Азриэли центр.
Гриша и Катя направились к плакату. Плакат держал пожилой мужчина, в лёгком светлом костюме в открытых сандалиях на босу ногу с кипой на голове.
Катя, волновалась, рассматривала мужчину и сразу подумала:
- Это мой отец? Но почему он в кипе? Он, что в Израиле стал религиозным? Катя шла за Гришей, тащила свой чемодан на колёсиках. Отец с Гришей обнялись, расцеловались, затем Гриша поцеловался с женщиной, лет тридцати пяти. Катя остановилась, от волнения по всему телу пробегала дрожь:
- Так вот он, каков мой отец, - Катя стояла в стороне, как будто её никто не ожидал, и ею никто не интересовался.
Отец стал смотреть по сторонам, разглядел Катю, нерешительно стоящую в стороне, подошёл и подал ей руку и взволнованно сказал:
- Это Катя, как, Ты, похожа на Соню, - затем обращаясь к Грише, сказал, - с её мамой я много лет вместе работал в институте. Софья Григорьевн была замечательная женщина: умница, трудолюбивая, высоконравственная. Неожиданно уволилась и не оставила никаких следов. Если бы я только знал, что у меня есть дочь? Катенька, прости мне, виноват я перед тобой.
- Вы, ни сколько не виноваты, Вы, ничего не знали о моём существовании. Вот я очень рада, что нашла вас, и мы встретились, - старалась оправдать отца Катя.
- У нас ещё будет много времени поговорить, а вот это моя младшая дочь Оля - сказал отец, указывая на женщину, стоявшую рядом, - теперь поехали домой.
На автомобильной стоянке подошли к новенькой иномарке SUBARI, Оля села за руль, включила кондиционер, приятная прохлада стала растекаться по салону.
- Когда мне сообщили, что у меня появилась дочь восемнадцати лет, я был в шоке, - сказал отец,- я стал перебирать в уме, как это могло так случиться? И если имеется ребёнок, то только от Сони. Твоя мама была очень одинока, и очень хотела иметь ребёнка – продолжателя своего рода. После того, как наша связь с ней прервалась, она уволилась с института. Я пытался её найти, но мне сказали, что она поменяла место жительства и уехала жить в Москву. Теперь мне понятно, она не хотела меня ничем обременять.
- А у, Вас, есть фотография моей мамы?
- Во-первых, не называй меня на «ВЫ» у евреев даже к Господу Богу обращаются на «ТЫ», и хочу, чтобы наши отношения были более доверительными. На счёт фотографий не знаю, может быть на общих, где ни будь и есть.
- У меня ещё проблема; мне нужно найти место захоронения мамы.
После этих слов, все в машине замолчали, не зная, что сказать на этот вопрос.
Отец, прервал молчание, и обратился к Грише:
- Гриша, а ты знаешь, почему тебе дали это имя?
- Знаю дед, у тебя был дядька военный начальник, который геройски погиб на фронте, и который тебя очень любил.
- И не только дядька Гирсл. Когда, Ты, родился, то Софья Григорьевна радовалась за меня, что у меня появился первый внук, и говорила, что если бы она родила мальчика, то назвала бы его Гришей, а девочку Ривой. Её воспитывали дедушка с бабушкой, родителей она своих не помнила и с детства очень хотела иметь маму и папу. Вот я и предложил твоим родителям это имя. Им понравилось это имя, кто-то произнёс Григорий Победоносец, и все согласились, что это истинно мужское имя. Кто же тебе дал имя Катя?
- Я потом вам всё расскажу.
- Снова «Вам».
Машина въехала в один из приморских городов, застроенного современными, красивыми многоэтажными домами на стоянку к одному из домов. Сразу было видно, что дом ухожен, огорожен невысоким белым пластиком, где были разбиты клумбы с цветами, лужайки с зелёной подстриженной травой, подстриженные кустарники, посажены были папоротники и молодые деревца. Первый этаж состоял из бытовых помещений. Входная дверь в просторное фае, была закрыта кодовым замком. Внутри фае, стояли пластиковые кадки с фикусами и папоротниками, против дверей лифта на стене было установлено большое зеркало. Кате не ожидала, чтобы в обыкновенном жилом доме существовал такой порядок, она спросила:
- Кто же это в вашем доме наводит такую красоту?
- Есть тут у нас один пенсионер любитель из России, - ответила Оля, - за мизерную оплату.
- Так уж и за мизерную оплату, вполне достаточно, - сказал отец. Моральное удовлетворение стоит на много дороже.
- Пап, так это, Ты? Воскликнула Катя, и сама испугалась своей несдержанности.
- Да, это я стараюсь дочка, вот видишь, и тебе нравится, для меня это много значит, что тебе понравилось, и многим эта моя работа нравится.
Поднявшись на лифте на третий этаж, в салоне квартиры уже стоял раздвинутый стол, уставленный праздничной трапезой, вокруг которого хлопотали молодой мужчина и пожилая женщина. Мужчина оказался Олин муж, а женщина его мать – свекровь, которая из любопытства пришла посмотреть на гостью. За столом сидели ещё два мальчика лет десяти Шай, и лет восьми Эли. Они между собой разговаривали на иврите.
- Сабо (дедушка), - обратился к отцу Шай, с акцентом растягивая слова, - а кто нам будет Катя?
- Катя, моя дочка, а вам будет родная тётя, - сказал отец и добавил,- это моя гордость, моё молодое поколение израильтян на этой земле.
- С каждым днём узнаю, что число моих близких родственников увеличивается, а недавно я переживала, что одинока, - сказала Катя, - а по линии мамы нет никого.
После обеда всех интересовал один вопрос, как так случилось, что у Владимира Израилевича вдруг неожиданно появилась такая замечательная дочь? Когда Катя рассказала, всё что она знала про себя, свекровь воскликнула:
- Какое огромное счастье, Володя, что у тебя, вдруг нежданно, негаданно вдруг появилась родная дочь, и такая умница и красавица.
- Сколько планируете вы у нас здесь побыть? - обращаясь к Грише, спросил отец.
- Билеты у нас на месяц.
- Оля, - обратился отец к дочке, - нужно ми спланировать, чтобы они эффективно провели время здесь в Израиле. Обязательно Мертвое море, Эйлат, Иерусалим. Обязательно нужно побывать на Севере страны. Нужно приобрести им экскурсии.
Остаток дня провели в разговорах и воспоминаниях, разглядывали семейные альбомы. Отец пытался найти фотографию, где бы была Катина мама. Наконец он нашел общую фотографию, где было человек тридцать работников института, где Софья Григорьевна, из-за своей скромности стояла где-то в самом конце. Хорошо разглядеть не было никакой возможности, только виден был силуэт, что стоит худенькая женщина, угадывались правильные черты лица. Катя долго всматривалась в свою родную маму, это была первая фотография, где хоть что-то можно было увидеть.
Вечером решили прогуляться по вечернему городу. Это южный город, на берегу моря, напоминал курортный город, где в центре множество ресторанчиков, которые готовились приёму вечерних посетителей, гостиницы вдоль моря заполнены иностранными туристами. Везде была слышна русская речь. Прогулявшись вдоль моря, вернулись к своему дому. Отец поздоровался с соседями, сидевшими на лавочке, которые поздравили его с приездом гостей. Сидевшие соседи на соседней лавочке, так же разговаривали по-русски.
- У меня складывается впечатление, - сказал Гриша, - что я попал не в другую страну, а приехал русский, приморский город. В Италии за три месяца я не слышал ни одного русского слова.
- А как же ты общался? – спросила Катя.
- На английском, все на английском.
- Вечерами перед сном, здесь на лавочках собираются в основном наши русские репатрианты,- объяснил отец, - делятся впечатлениями, рассказывают истории, происходившие с ними там в России. Ведь у людей моего поколения, основная жизнь прошла там.
В четырёхкомнатной квартире, где жил отец, на ночлег разместились так:
Грише поставили раскладушку в комнате отца, Кате постелили в салоне на диване. Когда Катя утром проснулась, было прекрасное солнечное утро. Оля с мужем завтракали, спешили на работу.
- Катюша, садись завтракать, попить чайку, - сказала Оля.
- А где остальные; Гриша, отец? – спросила Катя.
- Гриша ещё спит, а отец работает около дома.
- Пойду, посмотрю.
Отец подметал территорию вокруг дома. У Кати что-то защемило в груди, что её отцу, старику кандидату технических наук, приходится выполнять унизительную работу. Она не могла подумать, что здесь в Израиле она его увидит с метёлкой.
- Здравствуй, - с хмурым лицом сказала Катя, - дай мне метёлку, я буду мести.
- Добро утро доченька, я эту метёлку никому не дам, я целый год добивался, пока я её получил в руки.
- А твой статус тебя не угнетает, что ты кандидат наук ходишь с метлой?
- Нисколько, как специалист и по возрасту я здесь не востребован, я получаю пособие по старости, и имею право подрабатывать. Чем сидеть дома и бездельничать, полезнее для здоровья утром поработать физически. Я не барских кровей, а местечковый парень. У нас был большой огород, держали корову, гусей, курей. Всё выполняли своими руками, я привык к земле, и мне это не в тягость, а удовольствие. Раз проснулась, сейчас кончаю, идём завтракать.
После завтрака пойдём на море, у нас сейчас замечательный бархатный сезон.
Не жарко, тёплое тихое море, много овощей и фруктов. Ты была, когда на море?
- Нет, я никогда море не видела.
- Вот и ладненько, сегодня после завтрака и сходим.
Море произвело на Катю огромное впечатление. Огромный водный простор, на песчаный берег накатываются небольшие волны, сразу захотелось сбросить обувь и пробежаться по кромке воды. На пляжном щите было указано температура воздуха и температура воды 28 градусов. А это были уже последние дни сентября.
На пляже установлена будка, где находятся спасатели. И Катя задала себе вопрос: - Почему у нас на Волге, на пляже нет спасателей, и каждый год тонут люди?
Тёплые воды Средиземноморья, ласкали тела Кати и Гриши, морское купание представляло огромное блаженство. Вода была хрустально чистая, не хотелось выходить из воды. Катя наблюдала за отцом, который в свои семьдесят лет был хорошо сложен, загоревший, на южном солнце, легко плавал брасом и кролем.
- Дед, ты здорово плаваешь. – похвалил Гриша.
- Так я же в студенческие годы участвовал в соревнованиях по плаванью, у меня был первый разряд. Ты, же знаешь, мы ходили с тобой на Волгу купаться.
- В море всегда вода такая чистая? Не сравнить с Волгой, - спросила Катя.
- Нет, бывает грязная, плавают нейлоны. Зависит от морского течения. Я почти круглый год купаюсь ежедневно. Летом в августе температура воды поднимается до 30 градусов, зимой в феврале падает до 16 – 17 градусов. У нас здесь хорошие раздевалки и туалеты, постоянно убираются. На пляже была чистота и порядок, стояли стопками пластиковые лежаки и стулья. Посетители брали лежаки, и стулья пользовались ими, некоторые ставили на место, а некоторые бросали и уходили. Рабочие пляжа собирали и складывали снова в стопки.
- Кто же всё это оплачивает здесь на пляже? – спросил Гриша.
- Всё это входит в бюджет арии города, каждый житель платит арнону (налог на благоустройство города), кроме нас пенсионеров, получающих социальную надбавку к пособию по старости, - ответил отец.
Возвращаясь, домой отец рассказал, что работая дворником, он в год подрабатывает до трёх тысяч долларов, он эти деньги собирает для личных целей, и каждый год имеет возможность съездить, куда ни - будь, в Европу, или отдохнуть здесь в Израиле, где много есть замечательных мест. Полтора – два часа, которые он ежедневно работает в своём доме, не представляют ему большого труда, а даже наоборот он испытывает удовлетворение особенно, когда жильцы его благодарят и хвалят.
- Дед, а заем, Ты, стал носить кипу, раньше не носил её? – спросил Гриша.
- Я родился в еврейской семье, где материнская линия, была из духовного сословия. Моя мама соблюдала еврейские традиции, даже в самые трудные сталинские времена, когда были закрыты все церкви и синагоги. Даже зарезать курицу к еврейскому празднику, подпольно ходила к резнику. Отец был столяром, он мог выполнять все строительные работы. Он до революции окончил четыре класс хедера, и учился в ешиботе (высшая религиозная школа). Даже в трудные времена по субботам вечером набрасывал талес (еврейское молитвенное облачение), читал молитвенник. После войны, когда разрешили открыть миньян (молельный дом), он по субботам и праздникам ходил молиться. Он постоянно ходил в кипе. Я никогда не был религиозным, да и сейчас я не ортодокс, Но здесь у меня появилась возможность, начать познавать духовную жизнь моего народа, я увидел, что в нашей религии есть много рационального, поучительного, человечного. Обзавёлся литературой, посещаю лекции. Живу теперь в своём государстве, среди своего народа. Зная свои корни, своё происхождение, и что все это мне дорого, стал носить кипу.
Катя слушала отца и думала, что вот он рос и воспитывался в своей среде, у него вои убеждения и приоритеты, а как быть ей, если она была оторвана от своего племени, и очень любит своих приёмных родителей; мать и отца? И родной отец её тоже достойный человек, и он ей нравится. Катя чувствовала, что с отцом у неё ещё будет серьёзный разговор, он здесь стал интересоваться религией. И соответственно его будет интересовать её дальнейшая судьба, о том, чтобы она приняла правильное решение относительно своих корней, и месте проживания. Отец дорожит своим национальным происхождением, иначе, зачем ему нужно было репатриироваться в Израиль.
После обеда зашла соседка, и по акценту разговора сразу стало понятно, что это репатриантка из Кавказа. Поздоровавшись, она стала говорить:
- Володя, извини, что я к вам ворвалась без приглашения, я слышала, что к тебе приехала гостья очень красивая. Можно с ней познакомиться?
- Заходи, Зина, ты же знаешь, что мы всегда рады гостям.
- Вот это твоя дочка, дай Бог ей здоровья и долгих лет жизни, Какая она хорошенькая и красивая. Володя, а мой Гера, дай Бог ему здоровья уже ему 28 лет никак не может найти себе невесту. Какой парень мой Гера, высокий красавец послушный, только меня не слушается. Сколько я слёз пролила? Когда его призвали в армию, я его просила:
- Гера, ну зачем тебе десантные войска, зачем тебе прыгать с парашютом? Зачем тебе горячие точки? Нет, он хотел только в десантные войска. Три года я Бога молила, чтобы с ним ничего не случилось. Наконец он демобилизовался, я была самая счастливая мама, что кончилась его служба. И что вы думаете, он пошёл учиться в училище и снова на десантника. Теперь он офицер десантник. Ну что мне делать?
Зина, Гера хороший у тебя парень; приветливый, уважительный, добрый,
- сказал отец, - я бы хотел иметь себе такого зятя, этот сможет защитить и себя и свою семью.
- Володя не то слово, он будет носить свою жену на руках, как он носит меня. Когда я начиню ему говорить про десантные войска, он берёт меня на руки, носит по квартире и говорит: - Дорогая мамочка за меня не беспокойся, со мной всегда будет всё хорошо. Зато я чувствую себя достойно, что не прячусь за чужие спины. А моя малышка Симха (радость), кончила школу, и тоже напросилась в десантные войска. Так вы представляете, теперь у меня дома два десантника.
Обращаясь к Кате, Зина сказала:
- Катенька, заходи к нам в гости, дверь напротив, будем рады. В пятницу Симха приедет на побывку, познакомитесь, будет тебе подружка.
Когда Оля пришла с работы, то заявила, что на завтрашний день ей нужно ехать в Тель-Авив по работе, и берёт с собой Гришу и Катю, а если дед хочет, то может тоже с ними поехать. Экскурсоводом она буде сама, выезд в 7 утра. Заехав в город, на Катю и Гришу дохнуло огромным городом. По рассказам Оли город Тель-Авив переводится с иврита как «холм возрождения» или «холм весны», и скоро исполнится ему 100 лет, население его составляет более 1,5 миллиона человек. Тель-Авив — культурная и экономическая столица Израиля. Вначале Оля подъехала к красивому зданию электрической компании хеврато хашмать, где у неё были дела. Когда она вышла, Олю попросили подъехать к видневшимся трём небоскрёбам, которые видны с любой точки города - Азриэли-центрам, канадского предпринимателя израильского происхождения Давида Азриэли, имеющие форму в основании геометрических фигур. Кроме трёх башен, в комплекс входит большой торговый центр у их основания. Круглая башня, самая высокая из трёх и самое высокое здание в Тель-Авиве, насчитывает 49 этажей и имеет высоту 187 м. Наверху находятся закрытая смотровая площадка и ресторан. Погода была отличная, и со смотровой площадки видна была вся круговая панорама Тель-Авива, и его окрестности, а также морское побережье, панорама хорошо просматривалось. Оля познакомила гостей с районами города.
Спустившись на скоростном лифте, отправились в центр города. Центр города старая его часть застроена небольшими 3-х и 4-х этажными домами застраивался в 30-е годы, когда в Палестину эмигрировали евреи из нацистской Германии. Немецкие архитекторы строили по европейскому типу и отличались от традиционного арабского стиля, что и сделало его таким популярным. В условия израильского климата эта архитектура не ужилась. И теперь практически невозможно встретить не перестроенные дома того времени. Деловая
Гостиница Шератон и Алмазная биржа. часть города, застроена многоэтажными
офисами и шикарными магазинами ведущих фирм мира. Особенно выделяется комплекс высотных зданий "Алмазной биржи".
Приехав на биржу, сходили в музей, нам рассказали про то, как делают из алмазов бриллианты. Израильские фабрики по обработке алмазов, расположенные в зданиях бриллиантовой биржи, считаются лучшими в мире, снабжены суперсовременной техникой, используют передовые технологии, большинство которых разработаны в самом Израиле. Около половины бриллиантов ювелирного высочайшего качества в мире, поступают из фабрик бриллиантовой биржи Израиля. После чего пошли в магазин, где можно было купить украшения из бриллиантов, но цены такие, что даже со скидкой, ограничились только разглядыванием витрин.
Одна из центральных улиц Алленби. Куда приехали наши туристы, эта уютная и в то же время оживленная улица легендарного британского генерала Эдмунда Алленби. Алленби — улица простого люда и торговцев. По обеим ее сторонам расположены десятки дешевых общедоступных ресторанчиков, кафе и закусочных. В ювелирных магазинах можно купить не только уникальные украшения из золота, серебра и других благородных металлов ручной работы, но и дешевенькие подделки, не уступающие оригиналу. Пешеходную зону можно назвать тель-авивским Арбатом. Это своеобразный музей под открытым небом, выставка изысканных работ. По пятницам на этой улице играют музыканты, в репертуаре которых наряду с классикой мексиканская, негритянская, джазовая музыка. С начала 90-х улица Алленби превратилась в одно из самых «обрусевших» мест в Израиле: почти во всех магазинах ценники дублируются по-русски, официанты, продавцы, экскурсоводы изъясняются на русском языке.
Побывали на рынке Кармель в Йеменском квартале Тель-Авива — это один из самых больших базаров под открытым небом на Ближнем Востоке. Купить здесь можно не только овощи и фрукты, мясо и рыбу, но и обувь, одежду, одеяла, скатерти, косметику, книги, электротовары. Обилие овощей и фруктов поражает воображение, огромное количество экзотических фруктов и овощей. Сюда привозят продукты фермеры, владельцы небольших птицефабрик, рыбаки и т.п. Цены на рынке существенно ниже, чем в магазинах (притом же качестве). Крики продавцов, на иврите призывающие покупать их продукцию. К концу дня цены падают. В это время на рынок приходят малообеспеченные пожилые люди, много репатриантов из России. Катя и Гриша впервые были на восточном базаре, где можно самому копаться и выбирать из наложенных в большие лотки овощей и фруктов, выбирая себе всё то, что тебе нравится.
Оля предложила съездить в район Яффо, откуда начинался строиться Тель-Авив. Яффо в переводе из иврита – «красивая». Один из главных портов древнего Израиля и один из древнейших городов мира. Именно сюда приходили корабли с паломниками, которые направлялись в Иерусалим. Именно отсюда началось и возвращение евреев в Израиль. Вся группа бродила по-старому Яффо, который полон очарования старины и средневековой архитектуры, восточного колорита.
Порт Яффо сейчас не имеет ни делового, ни коммерческого значения. Но в порту царит своя деятельная жизнь: снуют лодки, пассажирские катера, приветливо распахнуты двери кафе и рыбных ресторанов. Вдоль центральной улицы города — Яффо, тянется целая череда достопримечательностей — площадь Давидки (Кикар а-Херут) главный рынок города — "Махане Иегуда", крупнейший концертный зал — Биньяней а'Ума (Дворец Нации), мемориал Алленби, синагога "Часовой башни" (1906 г.) и живописный квартал ортодоксальных иудеев Меа Шеарим ("сто ворот"). Старая Яффа давно слилась с Тель-Авивом в один мегаполис и сейчас превращена в большой туристический и художественный центр с многочисленными ресторанами, галереями, мастерскими, блошиными рынками, салонами, музеями. Основное население здесь тоже своеобразно — художники, музыканты, скульпторы и другие люди "творческих специальностей". По старым улочкам Яффы можно бродить бесконечно, на каждом повороте и у каждого дома открывая для себя что-то новое. Интересны яффский театр "Ха-Симта" (Переулок), Музей древностей Тель-Авива-Яффы и Музей истории Тель-Авива-Яффы, театр "Гешер". В зале "Нога" (здесь играют на русском языке), салон скульптур Франка Мейслера, подземный археологический музей на площади Кдумим или русскоязычная дискотека "Мегаполис". В старом Яффо много художественных галерей и магазинчиков, чем-то похожа на Арбат, только с южным колоритом.
Оля оказалась эрудированным гидом, рассказывала про достопримечательности. Отец, который здесь уже побывал, дополнял экскурсию историческими и библейскими историями. По-видимому, отец не терял зря время в Израиле, а серьёзно занимался языком, интересовался еврейкой историей и библией, свободно говорил и читал на иврите. Катя приглядывалась к отцу: внимательный, услужливый, он на плече носил борсетку, из которой иногда вытаскивал блокнот в твёрдом переплёте и что-то записывал. Катя видела, что все особенно заботливо относятся к ней, ей стало неудобно, что её девчонку усадили на переднее сидение, а её отец, пожилой человек ютится на заднем сидении. В очередной раз, усаживаясь в машину, Катя, обращаясь к отцу, сказала:
- Садитесь впереди, мне неудобно, когда вы сидите сзади.
- Ты, что дочка, такой гость у нас, да ведь всю эту экскурсию затеяли для вас гостей, но, Ты, как женщина тебе предпочтение. Надо себя любить, стараться пользоваться своим предпочтением, иначе наглецы затолкают. Я уже тебя предупреждал не Вы, а Ты, я твой отец. Даже не вздумай усаживать, мня впереди, ведь я имею возможность любоваться тобой. Скажи лучше, Ты, уже наверно устала от экскурсии?
- Нисколечко, я ведь молодая.
Проходя мимо кладбища, где был идеальный порядок, Катя, глубоко вздохнув, подумала:
- А место захоронение моей мамы неизвестно, там наверно всё запущено, надо обязательно найти, и поставить памятник, кроме меня она никому не нужна.
Затем зашли в небольшое приморское кафе, где заказали по бутерброду и чашечке кофе. Перед поездкой домой, так как все уже немного устали, Оля предложила побывать на Тель-Авивском пляже.
Набережная Тель-Авива, это улица Герберт Самуэль –которая тянется по всей длине прибрежной полосы и граничит с одной стороны с пляжами, а с другой с вереницей отелей. Улица Герберт Самуэль, на которой расположились все крупные отели города, застроена дорогими гостиницами, часто именно она считается лицом города. Рестораны, кафе, бары, пабы, а так же ночные клубы на любой вкус, на набережной, открыты в любое время суток, даже в традиционные выходные дни. Великолепные пляжи Тель-Авива тянутся вдоль морской границы города с севера на юг около тринадцати километров, и их насчитывается их более десяти. На каждом из многочисленных пляжей города можно увидеть различный контингент посетителей. Фришман – пляж любимый, как Израильтянами, так и туристами. Попасть на этот пляж очень легко, так как он находится напротив гостиницы "Дан", и многие автобусы останавливаются здесь. Этот пляж открыт в течении всего года и служба спасения работает летом и зимой. В зимнее время на пляже можно увидеть купающимися в основном репатриантов из России. Израильтяне в холодное время года не купаются. Вход бесплатный.
- Я думаю, что не против было бы искупаться в такую жару, - предложил отец.
- Конечно, нужно освежиться, - поддержал его Гриша.
Купание в тёплых водах средиземноморья было настоящим блаженством, дневную усталость, как рукой сняло. После купания прокатившись по приморскому шоссе, разглядывая великолепные отели и гостиницы, отправились домой. По дороге Гриша рассказал про бандитов, которые похитили Катю. Как она мужественно себя вела, и благодаря ей была раскрыта группа преступников занимавшихся торговлей людьми.
- Катенька, расскажи нам подробно про это происшествие, - попросила Оля.
- Я, не хочу вспоминать, это кошмар, я только помню, что страшно боялась, от страха меня всю колотило, мне было страшно и больно, - сказала Катя, - какое там мужество?
- Не хочется рассказывать, не надо, - вмешался отец.
- Не знаю, Рома догадается приготовить обед? – задала себе вопрос Оля, - на всякий случай заскочим в супермаркет, овощи и фрукты прихватили на рынке Тель-Авива, а сейчас прихватим ещё, что ни будь.
- Оля, давай заедем в какой ни, будь приличный супермаркет, хочется посмотреть,
как, здесь у вас в Израиле,- попросил Гриша.
Оля подъехала к супермаркету «Тиф-там», сказав, что это русский магазин, где обслуживают покупателей в основном русскоговорящие продавцы, и работают в субботу – выходные дни. Выходя из магазина, Гриша заметил:
- Нас теперь уже нас не удивишь такими магазинами, у нас тоже есть такие супермаркеты, а в Москве есть и получше, и сортимент и товаров побольше. Правда, Катя?
- Правда, правда, только мне здесь больше нравится,- сказала Катя. Чтобы не обидеть отца, и сестру, видя, как они стараются, угодить гостям.
Дома Рома в переднике, вертелся на кухне, заявил ввалившимся экскурсантам в квартиру, чтобы мыли руки, обед уже готов.
- Рома, какой же, Ты, молодец, - похвалила его Оля, и, обращаясь, к Грише и Кате сказала, - Рома у нас замечательный кулинар, а какие он печёт пироги.
- Пирог с яблоками уже готов, стоит в духовке, - ответил Рома.
В салоне, раздвинули стол, накрыли белой скатертью. Кате нравилась такая семейная, дружелюбная атмосфера. За столом велись непринуждённые разговоры. Отец большей частью молчал, но внимательно следил за разговором, и хотя он был самым старшим по возрасту, он не навязывал своего мнения. Включался в разговор только после того, когда к нему обращались, чтобы он высказал, что он думает по данному вопросу. Катя заметила, что мнение отца, отличалось оригинальностью, и к нему прислушивались, и часто было решающим.
Когда собрали всю грязную посуду в раковину, отец надел фартук, и заявил, что теперь начинается его работа, а все, чтобы шли отдыхать. Кате как-то было неудобно, когда её отец, пожилой человек должен мыть посуду, когда в доме много людей есть моложе. Катя подошла к отцу и сказала:
- Дайте мне, я моложе, я помою посуду.
- Не дам, я от этого занятия имею огромное удовлетворение, - ответил отец, - я решаю государственную задачу.
- Интересно, каким же это образом?
- Вот смотри дочка, если бы посуду мыла Оля, оно бы её загрузила в посудомоечную машину. Машина моет одну тарелку, или полностью загруженную, берет два ведра воды, я же использую воды в два раза меньше, притом же качестве. Я посчитал, что если экономно расходовать воду, во всех точках её потребления, а вода у нас дорогая, то ежедневно наша семья может экономить до ста литров воды. В месяц получается до трех кубометров воды. В Израиле проживает около двух миллионов семей, если каждая семья будет так же экономить, то экономия составит в месяц, около шести миллионов кубометров.
В Израиле есть жизнь там, где есть вода, вода составляет государственный дефицит. Единственное озеро Кенерет с пресной водой, уже не может обеспечить потребность страну водой. А альтернативных решений пока нет. Вот я моя посуду решаю две задачи; финансовую семьи, и государственную по экономии воды.
- В чём же удовлетворение, в экономии, или в решении государственной задачи?
- И в том и в другом. Кроме того моё сознание налагает на меня ответственность, Оля и Рома Тяжело работают, а я здоровый мужик, кроме каких-то пару часов в день - бездельничаю. Чувствуя, что я им помогаю, и имею удовлетворение.
- Как бездельничаете? Вы много читаете, пишите книгу, изучаете тору (библию)?
- Это совсем другое, это моё духовное развлечение. Сколько раз я предупреждал тебя дочка, чтобы называла меня на ТЫ. Я вижу в этом сближение в наших отношениях. Смотри все называют меня на ТЫ, даже малыши внуки.
Катя задумалась. Интересный человек мой отец, ответственный, любознательный, доброжелательный и много других положительных качеств. Становится ясно, почему мама его полюбила. И мне приятно, что его гены имеются во мне. Но, как мне быть, кого мне больше любить отца Виталика, который меня воспитал, или этого отца. Что мне делать? Не с кем поговорить, не нужно было мне ехать сюда, только одно расстройство. Катя вспомнила, что нужно позвонить Ави, вот с ним, то можно будет поговорить по душам, у него трезвый ум.
Катя сидела, смотрела телевизор, когда в квартиру вошёл Гера с букетом цветов, и обращаясь к отцу, спросил:
- Дядя Володя, мне мама рассказала, что к вам приехала дочка необыкновенной красоты, можно мне с ней познакомиться. Все не обижайтесь, цветя для гостьи.
- Проходи, Гера, - сказал отец.
Катя обернулась, на пороге с цветами стоял молодой человек, худощавый, выше среднего роста в спортивных брюках и яркой оранжевой майке. Эта одежда, как нельзя лучше шла, к его загорелому телу черным волосам и чёрным усикам. Передвигался он легко и мягко, своим натренированным телом, по всем параметрам был видно, что это красавец мужчина.
- Поздравляю вас Катя с приездом в нашу страну, - подходя к Кате, сказал Гера.
- А, Вы Гера – десантник,- сказала Катя.
- Так точно, я вижу, что здесь уже побывала моя мамочка. Катя, не удивляйтесь моей такой фамильярности, мы соседи наши квартиры напротив друг друга. Мы дружно живем и можно к нам заходить в любое время. Правда, дядя Володя.
- Правда, правда, - подтвердил отец.
Гера стал рассказывать про службу в армии, как бывают молодые солдаты, которые боятся прыгать с парашютом, особенно первый раз:
- Сидит в вертолете, перед самым прыжком, белый, весь дрожит, а молчит, я ему отменяю прыжок, а он нет, хочет прыгать, стыдно перед товарищами. Зато потом счастливый, что живой, рассказывает, считает себя героем.
- А я трусиха, никогда бы в жизни не пригнула, - сказала Катя.
- А вот я хотел бы попробовать пригнуть, не хватает мне адреналина, бросить вызов стихии, собственным страхам и сомнениям, почувствовать свободу полета. Как там у вас пригнуть можно? – спросил Гриша.
- Конечно, нет, никто тебя на базу не пустит, это у нас строго. Я сегодня пригнал новую машину, которую купил, хотите посмотреть?
- Конечно, хотим. Какую модель? – спросил Гриша.
- Toyotu 1.6, мне нравятся японские машины – надёжные. Вон стоит на стоянке под окном, - сказал Гера.
Все пошли к окну смотреть новую машину.
- Пойдемте, спустимся к машине, дядя Володя идёмте с нами.
Машина поблескивала своей новизной, все сидения были затянуты нейлоном. Гриша поглаживал серебристый металлик, и желая иметь такую же спросил:
- Сколько же такая стоит?
- 120 тысяч шекелей, или 30 тысяч долларов.
- Дороговато, у нас в России наверно не больше 20.
-У нас очень большой мехес (таможни сбор) 100 процентов. Но ничего, с моей зарплатой за год можно легко собрать эту сумму. Давайте садитесь, прокатимся. Дядя Володя, вы не обидитесь, если мы единственную девушку посадим впереди?
Машина легко тронулась и пошла, выезжать на трассу. Ощущения всех сидящих в новой машине было отличным, от запахов, кожи, от амортизации, от быстрой езды.
- Когда у известного автомобильного гиганта Генри Форда, - стал говорить Гриша,
- спросили, какая модель автомобиля самая Лучшая? Он ответил – самая лучшая модель машины, когда она новая, теперь я в этом убеждаюсь.
- Только не Российского производства, - добавил отец.
Машина выскочила на недавно построенную скоростную трассу, и сразу знак ограничения скорости 100 км.
- Сейчас посмотрим, на, что эта машина способна, - заявил Гера.
Стрелка спидометра поползла вверх, когда стрелка перевалила за 160, отец сказал:
- Гера, нарушаешь, можно превысить скорость на 10%, не более, 110 км. Нужно быть человеком законопослушным. Я могу привести много примеров, когда люди нарушают, безответственные бросают слова, делают гадости другим людям, в конечном итоге, это оборачивается против их самих. Я даже верю в приметы.
- Дед, откуда, Ты, это знаешь? У тебя не было машины? - спросил Гриша.
- Я много чего знаю, потому что любопытный и интересуюсь, - ответил отец.
Гера стал сбрасывать скорость, и когда стрелка остановилась на 110, сказал:
- Я думаю, что никто так не верит в приметы, как десантники – парашютисты. Вот у меня больше 500 прыжков, и оборудование гарантирует безопасность 200%, и всякий раз перед прыжком на душе тревога. Если по моим личным приметам я ощущаю что что-то не складывается, а деваться некуда, нужно выполнять задание я начинаю молиться и просить у Всевышнего удачу.
- Гера, зачем пошёл в десантники, если бывает, что боишься? - спросила Катя.
- Разыгрываешь меня, Катя? – спросил Гера, - я ничего не боюсь, а служить я просился в боевые части, потому что с детства старался быть сильным и смелым, и воспитывал в себе эти качества, да и страну кому-то защищать нужно. Солдат, однажды спросим у моего командира, у которого более тысяч прыжков:
- Тебе не страшно должно быть прыгать с парашютом имея такое огромное количество прыжков? Для тебя прыжок, просто развлечение.
- Конечно, не страшно, - ответил командир, – только пускай китайцы прыгают, их полтора миллиарда.
Возвращаясь, домой Гера предложил заехать в друзскую деревню, где есть небольшой ресторанчик. Он достал из бардачка 200 граммовую фляжку французского коньяка Remy Martin, и сказал:
- Сейчас замочим покупку по капельке. Попробуете настоящую арабскую пищу. Здесь все приправы, салаты, хомус, готовят на настоящем оливковом масле первого отжима, и подаётся дополнительно и бесплатно.
Ресторанчик оказался не большим, чистеньким помещением, посетителей было совсем мало. Гера на иврите, поговорил с хозяином, довольный подошёл и сказал, что нам здорово повезло, что нам сейчас приготовят блюдо из свежей баранины. Подъезжая к дому, Гера предложил на завтрашний день этой же компанией поехать в Хамат-Гадер – горячие минеральные источники, и познакомиться с уникальным озером Кинерет. Уже на лестничной площадке, около дверей в квартиры, Гера еще раз предупредил:
- Завтра утром в семь часов встречаемся около машины, едим на весь день, подготовиться, чтобы были купальники, едем в Хамат-Гадер.
20 продолжение http://www.proza.ru/2009/12/31/848