Я пытаюсь открыть глаза, разлепить тяжелые свинцовые веки. И вот уже я выкарабкиваюсь из сна, из этого бесконечного падения в темноту, выкарабкиваюсь, цепляясь за спасительные звуки: чей-то шепот слева, шаги в коридоре, стоны и обрывки фраз, доносящиеся откуда-то издалека.
Все это кажется нереальным продолжением сна, еще чуть-чуть, чтобы проснуться в своей маленькой комнатке, проснуться и. усиленно моргая, уставиться на старинную лепнину, украшающую осыпавшийся потолок. Поваляться еще немного, радуясь, что сегодня выходной, погладить мурлыкающую рядом кошку и, сделав над собой усилие, пошлепать на кухню за утреннима кофем и первой сигаретой..
С каждым новым пробуждением сознание все тяжелее возвращается ко мне. Так и сейчас: сбросив с себя остатки тяжелого химического сна, я неуверенно оглядываюсь вокруг. Где я? Окрашенные в розовый с непонятными оттенками стены, слепящее освещение, такое неприятное, как бывает только в казенных местах: школах, поликлиниках, больницах. Больницах.. Ах, вот оно. Я опускаю взгляд и смотрю на свои руки: да, точно, перебинтованные запястья и синяки на венах. Воспоминания наконец возвращаются и грудь сдавливают готовые выйти наружу всхилипы, вот и глаза уже перестают видеть из-за застилающей их пелены слез. Проклятые воспоминания одно за другим всплывают в голове, вызывая все новые и новые рыдания.
За дверью раздается скрип половиц и слышится дребезжание шприцов и банок с лекарставми о металл, открывается тяжелая дверь, и в палату входит женщина в халате, вкатывая за собой больничную тележку, накрытую простынкой. Очередной обход. Утренний Вечерний? Не помню... В голове все смешалось, и я не имею представления о времени суток. Медсестра двигается от койки к койке. Очередь доходит до меня. Женщина равнодушным взглядом смотрит на мое заплаканное лицо и готовит укол. Разговаривать с ними бесполезно. Да и вряд ли уже мне удастся произнести связную фразу. Я молча закрываю глаза. Чувствую, как входит в вену холодная игла, стискиваю зубы от ноющего ощущения в мышцах правой руки. Сквозь шум давления в голове слышу, как медсестра катит свою тележку дальше по комнате.
Раскрываю веки: в палате начинают растекаться пятна теменоты, звуки все тише и тише, словно отдаляются. Или нет, это я отдаляюсь от всех, взмываю над палатой, над своим затекшим телом, вверх, и я уже над крышами города. Выше и выше, в темное предрассветное небо. Меня подхватывает и затягивает в свой водоворот время, текущее над городом. Сейчас я вижу, что время течет вовсе не равномерно: где-то быстрее, рывками, где-то более плавно и медленно. Я пытаюсь продвигаться против основного движения, там, где сбоку, минуты словно наталкиваются на непреодолимое препятствие и поворачивают назад. Да, мое время иногда двигалось и в обратном направлении. Впрочем, мне недолго удается преодолевать течение, резко завернувшись в воронку, оно утягивает меня вниз и толкает в правильную сторону, туда, куда движется весь мир, туда, где я вскоре окажусь, как только перестану сопротивляться - в небытие. Мои силы наисходе, и я необратимо погружаюсь в темноту, понимание ускользает, сознание меркнет. Темнота вокруг осязаема, она теплая и мягкая. Я оставляю попытки выбраться, споротивление бесполезно. И вот я уже ускоряюсь вместе с потоком, вниз, в ничто, пока течение резко не обрывается, а я по инерции выскальзываю из него и начинаю падать, падать и падать в бесконечность. И вот меркнет последняя моя мысль. Кажется, я прощаюсь с миром. Меня накрывает теплой волной. Я больше ничего не помню и ничего не знаю... Меня нет больше.