О Ерёме и Роме
В стольном граде N, где наркоманов тьма, жили брата два, не зная о печали. И плохими братьев не назовешь, и работали они. И деньги даже домой приносили.
Но слава плохая про город пошла – злых наркоманов развелось слишком много.
Были братья добрыми наркоманами, лишь травкой порой баловАлись, значит и слава плохая, им до фени была.
А в городе злые наркоманы доминируют, их слово убедительно – можно предложить разок уколоться и Роме.
Он не ломался как девица, и, не подумав, согласился.
Согласился, и за шприц надолго ухватился,
В результате злые наркоши возрадовались.
Зажил Рома в радости, припеваючи.
На работу ходить перестал, больше пребывать в полетах он стал.
Но у руководства свои законы, им почему-то не нравились веселые молодцы, даже с лётными способностями. За что руководство, и уволило его.
Пригорюнился Рома. Радость слегка угасла в глазах, прежний задор, и вовсе погас.
- Как жить? – подумал тут Рома – воздухом шприц не хотелось наполнять. Пришлось заниматься ремеслом опасным, но прибыльным. Ничего не сказав Ереме, он стал с прохожих цепочки снимать. А вот цепи были не простые – точно, они были все златые.
Вот и деньги зазвенели, зашумело и веселье.
Да и злые наркоманы ликовали, как хотели -
Собирались дома все у Ромы, улетали и балдели.
…опять же спустя только месяц, вновь пригорюнился Рома.
Глаза потускнели, шприц опустел.
Идти на опасное дело? Нет, он никак не хотел.
Тогда он решил обсудить то дело на крыльце с добрым наркоманом.
Пока обсуждали, шла мимо них барыня, да в шелках, да в цепях.
Искушение? – нет – подумал Рома – но быстро передумав, прервав беседу, и вороном бросился к ней. Сорвав украшенья дорогущие, гиеной он смылся в кусты.
Не в силах что-либо понять, добрый наркоман, так и остался с разинутым ртом.
Хотел, было, рот он закрыть, да не успел – барыня сообщила властям, которые лихо забрали его. Про "подельника" все же, властям он сказал, и неведомым образом, от властей убежал.
Власти, не бившись в раздумьях, сразу поймали злополучного Рому.
Быстро решили, и в темницу ссадили.
Ерема же, к Роме в темницу ни разу не приходит, бранными словами, он брата осуждал – не хочу – говорит – его даже видеть.
Отсидел Рома в темнице полный свой срок.
Вновь увидел он белый свет, и за старое взялся, как только смог.
Но для него и для Еремы, уже свет-то поник –
умирает их мама, не вынеся испытаний таких.
Ещё пуще рассвирепел Ерема – не брат ты мне боле
Опять загрустил Рома. Нет, не маму оплакивал, а шприц вновь пустой.
Ремеслом может заняться опасным? Нет, это позже, есть способ более простой.
Стащил он все деньги, что на похороны собрали -
Стащил без раздумий – ведь он-то на грани.
Немного прошло времени – не выдерживает сердце отца.
Вновь загрустил Рома? Нет, слезами горю не поможешь – о другом думать нужно – ведь практически сами, деньги в руки идут.
И Ерема не злится на брата – к чему все обиды, одни ведь остались.
Да и ему нелегко – наливать просто так, почему-то все отказались.
И коль само всё идет в руки – грех не воспользоваться.
- Проживем как-нибудь – пришли к согласию братья.
Квартира вмиг продалася. И решили они, по машине заморской купить.
Вот и наладилась жизнь-то у братьев. Опять деньжата зазвенели у них. А жить-то, возможно где угодно – важно, машина под боком, да деньги в карманах звенят.
А в думе беспорядок. Не знают, что делать с наркоманами злыми. Появилось мнение отправить всех на каторгу, да тут же удалили это мнение, да вместе с мнительным сим.
Жалко стало власти наркоманов злых – не верила власть – то, что злые они. И решила шприцами бесплатными всех их снабжать, иначе заразиться могут они, и зачахнут.
Да не только снабжать, но и салфетки стерильные, вату к нему.
И кормили бесплатно - им голодать ни к чему.
Но шприц лишь пустой выдавали они - Пустой-то, он, почему?
Но в этом власть упряма была, даже в аптеках, табу наложили. Не купить стало простым горожанам лекарства в аптеке. Нужно для этого было разрешение специальное, от соответствующих докторов.
Возмущаться тут граждане стали, но ничего не попишешь – Закон!
Да и злые наркоманы, в восторге не были.
Теперь нужно извиваться, изловчиться – исхитриться, дабы наполнять чем-то шприц-то.
И ловчились они, извивались они - и, ухитрившись, намаявшись – научились они.
И шприцы вновь полны, и власть помогает – только радости этой Рома, не разделяет.
Приказал вдруг долго жить Ерема, где-то подхватив Цирроз.
В безнадежное положение попадает Рома –
Он так не согласен, да на улице уже мороз.
- Так не хочу я – обиделся рома - Опасным ремеслом не буду заниматься. Брошу я это дело, и проблемам конец. Машина есть у меня, жену лишь найти – и вот заживем, наконец.
Жила в этом граде девица. И у последней было чуть округлым лицо.
Когда-то и оно было обычным, но время идет, и припухло оно.
Не ведомо как – но нашли друг друга сердца.
Стали жить они вместе, да деньжат наживать, не пряча при этом лица.
Долго ли – коротко, но устал без веселья Роман. Предложив новоиспЕченной даме, завести вдруг веселье вдвоем.
Был он счастлив, бесспорно, что услышал в ответ, лишь приём.
И вновь веселье засияло, и вновь друзей полон дом.
Наркоши-то злые любовью прониклись –
ну как же, вернулся их прежний кормилец.
Да нового члена привел он притом.
Зажили все вместе, помогали друг другу – и счастье сверкало, и фортуна помогала – да денег-то хватало, на всех хватало…
Но к несчастью, откуда ни возьмись, пробралась в тот град эпидемия.
Сильно косила старуха злодеев. Много слегло в год тот, злых наркоманов.
Хватала старуха - передозировка всех, и с концом.
И друзья все ушли, не миновала она, и девицу – ту, что с округлым лицом.
Который уж раз горевать стал Рома – ни осталось теперь никого, ничего. И помощи нету, и не будет ни чьей
Выбора нет - продать, лишь машину – последнюю каплю надежды своей.
И новые друзья завелись у него. И почитали его, и хвалили, да любили его как родного его. Часть денег – решил он - на похороны друга воздам.
Но старуха бесилась – всё косила, косила.
Подумал тут Рома – нет, некрасиво - всё, ни копейки я больше, ни дам.
А друзья на него обозлились, на совещание вдаль удалились – копошились, умы всё вертелись, крутились… и наконец, они вот решились – всё, нет, ни друг он нам.
Но и Рома не больно сердился – нет друзей – да не будет проблем.
А обиду друзья затаили – но ему, ни сказав, ни о чем. И его на пирушке вечерней, подкосили острым ножом.
Все же выжил чудом наш Рома. Откачали его, и в себя привели.
Отпустили его, куда хочет.
Но эпидемия та, что всех забрала – на крючок его давно уж взяла –
и следила за ним днем и ночью.
И в один из тех дней, в один пасмурный день подкралась к нему незаметно.
Налетела она, подмяла под себя, яд испустила, и улетела бесследно.
Эпилог
В стольном граде N, где наркоманов тьма, отжили брата два, жизнь несладкую.
И в стольном граде N, где наркоманов тьма, минует эпидемия.
Она миновала, но вернуться обещала.
Многим долго жить приказала она, кому-то, лишь просто, намёки дала, но визит её не был последним.
Она знает здесь всё, она знает здесь всех. Так же знает Она, так же верит Она, что уже её ждёт на пороге. -
Поколение новое злых, да, вновь будущих злых – скоро встретит она на дороге.
И несчастье, да, будет всем тем, иным, кто на пути её встанет.
Да смеётся она, да хохочет она - и не будет довольствоваться малым.
Ей нужно все сразу – ненасытна она – лишь единицы сбегут от её жала.
Но тот, кто сбежал, но не так далеко – поймает – на слово поверьте.
И страшными муками пытает она – ни за что она уже не в ответе.
Ты будешь задыхаться, пощады просить – но это она не заметит.
Будет вновь она ждать, жертв новых своих – и огромным приветом всех встретит!