годится, придумай сам, что ему сделать. Раздень сопляка, - приказал вор в законе своему напарнику.
Парень раздел младшего догола, привязал к соседней переборке.
- Уже учёный. В школе учишься?
- В седьмой перешёл.
- Умный, если до седьмого дотянул. Реши задачку, житейскую. Кому тебе или ему сделать обрезание?
- Вы серьёзно?
- Ещё как.
– А вы умеете? Семён засмеялся
- Я на зоне специалист на все руки, Доктор, особенно по ножичкам. Здесь, извини, нету должного инструментария, придётся, простым ножичком.
- Простым ножиком?
- Он, не простой, он очень остренький. Вот посмотри, вот этот ножичек. Верзила достал нож с выкидным лезвием.
Юрка увидал нож, и у него похолодел лоб.
- Ты малец, знаешь, что во время обрезания, нельзя дёргаться? Иначе, можно лишку отхватить.
- Без наркоза?
Мужик, снова засмеялся.
– Шутник, попался, - вставил высокий негодяй.
- Он прав. Он ещё малый, ему положен наркоз.
- Бревном по голове. Такого наркоза у нас полно - снова, вставил высокий бандит. – Заглохни, студент. У меня здесь и йода нет, - и верзила засмеялся, хриплым смехом.
- Мне кажется, – начал Фасолин, - нет, я уверен, я смогу вам помочь, не делать больше глупостей и роковых ошибок.
- А я большие глупости не делаю, я их отрезаю, таким как ты.
- Пожалуйста, выслушайте меня.
- О! Расчирикался? Чирикай дальше, послушаем.
- Давайте договоримся, как джентльмены…
- Сейчас, ты не дорастешь до джеменства, жетельметстт - замахнулся на мальчика пьяный парень.
- А ну зубы спрячь, пусть говорит. Говори, - сказал Семён, и почесал волосатую ногу.
Тебя отпустим.
- Я предлагаю, … нет, сначала я хочу узнать, вы же не просто так, их поймали, а с определённой целью? Тот, который «лыко не вяжет», вас обманывает. Он вовсе не брат той. Девчонки. У неё нет брата, я знаю. Их, моих друзей поймали для того…
Юрка взглянул на тёзку, тот смотрел в упор, и мычал. Юрка прочитал в глазах друга «Они же не шутят».
- Что замолчал? Чирикнул «А», чирикай «Б»,- и Семён стряхнул пепел.
- Для того, чтобы заставить их молчать про тот бордель. Так?
- Дальше, дальше. Пока к тебе нет вопросов.
- Вас нашли и заплатили вам, чтобы вы выполнили их заказ. А заплатили мало. Вам больше, а им по тридцатке.
- Откуда знаешь? Семён поднял взгляд на мальчишку.
- Я всё знаю. За убийство платят много, а вам дали мало. Тот за дверью пьяный, на такие дела идут, в рот не берут…
- А мы трезвые, - возразил высокий.
- Не… поддатые, признайтесь. Одна бутылка на двоих, слону дробинка, а тот две высадил. Я видел у того сарая две пустые бутылки из-под портвейна, ещё вон стоит не допитая. Когда вы ногу чесали, за носком червонец я видел, а у вас, - Юрка обратился к высокому, – тридцать рублей в кармане, за эти деньги можно, только попугать, что вы и сделали.
Юрка взглянул на вожатого: «Что несёшь, дурак! Молчи, молчи, умоляю» - прочитал он в глазах друга тёзки.
- Ты, прав, малый, тебя мы пугали и отпустим, но сначала мы при тебе, твоего дружка опустим, а тебе укорочу твою сосиску. Юра замолчал, и стал моргать.
- А ну, встань, щенок!
- Не могу, у меня ноги связаны. Молодой бандит помог мальчику подняться на ноги. Семён прутиком дотронулся до пениса мальчишки. - Я добрый доктор, половину оставлю, тебе хватит? У тебя полно лишнего. Почему такой синий? Девочки?
- Нет, - ответил Юра.
- Не ври, я доктор специалист. Помни, дёрнешься, тебе хуже будет. Мы сейчас придем. Подонки вышли.
Фа-Фа повернулся к тёзке. – Тебя били? Если да, закрой глаза.
Вихров закрыл глаза.
- Олега изнасиловали? Вихров пожал плечами.
- А тебя? Юра старший покачал головой, что обозначало «нет».
- Пусть мне делают, я стерплю, лишь бы вас не насиловали. Знаю, что это больно, но не смертельно.
Дельное предложение.
В поле зрения Фа-Фа что-то промелькнуло. Он повернул голову, стал разглядывать землю и сено. У самого полена он увидел теннисный шарик. Фа-Фа от радости чуть не закричал, и заморгал. «Рядом где-то Миша» мелькнуло в голове. «Говорить вслух нельзя, иначе и Мишку привяжут. Столбов в сарае хватает».
Юра набрал полную грудь воздуха, но сказал вслух очень тихо: «Жди сигнала». Вихров, тоже захлопал глазами, ничего не понимая.
Дверь открылась, вошли те двое. – Готов, малый?
- Нет, не готов.
– А что, так?
- Боюсь крови.
- А ты, глаза закрой, и все дела.
- Дяденьки, у меня идея. Хотите я вам много денег дам? А сразу тридцать пять рублей. Даю слово, мы будем держать язык за зубами, а вам по червонцу, а вам пятнадцать. Вы своему босу скажете, что всё выполнили по первому разряду. Нас убивать вам не велели, только попугать. Так мы уже напугались, а вы с деньгами.
Шифровка.
- Откуда у тебя деньги? - спросил главный бандит.
- В карты выиграл у одного вокзального щипача. Вы, его должны знать, Костя Кутузов. Он здесь на Кашире подъедается. Его с Савёловского, свои же хмыри турнули, щипал не на своём участке. В мае, слышали, там драка была ещё, две шайки платформу не поделили?
Вихров закатил глаза. «Несёт ахинею. Сейчас ему обрезание будут делать, а он треплется».
- Не знаю такого. И сколько у него выиграл?
- Стольник.
- Чего предлагаешь 35, только?
- Так 35 – это сразу, через пять минут, остальные через полчаса. 35, чтобы вы мне поверили, что со мной можно иметь дело.
- Слинять хочешь?
- Да, нет. Я, честно у него выиграл 50 рублей.
- Говорил 100, а теперь 50. Заврался, шельмец необрезанный.
- Так он отыгрывался, и ещё 50 просрал. Итого 100. Он такой валенок. В голове один футбол, а из команд знает, только «Спартак». Я его спрашиваю, сколько ты знаешь Спартаков? Он мне – футбольная команда, и ещё опера «Спартак», а я знаю четыре Спартака. Один предводитель рабов в древнем Риме, команда Москвы по футболу в классе «А», балет «Спартак», и Спартак Мишулин, Саида играл в белом солнце в пустыне, из чайника пил. Он опять мне – да, да. Припоминаю, только не балет, а опера. Вот и поспорили. Я ему объясняю – в опере поют, глотку дерут, а в балете танцуют, на цыпочках ходят. Танец с саблями помнишь, так это оттуда. Он тупой, может только по карманам шманать.
- А ты, образованный выходит? Нашего брата за человека не считаешь?
- Нет, я считаю, и очень хорошо считаю, в уме.
- Врёшь, крысёныш.
– Проверьте.
- Умножь 27 на 84, и без ошибок.
- Это ерунда. Это будет 2268. Я умею умножать четырёхзначные числа на четырёхзначные. Не поленитесь, проверьте. Я человек слова. Например, 2117 на 4123.
Я всё про вас знаю.
- Малый, я в своей жизни считал, только деньги, и сколько осталось до звонка.
- В школе?
- До другого звонка, умник.
- Вы, мне верите, что я вам не вру?
- Мне всё равно. Врёшь – тебе не жить. Мне ещё никто не врал.
- Так проверьте. Столбиком на бумажке. Если я вру, делайте мне обрезание без наркоза.
- Шустрый. Сейчас пойду и проверю. Рискуешь, малый, берегись. Студент иди, спроси у Тимона бумажки и карандаш.
- Дядя Семён, давайте так, если я прав, то сыграем в карты на деньги.
- ... И карты захвати... Малый, ты мне начинаешь нравишься, только я по мелочёвке не играю.
- Чего тогда согласились на это дело, за тридцатник всего? Тимон ваш тридцатник уже пропил. Лыко не вяжет.
- Он дурак, но дело своё знает.
- Он другого не знает, и вы не знаете.
- Чего же я не знаю?
- Вы не знаете, что будет завтра утром.
- Ха. Дождик завтра будет.
- Я не про дождик, и дождика, кстати завтра не будет.
– Чирикни на ушко.
- Я могу и вслух. Вас всех завтра поймают…
- Заткнись. Ты, чирикай, а не каркай.
- Виноват. Поймают вас и его …
– А Тимона?
- Что вам Тимон? Его не поймают, его пристрелят, при попытке к бегству.
- Опять, каркаешь.
- Вы, правды боитесь?
- Но, ты этого не увидишь.
- Чего мне смотреть, я и так всё знаю. Вы сидели всего год, этот у вас ходит в шестёрках, он ещё не сидел, а ваш Тимон сидел уже больше трёх лет. У верзилы округлились глаза.
– Моё личное дело читал?
- Нет, не читал... Что? Я прав? Только, по-честному. Какой прок мне вам врать, к тому же сейчас. Будете по-честному, я вам кое-что скажу.
- Ты, за базар отвечаешь?
- Конечно, я же прав, вы сидели год.
- Если скажешь, где сидел – не трону.
- Где? В тюрьме, где же ещё?
- Это и ежу понятно, что в тюрьме, где конкретно?
- Сейчас я не знаю, честно говорю. Сыграем в карты, узнаю про вас всё.
- Тебя, цыганка в карты учила гадать? На цыгана, не похож.
- Я и не умею гадать, я просто анализирую всё, предполагаю и делаю выводы.
- Умный, значит. Не вздумай мухлевать, у меня это не пройдёт, на понт не бери.
- Что я дурак?
- Сейчас, я увижу. В дурака перекинемся.
- Во что хотите?
– И в буру и секу?
- Хоть в преферанс, только слово дайте, если я выиграю, вы меня отпустите.
- Условия ставлю я. Твоих ставок ещё не видно.
Сильно шатаясь, в сарай вошёл высокий сообщник верзилы.
- Принёс?
Парень протянул газету. - Ничего нет.
- Мне бумага не срать, а писать и считать … и карандаш надо.
Алкоголь стал действовать и на Семёна, он плохо выговаривал сложные словосочетания.
- Ты, мне скажи, малый, а ты ступай, принеси бумагу чистую. … откуда знаешь, что я сидел?
- По татуировке на пальце. Одна точка - один год.
- Заметил, гадёныш.
- У него на пальце нет ничего, он не сидел. Если, вы сидели, а он нет, то он у вас в шестёрках. Вы взяли его просто так, за компанию.
- Что обозначает? Семён задрал рукав рубашки. У плеча была красивая татуировка – шхуна с парусами.
- Это говорит, про ваш характер.
- И только? Что ещё? Какой у меня характер?
- Яхта, шхуна, море, ветер, простор – вы любите свободу…
- Кретин, кто её любит? Свобода?
- Вы вольный человек, обдумывающий свои поступки, смелый, решительный…
- Теплее, но это всё фуфло, что ты говоришь.
- Хотите правду?
- А до этого, ты врал?
- Нет, не врал. Я вам скажу, вы за эту татуировку себе неприятности наживёте. Она у вас не законная. На зоне вас за это… Вы не вор в законе.
- Ты, знаешь наши законы?
- Знаю, может даже, больше вашего. Вы сидели всего год, а за год всему не научишься.
- Предположим, с годом, ты угадал, а как узнал про татуировку?
- Просто, вы её прячете от Тимона, а этому стараетесь, при любом удобном случае, её показать. Специально себе руку потёрли при нём. Тимон вас в два счёта расшифрует, что вы его обманываете, туфту гоните. Вы боитесь Тимина. Паруса обозначают побег, а побегов у вас не было. В первый год не бегут. Закон.
- И где, ты это вычитал? - вытряхивая из карманов всё содержимое, удивился Семён. Стал собирать с земли мелочь.
– Вот он где, а я его искал. Он поднял огрызок карандаша.
– Всё! Тебе кранты, говори, что на что умножить?
- 2117 на 4123.
- Уху ....? У меня столько и бумаги нет, карандаша не хватит, и ума.
- Вы столбиком. Сосчитаете, значит, способны принимать правильные в жизни решения.
– Заглохни, не сбивай. ...
Семён исписал все газетные поля, считал, пересчитывал минут десять.
Фа-Фа посмотрел на тёзку. Они, опять встретились взглядами. Младший подмигнул старшему, незаметно для бандитов. Вихров тяжело вздохнул через нос, и закрыл глаза.
- Сосчитали? - спросил Фа-Фа.
– Заткнись. Семён отложил газету, подошёл к Фасолину. – Давай в кучу.
- Что? - не понял Юрка, но сразу сообразил, поднялся, и маленькими шашками приблизился к Вихрову, сел рядом.
Парень привязал Фасолина к той же стойке, к которой был привязан Вихров.
- Замечу что, с тебя начну, шустрый.
Их не было минут десять.
Игра в карты.
Мальчики сидели, молча, каждый думал о своём.
- Это у тебя, так в животе бурчит? - спросил Фасолин у друга.
Вихров не отвечал.
- Есть хочешь? Я твой пирожок съел. Он в сумке был. Я сытый. Хочешь,я кляп вытащу?
Вихров отрицательно покачал головой.
- Всё будет хоккей, вот увидишь. Они лопухи, они нас, только пугают. Скоро отпустят. Таким лопухам убийства не поручают. Я, правда не знаю, что у них на уме? Как там Олег, бедняга? А ты, как? В порядке? Вихров закрыл глаза.
Вошли те двое. У молодого в руках книжка.
- Говори, сколько должно получиться?
- Записывай.
- Куда гонишь? Помедленней. Уже не правильно.
- Это у вас не правильно, – возразил Юрка, - на конце, правильно - 391. Вы пропустили восьмёрку после двойки. Считайте снова.
Бандиты стали говорить меж собой матом, потом стали считать, каждый на своей бумажке.
- Ну, ты малый даёшь, ты прав. Этот «мудрила», восьмёрку пропустил. Ты, гад-шестёрка, считать не умеешь? Я из-за тебя чуть пацана не порешил.
- У меня карандаш плохой.
- Кто тебя считать научил? Цыгане?
- В школе.
- Я, тоже в школе бывал, что из этого?
- Я первое место занял на математической олимпиаде в Москве в этом году.
- Вудеркиндор, оказывается?
- Вундеркинд, – поправил Юрка.
- Я и говорю, жалко такому, что-то отрезать. Скажи, заранее сосчитал? Меня не проведёшь, человек, так считать не умеет.
- Я и не считал…
- Понятно, у тебя заранее всё сосчитано, мухлёвщик, ты, за это следует тебя наказать.
- Я, просто, закрываю глаза, и я вижу ответ. Считать для меня – голову ломать.
- Точно, голову ломать, - поддакнул высокий.
- Цыц! ... Закрой глаза, посмотри ответ, сколько 172 умножить на 24?
- У вас самих это уже подсчитано?
- Ясно дело, для проверочки, малыш.
Фасолин Юра захлопал глазами. - Это получится … 4128, – выпалил он.
- Ты мне нравишься. У меня записано, смотри 4128.
- Что я говорил, давайте в карты, только развяжите мне руки.
- Развяжи, – приказал верзила высокому парню.
Высокий выполнил приказ.
- Посади его, чтобы не подсказывал никто, – а Юрке сказал, – в очко, три раза, я сдаю. Три раза подряд выиграешь, отпущу. Проиграешь, хоть раз, дружка твоего задолбаем, второй раз проиграешь – лично тебе обрезание сделаю…
- А если третий раз?
- Тебе этого хватит.
- Годится. В очко, так в очко.
- Замечу чего – тебе не жить.
- Знаю. Годится.
- Я, ради интереса, с вудекидером поиграть захотелось.
- Не верю, покажи карты. Мне нельзя проигрывать ни разу. Жизнь моего друга на кону. Так. Карты старые, краплёные.
- Смотри, смотри, тебе это не поможет.
Юрка взял в руки колоду карт, посмотрел вверх на крышу сарая, стал тасовать.
- Дама бубён, - сказал он, и вытащил из середины карту.
Семён и его напарник переглянулись, тараща глаза на бубновую даму. Высокий посмотрел наверх. – Давай, ещё раз.
- Специально для тебя - шестёрка ... крестей.
Юрка положил две карты рубашкой вверх, – одна твоя, это ты, вторая – он, вы все одной масти. Выбирай.
Высокий перевернул дальнюю от себя карту - крестовый валет.
- Что, сучёнок? Не получилось?
- Всё получилось - это не твоя карта. Это Семёна, – сказал Юрка, – прошу.
Семён перевернул вторую карту. На ящике лежали две карты – крестовый валет и крестовая шестёрка.
- Это фокус? - спросил, матерый картёжник, глядя на мальчишку
- Почему фокус? Это ваша судьба.
- Почему я валет? Я король.
- Ты на даму, даже не можешь претендовать.
- Ну, малый, на бабу я всегда смогу.
«Крестовая шестёрка» засмеялась.
- Нет, Семён, ты валет, он шестёрка. Ты бьёшь его, не глядя.
- Угадал, и масть наша, а ты, шестёрка помалкивай.
- Я не угадывал – это ваша судьба.
- Брось кривого лепить, это фокус. Ты, шулер, малый.
- Хочешь, по заяве, любую? Предложил мальчишка, – называй, я отвернусь.
- Нашёл дурака. Давай в очко. Я сдаю.
Семён стал тасовать. – Тебе сколько, сразу?
– Мне три сразу, не глядя, и себе. Мне подряд, только.
- Пожалуйста, – и верзила кинул Юрке три карты. Они ровно упали перед Фа-Фа.
- Теперь себе.
- Ты, посмотри, перебор.
- Перебора нет, я знаю, сколько там очков.
- Ты, мастер блефовать, я не таких видал.
- Посмотришь, открывай свои.
Семён открыл свои карты: король пик, десятка бубён, третья, опять десятка виней.
- У чёрт … мужик выругался.
– Открывай свои, сколько говоришь очков?
- Не меньше 19, – сказал Юрка и перевернул карты все разом. Восьмёрка, валет, и десятка.
– Что я говорил? Я выиграл. В глазах мальчика сверкнула искорка.
- Дуракам везёт.
– Теперь я сдаю, – и Фа-Фа дал Семёну две карты, после недолгой тасовки.
- Ещё? Сколько? Я не жадный.
- Одну. Хватит, себе.
Себе Юрка взял, не глядя, три карты. Перевернул: десятка, валет, восьмёрка.
- Опять те же карты. Ты, мухлюешь. Такого совпадения не бывает.
- Почему те же? Масти-то другие. Это вам не везёт. Моя взятка. Третий раз будем?
- Будем, только обожди. Если выиграешь, сразу гони деньги.
- Сколько?
- Сто.
- Нет, сразу, только 35, а 65 потом, они далеко. Где я их сразу возьму, я голый.
- Там же где и 35.
– Там их нету. Поймите же, 35 через пять минут, как обещал, они не далеко.
- Если проиграешь, малый, посмотришь, как мы будем петушить твоего друга.
- Понял, понял. Я сдаю.
– Я сдаю, ты плут.
- Что я дурак, мне крышка светит, я и не умею обманывать.
- А фокусы?
- Фокусы – это другое дело.
- Любой фокусник шулер, ты не знал?
- Нет, Семён, большая разница. Фокус – это фокус, а обман, есть обман, корысть.
- Ты, мне во время игры фокусы показывал? Два раза карты одинаковые вытащил.
- Масти разные, значит, и карты другие, любой скажет.
- Помолчи, много чирикаешь, - и Семён стал сдавать карты.
Юрка опять не стал смотреть свой приход.
– Чего не смотришь? Не боишься?
- Там одни картинки.
- Откуда знаешь?
- Я же говорил, я закрою глаза, и вижу карты.
– А мои?
- И ваши, тоже.
– Значит, ты всё же плут. Признался.
- А вы докажите, я же «в открытую», не подглядываю. У меня природный дар.
- Какие у меня карты?
- Два короля, точно.
- Какой масти?
- Не знаю.
– Себе ещё, можно?
- Нельзя. Не по правилам, - возразил Фа-Фа.
- Мы, просто так, ради интереса. Тебе сколько? Одну, две?
- Давай, одну. Очко! - сказал Юра.
– Покажи.
- Смотрите: шестёрка, восьмёрка, король, дама – очко.
- У меня, точно, два короля.