Розовый снег, фиолетовый дождь. 6. мать

Лариса Ритта
На лестнице я составила план. В принципе, вычислить машину элементарно. Рая сказала - марка редкая, значит, автомобиль должны заметить. И времени прошло чуть больше часа.
Итак, я приезжаю и начинаю опрашивать всех подряд - лотошников, гаишников, бабушек и дядюшек с собачками. А что дальше – будет видно. Если честно - не знала я, что дальше. В том-то и дело. И гулять по Риткиному совету не могла. Господи, ну вразуми, ну, помоги, или пошли кого-нибудь, кто бы мог помочь…
 Я вылетела из подъезда, завернула за угол, и через несколько секунд встала, как вкопанная. Я увидела помощь, посланную небом. Прямo мне навстречу двигалась и явно уже чуяла неладное, уже шила глазами  вправо-влево и голову втягивала в шарф, намереваясь дать дёру, боевая подруга Машка Захарова, собственной персоной, во всей красе.
 Машка сразу все прочитала по моему лицу, и прочитала правильно: она остановилась и съежилась. Я коршуном кинулась на нее и крепко взяла за шкирку. Со стороны всё выглядело очень непедагогично: взрослая тетенька намотала на руку пацанку, но мне было наплевать. Я приблизила к Машке свое лицо, и, глядя прямо в шоколадные, размалеванные зеленым и розовым, бесстыжие глаза, высказала короткий ультиматум: или через пять минут я знаю все, или мы с ней окажемся в милиции.
  - Ой-ой, что вы, тетечка Анечка, ой, что вы! - запричитала было Машка, елозя шоколадными глазищами из-под гладкой японской челки, но я крепко встряхнула ее кожаную шкирку и неумолимо повторила:
  - Или – или!               
  Через пять минут я знала всё.
  И в то же время ничего. То есть, ничего вразумительного. Какой-то клуб "Богема", какой-то Синг...
- Стинг! –  громко ужаснулась Машка. - Стинг, а не Синг! Вы что, тетя Аня, Стинга не знаете? Да вы что-о? Позop!
Стинга я знала: нечто английское, стильное и вдохновенное. Что-то безумно, на взгляд поклонников талантливое. Но Юлька, Юлька-то моя тут при чем?
- Пойдешь со мной, - распорядилась я.
  Мы тронулись. Я шла за Машкой истово, как в бой. Правда была моя: я cnacaлa дочь. Вырывала ее из лап соблазна, из трясины порока. Машка, наоборот, шла, как после боя: еле тащилась, растрепанная, деморализованная, демонстративно вздыхая, шмыгая носом, чуть ли не икая, чуть ли не стуча зубами. Я на эти её приёмчики не реагировала: надо было знать Машку, приму школьного драмкружка. И я её знала. С детства. 
               
http://www.proza.ru/2009/11/28/1249