И. Рассказов Если тебя не станет.
«Я любила тебя задолго до своего рождения». Эта строчка резанула по глазам. Было ощущение, что отточенный клинок прошёлся по лучам света и весь мир исказился от боли. Он почувствовал, как из-под ног уходит земля. Сотни, а может быть, тысячи мелких иголочек атаковали сердце. Знать всё и в тоже время не знать о ней вот такой ничего – это было подобно грому среди ясного дня. Она писала ему из города на Неве о своей любви, затерявшись где-то между прошлым и настоящим. Так бывает, когда нет ясности в отношениях между двумя людьми. Вот и сейчас у него всё внутри подёргивалось, будто он был не он, а поезд, пытавшийся нагнать упущенное время по вине пьяного стрелочника, перепутавшего время суток. Успеть бы…
Открыл глаза, привыкая к дневному свету. Мысли на цыпочках проследовали в его прошлое.
У них всё начиналось как у всех и вместе с тем, что-то в их отношениях было такое, о чём в двух словах не опишешь. Да и зачем в двух-то, когда жили друг для друга, находясь в состоянии аквалангистов, у которых один акваланг на двоих? Один на двоих… Так распорядилась жизнь, но им большего и не надо было, а просить что-то для себя у прохожих или у того же самого Господа Бога язык не поворачивался - дышали по очереди.
Он любил её, но она даже в этом, оставалась для него недосягаемой. Что-то такое сидело у неё внутри, отчего он после каждой их встречи возвращался к себе в образе затонувшего корабля. Нет, ничего страшного не происходило, просто она вела в счёте. Не каждый мужчина с этим смирился бы, но он был особенным – другим, совершенно другим. Может быть поэтому, она была с ним и ждала… Чего может ждать женщина, когда она влюблена? Она знала, а он… Это длинная и печальная история.
Когда про что-то подобное берутся снимать кино, всё плохое оставляют на самый конец, чтобы зрители после просмотра уходили домой в слезах. Если бы не она, так оно и получилось бы в их случае, но Создатель, видимо решил дать ему ещё один шанс… последний. Собственно, об этом ничего не было известно никому. Вот только она всегда ему говорила: «Всё будет хорошо!» Он же просто жил и любил одновременно, не отделяя одно о другого. За всем этим и не заметил, как она повзрослела и стала пробовать свои «крылья». Попутный ветер, мчавшийся в сторону западной границы, подхватил её и унёс в «северную столицу». Сначала на месяц, потом ещё и ещё… Время проложило между ними контрольную полосу: август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь… Этот ряд мог стать бесконечным и вдруг он почувствовал, что задыхается. Пробовал дышать реже, но это только ухудшило его состояние: он объявил охоту на самого себя. Что это такое? Лучше вам про это ничего не знать.
Она же отдалялась от него, погружённая в удивительный мир всё больше и больше. Этот мир был не похож на тот, в котором они жили с ней до её отъезда. Он это почувствовал… Как-то само собой захотелось услышать её голос и сказать, что… А что он мог ей сказать? Ну, любит, ну ждёт, а что дальше? В одно мгновение все их мечты превратились в мираж. Это происходит, когда начинаешь плыть в одиночку. Вроде бы и направление тоже, а что-то не так. Оглянешься, а ты один или почти один, что собственно и не так уже важно. Он это осознал, но она ещё была такая маленькая, что… Одним словом, вместо того, чтобы сказать ей: «Люблю», произнёс следующее: «Я тебя отпускаю. Лети девочка… лети». Когда это произошло, понял, что вот только что сжёг все мосты между собой и ею.
Живём, играя или играя, живём, хотя какая в этом разница, когда всё так перепутано в этой жизни, что «вычитание» и «сложение» давно стали близкими родственникам и всё-то у них ладненько: нужен нолик – получите и распишитесь.
После этого телефонного звонка, она взяла небольшой тайм-аут и исчезла из его жизни. Нет, не насовсем: всё та же планета и даже страна одна и та же. Вот только города разные. Это был вызов. Сколько их случается в жизни любящих друг друга людей? Никто не подсчитывал. Одно можно сказать с точностью – не все после них продолжают парить в небе. В их отношениях что-то похожее произошло: она оказалась в небе, а он задрав голову смотрел вверх и не узнавал её. Ему хотелось к ней, но как на зло его крылья давно висели за его спиной безжизненной тенью. Он об этом знал, но не подавал виду, чтобы не отпугнуть её от себя. Наверное, не надо было так делать, но теперь-то что об этом рассуждать, когда завяз по уши в её глазах... Ещё эти ветры, которым нет дела до внутренних переживаний людей. Всего-то и делов: подхватить и бросить, где получится. С ним что-то похожее произошло, но это было задолго до её появления. Вообще, с ветрами лучше не шутить: сделают своё дело и подадутся, куда глаза глядят, а ты выбирайся потом сам на свою дорогу. Если повезёт, будет продолжение, а нет — то не велика потеря. Он об этом знал и сильно переживал, поскольку никому никто ненужен с перебитыми крыльями в этой жизни. Но случилось что-то невероятное — она была как раз тем человеком, кому на всё это было просто наплевать. Даже сейчас, когда между ними простирались десятки тысяч километров, она кричала ему через это расстояние, что любит его без вяких там крыльев. Это стало ясно, как только фраза: «Я любила тебя задолго до своего рождения», резанула по глазам. Его руки непроизвольно поднесли этот листок бумаги к губам и он почувсвоал её запах...
Схватил карандаш и написал ответ: «Я люблю тебя!!!!!! Я продолжаю тебя любить!!!!! Я тот же, только немного раненный, но я поднимусь... Я сильный — я смогу. Ты только не исчезай. Если тебя не станет, зачем мне тогда всё это: рассветы и закаты? Зачем, если рядом не будет моего ангела, моей девочки...? Я не смогу без тебя прожить ни одного дня. Мне просто уже ничего не будет нужно в этой жизни. Ничего... Возвращайся...»
Письмо полетело в город на Неве, а он остался ждать. Ответ последовал незамедлительно. Она обещала вернуться. Он, как ребёнок, радовался этому известию. Лучше бы он этого не делал. Дети — это всегда загадка, но только до тех пор, пока ждут обещанное, а потом... А что потом? Потом накрывает их что-то и слёзы, отчаянье и ещё куча всего начинает путаться под ногами и вот уже весь мир против того, чтобы кому-то в этой жизни повезло.
Она тянула с отъездом, а он не хотел ничего понимать. Ему надо было поскорее её обнять, а там на другом конце этой прямой между ними всё что-то не ладилось. Кто-то пытался навязать свой взгляд на происходящее и моментами это удавалось и снова текло время, но почему-то против движения стрелок по часовой траектории. Она чувсвовала, что ему плохо, а когда плохо, человек может сделать что-то не так. Просила: «Только не торопись рубить.... Твои слова ранят меня. Однажды я просто не смогу подняться». Всё так, всё так: он «стрелял» в неё и убивал себя этими же выстрелами из слов, вырвашихся на свободу из его души. Это были страшны слова-пули. После них уже ничего нельзя было исправить. Всё светлое покрывалось рубцами и исчезало из их жизни навсегда. Она просила подождать, а он уже ничего не мог с собой поделать и гнал хрипящих лошадей в сторону пропасти, где оставался всего один шаткий мосток и то только потому, что этого хотела она. Знал ли он об этом или нет? Трудно гадать, но об одном можнео сказать с уверенностью: он желал к ней прикоснуться, чтобы навсегда унести с собой прощальный поцелуй той, что подарила ему маленькое продолжение после длинной дороги в никуда. Он так и писал ей: «Памятью дотронуться до каждой твоей родинки... Хочу губами осушить твои слёзы». Вот так всегда: сначала стреляем, а потом хотим чтобы все воскресли. Глупо... Как глупо.
В какой-то момент он остановился и перевёл дыхание, огляделся. Светило солнце, зеленела трава, пели птицы, навстречу ему шли люди. Жизнь ничего не предпринимала, чтобы удержать его от опрометчивого шага. Ему стало стыдно и он сам себе сказал: «Я сильный. Я должен всё исправить сам». Говоря это, стал топтать себя, будто речь шла о сорной траве. Собственно, так оно и выглядело: разлука сделала своё дело и теперь надо было всё начинать сначала или хотя бы с середины, чтобы успеть вернуть её. Уже потом, когда обесиленный свалился в объятие собственной тени, подумал, что опоздал. Закрыл глаза и скупая слеза показала свой маленький язычок, лизнув ресницы.
Самолёт пошёл на посадку. Сердце забилось. Сейчас они встретятся: она возвращалась к нему, а он ждал её на земле. Конечно, всё могло быть и не так, но этого не случилось. Они увидели друг друга ещё издали и пошли навстречу ускоряя шаг. В их взглядах был свет, а потом повлажнели глаза. Они плакали от счастья. Он по мужски скупо, а она...
- Какая ты мокренькая, - он собирал губами её слезинки.
- Я.... я люблю тебя... - прерывистое дыхание мешало говорить, но она продолжала шептать, уткнувшись лицом в его губы: - Не отпускай меня больше... любимый.
ноябрь 2009 г.