Дальше все для меня было, как в замедленной киносъемке: боясь, что хозяин передумает, я выплыла из дома во двор. Мне казалось, что ноги не касались земли. Единственное, чего я опасалась – зрелища: серое, замершее, бездыханное тельце Маши в углу…
Собак во дворе не было.
Не было никого.
Стояла такая тишина, что я слышала звук тока крови по моим сосудам. Потом я поняла, что у меня просто заложило уши от нервного напряжения.
На самом деле все шло своим чередом: открывался гараж, и оттуда выезжала машина, которая, как всегда, если я приезжала сюда в гости, собиралась везти меня домой, местные птицы обсуждали свои, птичьи, насущные проблемы, захлебывались истеричным лаем, закрытые в своих вольерах, временно лишенные свободы, собаки…
Не чувствуя под собой ног, я подплыла к дверям сарая, где находилась Маша, и открыла их…
Наверно, сегодня был день удивлений: Маша стояла посередине сарая и помахивала хвостом.
Удивления продолжали сыпаться на меня…
Откуда-то издалека, как потом оказалось – от машины, раздался голос Хозяина:
- Маша, ко мне!
Собака опрометью бросилась на зов. И откуда только сила взялась?!..
Потом, вспоминая этот день, я догадаюсь, откуда – такая порода: искусанные, окровавленные, еле живые они продолжают битву на ринге до последнего вздоха.
Для Маши этим рингом была сама жизнь. За ней сейчас стояли все поколения шарпеев!
Помнится, я подумала:
- Дождалась…Дожила…Умница ты моя!
Хозяин открыл дверь машины:
- Маша, вперед!
Собака с легкостью запрыгнула на заднее сиденье.
- Дам тебе несколько советов, –
Напутствовал меня хозяин.
- У тебя есть кошка?
Перед моим взором услужливо появилась моя красавица – сибирка…
- Есть кошка.
Хозяин усмехнулся:
- Маша ее слопает. Рано или поздно…
Я тут же вспомнила останки бедной неосторожной кошки на полу в сарае…
Не доверять Хозяину в данном вопросе причин не было.
Он между тем продолжал напутствие:
- Нет кошки, с которой бы Маша по доброй воле разделила жизненное пространство! Не забудь! И еще: не корми обильно и много – эта порода часто дохнет от заворота кишок.
- Ну, трогай! – это он уже сказал, обращаясь к шоферу.
Машина медленно выехала со двора.
Я сидела рядом с Машей и обнимала это грязное, иссохшее, ставшее мне таким родным, существо.
Маша вытянулась и напряженно, не моргая, смотрела в сторону уплывающего дома, где она прожила столько лет.
Я обернулась и посмотрела в сторону замершего вдали Хозяина.
Маша тихо заскулила: она любила этого человека.
Возможно, и он был к ней привязан, если прощал нерентабельность ее содержания столько лет.
На этом мое удивление закончилось, и начались первые проблемы: Маша начала «газовать». Да так, что, несмотря на полностью открытые в машине окна, было тяжко…
Я придвинулась к открытому окну, расслабилась и задремала. Маша, полусидя-полулежа, прижавшись ко мне задом, тоже дремала, покачивая головой в такт движению машины.
Вдруг что-то теплое и влажное я почувствовала у себя на боку.
Открыв глаза, я увидела, что Маша так же дремлет, а из-под хвоста у нее непроизвольно вытекало то, что до сих пор скрывал ее слабый и больной кишечник.
За дорогу так повторилось несколько раз – возмущению шофера не было предела!
Мы останавливались, шофер с каждым разом ворчал все громче, с остервенением вытирая сиденье машины, я выгуливала Машу, но затем упрямый кишечник, ведущий какую-то свою, только одному ему известную и подвластную жизнь, освобождался от содержимого самым непристойным образом.
Вот, во всем этом я и выгрузилась с Машей из машины около моего подъезда.