В тот день они занимались погрузкой вагонов. Управляя паровозом, он подтягивал платформы под экскаваторный ковш. Рядом с ним в кабине находился помощник, который ненароком взглянул на небо и в восхищении произнес: «Гляди-ка, какие масштабные учения проводит наш нарком Тимошенко. Самолеты строем летят, и что-то все бросают, бросают...». Не успел он договорить, как на их станцию, где стояло множество пассажирских и товарных составов, с неба посыпались бомбы.
Они упали на пол кабины и могли только слышать, что творится вокруг. Самолеты сделали четыре захода и улетели. Они огляделись: земля была изрыта снарядами, вагоны дымились и горели, казарма разрушена, а по путям по направлению к ним шел человек. Виталий не сразу его узнал: это был батальонный комиссар, который всем уже успел надоесть еще во время службы на Дальнем Востоке, потому что придирался буквально ко всему на свете. Он ворчал на ребят из-за того, что у кого-то верхняя пуговица на гимнастерке расстегнута, у кого-то воротничок неправильно пришит. Мало того, он мог часами держать солдат на вытяжку. А затем, после мнимой провинности еще неделю проходу не давал. Долбил и долбил, как дятел. Каждый раз на политзанятиях наступал его звездный час, оттого что он произносил пламенные речи, типа: «Пусть только попробуют сунуться сюда. Мы любого интервента вмиг расчихвостим».
Так вот. Подходит этот человек к паровозу. Виталий смотрит: по лицу вроде комиссар, а по виду – черт его знает. На ногах ботинки-обмотки, шинелька до колен и пилотка без звездочки. Соскочил Виталий с подножки, чтоб отрапортовать, а тот ему говорит: «Не надо, не надо. Ты ведь знаешь, что с воздуха в первую очередь по офицерам стреляют. Вдруг откуда-нибудь увидят». Не думал Виталий, что его командир, подобно паровозу, так быстро выпустит пар.
К началу войны Виталий Иванович Сафонов уже успел послужить на Дальнем Востоке и только к февралю 1941 года его, как техника железнодорожных войск, назначили старшим машинистом паровоза первого класса во Львов.
Военная биография Виталия Сафонова только начиналась. Ему предстояло водить на передовую бронированный состав, в каждом вагоне которого размещалось по две гаубицы, стрелковое оружие и зенитные установки. Вначале на передовую уходила дрезина со специалистами, корректирующими огонь. Они подтягивали телефонный провод, делали пристрелочные выстрелы, а затем уже поезд начинал вести огонь из всех орудий.
Но однажды, откуда ни возьмись, появились немецкие танки и пошли вдоль железнодорожной линии, ведя прицельный огонь по паровозу, видимо, считая, что именно его надо уничтожить в первую очередь. Снаряд угодил в левую паровую машину, пришлось Виталию попотеть, приспосабливая технику к отходу фактически на одном цилиндре. Между тем, танки не отставали и продолжали стрелять по бронепоезду, который был на редкость уязвим из-за того, что не мог вести ответный огонь – угол прицела не позволял. Ведь если у танка башня разворачивается, то у гаубицы, установленной в бронепоезде, простора для разворота нет.
В другой раз несколько поездов попали в окружение. По обе стороны вдоль железнодорожных путей отступали толпы солдат. Вокруг кровь, копоть, паника. И солдаты идут, падают, ползут. У кого-то из них воинская часть разбита, кто-то оружие потерял... Виталий был свидетелем того, как один майор-пограничник со своим взводом организовывал бойцов, отбившихся от своих подразделений. Ему было сложней: паровоз не бросишь, не потеряешь. Приходилось прорываться с боями.
Задачи перед машинистами каждый раз ставились разные, но в основном им надлежало вести паровоз в самое пекло, вывозить оттуда раненых и доставлять на передовую боеприпасы. Поэтому в стане врага на них была объявлена «охота». В начале войны не прошло ни дня, чтобы немецкие самолеты не громили наши станции, особенно те, где заметили наличие составов с техникой и живой силой.
А что уж говорить о санитарных поездах, доезжающих чуть ли не до первой линии обороны, чтобы вывести оттуда всех раненых. Для того чтобы не застрять надолго в поле из-за разрушений на путях, к составу прицепляли вагон с рельсами и шпалами и подсаживали на поезд рабочих, выполняющих ремонт, которые со своим делом справлялись очень быстро – со скоростью 5 км/час.
Как-то еще в начале войны в паровозе закончилась вода, и он встал. Что делать? Приказано искать источник водоснабжения. Виталий с помощником обшарили всю округу – ничего нигде нет: ни колодца, ни маленькой речушки, ни ручейка. Вдруг натыкаются на избушку, в которой жил дед. Они бросились к нему: «Батя, где можно взять воду?» Тот им отвечает: «Есть колодец, сынки, да только засыпан он телами. Эти изверги сцепляли людям руки колючей проволокой и живьем сбрасывали вниз головой в колодец». Рабочие с поезда быстро подвели пути (150 м), расчистили колодец, достали воду... При этом они подняли со дна 23 человеческих трупа, среди которых были даже дети.
Виталий Иванович умолкает, на его глазах появляются слезы. А мне очень жаль, что приходится заставлять этих, теперь уже пожилых, людей, вспоминая войну, вновь и вновь ворошить пережитое. Но я убеждаю себя, что их опыт и знания могут очень пригодиться будущим поколениям. И мы продолжаем.
Виталий Иванович вспоминает, как однажды, когда поезд прибыл на передовую, и уже началась загрузка раненых в вагоны, со стороны наших войск из леса показалась конница. Немцы били по ним из пушек, стреляли из пулеметов и другого оружия... Наутро все поле было усеяно трупами людей и животных.
А в другой раз, когда на состав наступали «Тигры», один путеец, татарин по национальности, поднялся с гранатой в руке и бросился под гусеницы немецкого танка.
И чтоб закончить этот тяжелый разговор, я спросила Виталия Ивановича о том, как и где он узнал о Победе. Он ответил, что это было в Германии. Они тогда только что привели состав на станцию. Услышали стрельбу, подумали, что что-то случилось. А это была победа! И без сомнения, радостный день!
Сафонов Виталий Иванович, 1915 года рождения, старший машинист паровоза 4-ой железнодорожной бригады. Участник всей войны. Награжден орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медалями.