I
Любое государство начинается с определения и обозначения границ, в пределах которых проживают его подданные. О наличии каких-либо границ в Полужье до IX века никаких данных нет. Да и не было их тогда в том понимании, которое мы сегодня вкладываем в это понятие.
К моменту образования Новгородского княжества на Лужско-Плюсской возвышенности проживало несколько племенных объединений. Это были финно-угорские племена чудь, водь, меря (вепсы), а также славяне-кривичи и ильменские словене. Жили здесь небольшими группами и балты.
До IX века крупных поселений в наших местах не было, в них просто не было необходимости, плотность населения была невелика, места хватало всем. Но великое переселение народов не обошло наших далеких предков стороной. В начале первого тысячелетия, теснимые западными славянами, ушли в центральные области нынешней России балты. За ними проследовали и сами славяне (будущие вятичи), которые прошли в северо-восточные области, а затем и на верхнюю Волгу. На их месте поселились ильменские словене, а с юго-запада подошли кривичи. Происходили ли при этом передвижении племен какие-то военные конфликты, нам неизвестно, но учитывая, что и балты и славяне к тому времени были хорошо вооружены, какие-то стычки и грабежи местного населения могли иметь место. Воинственность переселенцев с запада доказывает появление в начале I тысячелетия укрепленных мерянских городищ дьяковского типа на территориях нынешних Ростовской, Ярославской и Московской областей. По данным археологических раскопок, балты и славяне подошли туда не позже III века.
Примерно к III веку относится и находка древнего обработанного поля в районе впадения реки Мшаги в Шелонь. До этого времени население наших мест занималось только охотой, рыбной ловлей и скотоводством. Земледелие пришло сюда со славянами и балтами, и вместе с ним появилась потребность в устройстве более долговременных жилищ.
При возведении постоянных жилищ – сначала это были полуземлянки с каменным очагом – появилась возможность их обустройства, что привело к улучшению быта. Но долговременные поселения имели и недостаток, – они часто подвергались нападениям со стороны иноплеменников. По предположениям ученых, набеги на земли древних новгородцев происходили уже в VIII-IX веках. Тогда и стали появляться первые городища – укрепленные поселения, в которых люди укрывались от врагов, хранили запасы, осуществляли торговые сделки. Городища содействовали объединению жителей близлежащей округи. Здесь стали складываться определенные правила торговли, уплаты дани, воинской и трудовой повинности. Всем этим руководили совет старейшин и волхвы.
Однако к середине IX века главным предназначением городищ все-таки стала защита местного населения. Данные раскопок показывают, что для возведения защитных сооружений в Тёсово, Надбелье, Передольском, Заорешье, Городце, Которске требовались объединенные усилия большого количества людей. Интересно, что в их расположении прослеживается определенная продуманность. Все эти городища выстроены с юго-запада на северо-восток в одну линию; таким образом, Лужско-Плюсская возвышенность полностью перекрывалась от Заплюсских до Мшинских болот. Все они расположены в двух-трёх днях пути от Новгорода (50-70 верст) и максимум в одном дне пути друг от друга (15-20 верст). Это свидетельствует о том, что уже к середине IX века, то есть еще до прихода варягов, на новгородских землях существовало централизованное управление.
II
Само расположение этой оборонной линии показывает, что неприятеля ждали с северо-запада. Сегодня можно с уверенностью сказать, что это были варяги и шведские викинги – хорошо организованные и оснащенные пираты Балтийского моря.
Грабежи и разбойничьи нападения на побережьях Северного и Балтийского морей были самым доходным предприятием. Вся Европа уже была поделена пиратским конгломератом скандинавов. На Англию ходили преимущественно датчане, на Францию – норвежцы, шведам достался сравнительно бедный бассейн Балтийского моря. Но к середине IX века Новгородское княжество уже становится „лакомым куском“, о чем говорит внезапное нападение датских викингов на Ладогу, зафиксированное в летописи под 852 годом. Это при том, что новгородцы уже были в частичной зависимости от варягов – торговали через них с западом и платили им дань и находились под их опекой. В летописях сообщается, что в 856 году варяги были изгнаны за море, и им было отказано в дани. Именно с этого времени появляется реальная опасность нового нападения на новгородские земли с их стороны. Видимо, в период с 856 по 862 год набеги варягов имели место, а если даже нет, то их здесь ждали.
Тактика пиратских вторжений новгородцам была хорошо известна. Викинги поднимались по крупным рекам и озерам на дракарах, судах вмещавших 50-60 воинов, а по малым рекам ходили на шнеках (20-30 человек). Нападая на прибрежные поселения, разграбив их и набрав пленников-рабов, они быстро спускались к морю, где чувствовали себя в безопасности. Однако укрепленные городища, где успевали скрыться местные жители, куда они приносили самое ценное и даже сгоняли скот, викингам удавалось взять не всегда. К тому же за день-два могла подоспеть помощь, а длительная осада или штурм связанный с большими потерями, в планы варягов и викингов никогда не входили.
Именно для такой защиты и были предназначены построенные в середине IX века первые лужские градки. Раскопки, произведенные на городищах, подтверждают это предположение. Их не очень большие размеры (Тёсов – 80х20 метров, Надбелье – 90х80 м, Заорешье – 80х70 м, Городец – 90х60 м) свидетельствуют о том, что они строились не столько для проживания, сколько для временного укрытия за их стенами окрестных жителей.
Отмечен и общий принцип устройства оборонительных сооружений. Располагались городища, как правило, на озерных мысах или излучинах рек. Со стороны воды был крутой склон, а со стороны суши копали ров глубиной до двух метров, одновременно насыпая земляной вал высотой в 3-4 метра. На валу сооружались бревенчатые стены, рубленные в клеть (4-6 м высотой, 1,5-2 м шириной), которые заполнялись землей вперемешку с бутовым камнем. Такая конструкция обеспечивала трудно возгораемость и давала возможность находиться на стенах защитникам крепости. По реконструкции Г.С. Лебедева, сделанной после раскопок в Городце, была вычислена общая высота: от низа рва до верха стен она достигала 10 метров. Но такие стены в оборонной системе городков были уже более поздними сооружениями, их возводили в X-XI веках, а поначалу ограждением служил обычный частокол.
III
Самым загадочным в истории лужских земель остается сражение, произошедшее в районе Передольского городища., Исследователи находящейся в этом районе знаменитой сопки Шум-гора, братья Алексашины в своих работах приводят много интересных обычаев, ритуалов и сказаний о ней, записанных со слов местных жителей еще в XIX-XX веках. Вот какое сказание бытует у жителей близлежащих деревень Подгорье, Волочок и Брод.
Была битва поздней осенью на северном берегу Луги. Рюрик был тяжело ранен и погиб. Холодно было, земля смерзла, тело его засыпали камнями. Остались 12 человек с ним. Весной тело Рюрика перенесли через реку в местечке „Каменья“ с огнями на южный берег р. Луги, где похоронили в большом кургане в золотом гробу и с ним 40 бочонков серебряных монет. Похоронили с конем и позолоченным седлом. Вместе с ним похоронили этих 12 человек головами по кругу. На тот момент Рюрик оставался один. Дядя прислал на похороны Рюрика гроб, саблю, шлем и щит. От кургана к реке идет золотая цепь. Рюрика похоронили в 5 пучине по р. Луге, в 60 верстах от Новгорода и в 60 саженях от р. Луги.
Это сказание, конечно же, плод фантазии местных жителей, вызванной крупными размерами (диаметр 70 м, высота 14,6 м) и необычной формой сопки, второй по величине в Европе. Сам Рюрик, по имеющимся летописным данным, погиб в походе на корелу и лопь, что совершенно не вписывается в данную легенду. Ниже рассмотрим несколько других версий.
В середине IX века на Верхней Руси было четыре обжитых района с крупными поселениями ильменских словен и кривичей: Северное (Словенск и Старая Ладога, Старая Русса), западное Полужье и Нижний Оредеж, южное район Плескова (Пскова) и восточное – Белозеро. Все они, кроме Полужья, были достижимы для мощного флота Рюрика. Для покорения наших мест потребовалась сухопутная экспедиция. Видимо, здесь и был последний форпост противников прихода варягов (врагов), и именно здесь могли собраться непримиримые новгородцы.
Интересна и близка к истине версия С.С. Алексашина о действиях Рюрика в его втором походе на словенские земли. Флот варягов наступал по трем направлениям: через Ладогу на Новгород, по Чудскому озеру на Псков и по реке Луге в Полужье. Можно представить такую картину. Войска варягов и отряды западных наемников поднялись по реке, спешились и подошли к Передольскому городищу. Поскакали в Новгород гонцы из лужских градков сообщать о невиданной рати в железных сверкающих доспехах. Вышла навстречу ей вся новгородская дружина, и состоялась у Передольского городища битва, для наших мест невиданная. Тактический ход Рюрика оказался верным, и он в это самое время вошел в охваченный паникой Новгород. Оставшись без защиты, новгородцы, видно, сами открыли ворота Рюрику, а позже совет старейшин (прообраз вече) пригласил его на правление. Для того чтобы прийти к престолу не в качестве завоевателя, Рюрик сам имитировал свое избрание советом старейшин. Вспомним новгородскую летопись: „изъбрашася три браты с роды своими и пояша с собою дружину многу и предивну“. Большая „предивна“ дружина в данном контексте читается: удивляющая своим видом.
Менее вероятной исторической версией о битве у Передольского городища является та, что здесь был подавлен последний очаг восстания Вадима Храброго против власти варягов в 872 году. Данных об этом историческом событии очень мало. В той же летописи сообщается: „Того же лета (872 г.) оскорбишася новгородци, глаголюще: яко быти нам рабом и многа зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его“. Так что, можно предположить и то, что у реки Луги была разбита варягами мятежная дружина Вадима Храброго, отступившая из Новгорода.
О значимости и масштабах самой битвы говорят величественные курганы, стоящие на берегу реки Луги. Возможно, Шум-гора – это братская могила воинов Рюрика, что косвенно подтверждается несколькими факторами. Поверхность сопки выложена кусками известкового плитняка, который вбит в грунт склонов террасами. Сейчас эта обкладка местами разрушена, а большей частью скрыта под слоем почвы. Такой объем земляных и каменных работ могли выполнить только победители, согнавшие сюда местных жителей. Еще одним свидетельством в пользу данного предположения являются два обработанных в виде стел камня с загадочными знаками, сходными с монограммами французского королевского семейства тех времен. Они найдены в сопке в 2003 году братьями Алексашиными и сейчас их пытаются расшифровать.
Позволю себе предложить читателям еще одну версию. В дружине Рюрика, несомненно, были христиане, об этом упоминает и летописец Нестор. То есть их должны были хоронить по обряду трупоположения. Именно этим можно объяснить столь необычную форму Шум-горы, верхняя часть которой, находящаяся над телами, со временем могла просесть. И если это действительно так, то число погибших воинов-христиан было очень большим. В результате сейсмографических исследований, проведенных в 2003-2004 годах к.и.н. Н.И. Платоновой (ИИМК РАН) совместно с сотрудниками „Рудгеофизики“, внутри сопки обнаружены разуплотнения грунта и каменные конструкции. Это не исключает и наличия в Шум-горе отдельной погребальной камеры, в которой могли быть захоронены знатные рыцари.
С приходом в Новгород Рюрика западные рубежи Руси были надолго защищены его авторитетом. В Европе все знали этого удачливого варяга, бравшего города Нант, Бордо, Ла-Корунью, Лиссабон, Севилью, и опасались его ответного удара. „Одним лишь своим именем и без сражения он заставляет удалиться из устьев Рейна вторгнувшихся туда норманнов,“ – пишет о Рюрике его современник Гинкмар в своих анналах от 863 г.
Будучи опытным мореходом, имея боевые суда (по некоторым данным, их у него было около 350), Рюрик сразу же стал решать вопрос защиты западных границ своих новых владений. Крепость Ладога теперь защищала проход в глубину новгородских земель из Финского залива. Из Изборска варяжская дружина могла контролировать водный путь из Балтики через Чудское озеро и по реке Великой. Под контролем варягов находились Ладожское озеро, Нева и все южное побережье Финского залива. В итоге Рюрик обеспечил полную безопасность Волжского торгового пути через новгородские земли.
Значение задуманной новгородцами линии обороны, проходившей по лужским местам, снизилось, некоторые градки так и не были достроены. Принимали ли они какое-либо боевое крещение на рубеже IX-X веков, нам пока неизвестно. Все последующие археологические данные переносят нас сразу на век вперед.
IV
При раскопках в Городце, Которске и Передольском городище были обнаружены следы пожаров, которые археологи датируют серединой Х века. О нашествии каких-либо врагов в это время нет никаких летописных упоминаний. И если, к примеру, Передольское городище по водному пути все-таки было доступно тем же шведским викингам, то Городец и Которск вряд ли. Поэтому их одновременное уничтожение можно привязать к зафиксированному летописью событию – приходу на Лугу и Мсту киевской княгини Ольги в 947 году.
Новгородцы всегда отличались стремлением к независимости и уже в начале Х века фактически перестали подчиняться Киеву. Да, они отряжали свои дружины для походов Олега и Игоря на Византию, но скорее всего, это были добровольцы, надеявшиеся поправить свои дела даже ценой собственной жизни (при удачных походах вознаграждение получали и семьи погибших).
За расправу над князем Игорем (он был привязан к согнутым деревьям и разорван на части) Ольга изощренно отомстила древлянам. Она приказала сжечь их главный город Искоростень и закопать всю древлянскую знать живьем. Затем Ольга в корне меняет уже сложившуюся политику Киева, ориентированную на грабительские походы и сбор дани с побежденных. Она отказывается от завоевания чужих земель, и начинает собирать свои. За короткое время Ольга присоединяет к Киевскому княжеству владения древлян, северян и других славянских племен, и отправляется к набирающему силу Новгороду – городу, являвшемуся для Руси ключом к Балтике.
Разорив южное Приильменье, Ольга решила пройти на запад, в сторону Пскова. Многие историки задаются вопросом: почему Ольга не направляется прямо на Новгород, а приходит в наши места, находящиеся в стороне? Здесь, видимо, сыграли роль два фактора – политический и человеческий. Как известно, Ольга (до замужества Преслава) была родом из местечка Выбут под Плесковом. Там еще проживали ее родные, и туда в случае неудачи Ольга могла отойти, чтобы пополнить свою дружину и заручиться поддержкой местного населения. Потому на пути княгини Ольги и оказались городки Которск и Городец.
Мы не знаем, стали ли они оказывать сопротивление киевской дружине, но оба городища были сожжены. Возможно, в арсенале княгини был „греческий огонь“ или что-то подобное*. Численность киевской дружины вряд ли была очень большой, и это делало проблематичным взятие самого Новгорода. Но такое ужасное по тем временам оружие должно было напугать новгородцев и сделать их сговорчивее. Сожжение малых городищ, в том числе и Передольского, было всего лишь актом устрашения.
Задуманная Ольгой тактика оказалась действенной, и через некоторое время к лагерю киевской княгини, расположенному в районе Городца, прибыли новгородские послы. Они привезли согласие признать Киев главным городом Руси, после чего были оговорены размеры ежегодной дани. Свидетельств о посещении Ольгой Новгорода нет. Видимо, здесь же у Городца прошли переговоры по охране торгового пути „из варяг в греки“, а также по административному устройству подчиненных территорий и упорядочению сбора налогов и пошлин. Назначенная Новгороду ежегодная дань по тем временам была чисто символической – 300 гривен серебра (примерно 75 кг). Но главной целью Киева был полный контроль над торговлей между Западом и Востоком. Затем княгиня Ольга направилась в Псков: преодолев такие огромные расстояния, она не могла не посетить родные места.
V
И вновь в наших местах почти на два века наступило относительное затишье. За это время некоторые городища были восстановлены. Одни из них теперь больше несли административно-сторожевые функции (Городец, Которск, Заорешье), а другие развивались как торговые центры (Передольское, Тёсов). Появились новые городища: возле поселка Ретюнь и у деревни Новоселье, а также укрепленное поселение Тёсовский (Клементьевский) погост. Пока еще мало исследованным остается городище при впадении речки Врёвки в Лугу, удалось только установить, что оно было укреплено двойными валами и имело спуск к реке – предположительно к пристани.
В этот период продолжались набеги шведских викингов на новгородские земли, впрочем, как и ответные набеги руссов. Вот какую оценку таким взаимопроникновениям дает историк В.В. Похлебкин: „…набеги обеих сторон в Х – XI вв. совершались тогда, когда это было удобно каждой стороне, а не по принципу „зуб за зуб“. И именно это было главной характерной чертой военных столкновений Швеции и Руси в тот исторический период. И этот характер „добровольности“ придавал этим набегам как бы „нормальный“ облик: обе стороны смотрели на набеги как на свое „право“ и считали их в порядке вещей“.
Стычки со шведами происходили и на севере. Как известно, в XI-XII веках шло интенсивное освоение новгородцами Карельского перешейка и Кольского полуострова. Политика Швеции в то время заключалась не в освоении новых земель, а в завоевании берегов Невы и устья Волхова с целью установления контроля над торговыми путями. К середине XII века экспансия со стороны Швеции нарастает, мелкие конфликты приграничного характера все больше начинают походить на военные действия.
1142 г. – нападение финнов и шведов на г. Ладогу успешно отбито новгородцами.
1149 г. – повторное нападение финнов и шведов на Ладожскую крепость с более крупным отрядом, численность кото¬рого летописец определяет в 1000 человек. Новго¬родцам пришлось противопоставить этому войску не только княжескую дружину в 500 человек, но и наскоро собирать ополчение.
1164 г. – нападение шведов на Ладогу с отрядом численностью около 1000 хорошо вооруженных рыцарей и их кнехтов окончилось полным разгромом врага.
К ответным действиям можно отнести успешный поход новгородцев в Швецию в 1188 г. и разорение столицы шведов г. Сигтуны. После этого город уже не восстанавливался, а шведская столица была перенесена дальше от побережья – в Стокгольм. Главным свидетельством того похода являются бронзовые ворота шведского собора, которые сейчас установлены в новгородской Софии.
Шведы долго оправлялись после этого удара. Лишь через сорок лет, в 1229 году, отмечено их новое нападение на Ладогу и ряд селений в устье реки Волхов. В летописи зафиксировано число нападавших – до 2000 человек. Нападение было отбито со значительными потерями с обеих сторон. Это вооруженное столкновение по своим масштабам было уже больше похоже на войну, но из-за кратковременности историки его относят к пограничным конфликтам.
С конца XII века на новгородские земли с юга стал нападать Орден меченосцев, в народе называемый литвой. В 1198 и 1200 годах Орден совершает набеги по долинам рек Ловати и Шелони. До этого времени южную границу новгородских владений обозначал городок Луки (Великие Луки). Видимо, уже в начале XIII века он был окончательно захвачен литвой, вклинившейся между землями Великого Новгорода и Полоцким княжеством. С новых позиций набеги литвы на владения Новгорода продолжаются постоянно (1210, 1213, 1217, 1223 гг.). Чтобы защититься от них, в 1239 году по течению реки Шелони новгородцы срубили четыре городка, на месте двух из них сейчас находятся населенные пункты Опоки и Порхов.
Летом 1240 г. в Неву вошли шведские корабли. Шведы стали лагерем и в устье реки Ижоры. Старейшина ижорян Пелгусий послал гонца в Новгород с вестью о появлении шведских войск. Видимо, часть кораблей была отправлена для переброски через залив второй партии десанта, поэтому шведы не начинали военные действия.
В это время князь Александр Ярославич, находившийся с дружиной в Новгороде, выступает навстречу неприятелю. Кроме конной дружины, в войске князя были и пешие отряды присоединившихся по пути ладожан, корел и ижорцев. Всего в новгородском войске было около 1000 человек, из них 500 княжеских дружинников. Численность шведского войска в битве на Неве военные историки определяют в 4-6 тысяч человек.
15 июля 1240 г. князь Александр внезапно напал на шведский лагерь. Шведы не успели развернуть боевые порядки. Их пешим воинам трудно было противостоять конной дружине русских. Князь Александр вступил в поединок со шведским „князем“ и ранил его копьем в лицо. Пешие новгородцы довершили дело, подрубив столбы шатра, стоявшего посреди лагеря. Силы шведов оказались разъединенными. Одни продолжали биться на суше, другие вместе с раненым предводителем укрылись на судах. Несколько кораблей попали в руки нападавших. Бой прекратился с наступлением темноты. Не дождавшись рассвета и оставив тела погибших на берегу, шведы покинули лагерь. Новгородская дружина с триумфом вернулась из похода. За победу над шведами девятнадцатилетний князь заслужил прозвище Невский.
Шведское вторжение на берега Невы было началом крестового похода на Верхнюю Русь, негласно одобренного католической церковью. Известно, что в войске у шведов находился епископ. Очевидно, шведы решили захватить побережье Финского залива и крестить живущих там язычников.
VI
Такое постоянство главных ударов врага с севера и юга отвлекло внимание новгородцев от укрепления западных рубежей. Правда, в начале XIII века стали обустраиваться новые погосты на 80-100 верст западнее линии лужских градков. Но все они были слабо укреплены, да и было их мало. Внезапное появление нового сильного противника с запада оказалось для новгородцев неожиданным.
Через два месяца после невской битвы, в сентябре, объединенная армия дерптского епископа Германа, рыцарей Тевтонского ордена и эстонских датчан вторглась на псковские земли. Первым был взят Изборск. Псковичи быстро собрали войско и выступили навстречу врагу, но 16 сентября на пути к Изборску были разбиты и бежали, потеряв 600-800 человек убитыми. В этом сражении погиб их военачальник Гаврила Гориславич, несколько знатных бояр пленено.
Враги подошли к Пскову, заняли и сожгли посад, после чего неделю безрезультатно осаждали город. Начались переговоры. Давление пронемецкой партии псковского воеводы Твердилы Иванковича и взятие знатных заложников привели к капитуляции Пскова. Но часть знати и горожан бежала в Новгород. Затем рыцари предприняли набег на пограничные новгородские села. Видимо, тогда они разрушили и сожгли деревянные крепости Которск и Городец.
В ту же зиму 1240-1241 гг. войска Ордена захватили почти всю Водскую пятину и основали крепость в погосте Копорье. При этом они привлекли на свою сторону какую-то часть населения, недовольного новгородским правлением. Оттуда рыцари атаковали верховья бассейна Луги и среднее течение Оредежа, постепенно продвигаясь в сторону Новгорода. Захватчики не могли обойти укрепленное городище Надбелье, расположенное на их пути. Местное предание говорит о схватке с немецкими рыцарями в районе деревни Щупоголово, которая находилась как раз между Тёсовом и Надбельем. Русская дружина была разбита. После этой победы и взятия Тёсова немцы приблизились к Великому Новгороду и уже в 30 верстах от него грабили купцов. В „Житии Александра Невского“ имеется цветная миниатюра, изображающая эти события.
Затем последовал набег немцев, эстонцев и литовцев на земли по среднему течению Луги. Именно, тогда были опустошены села на участке от Осьмино до устья Оредежа. Новгородский летописец сообщает: „…враги поимаша по Луге вси кони и скот нелзе бяше орати по селом и нечим“. В некогда благополучных селениях, расположенных по Луге и Оредежу, наступил голод, потому что после разорительных вражеских набегов людям нечего было сеять.
В возникшей ситуации новгородцы пошли на примирение с Владимиро-Суздальскими князьями. Как известно после победы над шведами Александр Ярославич поссорился с новгородцами и уехал во владимирские земли. После долгих переговоров князь со своими дружинниками снова появился в Новгороде. Отец прислал ему на помощь войска – это была дружина, собранная со всего Владимиро-Суздальского княжества, в ней были даже вятичи. Возглавлял дружину брат Александра Андрей.
Летом или осенью 1241 г. А. Невский с армией из новгородцев, ладожан и ижорцев прошел к побережью Финского залива где захватил и разрушил немецкую крепость Копорье. Отряды князя Андрея прошли южнее по среднему течению Луги. Известно предание о сражении у деревни Шеломино*. Но основные силы Александр направил к Пскову, в котором к тому времени уже созрело недовольство немцами. После непродолжительной осады новгородцы овладели городом. Теперь к армии Александра Ярославича присоединились и псковичи. Новгородцы вошли в ливонские земли и, продвигаясь к Дерпту (нынешний Тарту), стали их разорять. Однако вскоре достаточно крупный передовой отряд суздальцев был разбит, и Александр решил отойти к Чудскому озеру. 5 апреля 1242 г. произошло сражение с объединенными силами войск Ордена и Дерптского епископства, известное как Ледовое побоище. После этого военные действия прекратились, и сторонами был заключен мир. Границы владений Великого Новгорода на западе были отодвинуты и усилены новыми крепостями: Копорьем на севере Ижорского плато, Ямом в нижнем течении Луги и Гдовом на восточном берегу Чудского озера.
Следует отметить, что за год до этого, весной 1241 года, после взятия Торжка на Новгород со стороны Твери двинулись войска Батыя. Дойти до города им помешала болотистая местность и большое половодье. В 100 верстах от Новгорода в районе Крестцов монгольские всадники повернули на юг.
VII
После смерти Батыя его преемник призвал князей Андрея и Александра в свою столицу Сарай и продиктовал свою волю. Александр, понимая, что не сможет вести войну на востоке и западе принимает условия. В 1257 году на Русь „приехаша численици, исщетоша всю землю Суждальскую и Рязанскую и Муромскую и ставиша десятники, и сотники, и тысящники, и темники“. Численниками называли татарских чиновников, проводивших с помощью образованных китайцев перепись населения и определявших размеры дани. Целью переписи был и набор рекрутов в монгольскую армию. По некоторым источникам, монголы, кроме взрослых, набирали и мальчиков не старше 10 лет.
Перепись населения, начатая Золотой Ордой в 1257 году, вызвала протест свободолюбивых новгородцев. До 1259 года в Новгороде и окрестностях происходили волнения и мятежи, которые жестоко подавлялись (зачинщикам отрезали носы и выкалывали глаза). Новгородцы вновь отказались от княжения Александра и разорвали с ним договор, а возбужденное вече проголосовало за войну с Ордой. Но поехавшие вскоре во Владимир новгородские посланники, увидев там готовившееся в поход на Новгород войско, быстро вернулись и уговорили вече отменить решение. В 1262 году Александр Ярославич сам поехал в столицу Золотой Орды просить об отмене рекрутского набора в Новгородской земле и добился этого. Еще одним его дипломатическим успехом было соглашение о том, чтобы в русских городах дань собирали не татары, а специально назначенные чиновники – баскаки. Главный баскак с русско-татарским войском (туменом) поначалу сидел во Владимире, а позже в Москве. Так что можно с уверенностью сказать, что жителей Полужья в монгольском войске не было.
А как же происходил в те далекие времена набор на военную службу? Из учебников истории мы знаем, что в сражениях обычно участвовали княжеская дружина и народное ополчение.
С набором в княжескую дружину особых проблем не было, более того, желающим надо было пройти отбор по силе и ловкости. Княжеские дружины были небольшими – от 300 до 500 человек, к концу XIII века – около 1000. Эту численность в зависимости от политической обстановки определяло вече. В мирное время часть дружинников располагалась на сторожевых и таможенных постах, находящихся на окраинах княжества. Бывало, что князь отдавал их в содержание купцам для сопровождения торговых караванов.
В Новгороде и во всех главных городах Руси военное устройство существовало, еще до прихода Рюрика. Например, Новгород составлял тысячу – вооруженный полк под командой тысяцкого, она делилась на сотни – военные части города. В военное время это был рекрутский округ, а в мирное – полицейский. Из двух сотен складывались более крупные союзы – концы. В их ведении находились и пятины, куда рассылалась разнарядка кончанского старосты по набору в ополчение. Сегодня можно только примерно определить среднюю рекрутскую норму, накладываемую на старост сельских погостов: один ополченец на 30-40 человек населения. Но во многом это зависело от предстоящих боевых действий. Молодые крестьяне охотно шли в ополчение: можно было и мир посмотреть, а при удаче и разжиться оружием поверженного врага. Вооружение того времени стоило немалых денег, за хороший меч или шлем давали корову.
Со второй половины XII по конец XIV века путем искусной дипломатии и умеренных отступных (дани) Новгород полностью защитил свои восточные границы. Здесь решались только междуусобные конфликты с Тверью и Москвой.
В то время основная опасность Новгородской республике все же грозила с севера и с запада. Еще в 1245 году рядом удачных операций Александр Невский со своей дружиной отогнал от псковских земель литовцев. В 1268 году новгородцы вновь решили отодвинуть юго-западные границы, а заодно отомстить Ливонскому ордену за набеги на свои южные территории, совершенные десятью годами раньше. Новгородская дружина нанесла поражение ливонцам под Раковором. Когда Орден уже собирался перейти в контрнаступление, хан Менгу-Тимур за исправную плату дани в Золотую Орду послал на помощь Новгороду свой небольшой отряд. После этого, как сообщает летопись, Ливонский орден тотчас „замиришася по всей воле новгородской, зело бо бояхуся имени татарского“.
В дальнейшем решение всех пограничных конфликтов с Ливонским орденом взял на себя Псков, проявлявший все большую самостоятельность. Но приняв в 1293 году беглого князя Дмитрия Ростовского, псковичи навлекли на себя гнев Орды, и лишь долгими переговорами и богатыми дарами новгородцы упросили хана не воевать на своей территории.
В 1278 году новгородцы совершили поход на корелу. В свою очередь шведы в 1283 и 1284 годах дважды входили в новгородские владения. В 1300 году они вновь вторглись во владения Новгорода и построили крепость Ландскрон при впадении Охты в Неву, но уже через год новгородцы ее сожгли. А в 1313 году шведы сожгли Ладогу. Ответный удар не заставил себя долго ждать, и шведы вновь были выдворены с новгородских земель.
VIII
Поняв уязвимость деревянных крепостей, новгородцы постепенно начинают строить каменные. В 1279 году такие стены возводятся в Копорье, в 1322 г. начинается строительство каменного детинца и в самом Новгороде, а в 1384 г. каменной стеной обносится Ям (Кингисепп). Но градки Полужья, теперь уже ставшие внутренними территориями, никак особенно не укреплялись. Ни Городец, ни Тёсов так и не были восстановлены. И хотя поселения по рекам Луге и Оредежу, озерам Череменецкому, Врёво и Сяберо росли и богатели, для их защиты ничего не делалось. На торговых путях были только таможенные посты с небольшой охраной.
В какой-то мере этим воспользовался литовский князь Ольгерд. Его поход в 1346 году больше преследовал политические цели. Он очень опасался сближения Новгорода с Москвой, поскольку сам в противовес Москве создавал великое государство – Русь Литовскую. К ней он намеревался присоединить Псков и Новгород.
Сначала литовцы подошли к реке Шелони. Приграничный Порхов от Ольгерда откупился, заплатив „300 рублей и 60 новгородских“. У впадения в Шелонь реки Мшаги Ольгерд встал лагерем. В.И. Зерцалов в своей книге „Луга“ сообщает, что старожилы селений Малый и Большой Волочок в верховьях Луги (на бывшем волоке от Луги к Мшаге) нередко называли эту местность „Ольгердово становище“. Оттуда он отправил гонца к новгородцам с уведомлением: „Хочу с вами видеться: бранил меня посадник ваш Остафий Дворянинец, называл псом“. Пока новгородцы решали, что им делать, литовцы разоряли захваченные земли по Шелони и Луге. В это время в Новгороде взбунтовались владельцы земель, разграбленных литовским войском, и посадник Дворянинец был разорван на куски разъяренной толпой. Удовлетворившись достигнутым, Ольгерд не пошел на Новгород и удалился с награбленным.
В том же 1346 году король Швеции Магнус Эриксон, зная о нападении Ольгерда, тоже начал войну против Новгорода и потребовал от него принятия католичества. Шведы стали захватывать северные территории, насильно обращая местное население в свою веру. Дождавшись подкрепления из Пскова и Владимира, новгородцы двинулись на шведов. Король Магнус поспешил вернуть свою армию. Захваченные города и селения были возвращены. Новгородцы, видимо, удивленные такой „расчетливостью“, похожей на трусость, послали королю „Рукописание Магнушево“, по стилю схожее с письмом запорожских казаков турецкому султану. Повествование в нем ведется от лица самого Магнуса, который перед смертью завещает не воевать с Русью: „Не наступите на Русь <…> а хто наступит, на того Бог и огнь и вода“. Но король не внял предупреждениям новгородцев, и в следующем году военный флот Магнуса, направлявшийся в очередной поход на Новгород попал в шторм и затонул в районе Нарвы.
В 1346 году произошло и нападение Ливонского ордена на Псков, и этот факт уже никак нельзя отнести к совпадениям – три вторжения во владения Великого Новгорода за один год! Псков, не прибегая к помощи Новгорода, самостоятельно отразил это нападение. Двумя годами позже, в 1348 году, псковичи, уверовав в свои силы и возможности, отделились от Новгородской вечевой республики и объявили Псков самостоятельным государством.
Более 30 лет все было спокойно, пока Новгород в 1383 году не взбунтовался по поводу увеличения дани, которую собирал для Орды Великий князь Дмитрий. Новгородцы, умевшие считать не хуже хватких москвичей, заподозрили, что часть дани идет в казну Москвы, и отказались ее платить. Дмитрий же должен был в срок выплатить хану 8000 рублей и в 1386 году он пошел на Новгород войной. Великокняжеская армия приблизилась к городу, готовясь начать осаду, но новгородцы предложили мир и все же собрали эту сумму.
Четырнадцатое столетие для новгородцев завершилось военными столкновениями с Московским княжеством на севере, где им удалось отстоять от посягательств Москвы архангельские и вологодские земли, четыре века принадлежавшие Великому Новгороду.
IX
XV век стал последним веком существования Новгородской вечевой республики. В то время, когда Владимирское, Тверское, Московское, Литовское княжества спорили за главенствующее положение в центре Руси, Новгород жил спокойно. Новгородцы продолжали выгодно торговать с Ганзой: вывозя в основном пушнину, воск и пеньку; закупали на западе ткани, стекло изделия из металла, а в восточных и южных княжествах зерно, которого в связи с участившимися неурожаями и ростом населения уже с конца XIV века стало не хватать. Именно к этому времени относится наибольшая плотность населения Полужья в средние века, достигшая 7-8 человек на квадратную версту. Этот показатель был перекрыт лишь в XIX веке.
Но такое мирное существование имело свои недостатки. Окружавшие Новгород княжества постоянно находились в состоянии боевых действий, их воины были хорошо обучены и вооружены, а у новгородцев боеспособных воинских подразделений фактически не было. Новгород предпочитал политику откупов. Например, откупился он от литовцев, осадивших в 1428 году Порхов, хотя выкуп по тем временам был огромный.
Иногда новгородцы все же поддерживали псковичей в их военных действиях против извечного врага Швеции. Так, они были в составе войска под командованием псковского князя Александра Черторыйского, которое в 1448 году под Нарвой разбило объединенные войска Ордена и Швеции.
В 1456 году Василий Темный двинулся на Новгород по пути взяв и разграбив город Руссу. Цель этого похода была скорее политической. Новгородцы не готовые к отпору выплатили победителю 10000 рублей и признали свою зависимость от Москвы в назначении князей и посадников.
Пролитовская партия боярыни Марфы Борецкой (Марфа Посадница), существовавшая в то время в Новгороде, проводила политику неподчинения Москве и выступала за присоединение к Литве. В 1471 году вече с незначительным перевесом проголосовало за Литву. Вступивший на престол сын Василия Темного Иван III решил наказать новгородцев. Но навстречу двинувшимся из Москвы и других городов войскам вышло небывалое для Новгорода ополчение – 40000 человек под командованием сына Марфы Дмитрия Исааковича Борецкого. Учитывая демографические составляющие новгородских земель, можно предположить, что ополченцев из Полужья в этом войске было не менее 2000. Битва произошла на реке Шелони. Московский воевода князь Дмитрий Холмский наголову разбил эту пешую армию, которая имела над москвичами почти трехкратное превосходство в численности. Новгородцы потерпели жестокое поражение, потеряв убитыми около 7000 человек. Посадник и воевода Дмитрий Борецкий был схвачен и казнен.
Но и после этого Новгород отказался признать Московского князя государём, и в 1477 году был вновь осажден войском Ивана III. Видя бесполезность сопротивления, новгородцы признали уже полную зависимость от Москвы. В Москву был увезен вечевой колокол – символ вольности Великого Новгорода. Туда же была доставлена и Марфа Борецкая с маленьким внуком и непокорными боярами. Затем Марфу отвезли в Нижний Новгород и постригли в монахини.
После присоединения к Москве Новгород стал приходить в упадок: из центра Верхней Руси он превратился в окраину Московского государства. На протяжении почти целого столетия новгородские богатства перетаскивались в Москву. Реквизировались земли известных бояр, которых выселяли в восточные области. Отбирались землевладения и у монастырей. В Новгород же были направлены московские дворяне, преданные государю.
Вот так и закончилась история раннесредневековой новгородской демократии. Память о вечевой республике вымарывалась из документов и вышибалась из народа плетьми. Следует отметить, что с середины XII до середины XV века Новгородская республика была вынуждена 26 раз воевать со Швецией и 11 раз с Ливонским орденом. Но теперь западные рубежи Московского государства были ослаблены, а Москва получила новых врагов – Швецию и Ливонский орден, в 1520 году вошедший в состав Литвы. Напомню, что в то время ей приходилось воевать еще и с Казанским Астраханским и Крымским ханствами, с Турцией и Речью Посполитой.
X
С конца XV до середины XVI века в военных действиях на территории нынешней Новгородской области и Лужско-Плюсской возвышенности вновь наступает некоторое затишье. Но этот период нельзя назвать благополучным, именно с этого времени в северо-западных землях начинается затяжной кризис. Здесь сыграли роковую роль и несколько косвенных факторов, которые наши историки не удостаивают своим вниманием.
Наступившее похолодание (малый ледниковый период) привело к частым неурожаям. Крестьянские хозяйства постепенно разоряются, повышаются цены на хлеб. По новгородским источникам, в 1470 – 1500 гг. цена на рожь увеличились с 7 до 10 денег за четверть. До середины 20-х годов этот рост приостановился, но потом цены вновь стали расти. В 1532 г. четверть стоила уже 23 деньги, а во время неурожая 1543 – 1544 гг. цена поднялась до 40 денег.
В связи с растущими расходами на военные нужды увеличилось налоговое бремя. Многие боярские земли были розданы преданным московским дворянам, которые нещадно обирали крестьян. Никто дарованных людей не берёг. Рекрутские наборы, введённые Иваном Грозным с 1550 года, опустошали деревни. Это вписывалось и в политику ослабления вольнолюбивого Новгорода.
Бедность и нищета способствовали распространению моровых болезней, в основном чумы. В период своей независимости Великий Новгород этой напасти избегал. Но уже в период царствования Ивана III (до 1533 г.) летописцы фиксируют на северо-западе четыре повальных мора. Самой значительной была эпидемия 1506 – 1508 годов. Поветрие шло с запада: 1505 г. – Рига, 1506 г. – Псков, 1508 г. – Новгород. Летопись свидетельствует: „Помре железою по три осени в последнюю осень 15396 человек“.
На основании данных из писцовых книг канадские демографы установили, что с 1500 по 1540 год население в Водской пятине уменьшилось на 17%. Недостаток хлеба заставлял крестьян заниматься торговлей и промыслами.
В 1548 – 1549 гг. вновь наступил голод. Его сопровождали новые моровые поветрия. Страшная эпидемия в Новгороде и Пскове разразилась и в 1552 году. В одном из летописных сводов указывается точное число умерших на псковских и новгородских землях – 279594. Только в Пскове погибло около 30 тысяч человек. В 1556 – 1557 гг. случился неурожай. Частые засухи стали причиной пожаров: несколько раз горели Псков и Новгород, многие деревни сгорали полностью. Из-за этих бедствий крестьянские семьи уходили на юг, и на северо-западе началось запустение.
И в это время Иван Грозный начинает военные действия в Ливонии за выход к Балтийскому побережью. Ливонская война затянулась почти на 30 лет. Перечислим события в хронологическом порядке:
1554 – 1557 гг. – война со Швецией;
1556 г. – заключено перемирие с Литвой на шесть лет;
1561 г. – война с Польшей и Швецией;
1570 г. – заключено перемирие с Литовско-Польским королевством и с Ливонией на три года;
1577 г. – возобновление войны с Польшей;
1582 г. – заключено перемирие с Польшей (Ям-Запольский мир);
1583 г. – заключено Плюсское перемирие между Россией и Швецией на три года, по которому Швеция сохранила все свои завоевания (Ивангород, Копорье, Ям и Корелу) и таким образом отняла у России последний выход к побережью Финского залива.
Остановимся на этих событиях подробнее. В начальный период войны боевые действия велись на чужой территории. На севере были отвоёваны Дерпт, Нарва, Мариенбург (Алуксне), Венден (Цесис), на юге был взят Полоцк, и русские войска продвигались к Риге. Но затем последовал ряд поражений, война докатилась до псковских и новгородских земель. Летом 1581 года польский король Стефан Баторий занял городки Опочку и Остров, а в конце августа осадил Псков. Пятимесячная осада, во время которой защитники города отбили тридцать один штурм, закончилась полной неудачей Батория.
Во время осады Пскова польско-литовские отряды грабили и убивали мирное население. Вот что мы узнаём из записи, датированной 1582 годом, о Которске: „А на погосте церковь деревянна Николая Чудотворца, да предел Покрова Пресвятые Богородицы, другая теплая Сергия Радонежского Чудотворца. В обоих церквах престолы разорены, и сосуды церъковные, и свечи местые поимали литовские люди, а церковь стоит без пения, а церъковных дворов: дв. попов, дв. дьячков, дв. пономарев, дв. просвирницын стоят пустые“. Ещё более страшному разорению подверглись Городецкий и Череменецкий монастыри под Лугой.
Одновременно с Баторием развернули успешное наступление на юго-восточном побережье Финского залива шведские войска под руководством главнокомандующего П. Делагарди: 9 (18) сентября 1581 г. они взял Нарву, затем пали Ивангород, Ям и Копорье. Захватив Ижорское плато, шведы часто грабили и лужские земли. Во время одного из таких набегов в 1592 г. они убили настоятеля Городецкого монастыря Трифона.
И вновь Полужье на сто с лишним лет стало приграничной зоной. В Водской пятине опустело больше половины крестьянских дворов. О разорении новгородских земель свидетельствуют и данные по поступлению налогов в казну. Например, в Шелонской пятине реальные платежи с крестьянского двора в 1573 – 1588 гг. уменьшились в 5 раз, а в общей сложности к 1583 году сборы на Новгородчине сократились в 12 раз.
XI
Сведений о том, что происходило в Полужье в конце XVI века, мало, а вот в Московии после смерти Ивана Грозного события развивались бурно.
В 1598 г., не оставив потомства, умер последний прямой представитель Рюриковичей – сын Ивана Грозного Фёдор. Первым выборным царём стал Борис Годунов. Наступил затяжной политический кризис, сопровождавшийся экономическим спадом. Начало правление новоявленного царя совпало с голодом, прокатившимся по стране. Это вызвало недовольство народа, которое вылилось в восстания Хлопка (1603) и Болотникова (1606). Народ, поверивший в легенду о спасении сына Ивана Грозного Дмитрия, с воодушевлением и надеждой принял первого самозваного царевича (1605). После смерти Бориса Годунова царская держава пошла по рукам: от юного Фёдора Годунова – к польскому ставленнику Лжедмитрию I (1605 – 1606 гг.), от него – к Василию Шуйскому (1606 – 1610 гг.), затем к „седьмочисленным“ московским боярам (семибоярщина) и приглашённому ими польскому королевичу Владиславу. Потом власть принимали сменявшие друг друга „Советы всея земли“ (1611 – 1613 гг.), и наконец в 1613 году царём был избран Михаил Романов.
Именно в это неспокойное время происходит странное потепление в отношениях со Швецией. Видя внезапное усиление Польши – одного из своих главных конкурентов в борьбе за Балтийское побережье – шведский король предлагает Василию Шуйскому военную помощь. В 1608 году родственник Шуйского воевода Скопин-Шуйский ведёт переговоры о предоставлении Швецией вспомогательного войска в 5000 человек. Договор подписывается в Выборге в конце февраля 1609 года. Но при этом в секретном протоколе оговаривается передача шведам города Корелы (ныне Приозерск) со всем его уездом.
Однако обе стороны не выполнили условий Выборгского договора. Жители Корелы, несмотря на предписание царя, заперлись в городе и шведам его не отдали. А посланные Швецией войска в сражении под Клушино между Вязьмой и Можайском (июнь 1610 г.) повели себя пассивно, часть шведов перешла на сторону поляков, вследствие чего сражение было проиграно. Основные силы шведов под командованием Якоба Делагарди ушли на север к Новгороду.
Именно с этого времени можно начать отсчёт оккупации новгородских земель шведскими войсками. Уже к концу 1610 года они заняли города Корелу (Кексгольм), Орешек (Нотебург), Ладогу, Ям (Ямбург), Копорье, Ивангород и всё побережье Финского залива. Повсюду вводилась новая администрация, на шведских картах появилась новая провинция Ингерманландия.
Тогда же были захвачены Полужье и Поплюсье, а к середине 1611 года шведы вышли на рубеж Русса – Порхов. В первую очередь оккупационную власть интересовали налоги. Население обязано было сдавать в казну десятую четверть хлеба, десятую часть приплода скота. Таким же налогом облагалась рыбная ловля, торговля мехами и производимой населением продукцией – маслом, сыром, салом, дёгтем. С каждого собиралась десятая часть жалованья, получаемого за службу или работу по найму. В мирное время селянин платил три рубля с хозяйства в год, дворяне и прочие – двадцатую часть с дохода имений. Во время войны на содержании жителей находились королевские солдаты: пока полк был в походе, король ничего не тратил на рядовых.
Об этих тяготах читаем в челобитной: „Им от свейских людей чинятся великие тягости и разорения, и емлют с них они, свеяне, великие поборы по три рубли и болши с дыму на год, и собрали они, свеяне, с них многую себе казну; и в правеже тех поборов многих крестьян замучили до смерти, и жён овдовили, и детей осиротили, и младенцев голодною смертию поморили“. И без того уже обезлюдевшие деревни стали исчезать. Одни семьи уходили совсем, другие скрывались в лесах. Нарастало и народное сопротивление о действиях которого есть документальные свидетельства.
На захваченных территориях шведские гарнизоны столкнулись не только с нехваткой продовольствия и фуража, но и с непонятными болезнями. В Новгороде хоронили до 50 человек в день, умирали и шведские солдаты. В сообщении „Болезнь“ у Юхана Видекинда читаем: „Среди конницы, размещённой в окрестностях, распространилась та же болезнь, так что многие рейтары умерли, а многие лишились лошадей, частью из-за каких-то странных болезней, частью от нехватки сена“.
Так что к 1615 году возникла тупиковая ситуация: у Москвы не было сил и средств на отвоевание захваченной территории, а у шведов – на содержание оккупационных войск.
XII
Переговоры о мире между Швецией и Россией велись непрерывно с 1613 года в течение нескольких лет. До 1615 года стороны вели переписку. Позиции поначалу были диаметрально противоположными: Швеция требовала присоединения к ней всего побережья Финского залива – Карельского перешейка и Ингерманландии и миллионную контрибуцию, Россия – возврата захваченных территорий и выплаты компенсации (правда, в несколько меньших размерах) за их разорение. Шведы, считавшие себя победителями в этой войне, были озадачены требованиями Москвы. Они даже согласились на участие в переговорах союзников России Англии и Голландии, надеясь снять такие противоречия.
Но к этому времени у Москвы уже появился козырь. 30 июля 1615 г. под Псковом русские войска разгромили шведов. В этом сражении был убит командующий новгородским гарнизоном фельдмаршал Эверт Горн и ранен лично участвовавший в битве король Швеции Густав II Адольф.
Фактически военные действия были прекращены лишь в декабре 1615 года, когда состоялась первая встреча договаривающихся сторон под Осташковом. Голландские посланники добирались туда по зимнику от Нарвы, проезжая по нашим местам, об этом свидетельствует гравюра Хутеериса с изображением Тёсова, датируемая 1615 годом. Но эти переговоры оказались безрезультатными. Для оперативности решено было перенести их в дом английского посла в поместье Репьёво, расположенное в сельце Столбово на реке Сясь.
По условиям мирного договора за Швецией оставались северо-западные территории с городами Корела, Орешек, Копорье, Ям, Ивангород. Первоначально граница должна была проходить от Яма по рекам Луге и Оредежу, что означало переход половины территории нынешнего Лужского района под юрисдикцию Швеции. Очевидно, учитывая разорённость Полужья и помня сопротивление местного населения своим гарнизонам, шведы согласились передвинуть границу севернее, но потребовали передать им часть земель по левому берегу Луги, куда попало и Осьмино. Граница прошла от озера Самро по краю Ижорского плато к устью Волхова. Видимо, сыграла определённую роль и труднопроходимость Мшинских и Синявинских болот. Выступая перед своим сенатом, король Швеции Густав-Адольф сказал: „Великое благодеяние оказал Бог Швеции <…> теперь этот враг не может ни одного судна спустить в Балтийское море. Большие озёра, Нарвская область, тридцать миль обширных болот и сильные крепости отделяют нас от него“. Таким образом, граница со Швецией прошла примерно по нынешней административной границе Лужского с Волосовским и Гатчинским районами.
И вновь наши места почти на столетие стали западным рубежом. Всем было ясно, что Столбовский мир недолговечен, и люди не спешили вернуться в некогда обжитые места из-за боязни возобновления военных действий. Многие покинутые деревни так и не возродились.
Примерно так же, а может, и хуже было по ту сторону рубежа. В 1618 – 1623 гг. шведы провели перепись, которая показала, что людей в оредежской округе оставалось очень мало. В некогда многолюдном Грязненском погосте проживало теперь лишь полсотни человек, и были у них три лошади да одна корова. Из 32 сёл и деревень заселёнными остались лишь Грязна (Грязно), Выра, Даймище и Новое Сиверско (Сиверский); на месте остальных появились пустоши. Но и оттуда люди уходили. Так, известный по шведским книгам Гордей Иванов „в роспросе“ показал, что „жил в Грезенском погосте в деревне Даимищах за немчином за Букславом, а из-за рубежа вышел в государеву сторону в село в Тёсово во 1631-м году“. Шведам ничего не оставалось делать, как заселять опустошённую территорию крестьянами из Финляндии, и уже к середине XVII века финны составляли до 80% населения приграничной полосы. В названиях многих населённых пунктов Гатчинского района сохранилась память о том времени: Тайцы – от финского тайпале (перешеек), Суйда – от суйстамо (дельта), Выра – от вуорио (гора). И деревня Лампово названа отнюдь не от слова лампа, а от финского лампи, означающего небольшое непроточное лесное озеро.
XIII
В 1646 году Столбовский мир был вторично ратифицирован. Формальной причиной было вступление на престолы королевы Христины (1644) и царя Алексея Михайловича (1645). В действительности же Москва опасалась Швеции, победившей в 1645 году в войне с Данией и предъявлявшей всё больше претензий из-за крестьян, бежавших в Россию из Ингерманландии. Это явилось поводом для появления Стокгольмского договора (октябрь 1649 г.) о перебежчиках, в котором оговаривался возврат крестьянских семей, ушедших в последние два года. Швеция потребовала также компенсацию в сумме 190000 рублей за 20 тысяч человек, убежавших в течение 30 лет – с 1617 по 1647 год.
Через шесть месяцев выплата была проведена. Кроме того, из государственных запасов шведам было отпущено 10 тысяч четвертей ржи. Это вызвало волнения в Пскове и Новгороде. Известно, что летом 1650 г. присланных в Новгород шведских посланников схватили, отняли зерно и пытали, чтобы узнать, кто дал им разрешение на вывоз хлеба из России. Люди не могли поверить, что такое право иноземцам мог дать сам царь, ведь хлеба в последние годы не хватало.
При третьей ратификации Столбовского мира (1655), вызванной вступлением на трон нового короля Швеции Карла Х Густава, со стороны шведов была допущена ошибка в титуле российского монарха. Это и явилось формальной причиной объявления войны. В действительности же уже окрепшая Россия вновь обратила свой взор на побережье Балтики и горела желанием вернуть бывшие территории Великого Новгорода. Для шведов это нападение оказалось неожиданным, и к концу 1656 года русские войска отвоевали устье Невы, взяли города Мариенбург (Алуксне), Дерпт (Тарту) и осадили Ригу. Но кампания затянулась, армия потеряла 8 тыс. убитыми и 6 тыс. пленными и весной была отброшена до Динабурга (Даугавпилс). При отступлении была потеряна вся артиллерия и продовольствие – 800 судов и барж в районе Риги. Заключённое в 1658 году перемирие вернуло границы Столбовского мира.
В последующие сорок лет относительного затишья население в Полужье восстанавливалось довольно медленно. Ещё хуже дела обстояли на оккупированных территориях, где в 1695 – 1697 годах случился великий голод. Виной тому были не погодные условия, а действия местных чиновников и землевладельцев. В эти годы Ингерманландия потеряла до 40% жителей, часть из которых перебежала в Россию. Это произошло как раз накануне Северной войны.
Вступивший на престол Пётр Алексеевич понимал, что невозможно бороться с таким противником, как Швеция, не имея военного флота. Первая верфь была построена в Воронеже, и флот был опробован при взятии Азова.
В 1700 году через лужские земли на Нарву проследовала многотысячная русская армия из Новгорода и Старой Руссы. Не решившись идти через Ингерманландию по старой новгородской дороге, Пётр направил войска к Ивангороду по левому берегу реки Луги через Осьмино и Ям. Во многих местах дороги отсутствовали, приходилось расчищать путь, укладывать гати, устраивать переправы. На это ушло несколько месяцев, и сражение состоялось только в ноябре.
Несмотря на превосходство в численности – 34 тысячи против 27 и в вооружении – 145 пушек против 37, русские войска потерпели поражение, потеряв 6000 человек убитыми и всю артиллерию. Чтобы восстановить потерянное вооружение, раздосадованный Пётр издал указ о переплавке колоколов из соборов и монастырей на новые пушки.
Временно ужесточились и рекрутские наборы: стали брать по человеку не с двадцати дымов, а с десяти. В 1701 году был проведён и дополнительный набор для восполнения потерь под Нарвой. Особенно это коснулось приграничных территорий, в том числе и Полужья, где в момент издания указа находился Пётр. Можно предположить, что со сверхусердием государева окружения при наборе новобранцев связано название лужской деревни Петровские Бабы. Женщинам этого села пришлось долго ждать своих мужей, срок службы тогда составлял 20 – 25 лет, да и не всем было суждено вернуться.
Карл XII, уверовав в то, что надолго проучил русского царя, двинулся с основными силами в Польшу, где и завяз до 1706 года. Оборону Ингерманландии и устья Невы он поручил старому генералу Кронъюрту, выделив ему семитысячное войско. Границы охранялись слабо, например, старый тракт на Нарву прикрывала небольшая крепость Заречье в верховьях Оредежа, в которой стоял отряд числом в 300 драгун и рейтар.
Первоначально Пётр планировал построить дорогу Новгород – Нарва вдоль реки Луги. Он лично выезжал осматривать правый берег в район Кемки и оставил сапёрные части в деревнях Жельцы и Табор. Однако в 1701 году крепость Заречье была взята, и таким образом вновь отрылся старый новгородский тракт через Грязно. К 1703 году русские контролировали уже всё течение Невы, в мае – июне 1703 года взяли Копорье и Ям, летом 1704 года увенчался успехом штурм Нарвы.
С освобождением Ингерманландии, а далее эстонских и латышских земель западная граница была отодвинута. Полужье и Поплюсье вновь стали внутренними территориями.
XIV
В 1786 году проездом санного поезда императрицы Екатерины II в Малороссию был открыт тракт Санкт-Петербург – Псков – Смоленск. Учреждённый в 1777 году город Луга стал звеном на этом пути. На вновь проложенном участке Рождествено – Городец было налажено почтовое сообщение со сменой лошадей, вдоль тракта появились постоялые дворы и харчевни.
С конца XVII века по конец XVIII все боевые действия Россия вела на юге. Война с Турцией шла на Чёрном море и его побережье.
Боевые действия в войне с Наполеоном в 1812 г. также не задели Полужье. Они происходили в Белорусском Полесье и под Смоленском. Лишь государевы гонцы с военными поручениями, проезжавшие по тракту, да рекрутские наборы напоминали о войне.
В 1812 году в России было проведено три рекрутских набора. И если в мирное время средний набор составлял всего 2 рекрута на 500 человек, то теперь брали по 20. Основные требования к новобранцам оставались такие же, как и в армии Петра I: возраст от 20 до 35 лет и рост не ниже 159 см. К концу войны численность армии увеличилась на 300 тысяч человек, поэтому в последующие несколько лет рекрутские наборы были отменены.
В 1839 году через Лугу до Варшавы протянулась самая длинная в мире 1200-километровая линия оптического телеграфа, на которой стояли 149 семафорных башен высотой около пятнадцати метров. Одна из них, судя по карте середины XIX века, располагалась за южной окраиной города, в районе Луги-2. За сигналами на башнях следили с помощью подзорной трубы, но скорость передач во многом зависела от погоды.
В 1857 году на участке до Пскова было открыто железнодорожное сообщение, первоначально оно было только пассажирским. Перед Первой мировой войной по заказу военного ведомства началось строительство железнодорожной ветки Луга – Новгород.
В 1874 году окончательно отменяется рекрутский набор, просуществовавший почти два века. Вводится всеобщая воинская обязанность. Призыву в армию подлежали все мужчины, которым к 1 января исполнилось 20 лет. Призыв ежегодно проводился в ноябре. От солдатской службы освобождались священники и медики, давалась отсрочка до 28 лет студентам.
Количество подлежащих призыву в те годы намного превышало потребности армии, и поэтому призывники тянули жребий. Он выпадал примерно одному из пяти. Остальные зачислялись в ополчение и до 40 лет подлежали призыву в военное время. Срок солдатской службы был установлен в 6 лет плюс 9 лет в запасе. В 1881 году срок службы был снижен до 5 лет, а в 1906 году – до трёх.
С 1868 года развёртывается сеть юнкерских училищ. В Санкт-Петербурге при артиллерийской академии открывается Михайловское артиллерийское училище. В начале ХХ века Луга попадает в поле зрения артиллерийского ведомства. Здесь с 1907 по 1910 год активно ведётся строительство Сергиевского артиллерийского полигона Санкт-Петербургской ОАШ (Офицерской артиллерийской школы). Уже к концу 1909 года штат полигона насчитывал 4224 человека, что способствовало быстрому развитию города. У местного населения стали появляться подряды на различные работы – от вырубки леса до прокладки проводного телеграфа. Население города к началу Первой мировой войны по сравнению с 1895 годом выросло в три раза.
Основные постройки и коммуникации полигона располагались на западной окраине города за железной дорогой, где и сейчас сохранились здания и сооружения того времени. На территории между улицей Пески (Красной Артиллерии) и излучиной р. Луги стояла 24 артиллерийская бригада, обслуживавшая полигон. Здесь сохранились здания казармы, штаба, бригадной церкви, полуразрушенная водонапорная башня на берегу реки и другие постройки. До 80-х годов прошлого века этот район местные жители называли КАПом. В основном бытовала версия, что здесь когда-то стоял кавалерийский полк, но на самом деле аббревиатура КАП означает казармы артиллерийского полигона.
С началом войны город Луга превратился в крупную тыловую базу Северо-Западного фронта. Здесь в авторемонтных мастерских восстанавливали боевую технику, через Лугу шло снабжение армии снаряжением и боеприпасами, в городе комплектовались воинские части и обучались новобранцы. К концу войны гарнизон насчитывал около 25 тысяч солдат и офицеров, то есть был в два раза больше, чем всё гражданское население города.
XV
После Февральской революции на фронте началась неразбериха. В августе 1917 года Луга оказалась на пути движения войск, идущих на Петроград. Генерал Корнилов, будучи сторонником монархической власти, направил в столицу части 3-го конного корпуса под командованием генерала Крымова. Но через Лугу они не прошли, здесь по решению Лужского Совета были разобраны железнодорожные пути. В войсках вспыхнул мятеж. Когда генерала Крымова пришли арестовывать, он застрелился.
В конце октября 1917 года, чтобы заручиться поддержкой воинских частей, через Лугу на Псков проехал Керенский. Возможно, он встречался с членами Лужского Совета, состоявшего в основном из эсеров. Большевики провели акцию протеста, и местная газета писала: „Возвращавшийся из ставки экстренный поезд, в котором ехал А.Ф. Керенский, в районе Варшавской ветки был на ходу забросан камнями недалеко от Луги. В поезде выбиты стёкла“. Вскоре вопреки запрету Петроградского РВК через наш город проследовал конный корпус генерала Краснова.
В начале 1918 года немецкие войска взяли Псков, фронт приблизился к Луге. К марту уже были заняты юго-западные волости уезда. В Луге несколько дней была паника, подогреваемая слухами о контрреволюционном мятеже. В конце февраля – начале марта под Лугой начали сооружать оборонительный рубеж, уделяя особое внимание псковскому направлению. Люди рыли окопы, строили блиндажи. В Луге по указанию РВС был сформирован добровольческий полк. Многие новобранцы пошли в окопы из-за начавшегося весной голода, в Луге в те дни хлебный паук составлял 100 граммов в день. Полк был отправлен на передовую, находившуюся в 100 км юго-западнее города в районе станции Новоселье. На тот момент в городе находился санитарный поезд, присланный из Петрограда, и располагался резервный полк. Но немцы так и не двинулись в наступление, а вскоре был заключён Брестский мир.
Летом на Псковщине вспыхнул контрреволюционный мятеж. В Лугу были направлены комиссары Дауман и Фабрициус, а также военрук Васильев. Они сформировали штаб по подавлению мятежа, и вскоре беспорядки были ликвидированы. Но волнения крестьян продолжались, в том числе и в Лужском уезде, особенно в Перечицкой и Туровской волостях.
В мае 1919 года со стороны Гдова и Ямбурга на Лугу двигались части Северного корпуса генерала Юденича. Бои уже велись в 30 километрах от города. Прибывший в Лугу особо уполномоченный политотдела 7-ой армии Н.Г. Толмачёв, отправившись на передовую в район деревни Красные Горы, попал в окружение и погиб. В июне войска Юденича были отброшены, и 30 августа Красная Армия заняла Псков. Боевые действия велись с переменным успехом, в сентябре фронт вновь приблизился к Луге. Город был сдан 16 октября, когда войска Юденича перекрыли железнодорожное сообщение: с юга захватили станцию Серебрянку, а с севера – станцию Преображенскую.
Но после стремительного наступления Юденич, взяв Красное и Детское Село, потерпел на подступах к Петрограду поражение и так же стремительно стал отступать. И уже 31 октября Луга была вновь отбита частями Красной Армии, подошедшими с юга. В боях за Лугу участвовал один бронепоезд и несколько броневиков. 2 ноября 1919 года была взята станция Мшинская, а 3 ноября войска Юденича оставили Гатчину. Павшие в боях за Лугу красноармейцы были похоронены в братской могиле в городском саду.
XVI
Героический вклад в историю военных действий Луга внесла в первые месяцы Великой Отечественной войны. Бойцы Красной Армии, курсанты и ополченцы под Лугой задержали на 47 дней отборные части фашистского вермахта, двигавшиеся в сторону Ленинграда.
Этот период истории нашего края широко освещён в исторической, краеведческой и мемуарной литературе. Поэтому здесь мы остановимся только на основных датах и событиях обороны Лужского рубежа.
10 июля 1941 года. Немецкие войска заняли Псков, и их передовые части вышли к реке Плюссе. В этот же день на Лугу был совершён первый налёт вражеской авиации.
13 июля. На левом фланге обороны немцы взяли город Сольцы, на правом захватили посёлок Осьмино и мост через реку Сабу.
15 июля. Захвачены два плацдарма на правом берегу Луги: в районе Большого Сабска и Ивановского.
14 – 18 июля. Контратакой советских войск освобождены Сольцы, враг отброшен на 40 километров.
20 июля. Разгромлена механизированная колонна немцев под Городцом.
22 июля. В районе деревни Язвище 1-ый дивизион курсантов ЛАУ уничтожил 12 танков противника.
24 июля. Прорыв немецких танков в районе д. Югостицы на Наволок и Солнцев Берег. В тот же день прорыв ликвидирован, обе стороны понесли большие потери.
25 июля. Ожесточённые бои на рубеже Городец – Серебрянка.
26 июля. Немецкие войска взяли станцию Серебрянку; наши отбили д. Великое Село, уничтожили около двадцати машин с пехотой, две легковые машины с офицерами. Под д. Югостицы противник потерял мотопехотный полк.
1 августа. Попытка противника переправиться через Шелонь в районе Шимска. Захвачен плацдарм, но переправа была сорвана, и к вечеру немцы отступили. В ночь на 2 августа они предприняли новую попытку, но и она закончилась провалом.
3 августа. На кингисеппском участке обороны в районе деревни Ивановское по позициям противника был произведён залп шести реактивных установок („Катюш“). Это было их первое испытание в боевых условиях.
8 – 10 августа. Ожесточённые бои на кингисеппском участке. Немецкие отборные части, в том числе и части дивизии СС „Мертвая голова“, смогли расширить плацдармы в районе Ивановского и Большого Сабска на 3 – 4 километра.
13 августа. Немцы заняли Молосковицы, перерезав магистральную связь с западным крылом оборонительного рубежа. Их передовые части вплотную подошли к шоссе Нарва – Ленинград. Под Лугой бои шли на рубеже Вяжищи – Бараново – Стояновщина.
14 августа. Чтобы отвлечь силы противника от западного участка обороны, на восточном в районе Старой Руссы было начато контрнаступление наших войск. Они продвинулись вглубь обороны немцев на 50 – 60 километров.
16 августа. Сданы Нарва, Ивангород, бои идут на окраинах Кингисеппа. Оборона Кингисеппа продолжалась двое суток.
19 августа. Немцы форсировали Лугу в районе станции Батецкой и заняли её. Перерезана Октябрьская железная дорога – захвачено Чудово.
20 августа. Попытка вернуть Кингисепп оказалась безуспешной, хотя к полудню была освобождена северо-западная часть города.
21 августа. Три раза немцы пытались переправиться через реку в районе посёлка Оредеж, даже использовали авиацию, но трижды были отбиты. В этот же день шоссе Луга – Ленинград было блокировано передовыми частями немецких войск в районе Красногвардейска (Гатчины).
23 августа. Командующему центральным участком обороны Лужского рубежа генералу А.Н. Астанину в связи с угрозой окружения дан приказ отойти на новые позиции.
24 августа. Войска оставили Лугу, новый рубеж обороны перенесли в район Толмачёво – Жельцы. В этот же день там под огнём противника были взорваны железнодорожный и шоссейный мосты через р. Лугу. Двигавшиеся в сторону Ленинграда части у деревни Ящера встретились с противником.
Почти месяц разрозненные группы наших бойцов, оставшись без горючего, боеприпасов и продовольствия, лесными тропами выбирались из окружения. Многим это не удалось, и в составе партизанских формирований они продолжали бороться с врагом на оккупированной территории. Война в тылу противника продолжалась вплоть до освобождения Лужского района в феврале 1944 года.
P.S. Наше поколение живет в мирное время, за что надо поблагодарить судьбу. Думаю, нам никогда не сосчитать человеческих жертв и не измерить того горя, которое принесли нам войны и военные конфликты, происходившие в наших местах на протяжении многих столетий. Остается надеяться, что все они остались в прошлом, ведь человечество взрослеет, учась на своих ошибках. Но не дай Бог нам эти ошибки забыть, не дай Бог…