Подвыпивший господин Урия наблюдал в окошко флигеля, как у задней калитки сада остановился портшез с восемью носильщиками и небольшой охраной. Парчовая занавеска откинулась быстрым взмахом, и из маленькой кабинки в калитку воровато юркнул его друг и начальник господин Давид.
Стараясь побыстрее укрыться от любопытствующих взоров, господин Давид заспешил по узкой дорожке между персиковых деревьев в сторону флигеля, где его дожидался господин Урия. Полы его золотого халата развевались, мели пыль, мелькали туфли с загнутыми носками. Выражение лица у господина Давида было самое похабное, а блудливую улыбку не могла скрыть даже густая борода.
Он вбежал в маленькую комнатку, убранную коврами.
- Приветствую, ваше величество - несколько развязно поздоровался господин Урия, вставая навстречу с двумя полными чашами в руках.
- Для тебя я - дорогой друг. Наедине называй меня "дорогой друг" - взволнованно и чересчур доброжелательно запротестовал господин Давид.
- Но... шайтан... как-то неловко.
- Ничего-ничего, ведь мы же друзья и делимся друг с другом самым сокровенным.
Господин Давид был в сильном половом возбуждении и, блестя масляными глазками, оглядывал комнату.
- Не желаете ли чашу вина? Я тут без вас выпивал в одиночестве.
- Потом. Куда мне бежать? Где наша голубка?
- По коридору, вторая дверь налево - отворачиваясь сказал господин Урия.
После того как господин Давид умчался сексовать жену господина Урии, тот уселся на мягкий пуф возле низкого накрытого столика, залпом выпил полную до краев чашу красного вина, закусил соленым инжиром. Из витого серебряного сосуда налил себе еще и стал прислушиваться к приглушенным возгласам и стонам эротического происхождения, доносящимся из дальних комнат. По грустному опыту он знал, что любовные игры господина Давида длятся не менее часа.
Иногда слышался неприличный звук вроде пуканья или хлюпанья, иногда звонкий поцелуй или женский смех. Его молодой супруге явно начали нравиться такие визиты.
При этой мысли господин Урия накатил еще одну чашу, взглянул в окно на скучающих возле калитки носильщиков и откинулся головой на подушки.
Разбудило его ласковое потряхивание за плечо.
- Друг мой, дорогой мой друг, как она хороша! Как свежа, юна! Какое обольстительнейшее создание! - говорил с доверительной улыбкой сидящий рядом с ним господин Давид.
Шкодливая торопливость исчезла, он снова обрел царственную вальяжность и благодушие. Лишь борода была растрепана и замусолена.
- Налей-ка мне чашу.
Господин Урия быстро приподнялся и налил из кувшина своему начальнику.
- А когда вы мне все-таки свою царицу приведете? - нерешительно спросил он.
- Но, дружище, я ведь и так все для тебя делаю. Назначил недавно великим визирем.
- Я думал, мы друзья.
- Да на что тебе царица? она пожилая, грубая женщина.
- А я бы ее так отсношал... мстительно заметил господин Урия.
Господин Давид досадливо крякнул, допил вино и стал собираться.
- Может еще по черепушечке? - спросил господин Урия, указывая на пустые чаши.
- Не могу. В семь пленарное заседание кнессета. Тебе бы тоже следовало там быть - ответил господин Давид, величественно разглаживая бороду.
- Чалму не забудьте.
Тот надел чалму и вдруг хлопнул себя по лбу.
- Чуть не забыл!
Голос господина Давида стал торжественным и раскатистым.
- Специально в твою честь я учредил новый орден - произнес он, гордо выпячивая грудь - В связи с юбилейным, сотым посещением твоей дорогой супруги награждаю тебя золотой Звездой Давида!
С этими словами он порылся в карманах и приколол к халату господина Урии довольно увесистую шестиконечную брошь, украшенную изумрудами.
- Я тебе благоволю! Гордись царской дружбой.
- Премного благодарен, ваше величество - вяло сказал господин Урия, трогая пальцем впаянные в золото зеленые камешки.
Но господин Давид в это время уже торжественно шествовал через сад к своему портшезу.