***
Собака тихо и жалобно скулила.
- Иди ко мне, - я протянула к ней руку, намереваясь погладить по грязной, свалявшейся шерсти на голове. Собака отпрянула и рявкнула погромче. Голодная. Брошеная.
- Пойдем ко мне? Я недалеко живу, - встав, я понадеялась, что собака побежит за мной. Собака отвернулась. Не пойдет, поняла я. Тут я заметила, что неподалеку в грязи валяется детская коляска, старая, с лета, наверное и валяется. Выбросили.
Я стала отдаляться от собаки и решила, что обязательно пойду домой только с ней. Уже представляла, как накормлю ее котлетами, вымою, а она будет фыркать и разбрызгивать воду с шерсти в моей громадной ванной. Я снова позвала ее. Собака легла на землю и закрыла глаза.
- А она здесь уже две недели вот так сидит, - за мной стоял мальчик, ловко пиная мяч ногой. Мяч почти ни разу не упал на землю...
- Хозяева жили в нашем доме,- продолжал юный футболист, - а две недели назад продали квартиру и уехели в Штаты.
Мяч уже почти коснулся земли, но парень был не промах. Прямо Пелле какой-то...
- Ну? - Я нетерпеливо покосилась в его сторону. - А собаку-то че не взяли?
- А зачем в Штатах русская собака? Дворняга ведь. Да и перелет с собакой, наверное, не разрешили бы.
- Господи, ну пристроить хоть к родным, знакомым?... Как же так? Выгнали на улицу и все?
Во мне закипала кровь. Она бурлила и клокотала, подбираясь к глазам, готовая вылиться наружу.
Мяч оказался в руке мальчика. И это доставило мне невероятное облегчение, я даже вздохнула.
- А она не пошла. Никуда не пошла. Ни к кому. Сидит вот теперь, охраняет коляску драную Антошки. У хозяев этих сыночка. Паршивец тот еще, все за шерсть таскал Букву.
- Кого?
- Собаку так зовут, Буква. Так Антошка, этот пятилетний болван, чуть ли не на нем в детский садик ездил, и пиннал его, и камнями в него кидался... А Букве все будто в радость. Любил наверное пацана. И вот, финиш.
Мальчик снова завел свою игру - бум, бац, бум, бац...
Я побежала домой. Наспех насовала в пакет котлеты, хлеб, кусок сыра, завалявшийся с девичника... Что еще?... Кинула в большой и черный пакет старую свою куртку, уже зная, что Букве она не понадобится. Не ляжет.
Собака так же лежала на голой и грязной земле, возле своего единственного друга, страшной, кривой детской коляски. Только на секунду приоткрыла глаза, глянула на меня и снова закрыла...
- Буква, Буквочка, - я выложила перед ней котлеты , сыр... Собаке было все равно.
- А она не будет есть, - снова футболист стоял за моей спиной. - Ее уже пытались накормить-не ест!
- Да иди ты...
Ночью я не могла уснуть, все думала о Букве, о предательстве, любви. Неужели на нашей земле умеют любить только собаки?
Засыпая, я кое-что придумала.