Кролик
Юноша вздрогнул и открыл глаза. На него смотрели бездонные дьявольские две точки. Глаза смотрели в глаза.
– Вот, и я, а ты меня не дождался…
Вихров усиленно заморгал, как его тёзка, вспоминая, где он.
- А где они? - наконец, всё вспомнив, растерянно и неловко спросил Юрий.
- Я сама хотела спросить у тебя, где они? Они были здесь?
- Я что-то расслабился и заснул, а они смотались на озеро. Хорошо, что ты пришла я, дорогу в лагерь не запомнил. Я хотел….
Юра не договорил, его повалила девочка, зажав ему рот своими губами в поцелуе.
- Просыпайся же, я ждала этой минуты.
- Это я тебя ждал. Извини, так получилось.
Во время поцелуя, Юра заметил в бездонных глазах искорку. Луна заглянула в квадратное оконце на крыше. Дьявольские глаза продолжали излучать свои чары.
- Всё! Я больше не хочу. Я не кролик.
- Ты паучок, один разок, и лапки в сторону.
- А ты меня сейчас съешь?
- Одевайся, пошли.
200 %
Юра залез в свои джинсы, трусы, скомкав, сунул в карман. Футболку одевать не стал.
Еле слышный разговор, недалеко от шалаша, заставил его замереть. Лида вылезла из шалаша первая.
- Где тебя черти носят? - раздался голос Юли.
- А ты на что?
- Здрассьте вам. Я с Олегом сразу договорилась. Мы на озеро, а он остался тебя ждать.
Юра понял из вышесказанного, что Юля не хочет, чтобы Лида знала, что они все трое уже были здесь. Почему?
- А я смотрю, спит голубчик.
- Ты, ещё дольше гуляла бы, – ругала её Юля, – он, что маленький мальчик. Ждать тебя – сдохнешь. Вот и результат. Сама виновата. Опоздала. Не будешь клювом щёлкать по сторонам.
В это время из лаза показалась голова Юры.
– Что за шум, а драки нет?
- А! Юрочка! Приветик! Извини, – начала Лида, – давай завтра, сегодня уже поздно. Завтра я обязательно приду без опоздания. Понимаешь, - сегодня я проспала.
Юра не знал, как и реагировать. Что это значит? Теперь Лида не желает, чтобы Юля и Олег знали, что было здесь пять минут назад.
«Не понятно. Почему они скрывают это друг от друга? Та и другая сделали из меня мальчишку-шалунишку, а я всё по-честному отработал. Ай, пусть, как хотят, главное я получил своё не 100, а 200%. Голова кругом. Олег чего-то молчит. Ну, и «видок» у него! Свету побольше и любой скажет, – перебрал вожатый. Надо и на себя в зеркало посмотреть, что за рожа у меня после этой ночи».
Они быстро дошли до забора. Вихров отдал Столицыну фасолинские трусы. Они были похожи на тряпку. Ребята разошлись в разные стороны, каждый в свой корпус.
Девочки шли вместе.
КАК ДЕЛА, ПИОНЕР?
Олег пошарил рукой по косяку, ключ с грохотом упал на пол. - О, чёрт! – но, ни его ни стука ключа, никто не услышал. Вожатый открыл свою каморку, и хотел, не раздеваясь, броситься в постель и спать. Пришлось снять джинсы. Из кармана выпали трусы.
«Надо вернуть, заодно проверить порядочек».
Мальчики спали все на своих местах, даже Фасолин. Олег подошёл к Фа-Фа, тот спал мертвецким сном, зажав в кулаке мундштук. Вожатый поправил одеяло, и сунул под подушку спящего его трусы. Юрка посопел и повернулся на бок, мундштук закатился под одеяло. Олег приподнял одеяло в поисках мундштука. Мундштука так он и не увидел. Вдруг Юрка открыл глаза. Олег от неожиданности растерялся.
- Привет, как дела, пионер?
- У меня хоккей. А у тебя?
- Что? – не понял Олег, – я тебе трусы принёс.
Но Юрка не слышал своего вожатого, он уже спал. Ещё раз, поправив одеяло у Юрки и ещё у одного слева, Олег вернулся к себе. Он закрылся на ключ и завалился в постель.
ПРЕРВАННЫЙ ПОЛЁТ.
Юрка проснулся оттого, что его кто-то поцеловал. Он открыл глаза. В темноте перед ним стоял кто-то большой, как гора. - Пап, – Юрка обнял отца, поцеловал его в небритую щёку, – Я тебя люблю. Я сейчас летал, а ты меня разбудил.
- Извини, сынок, я только тебя поцеловал, ты сам проснулся.
- Сколько время? Скоро подъём?
- Спи. Не скоро. Потом. Спи.
- Нет, скажи сейчас.
- Завтра будет праздник, – шёпотом сказал Василий Аркадьевич, – и снова поцеловал Юрку. - Какой праздник? Я не сплю.
- Сегодня в 12 часов по радио и по телику объявят наши космонавты Леонов и Кубасов состыковались с американцами.
- Здорово! И что наши Леонов и Кубасов арестовали американцев? В плен взяли? - Спи балбес.
- Ну, пап не уходи. Я пошутил. Откуда ты знаешь?
- Знаю. «Голос Америки» про это всю ночь говорит.
- Нашёл, кому верить. Они «трепачи», а ты начальник.
- В каждой неправде есть доля правды. Как у тебя дела?
- У меня хоккей. Светлана Александровна зря милицию вызывала, я тебе после скажу что-то. Иди спать.
- Спи интриган. Василий Аркадьевич потрепал сына за вихры, и вышел из спальни.
...
- Эх, папка, папка, я так здорово летал. По-настоящему, как ангел, нет, как Леонов в невесомости. Второй раз, «такое» не приснится.
Юрка повернулся на живот, и вдруг приподнялся. Поднял подушку и, лежащие под ней трусы. Пошарил рукой под одеялом, откинул его на спинку кровати, осмотрел простыню. Затем снова взял трусы, расправил и встряхнул их. Свесился с кровати вниз головой. Юрка подбежал к двери, включил в спальне свет. Под кроватью ничего не нашёл. Сел, задумался, и тут же увидел на открытой полке тумбочке то, что искал. У задней стенки тумбочки, сразу незаметно, стоял, блестящий хромом мундштук от горна.
«Я думал, посеял. Кто его туда поставил? Конечно, папка. А откуда здесь мои трусы? Олег приходил и принёс. Помню, как сунул под подушку. Это что, мои трусы. «Ф.Ю» - мои. Как я их одену? Это тёзка!» – негодовал Фа-Фа, – «Опять меня подставил. Мне подъём трубить, на крыльцо утром выходить надо, а трусы в каком виде. Тёзка большой, а ума ни на грош. Не дай бог, Светлана увидит, точно, что-то будет им обоим. Она же знает, у кого были мои трусы в эту ночь. Вот этого у меня не было в плане. Надо стирать. Надо их ещё и погладить. Запасных нет. Что делать? Придурок Вихров, одни девки на уме. Теперь ломай голову из-за тебя. Дурак, таблеток нажрался. Я их Олегу не для этого давал. Когда это у них кончится? Кошмар. Ещё три дня, наверно. Совсем нет ума, решайте свои проблемы сами, господа. С меня довольно. Себе хуже…».
Юра пошёл и выключил свет, лёг и ещё долго смотрел в потолок.
«Неужели и я буду таким уродом? Посмотрим, что из меня получится? До утра ещё не скоро. Надо спать. Хорошо, что мундштук нашёлся. Это самое главное».
У Юрки закрылись глаза, и он, снова, полетел в страну грёз.
Начальник и зам.
Раздался не громкий стук в окошко. Занавеска отдёрнулась, показалось лицо Светланы Александровны.
– Кто?
- Светлана Александровна, это я Фасолин Василий Аркадьевич. Извините, что разбудил, скоро семь. Зайдите в кабинет, прошу вас, срочно.
Через две минуты с платком на голове, на крыльцо вышла Светлана Александровна, на ходу надевая белый халат.
Начальник и его заместитель шли к синему домику.
- Кто? Кто? - непонимающе спрашивала заместитель.
- Светлана Александровна, проснитесь же. Что кто?
- Кто вас вызвал? Вы, обещались, к завтраку, сейчас ни свет, ни заря.
- Кто меня вызывал, спрашиваете?
- Да, да кто?
- Куда вызывал? Туда или сюда?
- Сю...туда, конечно.
- Это потом. Что у вас здесь произошло?
- Когда?
- Вы проснётесь, наконец? В моё отсутствие, – повторил начальник лагеря.
- Ах, да, я вызывала милицию, на территории были посторонние лица…
- И?
- И их след простыл, у милиции не хватило оперативности. Как всегда.
- Протокол составлен?
- Нет.
- Почему?
- Эти двое, у меня записаны их фамилии и звания, вели себя возмутительно, не хотели писать протокол, видите ли под мою диктовку. Заявили, что сами подадут рапорт.
- Я это уже знаю. Рапорт будет. Что ещё произошло?
- Я своими силами, то есть лагерными, хотела оказать милиции содействие.
- Хотели или, оказали? - твёрдо спросил начальник.
- Я, когда звонила, объяснила всю ситуацию, а прислали совсем не тех, кого я просила.
- Светлана Александровна, пожалуйста, теперь объясните мне ситуацию после дискотеки. Я уходил – всё было нормально. Для сведения, я читал предыдущий, подписанный вами, протокол и разговаривал со старшиной. Он был сегодня ночью здесь на вызове. Почему вы не связались со мной? Прекрасно знали, где я.
- Я боялась упустить время. Необходимо было всё сделать оперативно.
- Упустить время? А созвали два совещания и привлекли к этому воспитанников. Вы понимаете, что это такое? А если в действительности, что-то серьёзное? Вы подвергали опасности жизнь детей.
- Так нас персонала всего пять человек - это не опасность для остальных детей?
- Вы, наверно, не понимаете, что такое прямая угроза опасности?
- Я проявила бдительность, помогали только мальчики первого отряда.
- Какая разница, какого отряда.
- Они здоровые все лбы…
- Откуда у вас эта информация о педофилах? Вы не бдительность проявили, а самоуправство.
- Василий Аркадьевич, я вам докладывала свои опасения, они снова подтвердились.
- Слушаю вас, продолжайте.
- Во-первых. Вы сами, не до конца, разобрались с этими ребятами. Пожалуйста: один вожатый у малышей, другой в списках мальчиков первого отряда. Вы допускаете ошибку за ошибкой, – пошла в наступление Светлана Александровна.
- Что, во-вторых?
- На них нет документов, кроме тех путёвок с исправленными фамилиями вашей рукой. Нет медицинской карты, это уже «ЧП» Накладывается одно на другое. Я наблюдала за обоими. Они целовались с девочками.
- Сразу оба, и одну девочку?
- Не юродствуйте. Они были возбуждены на дискотеке, как похотливые мужики. Это видали все, и девочки.
- Погорельцева и Смагина?
- Достаточно их. Столицын агрессивно приставал к вашему сыну: разговаривал на повышенных тонах, замахивался на него, один раз дал ему по шее. Видела, подолгу находился с Юрой в уборной. Угрожал ему, и в конце перед сном раздел его догола…
- Так, здесь понятно, можете не продолжать. На счёт «дал по шее», значит заслужил. Я сам лично, порой когда он меня выведет, он мастер на это, могу дать Юре поджопник.
- Вот-вот в их разговорах, только и слышались одни поджопники. Культура, ничего не скажешь.
- Что вы делали у бочки за территорией? Устроили облаву? На кого? На этих двух мальчиков и двух девочек? Вы, что знали – надо, именно там сидеть в засаде десятерым? Хотели их уличить на месте преступления? Посмотрите дети - как это не хорошо.
- Я догадывалась.
- Эти ваши фантазии и догадки к чему привели? Результат? Вы устроили облаву с милицией, заранее зная, что это всего на всего подростки, не разобравшись, привлекли и настроили против них других ребят и персонал.
- Я не говорила кого конкретно.
- А они все дураки – не поняли, когда отправили Сашеенко и Столицына с совещания, и дали остальным другие инструкции. Вы не назвали их по именам, а указали пальцем. Указали где и кого как ловить. Хорошо, что сержант разобрался, что к чему, и не пошёл у вас на «поводу». Я, даже не знаю, чем это может кончиться. Не знаю!
- Вы умышленно хотите свою же вину взвалить на мои плечи. Вы умышленно покрываете свои недоработки и промахи в работе. Отсутствует четыре пятой педагогического персонала, не считая подсобного и обслуживающего. Лагерь в прямом смысле оголен. На педагогическую работу приняли малолетку с неизвестным прошлым и настоящим и его дружка. У них порочные наклонности. Дня не проходит, постоянные конфликты с врачом, со мной. Кадровой политики никакой. Профком не доволен вашим попустительством. Я, как член бюро райкома, вынуждена поставить вопрос на заседании бюро, не хватает нам второго «Водника».
- Всё?
- Нет не всё. Я сегодня, позвоню Спиридонову, и выскажу свою точку зрения на то, что происходит у нас в лагере, где вы начальник.
- Отлично всё, как получается, он сам сегодня в 2 часа приезжает к нам. Я его вызвал. Поэтому, Светлана Александровна все наши претензии друг к другу забыли до 14.00. Что сегодня по плану?
- Вот, Вы, даже, план работы не знаете…
- Сегодня план меняется, и так?
- Линейка, как всегда, я говорю, про мероприятия. Потом уборка терр…
- Минуточку. Что на линейке?
- Я объявлю благодарность пятерым из первого отряда за участие в комсомольском патруле…
- Эту авантюру вы называете комсомольским патрулём?
- Сами просили до 14 часов не поднимать эту тему, Василий Аркадьевич.
- Хорошо, дальше.
- Дальше второй отряд…
- С линейкой всё?
- А что ещё?
- Всем пятерым благодарность в письменном виде в конце смены, раз обещали. Я проверю.
- И Буре?
- Буре в первую очередь, и самую красивую грамоту. В характеристике парню надо всё отметить, ему это важно. Характеристика пойдёт инспектору и далее в комиссию.
- Я думала, с него и устной благодарности достаточно. Могу ещё его на подъём флага вызвать, но это чересчур. Хулигану и такие почести.
- Хорошая мысль, поднимает флаг сегодня в «Дзержинце», и в характеристике Онуфрию отметить подъём флага. Что дальше?
- Дальше, второй отряд, просмотр телефильма «Дубровский». По программе, для школы.
- Светлана Александровна! Погода!!!
- А погода, – и Светлана Александровна посмотрела на небо – «Дубровский» по учебной программе, и повторять не будут, а погода…
- «Дубровский» отменяется и все до 12 часов на озеро – купаться. В 12 общий сбор.
- По плану нет общего сбора.
- Сегодня у всех, кроме нас с вами, праздник.
- Какой праздник? День работника мясо молочной промышленности?
- Не острите, у вас не получается. В 12 часов включить по лагерю трансляцию, когда будет общий сбор. «Союз – 19» состыковался с «Аполлоном» Здорово!
- Это вы серьёзно? Тогда другое дело. «Дубровского» почитают самостоятельно. Василий Аркадьевич, встречный вопрос – откуда информация? По «Маяку» ничего. Представляете, общий сбор, громкая трансляция и самые повсеместные новости, про костромских коров. На кого мы будем похожи? Может директива по своим каналам?
- У меня нет своих каналов, Светлана Александровна. «Голос Америки».
- Да вы что? Вы коммунист. Это провокация против советского народа.
- Посмотрим на эту американскую авантюру. «Аполлон» летает уже неделю.
- Может это преждевременная информация? – смягчила тон заместитель, – рано нам всё знать, а вдруг чего.
- Вот на линейке и узнаем. После линейки ко мне Анну Сергеевну Сашеенко, и всех вожатых. Вам выполнять свои прямые обязанности.
- Как? Я одна, всех разом, без вожатых на озеро? Врача нет, вожатые не все, эта смена не укомплектована персоналом полностью.
- В 14 часов разберёмся, чья это вина. Вы правы, пять человек персонала, два из них начальники. Я не задержу их надолго. Светлана Александровна, к обеду, хотелось бы видеть объяснительную записку с вашими выводами. Надо продолжить поиски баллона с газом.
- Пусть милиция этим занимается.
- Пожалуйста, я вам поручил, свяжитесь с рай отделом. Надо было ещё тогда по свежим следам милицию подключать. Документы на лицо, а баллона нет. Действуйте. Обзвоните вторую смену, в первую очередь поваров. Торопитесь, у вас мало времени. Кладовщик появится, сразу ко мне. Не волнуйтесь, у меня тоже полно неотложных дел. До подъёма никого не будить.
Подъём.
- Юра, Юрочка! Просыпайся, дорогой. Через пять минут труби подъём, просыпайся, – Анна Сергеевна нежно потрепала мальчика по голове, – горн на тумбочке.
- Я спать хочу. Анна Сергеевна ещё минутку.
- Хорошо. Только минутку.
Воспитательница вышла на веранду, и постучала пальцем в стекло к Олегу. – Олег! Просыпайся, доброе утро!
- Доброе утро, Анна Сергеевна, уже встаю, спасибо.
Воспитательница поправила на вешалке у ребят свитера и курточки. Через три минуты стояла у Фасолина Юры.
- Доброе утро! Юрчек, просыпайся, три минуты прошли.
У Юры сначала открылся рот в большой зевоте, потом глаза. Из-под одеяла высунулись руки, и мальчик потянулся, сел и снова сладко потянулся.
- Доброе утро, Анна Сергеевна. Сколько времени?
- Две минуты, дорогой.
- Целых две минуты!!! - и мальчик упал на подушку.
- Не засни, вставай.
- Я проснулся, вы идите, мне надо это… к ведру подойти.
- Не засни, - и Анна Сергеевна направилась к девочкам.
Фасолин сел, взял горн, вставил мундштук, хотел, как всегда сыграть пару аккордов для своей палаты. Расхотел. Из-под подушки достал трусы … и скорее спрятал их под матрац. Он встал на колени на кровати, поискал на оконной марле дырочку, чтобы высунуть в неё горн и сыграть подъём для всего лагеря.
«Без трусов на крыльцо никак – засмеют. Уже учёный».
Он животом упёрся в переднюю спинку кровати, просунул в щель горн, облизнул губы.
Вдруг вскрикнул от боли, чуть не выронил горн наружу. Резкая боль между ног. Сразу вспомнил Алёшку из второго. Пчела, мелькнуло в голове. И меня туда же, их здесь полно. Он повернулся. В противоположном ряду на кровати сидел Валька. У него на пальцах была тонкая резинка-рогатка, и это он бумажной пулькой угодил Юрке в незащищенное трусами место.
- Валька, в глаз получишь… прямо по яйцам, дурак.
- Я в ж"пу метил, промазал. Чего, без порток? Обосса"ся?
- Обосра"ся, – зло ответил Юрка. Он выдернул горн из марли, и смешно натягивая тренировки, побежал к двери, выскочил на крыльцо.
Над лагерем трижды прозвучал подъём. Юра вынул мундштук и встряхнул горном, вытряхивая из него влагу.
- Чего размахался? – услышал голос за спиной, – это я тебе туда ...
Юра обернулся. Вожатый и пионер рассмеялись. Юра без разрешения вошёл в каморку вожатого, и поманил Олега пальцем.
- Вожатым не положено ходить в одних плавках, только на озере, Светлана увидит – втык получишь. У меня хорошие новости имеются.
- Выкладывай.
- Сначала, иди к своему Вихрову, и пусть стирает мне трусы. У меня нет запасных. Уделанные, стыдно кому показать.
- Что за новости?
- Потом. Тебе персонально. Пока никто не видит. Наведи здесь порядок и пол подотри. Можешь не оправдываться, смотри. Я же говорил.
Олег опешил,стоял и молчал. Сказать было нечего.
- Молодец, хватило ума.
- У меня нет тряпки. Чем подтирать?
- Сегодня наша вожатая придет за своими вещами, что подумает? И что? У меня тоже нет тряпки, снимай свои джинсы и вытирай.
- Юрка, ты чего?
- Что, что? … А моими трусами можно в сортире пол подтирать? Пусть, стирает, как миленький.
- Никто твоими трусами пол не подтирал.
- Да?! Отчего же они такие? Мне из-за твоего дружка Вихрова, утром Суворов по мне стрельбу открыл.
- Валька? Он же твой друг.
- Он и сказал, что любя.
- И мы, любя, …а если…
- А мне всё равно, можешь ты постирать.
- Может, мы тебе другие раздобудем?
- Мне нужны мои, и точка.
- Что за новости? Говори.
- Ты меня заколебал. Где трусы?
- Неси, я постираю.
- Ты, пойми, я здесь сижу у тебя взаперти, я не могу, даже на зарядку выйти. На зарядку только в трусах, без исключений для всех.
- Строго у вас тут. Вихров тоже без трусов. Где он, интересно, отсиживается?
- Меня это не волнует. Мне от Суворова втык будет, что я не был на зарядке. Отмазывай меня, как хочешь.
- Это всё плохие новости, где хорошие?
- Ну, Достоевский, долбаносик. Сегодня праздник.
- Какой? – спросил Столицын.
- Наши космонавты, их запустили, ты слышал? Так они состыковались с американцами.
- Правда?! Честное слово, не пойму, что ты за парень, всезнайка. Никто не знает, а тебе лично Форд доложил. Когда нам смертным объявят?
- В 12 часов по полудню.
- А если нет? Трепло луковое.
- Спорим!!!
- На что? Ведь, задолбаю трепача такого.
- А если я выиграю, то я тебя такого задолбаю. Согласен?
Они снова засмеялись, понимая, что это только шутки, и в знак согласия хлопнули друг друга по рукам.
- Пока зарядка, беги за трусами, я постираю за него.
Юрка выглянул из каморки. Никого. Он быстро вернулся и отдал Олегу трусы. Олег присвистнул.
- Не фига себе. В голове не укладывается, так уделать. У него что, крыша поехала?
- И у тебя тоже. У тебя в каморке пол не чище.
- Юрка, всё равно, трусы грязные, их стирать, а тряпки нет, я пол подотру. А? Не возражаешь?
- Оху… совсем. Джинсами своими вытирай.
- Да, я пошутил.
- В гробу я видел такие шуточки.
- Ты не сказал, какой праздник.
- Ты этот праздник запомнишь на всю свою жизнь. Я тебя буду долго, долго долбать, как индейцы свою пирогу.
- Ещё неизвестно, может, это я тебя буду долго, долго …
- Праздник в том, что сегодня … вас из лагеря …не выгонят.
- А завтра? – испуганно спросил вожатый.
- А чтобы вас не выгнали и завтра … надо:
а) – постирать мне трусы;
б) – самим побеспокоиться, чтобы вас не застукали сегодня ночью;
в) - я вам больше свои трусы не дам. Всё! Привет! Утюг у Анны Сергеевны. У меня в тумбочке галстук, напрокат. Тебе уже делали замечание, что без галстука ходишь. Не хрена не помнишь. Всё. Я побежал.
СТРЕЛЬБА.
- Здорово я ему попал. Жаль пулька слабая. Сделаю круче.
Валька Суворов стрелял из рогатки по пацанам, выгоняя их на зарядку. Тарас чуть не зацепился за ведро, чудом перепрыгнул, и слёту налетел на Витьку. Вдвоём растянулись у дверей спальни. Валентин обоих расстреливал по голым спинам и ногам. Он заметил, что Юрка Фа-Фа, оттрубив подъём, сразу свалил к вожатому.
- К Олегу можно – они друзья.
ПОДЪЁМ В ПЕРВОМ ОТРЯДЕ.
Сквозь сон Юра Вихров услышал сигнал «Вставай, вставай, порточки одевай» …», но не шевелился, продолжал спать. Вокруг бегали парни, кричали, шутили, Корнеев что-то запел.
– Ребята! У всех часы, проверяйте – 8,31 . У Вовки напряг.
- Ты, говнотик! – и в Антона полетела кеда.
С Вихрова сдёрнул одеяло Гогидзе Арам.
– О! Красота небесная! Что я вижу, какой попка. Почему без трусов? Бегом на зарядку, новенький. Я физорг.
Юра попробовал отобрать одеяло у грузина, как оно перекочевало в руки других парней.
- У меня нет вещей, а плавки вчера уплыли, когда я купался. Хожу в одних джинсах.
Все посмеялись над новеньким.
- Что смешного?! У человека горе, – стал защищать Гогидзе Юру, – Дёмин зубы спрячь. Сегодня твои трусы утонут, вместе с тобой. А ты, народоволец, дождёшься, прыгаешь, как козёл. Тебя в Сибирь сошлют, – Арамчик захлопал в ладоши, – сейчас всех в окошко выкидывать буду. Буратино!
- Чего?
- Хватит чесаться, тебе особое приглашение? А ты чего? - со смешным грузинским акцентом, Арам выгонял ребят на зарядку.
- Чего Вова, один стоишь? А! Вижу – вдвоём.
- Пока вдвоём, – смущённо ответил парень, – что я так побегу?
- Антон прав – часы можно проверять.
- Арам, чего новенький на зарядку не идёт? – кивнул головой Буратино в сторону Вихрова Юры.
- Я разрешил, он без трусов. А ты беги, уже один. По ночам спать надо, и на зарядку будешь бегать, как все.
- Я и так сплю.
- Не спорь, беги. … Что за русский народ, один без трусов, другой не как все – лишь бы на зарядку не ходить.
Арам всех выгнал на зарядку, подошёл к Вихрову.
– Ты с вожатым, который новенький у малышей, дружишь? - С Олегом?
- Да, с ним. - Дружу, – ответил Юрий.
- Он мне, тоже друг поэтому, я тебя сегодня, прощаю. Одевайся, завтра, как хочешь на зарядку. Вот так без всего, и выгоню на зарядку, не посмотрю, что друг.
Линейка.
Утренняя линейка шла своим чередом. Председатели отрядов «отрапортовались». Все на месте, больных нет. Светлана Александровна объявила благодарность пятерым старшим мальчикам за участие в комсомольском патруле. Она в свою очередь отрапортовала начальнику лагеря. Всё нормально, ЧП нет. И так далее. Начальник долго смотрел в глаза своему заместителю. Пауза затянулась. Светлана Александровна повернулась на трибуне к отрядам.
- Бура Онуфрий, три шага вперёд.
Мальчики первого отряда расступились, пропуская из заднего ряда Буратино. Парень вышел, не понимая, что ещё от него хотят. Объявили благодарность и сразу втык? Так, авансом вперёд, ему не привыкать.
- На подъём флага, к флагштоку ... марш!
Буратино постоял секунду, пожал плечами и пошел чётким шагом к трибуне. Светлана Александровна развязала на мачте бечёвку и передала её Онуфрию. Севка из второго отряда забарабанил длинную дробь, и флаг медленно поплыл вверх по флагштоку. Все председатели отрядов, в том числе и Столицын, подняли руки в пионерском салюте. Олег стоял и ждал, когда закончится эта нудная, никому не нужная церемония. Он думал о «своём».
- Дружина! На знамя, равняйся! – кричала Светлана Александровна, – Смирно! Внести знамя!
Опять барабанная дробь Севки. Когда мимо Олега проплывало знамя, он очнулся от своих мыслей.
Знамя дружины несла … Лидка, с искорками в глазах. Олег улыбнулся. Их взоры встретились, и она ему улыбнулась странной улыбкой, не нарушая этим церемониал. За ней шли два мальчика и девочка, все из её отряда, но Олег их ещё не знал.
- Дружина, вольно. Разойдись.
Трусы, тайник и яблоки.
- Где трусы? – услышал голос из поднебесья, у себя за спиной Олег. Он повернулся. Юрка Фасолин буквально преследовал его.
- Погоди, я не успел – тихо ответил Олег - походи так, терпенье сэр.
- Я в этих «трениках» чувствую себя нагишом. Стыдно бегать и прыгать.
- А ты не прыгай. Вихров тоже в аналогичной ситуации. Он не прыгает.
- У него не «треники», а джинсы. У него ничего не выпячивает. Не слышал, сегодня все на озеро. А я по вашей милости, что? Без купания?
- Потерпи немного, будь мужчиной. Нас вожатых после завтрака всех к начальнику. Ты в отряде за старшего остаёшься. Отведёшь всех наших на озеро и дуй сюда, я тебе трусы отдам. Купайся, сколько влезет …
После завтрака Василий Аркадьевич на пять минут созвал «летучку» персонала. Так называли её вожатые и воспитатели. После «летучки» Олег подошёл к Анне Сергеевне, и попросил утюг.
- Идём, он у меня в корпусе. Галстук будешь гладить? Давай я поглажу.
Олег чуть не сказал, что ему надо ещё постирать фасолинские трусы и их погладить, но во время прикусил язык. Опять Фа-Фа помог ему выкрутиться из затруднительного положения, подсунул ему галстук.
- Я хотел галстук простирнуть, потом погладить.
- Олег, я и простираю.
– Нет, нет, я сам, - поспешил с ответом вожатый…
Анна Сергеевна дала ему утюг. Олег выждал, когда она вместе с отрядом скрылась за поворотом, побежал к умывальнику. Включил воду, бросил под струю Юркины трусы. Принялся искать мыло. Безрезультатно.
- Ай. И так сойдёт, не барин, – и стал жамкать их в умывальнике под струёй воды. Под соседней струёй, отмокал пионерский галстук.
- Ну, Вихров, тебе это обойдётся в два рубля.
Олег, подхватив галстук, побежал к себе, отжимая на ходу «красное» и «чёрное». Пока грелся утюг, вожатый бегал по всему корпусу в поисках половой тряпки. Её он так и не нашёл. На веранде, на вешалке много всякой одежды. Он хотел выбрать, что-нибудь похуже, но удержался от своей затеи, вспомнив слова Фа-Фа «своими джинсами». Половую тряпку заменила «Пионерская правда», на столе целая подшивка. Газетой он подтёр пол у себя в каморке. Стало приличней. Утюг нагрелся быстро. Галстук стал, как новенький. Трусы пришлось, сначала, сушить, а после уже гладить.
- Так, Вихров, с тебя ещё рубль за глажку.
Олег выключил утюг. Перед зеркалом повязал на шею галстук и отдал сам себе салют.
- Ну, и рожа! На кого похожа?! Всю ночь с девчонками не спал, не позорь пионерский галстук. Сними, скотина, – сказал он свои мысли зеркалу.
Галстук и трусы положил на свою постель.
«Надо идти в отряд к своим, на озеро. Нет. Надо ждать, скоро прибежит этот пионер».
Вожатый вошёл в палату, проверил общий порядок. Пол чистый, чище, чем у него. Полотенца все на местах, полосы, на шерстяных одеялах смотрят в одну сторону. Все подушки в ряд, как «треуголки Наполеона». На свободной кровати рваное одеяло, простыня не первой свежести, это та, в которой Фа-Фа ночью летал по веранде, пугая его, вожатого.
«Что же они мне «тёмненькую» не сделали? Пожалели? Может, Юрка в своём репертуаре? Его хлебом не корми - дай потрепаться. Надо выяснить, кто ему постель заправляет? Он сам бегает, заправляет кому-то из старших. Надо эту дедовщину пресечь»
Олег, заново приколол кнопкой марлю на окне. Пока прикалывал, смял подушку на фасолинской кровати, стал поправлять. Тихо взбил её. Сам был не рад, из неё полетел пух. Хорошо, что тихо взбил. Заново сделал треуголку Наполеона. Олег обнаружил Юркин тайник. В углу наволочки находился мундштук от горна, но это было не всё. Там был бумажный пакетик. Олег развернул кусок газеты. На газете лежал презерватив. Своей находке Олег не удивился, от Фасолина Юрки можно ожидать всего угодно.
«Вот, теперь какие игрушки у современных пионеров. Зачем это ему? А нам зачем?», вспомнил ночь в шалаше.
Олег залез ещё раз в наволочку, и извлёк оттуда ещё одну «игрушку».
«Целый склад. Запасливый, малый».
Вожатый поправил подушку, поставил её в ряд.
Содержимое тайника, кроме мундштука, сунул себе в карман. Вышел из палаты, и закрылся у себя в комнатке.
...
Опять вспомнил ночь в шалаше.
«По уговору Юлька моя, а Вихрик нахал. Что теперь, из-за Юльки с другом ссориться? Вихрик, дурачок, дорвался, что с копыт долой».
Олег посмотрел поверх занавески, что делается в лагере на центральной аллее.
«Как тогда, в лагере никого. Сейчас прибежит этот "неугомонный", пойду вместе с ним на озеро, надо постараться снова организовать свиданку, а Вихрик пусть сам о себе побеспокоится, я ему не «нянька». Кто в основном договаривался на дискотеке? Фа, конечно, первый, я второй, а этот лодырь - Вихров на всё готовое. На мою Юлю. Тёзку своего так обидеть. Совести нет у человека, а я за него ещё стирай. Трёха с тебя, дружище».
На крыльце раздался топот бегущих ног. «Фасолин» - мелькнуло в голове у вожатого. Мальчишка ворвался на веранду, и стремглав, полетел в спальню. Олег повернул ключ, вышел и тихо подошел к открытой двери палаты. У себя на кровати сидел Юра Фасолин, и аппетитно ел яблоко.
- Чего, как угорелый?
- Трусы гони, уже все купаются.
- Не торопись, отдохни…
- Что???!!! Кусок яблока выпал изо рта Фасолина
– Они не готовы? Чем ты тут занимался? Твой Вихров засранец, нашёл себе фирменные плавки с зелёной полоской, а я без никаких…
- Не подавись. Дай куснуть. Идём. Они там.
Юра поднялся, пошёл за вожатым в его комнатку.
– Во! Так и надо, трусы со стрелочками. Рядом лежал пионерский галстук.
- Тебя прощаю. И галстук пригодился. Отвлекающий манёвр. Я, надеюсь, ты сообразил, что сказать Анне Сергеевне. Хвалю. Я грешным делом думал, вы меня без купания оставите. Это не просто трусы, я в них, даже, не сплю.
- Чего так?
- Это парадные, форменные трусы, я в них на общей линейке перед всей дружиной стою и в горн дую, на меня девчонки смотрят. Это сегодня я Севу уговорил, без меня, одним барабаном обойтись на подъёме флага. Ты себе, только, представь я в этом тряпье перед лагерем стою. Застрелиться можно. Я их сейчас надену, а «треники» уберу. Отвернись, я стесняюсь.
- Иди в палату, переодеваться.
- Ах, да я и забыл, я под угрозой. Вдруг там, в космосе не стыковка, а что-нибудь другое, а наш «Маяк» возьми и с испугу ничего не скажет…
- Да, Фа-Фа, ты прав, как всегда. Я тебя здесь или там, мне безразлично, где тебя наказывать, как Таньку, – не улыбаясь, сказал Олег.
- Олежек, представь себе на секунду, что Леонов, и как его там, второго? Кубасов. Уже состыковались. А теперь представь, как я тебя буду наказывать, как Таньку. Глаза на лоб полезут, дорогой. Мало не покажется.
- Юрка, у тебя язык хуже помело. Сам представь, что нас сейчас слышит ваша Светлана Александровна. Она тебя в Сибирь сошлёт на пятнадцать лет. Будешь там медведям в зад заходить.
- Не, не услышит. Она на озере. Во всём лагере ты да я и мой папка, на кухне кто-то и всё. Папке сейчас не до меня, хотя мне надо к нему. Ты иди, купайся, там Французский …Кутузов за меня остались.
- Зачем к начальству?
- Моё личное дело. Иди, не бойся, там старшие уже чёртиков давить хотят. Предупреди тёзку.
- К отцу надолго? А что?
- Я подожду, вместе пойдём. Разговор есть.
- Не знаю. Ты перед тихим часом не забудь зубы почистить, гигиену надо соблюдать. Возьми у кого-нибудь зубную пасту и щётку, – смеялся пионер.
- Ах, ты гнида, со своими приколами, - и Олег замахнулся на Юрку.
Фа-Фа всё понял, он эти моменты хватал на лету, также артистично увернулся, стал убегать от вожатого. Они некоторое время носились по веранде.
- Олег, стой, дай отдышаться, замотался я здесь с тобой и забыл…
- Ну, выдай ещё что-нибудь очередное.
- Вспомнил, надо подкрепиться. Где моё яблоко?
Олег, улыбаясь, похлопал себя по животу.
- Всё!!! Тебе хана. Иди, срочно чистить зубы. Я тебя буду наказывать.
- Да, вот оно. Испугался?
- Сам ты испугался, у меня ещё два в тумбочке. Это обку … САННОЕ я тебе дарю.
- Я "САННЫЕ" яблоки не люблю.
- Ешь, поправляйся. В яблоках, говорят, много железа. Железо тебе пригодится. Будешь весь железный к ночи, я читал, правда. Все китайцы перед сном яблоки жрут, поэтому их и развелось, больше миллиарда.
- Твою трепотню я устал слушать.
- Рано пташечка запела.
- Это к чему?
- Так, для рифмы.
Юрка снял с себя тренировки.
– Чего уставился? Пацана не видел? - и, махая ими вверху рукой, стал бегать вокруг стола.
- Ну, шалопай!
- Сам шалопай, трусы неси, не то худо тебе будет.
Фасолин остановился, подошёл к Олегу.
– Всё мир! Хорош вожатый, с тобой не соскучишься. Смотри, такой большой мальчик, а джинсы грязные. Ха, … Издали заметнее. Всё, что не нужно девочки, сразу замечают, они у нас ох, какие наблюдательные, – и Юрка ткнул пальцем в джинсы Олега.
- Где? Врёшь. Ничего нет.
- Это что? – и Фа-Фа дождался, когда Столицын нагнул голову, пальцами щёлкнул вожатого по носу снизу вверх.
- Ну, берегись, пионер. Сейчас поймаю и …
- Долбать меня будешь? А я не дамся. Не догонишь – Воронеж.
- Я тебе яйца оторву.
- Ой, ой напугал ежа голой попой. Садись и слушай, что я тебе скажу.
Олег сел, – что скажешь? Опять трепаться станешь?
- Слушай внимательно. А это видел? – и мальчишка приставил локоть к животу и показал старшему кулак…
Олег уже привык к его выходкам и вспомнил слова Анны Сергеевны. Все его глупые «штучки» – пустое ребячество, оно скоро пройдёт, не следует на него сердиться, и бурно реагировать. Они дурачились оба несколько минут, От части, Олегу это нравилось. Он сам не дурачился уже, сколько лет. Юркины шутки были не всегда глупые, но всегда безобидные. Юрка, конечно, не упускал случая выпендриваться перед старшим товарищем, не опасаясь получить по шее…
В окне Фасолин увидел отца. Василий Аркадьевич выходил из столовой, направляясь к синему домику. Фа-Фа угомонился. Он с нравоучительным видом посмотрел на Олега, – даю бесплатный совет: а ещё лучше будет, если ты обклеишь свою каморку газетами, изнутри, разумеется, – и увернулся от очередного тумака, – ладно, мир. Идём вместе к начальству, подождёшь, и на озеро купаться. Тебя нельзя одного оставлять. Вихров под негласным надзором, я ему часового приставил, а тебя, я буду пасти…
ОТЕЦ И СЫН
Мальчики вдвоём пошли к синему домику.
- Ты галстук надевай, только на линейку, а то будешь, как этот стебок, Володя. Как он дослужился до лейтенанта, ума не приложу? Дверь в кабинет начальника лагеря приоткрылась. Показалась голова Юрки. - Пап, можно?
- Сынок, мне некогда.
- Мне срочно.
- Заходи. Почему не купаешься?
- Потому, что я здесь, после пойду купаться.
- Слушаю.
- Пап, - начал Юрка, – я пришёл пожаловаться на Светлану Александровну.
- Вот как? Выкладывай.
- Ты знаешь, мы у малышей самые старшие: я, Валька и Мишка. Мне, например, стыдно ходить по маленькому в ведро с малышами, и я, иногда, ночью бегаю в уборную. Нам говорят - ночью, только в ведро. Французик и Суворик как хотят, а я стесняюсь.
- Быстрее излагай суть.
- Так, чтобы я не бегал в туалет, а я не всегда и до уборной добегаю, а в кусты за корпусом, вожатый Олег велел, чтобы я снял на ночь трусы и ему отдал. Мол, до ведра и так дойдёшь. Сегодня ночью, я встал за «маленькое» в ведро, и вдруг зажигается свет в спальне, и она стоит, и смотрит. Она в темноте долго стояла, ждала, свет потом включила. Я так испугался, и со страху описался, вернее я продолжал писать не в ведро, а на пол. Меня всего трясло; она стоит и ухмыляется. Я лицо прикрыл от света, а писать прекратить никак не мог. Мне стыдно стало, я побежал, и весь пол забрызгал, и постель замочил. Со мной первый раз «такое», я чуть не заплакал…
- Она извинилась? Начальник ждал ответа.
- Нет, она специально долго стояла и на меня смотрела, а я не знаю, что со мной произошло. Олег вернул трусы утром, до подъёма.
- Олег снял с тебя трусы насильно?
- Нет, он просто сказал, убедил меня, я сам ему отдал. Я снял трусы под одеялом, никто даже и не знал, Олег, молодец, что не при всех мальчишках. Он здесь на крыльце меня ждёт, может подтвердить.
- Юра, ты хочешь, чтобы Светлана Александровна при всех перед тобой извинилась?
- Зачем при всех, никто же не видел. Я её понимаю, и она пусть меня поймёт.
- Неужели тебя это так заело?
- Пап, меня пацаны голым, только в бане видали, а тут она, женщина. Стоит и созерцает.
- Не фантазируй, знаю тебя.
- Пап, мне, что официальное заявление тебе на стол положить, чтобы ты его ещё и зарегистрировал? Сейчас ты не папа, а начальник лагеря. Принимай меры. Чтобы меня женщины разглядывали, как я мочусь, мне это не по нутру.
- Я поговорю с ней. Тебя Олег ждёт?
- Да.
- Он тебе как, нравится?
- Отличный вожатый, первый класс, ты ему на смену оформи Вихрова.
- Я хотел вам оформить, в помощь Олегу, Арамчика.
- Тоже не плохо, а Юрка лучше.
- Не Юрка, а Юрий, – поправил отец сына.
- Конечно Юрий, это я так, тебе только. Арамчик пусть у себя остаётся, иначе Владимиру не совладать с парнями, он там ему нужнее, пап.
- Сынок, между нами, только, не обижал тебя кто-нибудь из новеньких?
- Это как?
- Силой не заставляли ничего делать?
- Пап, ты что?
- Не угрожали? Олег к тебе не приставал?
- Пап, что ты говоришь? Да, он лучший в мире вожатый из всех, которых я знаю. Он с нами везде: в теннис играл, в футбол, в столовке за нами посуду убирал.
- Вот это зря. Дешевый авторитет.
- В тихий час «007» рассказывает, это шпион такой, тоже лучший в мире, смелее майора Пронина. Олег в бане всем нам спины тёр, и Юрка Вихров.
- Юрий, – вновь поправил Василий Аркадьевич.
- Он ещё не вожатый, значит, можно Юрка, так он отличный парень, спроси наших, мы их полюбили, как Костика. А они нас. Я же тебе говорил и Анна Сергеевна ими довольна. Олег на юриста хочет поступать в МГУ.
- Значит всё нормально?
- Хоккей, папа, спроси, кого хочешь, можешь девчонок спросить. А у тебя, смотрю, неприятности?
- Да, сынок, без них не бывает. Мал ты ещё, подрастешь, хорошей опорой будешь.
- Я, что сейчас не опора?
- Опора, Юрочка, но не во всём. Скажу по секрету, боюсь родительского дня.
- Чего бояться? Это у них родительский день, у меня он каждый день. Я привык.
- Про общий сбор знаешь? В 11.50. Успеете за десять минут с озера до линейки?
- Наших девчонок треба подгонять. Пап, а это точно про космос?
- Надеюсь, что точно. Я в управлении со «своими» поспорил даже.
- На что? - Любопытный, какой.
- Всё же? - На ящик пива. Устраивает?
- О! Пивко попьём, - потирая ладони, сказал Юрка.
- Я тебе две бутылки «Буратино» отложу, кстати, ты с Онуфрием переговорил? Про мороженое.
- Он согласен с Арамчиком.
- Вот и отлично, и это ему в характеристику зачтётся. Беги с Олегом, купайтесь, час остаётся.
- Пап, по секрету, я тоже поспорил.
- Спорить – это не честно.
- А тебе честно? С тебя пример беру. Вдруг ты ошибся, я рискую.
- И на что ты поспорил и с кем?
- Я же сказал секрет. Не бойся, не на ящик пива.
- На ящик конька? – улыбнулся Василий Аркадьевич.
- Я на глупости не спорю.
- Я шучу. Говори, папке можно знать.
- Со Столицыным на ящик конфет.
Улыбка на лице начальника стала ещё больше.
- Где же Олег возьмёт ящик конфет?
- А где ты достанешь ящик конфет, если я проиграю? Он, что ребёнок, знает, на что спорит?
- Нет, я серьёзно, – продолжал улыбаться Василий Аркадьевич.
- А я шучу. На сто щелбанов по носу.
- Я думал ты умный парень, а ты…
- Правильно думал, я сказал – я шучу. Я в футболе Олегу нечаянно ногой в пах заехал, так я сто раз извинился, он даже не ругался. Присел пару раз и пошутил, сказал мне: «Свои береги». Мы оба засмеялись.
- Вы осторожней ногами-то.
- Ладно, я побежал.
Бардак и политика.
Юра вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Немного постояв, опрометью, словно его кто-то укусил или ужалил, выбежал на крыльцо. На перилах сидел Олег.
- Освободился? Получил нагоняй?
- Побежали. Успеем, ещё целый час. Олег, ты всё слышал? Мне всё повторить? Я, нарочно, говорил громко. Ты на крыльце сидел? К окну подходил?
- Я один раз к окну подходил. Подслушивать не красиво.
- Не подслушивать, а слушать, есть разница.
- Теперь я знаю кто меня в футболе приласкал. Это ты. Сам отцу признался. Знаешь, как больно было?
- Олег, да, это я так, чтобы возвысить твою фигуру в глазах начальства, мол, благородный, с разбитыми яйцами и не ругался. Я, ты видел, по правому краю, проход был у меня, я Юрке паснул, он вам засадил. Неужели я стал бы говорить, что ты полчаса по траве катался и час, матерился, как извозчик. Я тебя первый пожалел. Олег, а может быть?
- Что?
- Ты, всё время мотался со своим Вихровым, а он, ты знаешь его лучше меня, он запросто, мог тебе промеж ног «забацать».
- Юрка, ты говорил, что тот нападающий.
- А, а Кутузов? Почему ты думаешь, что он?
- Этот Кутузов-Суворов играл с тобой. Постоянно между ног крутился. Помню, что я классно в воздухе перевернулся. Он мне, наверно, приемчики применил.
- Всё! Забыли. У тебя всё на месте, всё работает. Какое дело, ты, мне хотел предложить? Говорю сразу, вести переговоры с девчонками не собираюсь, на счёт вас. Любите, так любите и саночки катать.
- Ты мне вот, что скажи. Ты меня вчера после дискотеки достал. Я тебе ещё хотел по шее дать. Репейник настоящий, цеплялся за каждое слово. С Юркой Вихровым у тебя такой номер не пройдёт.
- Я знаю, вот я и доставал тебя, а не его, он меня давно бы … по шее.
- Выходит, ты, специально, вчера издевался надо мной?
- Конечно, и сегодня тоже. Забыл уже?
- Я всё помню, потом припомню, учти.
- Я вас насквозь вижу. Тебя я быстрее раскусил. Ты более мягкий, уравновешенный, покладистый. У Вихрова ветер в голове, но я вчера и его раскусил. В самый первый раз я так сильно разозлился, он меня достал, а ты его придерживал, не давал ему развернуться, за меня слово молвил, заступился. Он рисковый, а ты сдержанный. У меня был тонко продуманный план действий на вечер. С Вихровым так нельзя экспериментировать, с тобой можно, ты сдержанный. Если я его доводил, как тебя, ты точно подметил, он меня ещё вчера уделал бы, и весь эксперимент накрылся бы. Вихров, злопамятная натура, мне отомстить мечтает. Ты не он, ты только обещаешь, вот это для меня и ценно.
- Я могу и сдержать слово, за себя и за него.
- Правильно, Олег, ты человек слова и поэтому мы вчера вели переговоры только про поджопники, а сегодня просто так, для поддержания хорошей погоды. Ты мне пару поджопников, я дал на них согласие и никакого рукоприкладства. А всё почему? За тобой Светлана следила, она всё видала, как ты злился на меня, руками махал, постоянно замахивался на меня, угрожал. Это всё представление для Светланы, чтобы у неё разыгралась фантазия. У неё в голове, что у тебя на меня виды…
- Если не шалаш, я тебе припомнил бы всё, прочистил тебе носоглотку.
- Во, что и требовалось доказать, у тебя было желание со мной разобраться. Ты сыграл отлично, как артист.
- Я ничего не играл.
- Ты и не знал. Ты по жизни играл, ты её в этом убедил, развил её фантазию, и она это обязательно отцу доложит свою необузданную наблюдательность. Все её фантазии не подтвердились. Значит, она сама себя «укакала» в глазах моего батьки. Она готовит заговор, а мы только, сопротивляемся этому. Ей, что? Можно? И мне значит, можно ей такую подставу сделать. Пальцы умеешь загибать? Загибай. Она себя – раз. Я её – два.
- Это когда?
- Тебе всё разжевывать надо? Слушай внимательно и вникай. Это я с трусами всё придумал. Ты слышал, что я в кабинете отцу сказал?
- Нет, я на крыльце стоял.
- Зря. Всё сначала объяснять придётся. Ты, специально, велел мне снять на ночь трусы, чтобы я якобы, не бегал в сортир, а чтобы ходил в ведро. Вник в суть?
- Не совсем.
- У Светланы в голове одни "педики", вот она и клюнула на это, что ты себе готовишь благоприятную почву, ночью со мной разобраться, разделаться. Понял? Ну?
- Понял, понял, что ты говно.
- Её план рухнул, ты спокойно лежал у себя в постели и скрипел пружинами, это твоё личное дело. А про меня ты и забыл и я целёхонький. Палец загнул? Третий загибай. Значит, у Светланы постоянно пошлые мысли. Разве не похоже? А на проверку и ничего. Это какой палец?
- Третий.
- Ну, да. Теперь дальше. В этой ситуации я придумал подводное течение, чтобы она окончательно погрязла в свою порочность. Вникай. Она знала, что я сплю без трусов, ты показывал ей метку на трусах. Я знал, что она рано или поздно, станет тебя пасти, и заодно проверит ночью у нас в спальне порядок. Ты заметил, когда я летал в простыне по веранде, на столе графин?
- Нет.
- В разведку не годишься. Так вот, я сразу пол графина выпил воды перед тем, как лечь. Соответственно я через пятнадцать минут захотел, как сто китайцев. Терпел, её ждал. Она всё не шла. Я терпел, как мог. Наконец, явилась, Стояла у тебя под дверью. Помнишь, ты скрипел по моей просьбе. Она тебя проверяла, а ты на месте оказался. Я в темпе встал и к ведру, жду, когда войдёт. Она всё медлила. Я жду, терпел, чтобы раньше времени не.... Она открывает дверь, зажигает свет, а я голый стою и с большим облегчением писаю в ведро, еле дождался. Я, естественно, испугался, зажмурился, я спросонья ничего не понимаю, меня затрясло. Я закрыл лицо руками, и по-настоящему не могу остановиться и, конечно, мимо ведра. Мне стало так стыдно, что я повернулся и побежал в постель. Честно скажу, вся постель мокрая, всё в натуре. Суворик видел мою мокрую постель. Это говорит о том, что она бесстыжая женщина и её доставляет удовольствие смотреть, как писают мальчики. А мальчик раз, и обосса"ся, и нервным вдруг может стать, и всё из-за неё. Всё понял?
- И ты специально половину графина воды выпил?
- Элементарно, Ватсон. Когда я буду тебя наказывать, я целый графин выпью и терпеть не собираюсь.
- Юрка, тебе по морде за такие штучки никогда не давали?
- Ты меня уже это спрашивал. Нет, одни поджопники.
- Вихров на моём месте тебе…
- Я это и ценю, что ты вожатый, а не он. Ты меня своими вопросами отвлекаешь, повторять не буду. Трусы мои в этом спектакле, сыграли ещё одну роль.
- Какую?
- Роль моего алиби. Раз Светлана видела мои трусы, и главное мою метку, а в голове одна извилина, она и подумала ещё вот, что…
- Что?
- Не перебивай, значит, я всю ночь спал в своей мокрой постели, голый и плакал от стыда. Только, ты знаешь, что я сматывался и ещё кое-кто.
- Куда?
- Не торопись, всё в своё время. Трусы - это моё алиби. Полный разгром её операции, заключается в том, что когда приехала милиция, кто-то оповестил начальника лагеря про ночное «ЧП», которого, в сущности, не было, всё надуманное, этого она больше всего и боялась. Ещё она не знает, кто же оповестил папку; я не могу, я без трусов сплю и плачу, мне стыдно до ведра дойти. Мог Костик, но он был у неё под носом. Анна Сергеевна тоже отпадает. Возникает вопрос, – каким способом? Только телефон, но телефон в кабинете, а дверь и окна на звуковой сигнализации. Кто и как? Ключи у неё. Светлана думает, думает, кто стукачок? Голова и болит от "передума". А у неё всё тоже по нотам расписано, как тебя и Вихрика в милицию сдать, ей за это медаль, повышение, а папку отсюда с работы вон. Вас, я говорил, в колонию, на остальных наплевать…
- Так это ты стукачок?
- А ты видел? А ты слышал?
- Я теперь знаю…
- А знать и доказать разные вещи. Ты юридическую литературу почитываешь? Вот и Светлана, что-то знает, а доказать не получается. А ты её и пожалел сразу.
- Это подлянка получается. Ты её разыграл.
- Ой, дурак, ой дурак ... или притворяешься? Это она вам подлянку готовила.
- Какую подлянку? Она нам?
- Всё! Всё! Иди, купайся, отдыхай, дыши полной грудью. Иди, помоги Вихрову чёртиков давить. Отдохнешь, скажешь.
- Давай вон там посидим на камне, и ты мне всё толком растолкуй, что за подлянка.
- Ты не хочешь понимать, отвлекаешься. Ты с Юркой маленькие винтики в её грозной машине…
- Без афоризмов умеешь?
- Без афоризмов не поймёшь.
- Как-нибудь и ... без мата.
- Я тебе говорил, не хрена не поймёшь, крыша едет…
- Давай без крыши.
- Это афоризм. Её главная цель на протяжении нескольких лет, подсидеть моего отца. Он ещё кому-то не угодил, не только ей. Она член профкома московского ГУВД, а папка мой в этом ГУВД в отделе по правонарушениям среди несовершеннолетних – начальник. Не интересно? Иди, купайся, не фиг зевать. Ночью спать надо.
- Да, я не выспался… - промямлил Олег.
- Да, да бурно проведённая ночь с возлюбленной… я прекрасно, тебя понимаю.
- Сам не отвлекайся.
- Так вот. Эта крыса ещё и член бюро райкома партии. Среди своих крыс имеет вес больше центнера.
- Твой папка в ГУВД в отделе начальник? Почему, он здесь начальник?
- Да начальник отдела … был. Она его подсидела. Каждое лето его назначают сюда начальником. Его там сначала понизили в должности и стали «переть отовсюду» Вот он здесь, а её его замом, чтобы она здесь ему кровь портила. Папку сняли за то, он два года назад раскрыл в районе притон, где портили мальчиков, таких, как ты. На него повесили столько компромата. Самого обвиняли, чёрт знает в чём. Компромат весь ложный, дело дошло до суда. За недоказанностью, суд оправдал папку. Как они на суде пыхтели. Взятки, что-то ещё, и не сумели доказать. Папка мой честный. В управлении его, как сняли с должности, так и не восстановили. Его там все уважают, а вот «верхушка» … там сволочь завелась. А эта толстая крыса сухой из воды вышла.
- Два года? Ты говорил вы здесь шесть лет.
- Это я шесть, он семь. Вот все семь лет его и пинают. И сейчас, Светлана под контролем держит всю ситуацию. Она знает, что здесь недалеко ночной бордель. Туда мальчиков водят из «Водника», из вас хотели сделать наркоманов. Хозяйка притона отстёгивает местной и городской власти, и Светлана всё знает.
- Что значит отстёгивает?
- Ой, что я слышу. У Светланы одна извилина у тебя две. Олег, ты книжки читаешь? Отстёгивать – это давать взятку, Юрист долбанный.
- Но, но.
- Но будешь долбанным, – добавил Юрка.
- Давать взятки – это давать в лапу.
- Это раньше в старину давали в лапу, – пояснял Юрка.
- А сейчас отс… - недоговорил вожатый.
- Точно. Сейчас они тебя отдрючат, и в колонию. Вот так-то. У них всё отлажено, всё схвачено.
- Не понимаю, Василий Аркадьевич всё это знает? Что же он? – недоумевал Олег.
- Знает, но доказать не может, вернее ему не дают доказать. Его хотят и отсюда с треском. За то, что в пионерском лагере бля"- во, и так далее. В местной милиции кто-то засел, не дают ему проходу… Верка вас признала и наверно, сказала Светлане, что вы были в этом борделе. У нас вы оказались случайно, вот этим Светлана хочет воспользоваться в своих целях. Здесь всё в её пользу. Папка вас сам привёз, когда ездил на базу, и сразу срочно в Москву. В лагере повариха, Анна Сергеевна и наш отряд и больше никого, и вас бог послал. Сначала, Светлана просто так возникала против вас, по инерции, а как узнала, наверно от Верки, что вы ещё и под наркотиком, у неё сразу план созрел. План – то старый. Я случайно слышал…
- Подслушивал?
- …. Одним словом случайно. Думай, как хочешь. Врачиха говорила моему отцу про этот препарат, которым вас накачали. Он действует около пяти дней. У вас с бешеной скоростью выделяется какой-то гормон. А он в свою очередь заставляет работать всю вашу половую систему. В общем, вы на «форсаже», и это сопровождается очень большим половым влечением. Понял? То есть, вас постоянно тянет на девочек, на идиотские подвиги. Вам надо в день несколько раз получать разрядку. За границей этот препарат используют незаконно в публичных домах, дают клиентам. А вы здесь кролики.
- Юрка, почему ты не профессор?
- Ты, серьёзно можешь? Вам осталось два дня продержаться, чтобы вас с поличным с девчонки не сняли. Хорошо, что у нас есть такие, сами вас желают. А не было бы таковых? Вы уловили бы момент, и стали заманивать в кусты девочек. Кто вас толком знает, может и меня в кусты затащили бы. А это преступление, догадался? О, смотри она… - Кто? Лида?
- Какая Лида. Одни бабы на уме. Светлана.
- Светлана, что не баба?
- Хуже. В лагерь попёрлась. Папка ей мозги прочистит. Нагнись, чтобы не видела. Пусть катится по добру, здоровому. Прицепится, что ты меня хочешь изнасиловать, в кусты затащил, я в одних трусах, сексуальный объект для тебя.
- Я же тебя не трогаю.
- Это ты в милиции оправдываться будешь, ей поверят, а не тебе. Это папка ей не поверит. Она всегда говорит – я собственными глазами видела. Да, Олег, влипли вы в историю. Эта подноготная известна, конечно, не всем. Вы здесь случайные люди, этим сволочам не жалко пустить вас в расход. Мой отец борется за каждую девчонку, за каждого пацана. Я ему, чем могу, помогаю. Он даёт мне тайные поручения, но по мелочи, считает меня ребёнком. Тихо, не высовывайся, второй идёт. Надо Буратино сказать про этого.
- Как его правильно фамилия?
- Генка Стеблов – сын комиссара, первый доносчик. Зуб даю, побежал стучать на кого-нибудь. Сейчас Светлану догонит. Иди в отряд, купайся. Там Анна Сергеевна одна с Мишкой и Валькой. Я за этим хмырём. Ты не волнуйся, я не шпион, так надо, поверь, для вашей же пользы. Юрку не забудь предупредить, на счёт чёртика. С девчонками сами разбирайтесь, но умело. Я заодно, за горном, скоро общий сбор дружины. Торопись.
Мальчики вышли из зарослей малины, где сидели на камне. Один побежал в лагерь, старший на озеро.
ШМОН И НЕОЖИДАННОЕ СПАСЕНИЕ НА ОЗЕРЕ.
Так оно и вышло. Парень догнал женщину в белом халате, и они, не спеша, пошли по дороге в лагерь. Геннадий Стеблов всю дорогу что-то говорил. Светлана Александровна не проронила ни слова, только кивала головой.
За ними на большом расстоянии шёл мальчик, он то и дело прятался в кустах, пропуская встречных. Как ему хотелось слышать, о чём Генка стучал, но подходить близко опасно. Пришлось опять анализировать события. В лагере Светлана Александровна зашла в синий домик к Василию Аркадьевичу. У Дверей остался верный пёс – Стеблов Геннадий. Подойти близко нельзя. Юра, даже ему не показался. С другой стороны не подойти. Заметит. Всё ходит вокруг. Фасолин Юрка особенно не переживал, что не сумел лично пополнить себя нужной информацией. Отец потом сам расскажет ему о визите Светланы Александровны.
«Зачем она притащила сюда своего пса? Умная баба, хоть и дура. Она видела, что меня нет на озере и Олега, значит, я могу быть где-то рядом. И случайно услышать, о чём она говорит с начальником. Она меня на этом чуть-чуть не поймала, вот и велела себя охранять от ненужных ушей. Надо отдать ей должное, правильно рассуждает. Тогда, зачем я сюда пришёл? Выходит в «холостую» смотался. За горном? Ещё рано, пойду купаться. Интересно получится у папки или нет? Здорово, если получится. Зачем вызвал Спиридонова? Боится родительского дня. Светлана может свинью подложить. Родителей накачать фальшивой информацией. Папка умный малый, что-нибудь придумает. Да я на что? Помогу. Через два дня у этих парней голова проветрится, вообще они станут мировыми ребятами, а то, в самом деле, Вихров какой-то дурной ходит. Посмотрел бы сам на себя вчера, какой был на дискотеке, не поверил бы собственным глазам. Совсем крыша поехала. Сидел с Юлькой на последней скамеечке, о чём трепался с ней не знаю, но постоянно брюки поправлял. Это уже совсем. Головой не соображает. Я его понимаю, вся его система в авральном режиме работала. Так и прёт из него, но зачем поганить мои трусы? Олег, тоже хорош, не додумался газету на пол положить. Что, если и мне такую таблетку достать? Интересно, что со мной будет? Вдруг я в мужчину превращусь, вот будет здорово. Нет, так нельзя рисковать. Я и так рисковый. Они-то по возрасту на девчонок глаза пялят и без таблеток. А я? Мне рано, понимаю…»
Дверь в синем домике открылась и в проёме показалась фигура в белом халате. Генка к ней «к ноге, рядом». По её физио не определить, что за разговор был в кабинете. Настроение у неё всегда паршивое. Ехидно поджатые губы.
«Куда это они направляются? Что задумали? Таким бодрым шагом»
Фасолин сидел на пеньке в зарослях, сквозь листву наблюдал за этой парочкой. Парочка шла к их корпусу мальчиков четвёртого отряда.
«Интересно, Олег закрыл веранду или забыл? Ключа у него с собой не было. Значит, забыл. Сейчас они беспрепятственно проникнут на нашу территорию. Зачем? Мне это уже интересно. Они поднялись на крыльцо».
Светлана Александровна зазвенела в кармане ключами, но … Дверь оказалась не запертой, они беспрепятственно вошли на веранду. Что они там делали не видно.
Юрка подтянулся на суку дерева. На веранде увидел Светлану Александровну, а Генку нет. Мальчик спрыгнул, подошёл к другому дереву, не видно. Пришлось прыгать, чтобы зацепиться за нижнюю ветку и подтягиваться.
«Вот она вошла в спальню. Может мне пойти на пролом? За горном. Лучше, пусть думает, что я на озере купаюсь. Ребята все купаются, а я здесь, как груша, на дереве шпионю. С меня в самый раз сейчас трусы стаскивать и щекотать. Зачем мне это нужно? Сколько времени на них потратил. Лучше купался вместе со всеми. Выходят, голубчики. Не хочу, чтобы меня видали».
Мальчик спрыгнул с дерева.
«Что она делает? Закрыла корпус на ключ, у меня там горн, одна извилина, и то прямая. У Олега тоже крыша едет, одни девчонки в голове, забыл закрыть корпус на ключ, втык будет от Светланы».
Светлана Александровна и Стеблов Геннадий пошли к корпусу девочек первого отряда. Юрке пришлось сделать большой крюк, чтобы его не заметили, он шел к себе в корпус.
Дверь действительно закрыта на ключ. Пришлось воспользоваться доской под окном. У него всё было отработано, всё до мелочей. Через минуту он был в спальне. Он оглядел палату.
«Что они могли здесь делать? На обход не похоже. У меня криво подушка стоит. Шмон, паскуды устроили».
Мальчик подошёл к своей кровати, взял подушку, нащупал в наволочке мундштук, и вмиг лицо залила краска. Он судорожно залез рукой в наволочку. Вынул металлический мундштук, и продолжать что-то искать.
«Нету! Мне конец. Что теперь будет? Это такой козырь против меня, главное свидетель имеется, и ей все поверят, даже папка. Факт на лицо. Может отца предупредить, что мне это подсунули для провокации. Папка не дурак, значит, я знал, что у меня там. Промолчать? Ждать, когда всё само откроется, и тогда сказать, что подбросили? Вопрос кто? Светлана первая скажет, я знаю кто. Двух мнений быть не может – Столицын или Вихров. Как не крути, мне конец, а то и всем троим».
Он вышел на веранду. Подставив скамейку, на косяке взял ключ. Зашёл в каморку к Олегу.
«Галстук взять что ли? Зачем? Они сюда не заходили, им тут делать нечего. Пол – чистый».
Юрка закрыл комнатку вожатого, ключ положил на место. Тем же путём, он с горном вылез в окно. Доску без шума положил в крапиву. С понурой головой он шёл по дороге к озеру, ни от кого не прячась.
«Надо было и у Суворика посмотреть, у него тоже где-то спрятано. Наверно, и у него нашли, он всё прячет под матрац. Я умный, и то попался».
С мрачными мыслями он дошёл до озера. Четвёртый отряд купался отдельно от остальных. На берегу, в большой соломенной шляпе сидела Анна Сергеевна. У неё на руке было восемь часов. Фасолин отдал её горн и свои часы.
- Юра, что так долго?
- Мундштук искал, – соврал Юрка.
- Давай, вруша, его сюда и беги купаться. Миша всё тебя искал.
- А где Олег?
- Вон с Суворовым плывут наперегонки к старшим, я разрешила.
- Можно и мне? Я кролем лучше Вальки плаваю.
- Купайся здесь, иначе тебя не докричаться. Скоро трубить. Воспитательница посмотрела, сразу на девять часов.
- Я быстро, туда и обратно. Мне Олег нужен.
- Иди в воду, они назад плывут.
Юра с разбегу бросился в воду, подняв тучу, сверкающих на солнце, брызг. Столицын и Суворов плыли навстречу.
- Юрка! Плыви сюда, – махал рукой Валентин.
Когда Юра подплыл, Суворов спросил у него, – правда, «Союз-19» и «Апполон» состыковались?
- Правда, но до 12 часов это государственная тайна. Видишь у Анны Сергеевны горн, я буду трубить общий сбор на линейку.
- Врёшь!
- Плыви, мне надо с Олегом переговорить.
…
- Что следопыт? Как твои успехи? – пуская фонтан воды изо рта в лицо Юрке, спросил вожатый.
- Плохо.
- У тебя и плохо? Не может быть такого. Говори.
- Здесь нельзя, пошли на тот камень в кусты, чтобы нас никто не слышал.
- Опять секреты? Свихнёшься со своими секретами.
- Да, секрет, и очень важный.
Они вышли на берег. Олег захватил свои джинсы.
- Анна Сергеевна, мы в кусты, отжиматься.
- Хорошо, мальчики, только не далеко.
Олег и Юра поднялись на пригорок и свернули в густые заросли, где они сидели совсем недавно.
- Олег, мне хана.
- Что случилось? Не томи.
- Эта баба с одной извилиной, похоже, нашла способ, как навредить моему отцу.
- Говори, не тяни.
- Светлана действует через меня. Я сейчас был в лагере и видел, как она со Стебловым делала у нас в спальне шмон.
- И что?
- Она у меня кое-что нашла. Если она это покажет отцу, а она обязательно покажет, мне хана и от неё и от отца, так что выручай теперь ты меня.
- Что нашла и где?
- У меня в наволочке было спрятано кое-что.
- Что кое-что?
- Не смейся, мне не до шуток. Она нашла у меня два презерватива. Почему, именно, у меня она искала, понятно, ей настучал Генка. Он, наверняка видел или слышал, как я клянчил у Арамчика.
- Зачем они тебе?
- Надувать, конечно.
- Да. Влип, ты, и прилично.
- Без тебя знаю, что влип. Что делать? Она устроит разбирательство. Для отца это факт, раз свидетель имеется. Скажу, что подбросили.
- Что? Кто я?
- Ты уже большой, тебя папка в обиду не даст.
- Если я твою вину возьму на себя, меня до полдника выгонят из лагеря, а ты отделаешься любимым поджопником.
- Нет, здесь поджопником и не пахнет. Он меня по стенке размажет. Он мне так и сказал – узнаю, что за девочками подглядываешь или ещё чего-нибудь в этом роде, берегись. Что придумать? Я уже всё проанализировал. Только ты и Вихров можете меня спасти. Взять это на себя. Он старшим прощал, когда находил у них эти резинки.
- Юрка, ты гений, вот и придумай, иначе нам … всем обеспечен.
- Я думал. Сказать, что я их надувал, как шарики, никто не поверит, мне не восемь лет, а двенадцать. Я не дурачок и они не дураки.
- Серьёзно, отец по стенке размажет?
- Лупить, конечно, не станет, но так рассердится… Пусть, лучше отлупит, как сидорову козу. Безвыходное положение получается, ничего не могу придумать.
- Безвыходных положений не бывает.
- А это что? Помоги, умоляю.
- Есть один вариант, – и Олег сделал паузу.
- Олежек, миленький, хоть половинку вариантика, ты мне, только мысль кинь, а я её обмозгую.
- Значит у тебя пропажа?
- Ну, да, конечно.
Олег оглянулся, и достал из кармана два презерватива, – бери, не плачь, дарю, от себя отрываю.
- Откуда они у тебя? – не понял Юрка.
- Арамчик дал, вернее, продал, – ответил Олег.
- Олег, спасибо конечно, но мне твои не нужны, они вообще, мне не нужны. Беда в том, что те, Светлана нашла. Ты, думаешь, я переживаю пропажу?
Юра поднял глаза на Олега с грустным видом, Поморгал и … расцвёл в улыбке.
– Ну, ты и даёшь, это те же самые. Ты меня спас, – чуть не закричал Фа-Фа, – значит это ты. Ты знаешь кто ты такой? Ты самый лучший в мире вожатый, ты самый лучший мне друг, ты самый лучший в мире…
Олег заулыбался и щёлкнул Юрку по носу. - Так зачем они тебе?
- Так это для вас, на всякий случай. Я ещё подумал, раз вам покурить надо достать, так и это может пригодится. А мне-то зачем? Я не курю, и размерчик не мой…
Ровно в 11-50 прозвучал сигнал «Общий сбор».
…
Когда они вышли первый раз из малины, и Юрка побежал в лагерь шпионить, Олег направился на озеро.
К вожатому подошла воспитательница.
- Олег, я заждалась вас, где Юра? Он за тобой побежал. Самое главное – утюг выключил?
- Анна Сергеевна, я утюг выключил, он у меня в комнате. Я галстук гладил и … плавки. Юрку видел, по лагерю бегал, к Василию Аркадьевичу заходил. Я его подождал и вместе пошли, так он забыл горн. Мы всю дорогу болтали, про горн вспомнили у самого озера. Он побежал обратно в лагерь. Сколько у вас часов? Возьмите и мои.
- Давай, я как шамаханская царица, вся в браслетах, – сказала Анна Сергеевна и прилепила на нос липовый листок.
- Анна Сергеевна, кто лучше всех плавает из наших мальчиков?
- Девочки все плохо плавают, я им глубже пояса не позволяю заходить. Мальчики плавают хорошо. Фасолин плавает хорошо, Суворов, Соснин. Французов так себе по-собачьи, глубины боится. Он всё Юрика ждал, А Фасолин – Фигаро, опять убежал. Миша только, что в воду зашёл.
- Почему вы не купаетесь?
- С берега лучше за всеми наблюдать, а ты иди, купайся, я посмотрю. Сам плаваешь хорошо?
- Второй разряд. Гордо сказал Олег.
- Молодец! Плавать обязательно надо уметь, а хорошо плавать – это совсем, отлично.
- Юношеский правда, зимой с Вихровым в бассейн ходили заниматься, у него, тоже второй юношеский. Хотели на первый сдать, не получилось.
- Ничего, и так отлично, всё впереди. Беги, купайся.
Олег снял одежду и побежал в воду. Подплыл к мальчикам, им было по шейку, ему по грудь.
– Привет, караси!
- О! Олег! Давай, кто под водой дольше продержится, – предложил Сергей.
- Хитрый карась, мне про тебя Анна Сергеевна всё рассказал, ты заправский водолаз. Скажи всем, чтобы дальше не заплывали.
Олег поплыл к Суворову. – Валя, привет. Как ты себя в воде чувствуешь?
- На тот берег смогу с парочкой «остановками».
– Поплыли!?
- Нельзя.
- Поплыли к старшим, они там мячом в пятнашки играют.
- Туда тоже нельзя.
– А если можно?
- Тогда наперегонки.
- Анна Сергеевна, – закричал Олег и замахал рукой, – я с Валентином наперегонки к старшим, можно?
- Про "своих" не забывай.
Столицын и Суворов поплыли наперегонки в сторону мостков, где был большой участок для старших ребят. Суворов плавал хорошо, но второй разряд, даже юношеский, есть второй разряд. Олег сразу оставил пионера позади.
- Олег, погоди, ты как на катере. Меня не предупредил, что плаваешь отлично. Поплыли рядышком, у меня вчера ногу сводило.
- Боишься за ногу?
- Ты рядом, спасёшь.
Они плыли рядом без брызг, беседуя между собой.
- Ты, на «Суворика» не обижаешься?
- Мне нравится.
- А «Кутузов»?
- Суворик лучше. Кутузов без глаза.
- Мне Юрка сказал, что ты всех, кто тебя Кутузовым назовёт, через бедро кидаешь? Это так, пан – спортсмен?
- Нашёл, кого слушать. Он сам ко мне пристаёт, покажи приёмчик, я его и кинул через бедро с полу разворотом.
- Ты занимаешься самбо?
- Занимаюсь, когда никто не видит. Ответил Валентин.
– С кем же?
- С Костиком, он меня часто с тихого часа берёт за территорию, и мне приёмчики показывает. У нас разные «весовые», но ничего. Я его, тоже могу кинуть.
- А он тебя?
- Спрашиваешь. Если в полную защиту, он меня, как котёнка.
- Здесь глубина, какая?
- Не знаю, там у самого дна вода холодная - здесь много ключей.
- Ныряешь как?
- Плохо.
- Я попробую до дна, - сказал вожатый, и над водой показались ноги Олега. …
- Нет, не достал, глубоко. С вышки можно, а так не получается. Правда, там вода холодная. Дно вижу, зелёное и желтое. Тины много. Валя, я рыб видел. Что здесь водится?
- Я не рыбак. Рыбу ловят вон там за вторым плёсом, дальше «Водника».
- Давно с Юркой дружишь?
- Я второе лето в «Дзержинце», а Юрка ещё в школу не ходил, здесь был с отцом. Он каждое лето здесь. Мы в том году и подружились.
- И с чемпионом по теннису?
- Мишка первый раз здесь, второй месяц, то есть смену, но дружим крепко. Всё время вместе. Он с Юркой всё про девчонок, а мне не интересно. Я и Вику Середу терпел, что Юрка с ней дружил.
- Она хорошая девчонка?
- Не знаю, спроси у Фа-Фа.
- Валя, скажи честно, кто мне ногой меж ног заехал? Ты рядом был. Я ещё через голову как-то перевернулся.
- Нет, это не я. Быстро ответил Валентин.
- Я не говорю, что ты. Ты видел?
- Нет, я был в другой стороне. Это тебе Юрка набрехал. Мы все, уже давно, привыкли к этому. Врёт, врёт, а в конце, - я пошутил. Вот и верь ему после этого.
- Он парень, как, ничего?
- Нормальный парень. Я дружу с ним, и Мишка дружит. Юрка фокусы умеет показывать с картами. Ты с ним в карты и в домино не играй. Глазами своими хлопает, значит, соображает, как тебя надуть. Это все заметили. Вообще он начитанный, с ним интересно. Что-нибудь рассказывает и обязательно от себя приврёт. Говорит, я читал в «публичке». Поди, проверь. Глаза, только, и выдают. Василий Аркадьевич хвастался, показывал его табель, он круглый отличник. Особенно, математика хорошо идёт. Он задачки десятого класса, как орешки щёлкает, а он в седьмой перешел. В уме считает, как ЭВМ.
- Валь, правда, он сегодня обоссался?
- Правда, я сам видел, постель мокрая. Он трусы снял, чтобы высохли, в мокрых спать…брр.
- Чего это он, вдруг?
- Не знаю. У нас этим летом, вообще нет ссунов. Я его, так, между прочим, спросил, так он мне сказал, ну и что, Ленин в гимназии до 8 класса ссался, а мне ночью что-то приснилось, и ушел от разговора.
- А ты его из рогатки.
Валентин засмеялся. – Наябедничал? Я видел он к тебе утром побежал, спрятался. Представляешь, он в окно полез со своей трубой, задом сверкает, я и не удержался. Такая мишень! Сам удивляюсь, попал не целясь. Он чуть не свалился с кровати.
- Валентин, это очень больно, поверь мне. Вставай, уже дно, отдохнёшь.
- Это ты на дно встал, а мне с головкой.
- Плавай, где дно, я к новенькому.
- К Вихрову? - Да.
- Вот он с Лидой сидит.
- А, вижу … Юрка! Я здесь, плыви сюда.
- Сейчас, - помахал Вихров.
...
- Привет, Юрка. Где ты был? Я тебя на линейке не видел.
- Ослеп со вчерашнего? Я с Арамчиком стоял.
- Как тебе ночь?
- Кайфово. Я с Лидкой, снова, договорился. А ты с Юлькой сам давай. Олег, я вчера не врубился, Юлька не хотела, чтобы Лидка знала, что я с ней оставался? Почему?
- Кто их знает? Смотрю, ты с Юлькой, и сразу спать завалился, и как захрапишь, ты и Лидку не дождался.
- А, ты с Юлькой на озеро свалил, чтобы мне спать не мешать?
- Нет, чтобы ты нам не мешал своим храпом. Ты, так сладко спал,… Кстати, с тебя три рубля я стирал его трусы за тебя.
- Он, что сам не мог постирать?
- Юрка, совесть надо иметь, и так пацана без трусов оставил, а ты ещё и … изговнял их.
- Это не я. – А кто же?
- Когда, я проснулся, меня Лидка ими вытирает, она виновата. В принципе она должна стирать. Я как телок после отёла. Ты побежал купаться. Я проснулся, вы и явились.
- Юрка, откуда у тебя эти фирменные плавки?
- А… - и Юрка хлебнул огурчик, откашлялся
- Это тебе Арамчик подарил сегодня утром, говорил, что обещал. Ещё сказал, что вы теперь, как родные братья дружите.
- Что же ты их напялил, раз они не твои?
- Он мне разрешил. Сказал, потом, обязательно отдай Олегу.
- Ты у меня должен спросить.
- Олег, что с тобой? Что за разборки? - Юрка, ты нахал. Свои трусы в публичном доме оставил, фасолинские во что превратил…
- Во-первых, ты тоже был в этом публичном доме, во-вторых…
- Короче, эти плавки мои, а то и мои «умайдохаешь».
- Ты, что мне вожатый? Я тебе не пионер Фасолин. Олег, я без трусов остаюсь тогда, у тебя есть вполне приличные, я эти поношу. Меня завтра голого Арамчик в окошко выкинет, если я не выйду на зарядку. Мне позарез нужно что-то иметь.
- Как хочешь, плавки сегодня отдавай и трёшку готовь за стирку. Фасолин больше свои трусы не даст.
- Да ладно, ему полезно голым спать. Хватит на меня бочку катить. Тебе вместе с его трусами надо ещё и свою простыню стирать. - А тебе свою. ...
- Слушай, меня твой тёзка-пионер вчера «достал» после дискотеке. Расхрабрился, трепался, словно мне родня. Шуточки такие отпускал. Я хотел ему по шее дать.
- Нет, Олег, уволь, пусть этот пионерик делает, что хочет.
- Обнаглел, этот пионеришка. Он над тобой не издевался, я у него вожатый, а не ты.
- Издевался над тобой?
- Развонялся, ты Вихрик. Пацан тебе в задницу палец хотел, для смеха сунуть, а тебе показалось черти что. Не мог с ним справиться?
- Мне интересно было.
- Ах, интересно! Тогда и молчи. Слушай, я сегодня после завтрака у него в подушке нашел два презерватива, маленького размера, правда. Конфисковал, никто не видел, чтобы не влип. По-дурости. Нас за собой потащит.
- Олег, дурак, ему-то зачем?
- Надувать.
- Это не для малолеток.
- А для кого?
- Для карликов, например.
- Сам дурак, видел я одного карлика в бане, думал у него три ноги.
- Твой тёзка просил тебе передать, чтобы ты не клюнул на удочку своих парней, насчёт бумажного чёртика. Не соглашайся - это подстава для дураков.
- Я обещал к ним подойти. Хорошо, учту, – сказал Юрий.
- Ты сам смотри. Он опять предупреждает нас об опасности. Пусть этот фокус делают другие. Придумай, чтобы отвертеться.
- Юр, тебе «тёмненькую» делали?
- Нет.
- Тебе, «чёртик», вместо «тёмненькой». Что они сделали со вторым новеньким?
- Вот умора, до усрачки, будешь смеяться. Давай сюда, здесь вода теплее.
- И что они придумали, этому стриженному?
- Ещё вчера до дискотеки он пошёл в сортир, а там кто-то записку на кнопочке присобачил: «Если ты посрал, зараза – дёрни ручку унитаза».
- Ну, и что?
- … И верёвочку привязал к потолку, ну, он прочитал, наверно и решил дернуть, и смотрит в дырку-очко, что будет. Что там было!!! Не знаю, где там лежал здоровенный камень, а верёвочка к доске, на которой эти 10 килограмм. Досочка, раз и в сторонку, а камешек, возьми да упади с высоты в один метр в эту сральню … и брызги ему, прямо в мордочку и на белую рубашечку … Это, наверно, Буратино придумал, и подстроить сумел. Что было! Он блевать стал, даже. На ушах говно, представляешь, хуже «тёмненькой».
- А тебе, вместо говна, чёртика. Фа-Фа, как ангел хранитель, предупреждает нас.
- А тебе, что ангел-хранитель придумал?
- Пока ничего, но обещал не кастрировать, уже хорошо.
- Меня парни зовут, я поплыл. Смотри, чтобы пацана «кондрашка» не хватила.
- Я тебя предупредил, обходи чертей стороной. Твой тёзка и мне дружок.
Брежнев, девочки – это чудо.
- Второй отряд на берег! – закричал Костя, и погнал «своих» из воды. Девочки устроились своей компанией. Мальчики своей, подальше у кустов. Костик, пересчитал всех ребят, и подсел к компании мальчиков.
- Костя, можно вопрос? – спросил Алёша.
- Я здесь для этого и существую.
- Костик, а когда Брежнев помрёт, его в мавзолей положат, а после, как Сталина вынесут?
- Такой большой парень, а такие глупости спрашиваешь. Ты, Вере сказал спасибо за очки.
- Что мне всё Верку прикалывают, все что-то намекают, подмигивают? И ты, Костик, с этой Веркой, ко мне пристаёшь, я её за версту обхожу.
- Так, она за тобой ходит, не ровно дышит, сам говорил сколько раз.
- В гробу я её видел в белых тапочках, пускай там лежит и дышит. Она ко всем пристаёт, а вы и рады. Зубы скалите.
- Алёша, она же девочка, а ты, так не красиво…
- Она не девочка.
- А ты откуда знаешь? – и Костик первый засмеялся. Все мальчики поддержали своего вожатого смехом.
- Она девочка, как ты мальчик, - сказал Сева и бросил в Алексея маленький камешек.
- Костик, мы про Брежнева говорили, а ты на Верку разговор перевёл. Теперь они полдня будут злорадствовать.
- Что мне про Леонида Ильича сказать? Пусть ещё сто лет живёт. Там видно будет.
- Сто лет! Не многовато?
- Его к Ленину не положат, ему свой мавзолей у ГУМА сколотят, – сострил кто-то из мальчишек.
- Костик, правда, что на Землю инопланетяне прилетали?
- Может быть, но я их не видел.
- Фасолин Юрка слух пустил по лагерю, что наши в космосе с американцами состыковались, – заявил Филиппов.
- Сказки. Это очень сложно. В книжках пишут. Писать всегда легче. У нас с американцами разные программы в области освоения космоса. Фасолин в своём репертуаре, – ответил вожатый.
...
В стороне от мальчиков расположились девочки, и две девочки отдельно от всех. Юля и Лида лежали на одном одеяле, накрыв головы полотенцем – загорали.
- Юль, как тебе они?
- Парни, что надо.
- Ты с Юрой договорилась на сегодня? Сидели, ворковали у всех на виду.
- Тебе уже завидно. Нечего опаздывать.
- Интересно, они к нам надолго? У них сейчас, как у оленей – гон. Брачный сезон. С нашими не сравнить. Я Игорёху хотела к делу приобщить, его Танька из-под моего носа увела. Я Вихрова так подвела, весь извёлся, меня ждавши. Сейчас глазами так и лезет ко мне. Ты давай с Олегом, мосты наводи. Вон они вдвоём купаются, в сторонке, втихаря беседуют.
- Юлька, давай по очереди, вчера ты, сегодня я, одна.
- А их двое? Чего захотела.
– Вдруг, кто не придёт.
- Вдруг он не согласится.
- Всё равно приходи.
- Смотреть, как ты с Юриком.
– Если, двое придут?
- Значит, повезло…
- Новость слышала? Верка сказала Таньке, Танька мне, я тебе. Только ты никому. Наш Лёшик мужчинкой стал. Поздравить надо с началом.
- Он пацан, мне кого постарше надо, например, Вихрова. Видела у него какие плавки? Когда сухие – всё нормально и полоска, из воды выйдет, впечатление, что он голый, только маленькая полоска. Плавки прозрачными становятся. Будет выходить, посмотрим. Так, ты придёшь сегодня? Вдруг оба придут.
- Не знаю, проснусь, так приду.
- Лидка, ты спать, или любовь. Из-за тебя парень ....
- Девочки, ку-ку! – к ним легли Вера и Таня.
- О чём шушукаетесь? О мальчиках? Мы тоже хотим про них. Вы обратили внимание на новенького?
- На Вихрова?
- Значит, обратили. Тот новенький в семейных до колен. А этот – цимус! Всё видно. Где он такие достал?
- Верка, ты не наврала про Малафеева?
- Он вчера потерял свою девственность. Я ему помогла.
- Верунчик, расскажи, коль, не врёшь.
- Чего рассказывать? Зашли в спальню, было темно, я упала.
- Куда?
- На кровать естественно. И он споткнулся и тоже упал… на меня.
- Так он, ещё мальчик.
- Ну и что? Был мальчик – стал кобельком.
- Это ты с ним, а я всё думала, где это Верка. Всё ясно!
- Это ты к нам заглядывала, дура?
- Я с барабанщиком.
- Тебе не стыдно с малолетками?
«А я связалась с Фасолиным, меня совсем засмеют» – думала Лида.
- У меня вчера были другие планы. Одного пупсика затащила в кусты - стала хвастаться своими похождениями Татьяна.
– Так он ещё такой первозданный, пришлось начинать с того, что научила его целоваться. Урок освоил быстро.
- Кто этот карапуз? Не скажу, он мой.
«Неужели, Юрка Фа-Фа» – опять, подумала Лида, «Танька сволочь, за шестиклассниками бегает».
- Хотите, я его к нам на ночь приведу? Он пойдёт, запросто.
- Он не захочет.
- Он, что? Не человек? – пояснила Таня.
- В 4-м отряде три симпатичных карапуза, кто-то из них? – спросили Юля.
- Фа-Фа, наверно? Ты на него смотрела, открыв рот, когда новенький позади него стоял, а он трубил.
- Девочки, – взяла слово Вера, – давайте всех троих к нам на ночь, и поделим между собой. Кто кому, потом поменяемся. Пусть попробуют.
- Один уже попробовал.
- Ему помогали.
- Фа-Фа выскочка, ему помогали те, на кого смотришь. Они такие пугливые были в тот раз.
- Девчонки, вон один пугливый выходит. Точно, как голый. Что я вижу!? А он мне нравится.
...
Вихров вышел из воды, повернулся и помахал Олегу. Пройдя мимо четырёх девочек, он не обратил внимания, что все не сводят с него глаз. Его мокрые плавки были прозрачными. Создавалось впечатление, что юноша был без всего. Через несколько минут плавки потемнели, что вызвало огорчение среди четырёх девочек.
«Надо Столицына и Вихрова к рукам прибрать, а то Танька с Веркой хотят, чтобы наши мальчики стали членами их кружка». Так думала Лида. Юля думала, «то же, самое».
- Девочки, Костик идёт, про цветочки говорит. Танька!
- Что тебе?
- А тебе Костик как?
- Спроси сама.
- Дура, сама спрашивай.
- Костик, иди к нам. Закричали девочки.
Плохо дела.
Олег и Валентин поплыли назад к своему отряду. Олег увидел на берегу Фасолина Юру. Поднимая тучи брызг, он бросился в воду. Олег специально отстал, чтобы Суворов первый встретился с Юркой. Фасолин был хмурый, Олегу так показалось.
Фа-Фа перекинулся ещё парой фраз с Суворовым и поплыл к Олегу.
- Что следопыт? Как успехи? Олег окатил его водой.
- Плохо, – ответил Юрка