И вот моё первое свидание с Лёней. Тёплый день. Я в летнем платье выхожу из своей подворотни и иду по Усачёву переулку в сторону Садовой улицы, а навстречу мне идёт высокий, сияющий, белокурый, чисто выбритый, чернобровый с большими голубыми глазами в мохнатых чёрных ресницах красавец Леонид. Он был одет в голубую шёлковую "бобочку"(трикотажная рубашка с короткими рукавами), чёрные брюки и босоножки. Он приглашает ехать за город. Отдаёт мне мою фотографию с рассказом о том, что они с братом подрались из-за неё и просит в таком случае подарить это фото ему, что я и сделала с удовольствием. Так потом он с этой фотографией не расставался: носил в паспорте, а потом брал с собой в армию.
Мы поехали с ним в Пушкин, катались на лодке и купались в озере, посреди которого стояла колонна со скульптурой орла.
Леонид уже закончил радиополитехникум, работал и учился на первом курсе СЗПИ (Северо-западный политехнический институт). По своему развитию, уму и знаниям он был раз в 10 выше меня. Для меня девушки со средним образованием, ничем кроме танцев особенно не интересующейся, Лёня был очень интересным и притягательным человеком. Он стал для меня учителем по многим областям науки, в которых я не разбиралась. Меня всю жизнь привлекали умные и содержательные, разносторонне развитые мужчины, знающие больше меня, от которых мне всегда хотелось черпать новые идеи, суждения, фантазии. Серые, ограниченные, но с апломбом парни меня раздражали, как бы внешне хорошо они не выглядели. А у Лёни всё мне нравилось, всё у него сочеталось именно так, как мне было нужно: ум, красота, серьёзность, откровенность и преданность мне. Во мне он видимо разглядел надёжного , чистого, прямолинейного, не лживого, целеустремлённого человека. Немудрено, что мы оба влюбились друг в друга. От него я впервые услышала древнюю историю о двух половинках яблока, которые нашли друг друга и соединившись стали целым. Он откровенно рассказал о своей семье: отце, матери, о том как появился в их семье Володя. Так вот, мать его Татьяна Антоновна Знаменок родилась в 1912 году в Парголове(железнодорожная станция под Петербургом), семье кондуктора железной дороги. Отец - Кобылянцев Василий Степанович(правильная белорусская фамилия - Кобылянец)родился в семье лесосплавщика, которого убили в гражданскую войну, мать - умерла от тифа. Были ещё брат и сестра, но тоже умерли.
Василий приехал в Питер искать своего дядю. Город большой, адреса не знал, стал бродяжничать. Как беспризорника его выловили, отправили в детдом, затем в фзу(фабрично-заводское училище), а потом он поступил в институт связи имени Бонч-Бруевича, после которого он стал инженером-связистом. Поженились они с Татьяной Антоновной в 1937 году(она была старше его на три года). По рассказу самой Татьяны Антоновны Василий был высоким и красивым парнем. Конечно, он о своей привлекательности знал, мог увлечь любую девушку. А Татьяна Антоновна в молодости была худенькой, небольшого росточка девушка с большими голубыми глазами, красивым ртом и симпатичным носиком, а главное, у неё были роскошные, до пят длинные волосы. Училась она в тот период в медицинском институте. Неудивительно, что Василий влюбился в такую русалочку.
Жили они в доме отца Татьяны Антоновны, Антона Знаменка, поляка по национальности и русской его жены. Антон был родом из очень зажиточного купеческого сословия, но после переворота 1917 года пришлось ему служить кондуктором на железной дороге. Любил пить он свою бражку, был драчливым в опьянении. А Василий Степанович про себя говорил, что до 25 лет не пил и не курил.
Но перед войной Василий Степанович изменил Татьяне Антоновне и она, как гордый человек, не простила его и развелась с ним. В эвакуацию уезжала она вместе с сыном Лёней и своей мамой тоже в феврале 1942 года, как и наша семья, по "Дороге жизни". Попали они в Свердловск, очень бедствовали, голодали. Там и умерла мать Татьяны Антоновны. В 1944-1945 году они вернулись в Ленинград. А Василий Степанович был всю блокаду при штабе инженером-связистом, имел чин капитана первого ранга. Я помню его один рассказ о том, как пьянствовала и обжиралась верхушка городской власти и генералитет, как для них всегда были готовы холёные и откормленные женщины. Мне не верилось этому тогда, ведь мы же умирали пред эвакуацией из города, и мне казалось, что так же плохо было всем в осаждённом Ленинграде. Однако, это было не так.