КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ
В основном, в цехе работали отличные ребята, понимали, поддерживали меня. Не обижались, когда претензии мои были справедливые. Но такие как Миша были еще три человека, которые могли подвести в любой момент. Я, имею в виду, прогулять или напиться. Не выполнить норму выработки. Подставить под угрозу срыва выполнение плана. Не секрет, что как в любых коллективах, что армия, что тюрьма да любой цех, или бригада. Новеньких как-то испытывают, проверяют, одним словом «прописывают». Где жестко, где с юмором с хитринкой. Короче я не был исключением.
Любой станок, имеет рукоятки переключая, которыми токарь выбирает нужный скоростной режим. Если, не до включить рукоятку, станок не работает. У нас лет пятнадцать работала мастером женщина. Претензий к ней, нет. Но во вторую смену, эта телега у нее всегда проходила. Особенно в день зарплаты. Слесаря нет, целый ряд станков не работают, к мастеру; – чего зря сидеть, отпускай домой. Цех на клюшку и пошли по домам. То, что этот коронный номер со мной не прошел, всем сразу стало известно. Удивились, что я могу встать к станку и выполнить операцию.
Вспоминается 1952год завод «Прогресс» В Ленинграде. Буквально в пятидесяти метрах от проходной, ларек- будочка, почему-то называли ее Американка. Открывалась она, на полчаса раньше, дневной смены завода. Почти не один специалист не проходил мимо. Без толчеи, очередей да вообще без лишних разговоров покупал, как правело сто грамм и бутерброд. И по-деловому, быстро шагал на производство. Так же можно было выйти вовремя обеда и принять сто или сто пятьдесят. Они были к этому приучены, со времен войны, наркомовскими стимулами.
Зато в цех не приносили бутылками, как сейчас. Не скидывались, не подыскивали гонца сбегать. Не болтались по цеху. Как правело, сколько бы не принесли, всегда не хватало. И высказывали гонцу упрек; – пошли дурака за бутылкой, он одну и принесет. Боролись, с этим злом кто как мог.
На ЭМА, директор, видно ему делать было нечего, регулярно обходил забор, с которой стороны, был винный магазин. Однажды в цех заходит директор и к телефону, у нас рядом место для курения, звонит начальнику охраны, что бы он срочно бежал к забору за столярным цехом, он его там ждет. Все, кто был в курилке, решили, что гонец Борис сгорел. Нет, минут через пять, он сам забегает, с двумя бутылками водки. Быстро спрятал ношу и к нам; – только, говорит, запрыгнул на забор, вдруг по забору, как шарахнет кирпич. Я глядь, а это директор резвится.
Я спрыгнул обратно на улицу, смотрю в щелку, он куда-то побежал. Перелез на территорию, спрятался. Они с начальником охраны, рядышком за досками, сели в дозор, меня ловить. И сейчас там сидят. Продолжение было на следующий день. К работающему у станка Борису, подошел директор и стоит, наблюдая за его работой. А наш герой делает вид, что его не замечает. Через некоторое время он обращается к Борису; – ты извини, я вчера погорячился с кирпичом.
Потом он рассказал, что они друг друга простили.
Борис без приключений как дурак, без махорки. И частенько посвещал нас в свои истории. Скорешился он, с двумя ребятами из заготовительного. Толика да Сергея. Как-то засек нас мастер, предупредил. И как нарочно, увидел нас, идем с обеда втроем. После приходит сюда ко мне.
Давай допрашивать, – вы принесли водку?
– Нет. Говорю.
– Врешь, Иванов нес закуску, ты ничего не нес. Каак нес бутылку.
– Да не как я ее не нес.
– Я знаю, что ты не нес. Каак нес бутылку.
– Ты, что идиот, что ли?
– Сергея, Каак фамилия.
– Я, откуда знаю как его фамилия.
– Да у него фамилия Каак, с двумя а, в слове.
Он мне мозги совсем запудрил. Я, правда, не знал, что у него такая фамилия.
Я уже «обучил» одного начальника цеха, он уволился. Привели следующего. Это был оригинал, обычно начальники бьются за выполнение плана. А он же наоборот, искал тысячи причин, чтобы не выполнить план и подставить кого угодно. Он пришел к нам с нормального завода. С первой оперативки вернулся и тут же за тех документацию взялся. Ее на некоторые детали вообще не оказалось. Оживил он оперативку. На вопрос, почему задержали такую-то деталь. Нет технологии.
Сказать ему, нахрена она тебе нужна, делали же ее до тебя, никто не решается. Такое сказать, это подорвать свой авторитет. Проще удивиться, как это могло случиться такое? Стали приглашать технологов. Те бегом в цех к станочникам срисовывать, как они ее делают. Потому, что теоретически нужно иметь не только терпение, но и мозги, чтобы с нуля рассчитать и расписать весь процесс.
Проще срисовать.
Всем известно, что человек, который умеет делать вещь, он делает ее сам. Который не умеет, он учит, как надо делать. Который не умеет ни то, ни другое, он учит, как надо учить. При этом наши специалисты, когда объясняют свои действия, используют всем доступные выражения. Примерно; – вот эту штуку, до этой штуковины, чуть маленько подпилить, эту подкрутить, а эту вообще убрать и т.д. Это если он объясняет даме. Но если мужчине, то слова намного выразительней и доходчивей.
А раз руководящая роль в руках партии, то руководители выдвигались, утверждались ею. А корочки могли быть любые хоть физкультурника. Вот один случай, токарь, как говорят, звезд с неба не хватает, так средней руки, но член партии. Авторитет среди рабочих.
Нестандартная ситуация, привезли материал, машину разгрузить прошу токарей. И начинается нытье, это не наше дело, нам за это не платят, ну как всегда. Поплачут, разгрузят. Думаю ладно мы пойдем другим путем. Ситуация повторяется, не бегу в цех, приглашаю к себе доморощенного предводителя; – Валера организуй ребят разгрузить машину. Без проблем, вышел из кабинета, рявкнул на весь участок, все бегут ни один у станка не остался.
Если случается, какая то суета, значит, организовывается выпивка. Знаю, что он заводила, а поймать его не могу, все виноваты, но не он. Прогулял несколько, смен принес больничный. Я как чувствовал, сходил в больницу. У главного врача попросил посмотреть, что у него за болезни. Приносят его историю болезней, а там красным карандашом написано; – Внимание врачей, больной подделал больничный лист.
Звоню секретарю, что мне делать с вашим членом. А он на меня Палкана спустил. Ладно, думаю, вызываю Валерия и рисую ему картину. Ты подделал больничный лист. Это уголовщина, но за тебя грудью встали. Я решил не хищничать бог с вами. Но посмотри на себя моими глазами. Токарь ты не ахти, да еще ленивый, а из-за лени ты ели-ели на хлеб зарабатываешь. Ребята тебя уважают, если надо, ты можешь их завести или организовать;
– Согласен ты со мной?
– Согласен, ну и что?
– Пиши заявление, я назначу тебя мастером токарного участка. Работу ты знаешь, людей тоже. И зарплата будит постоянная.
Эта история, аукнулась где-то, через месяц. Недавно пришедший на завод новый директор, на оперативке поведал нам, как ему пришлось, хлопать глазами на районной партконференции. Докладчик, я даже не знаю, кто такой, выразил недоумение. Что можно сказать о трудовой дисциплине на заводе, если рабочий, член партии подделал больничный лист, его бы судить, а его назначают мастером. Я говорит, возмутился голословности факта, а он мне называет фамилии и номер цеха.
И обращается ко мне, что ты на это скажешь. А что я могу сказать;
– Так оно и было, спросил секретаря, что мне делать? Он меня отчихвостил, сказал, что еще мелко плаваю, что бы замахиваться на членов партии.
А мастер мне нужен и между прочим, работой его я доволен.
–Хорошо, на первое собрание цеха, пригласи меня.