«…А у меня душа - она почти из воска:
Податлива, тонка, наивна, как берёзка.
Душа моя щедра, но что вам от щедрот?-
Никто ведь не поймёт, никто ведь не поймёт…»
Б.Окуджава. "Романс Книгиной".
«…И я проглотила все свои невысказанные слова, опустив очи долу. И демон начал движение, как бы намереваясь развернуться, чтобы покинуть моё общество.
Но вместо этого у него из груди внезапно вырос кусок железа…
Острый железный треугольник, похожий на серебристый плавник, пророс аккуратно между рёбрами и левым краем грудины.
В первый момент я решила, что это какой-то трюк. Всем известно, что демоны умеют менять внешность – отращивать, например, за единый миг рога, или когти, или устрашающие клыки. А тут – железное острие из грудной клетки. Почему нет?
Но вот сам демон отнёсся к произошедшему с несколько бОльшим удивлением. Он недоумённо уставился на новоприобретённый фрагмент своего организма, потянулся к нему пальцами, а затем, пошатнувшись, резко рухнул ничком. Я успела заметить, как затухает свечение в его глазницах.
Как правило, такие события, как появление железа в груди, не происходят самопроизвольно. За ними всегда что-то стоит. Вот и за рухнувшим мне под ноги телом стояло что-то… точнее, кто-то, больше всего похожий на молодого воина. По крайней мере, одеждой и манерами сей человек походил именно на воина. Хотя лицо казалось чересчур нежным, чтобы не сказать – смазливым. Длинные чёрные волосы, прямые и сальные, падали на плечи, а чёлка укрывала лоб и лезла в глаза: большие блестящие глаза с длинными пушистыми ресницами. Слишком изящная линия губ и слишком острый подбородок. Девчонка?!
Существо неопределённого пола упёрлось ногой в спину поверженного врага и ловко выдернуло меч двумя руками. Отёрло клинок об одежду трупа и закинуло оружие в ножны куда-то за спину.
- Личные счёты, - пояснило оно спокойно, хрипловатым, но не лишённым приятности голосом. Слишком высоким голосом, чтобы принадлежать мужчине. И слишком насыщенным, чтобы счесть его ломающимся фальцетом подростка.
- Он… был твоим любовником? – спросила я.
Женщина перекривилась и смачно сплюнула:
- Пусть бы только попробовал! Нет, хуже.
- Он… предал тебя?
- Ещё хуже. Во мне – его часть.
- Ты… беременна от него? – опешила я.
- Да типун тебе на язык! – искренне возмутилась незнакомка.
- Тогда я не понимаю.
- А всё очень просто. Ты слышала, что он говорил. Эти придурки, сектанты, пытались колдовать. Почему-то все надеялись, что магия сделает их счастливее. В нашем-то бардаке! Ну так вот, один человек, из тех верных псов, что всегда прислуживают властям… какими бы гнилыми ни были эти власти… один человек выследил их сборище. И собирался донести. А заодно заложить меня. Да, я тоже ходила туда, из-за брата, мой брат был в секте, - на мгновение голос девушки пресёкся, но затем она продолжила рассказ столь же твёрдым тоном. – Мне-то самой их идеи были по барабану. Я солдат, и моё дело – война, а не магическое гадство… Так вот. Сектанты убили лазутчика. Но захотели скрыть убийство. Они вызвали демона и вселили в труп, чтобы поддерживать в нём иллюзию жизни. Сектанты думали, что легко смогут им управлять. Просчитались! Он оказался сильнее и умнее, чем им представлялось. Вот с ним ты и болтала только что…
- Но ты-то как с ним связана?
Женщина… да какая женщина – девица, лет двадцати трёх – от силы, двадцати пяти на вид! – шмыгнула носом.
- Во время ритуала вселения я валялась без сознания. Каким-то образом моя нога попала на край пентаграммы, в которую его призвали. В центре пентаграммы лежал труп. А с краю оказалась ещё и моя нога. Так, носок ботинка. Понимаешь?
Я вытаращила глаза.
- Основная часть демона попала, естественно, в труп, - пояснила девушка. – Но вот малая доля его сущности зацепила заодно и меня. И сейчас остаётся во мне. Я как бы… немножко тоже демон.
Она кривовато усмехнулась.
- Но зачем ты его-то убила, раз вы столь тесно связаны? – вопросила я.
- А, самоубийство, - небрежно бросила она. – Задолбало всё. Посиди тут вечность среди дохляков! Думала: может, если он помрёт, то и я тоже откинусь. Ан, нет, не вышло… А теперь ты будешь меня убивать? – закончила она несколько неожиданно.
- Зачем?
- Ну, ты же – Смерть.
- Смерть?... А, да. Смерть…
- Только учти, - посерьёзнела девица. – Я солдат, хоть и баба. Я хочу погибнуть в бою. Ты можешь это для меня сделать? Последнюю битву? Ты же всё равно бессмертна, так что ничем не рискуешь.
Девица как-то очень ловко выхватила меч из-за спины и приняла боевую стойку.
Я слабо вертанула в руке косу. Ну и куда моя сосновая палка с примотанным ржавым осколком? Против боевого меча?
- Рано тебе ещё помирать, - заявила я многозначительно. – Молодая ещё. Тебе ещё замуж идти, детей рожать.
- Чего?! – девица сделала угрожающий выпад.
- Да шучу я, шучу.
- Я воин! – упрямо повторила девица. – Я обучена сражаться и убивать. Это единственное моё призвание.
- А имя-то у тебя есть, воин?
- Имя… - девица впервые показалась растерянной. – Было. Точно было, я помню. Только… почему-то вспомнить не могу… Оно… наверно… очень давно было… Вот чёрт, и впрямь не помню!
- Ладно, ерунда, придумаем что-нибудь.
Я повертела головой, обозревая окрестности. Капюшон съехал с макушки на плечи. Девица-воин разинула рот.
- Эй, - слабо окликнула она. – Они шевелятся.
- Да? – я растерянно глянула по сторонам. Шевелиться там было уже некому.
- Да не… не там… у тебя на голове… там змеи!
- Ах, это… да это так… - я поднесла руку к волосам. И тотчас отдёрнула, ощутив острый укол в палец.
На серой, пергаментно-сухой коже моего указательного пальца чернели две аккуратные дырочки. Крови не было.
- Так, - сказала я. – Здесь зеркало где-нибудь есть?
Брить череп пришлось на ощупь. Странно: хоть змеи вживую произрастали хвостами из моей головы, но боли при их срезании абсолютно не чувствовалось. Дева-воин любезно одолжила мне острейший стилет. Я аккуратно подрезАла пресмыкающихся по одной, не обращая внимания на укусы. Подрезала, как грибы в осеннем лесу, вровень с почвой. Они шлёпались наземь вокруг меня, недовольно извиваясь и шипя, цветом и формой похожие на молодых гадючек. Девица старалась держаться от них подальше. Особо активных особей брезгливо отбрасывала кончиками ботинок.
Закончив процедуру, я вернула стилет владелице и удовлетворённо провела ладонью по гладкой поверхности черепа. Имиджу надо соответствовать. А змеи наросли из другой мифологии, нам категорически чуждой.
Пресмыкающиеся, между тем, не спешили расползаться. Они дёргались, будто в конвульсиях, и содрогания их делались всё интенсивнее.
- Умирают, - прошептала девица.
Но она ошиблась. Ибо вместо умирания гадючки, не переставая биться в судорогах, принялись видоизменяться. В передней части туловища, по бокам, у каждой появились бугорки, из которых стали быстро разворачиваться длинные складчатые ноги. Особенной длиной отличались задние пары ног, обращённые коленками назад, как у кузнечика. Из бугорков на спинах пошли в рост полупрозрачные крылышки, прикрытые сверху жёсткими надкрыльями. Концы брюшек заострились в виде жал и загнулись кверху, наподобие скорпионьих.
Но самое интересное происходило с их мордами. Точнее, теперь уже не мордами… Сплющенные сверху вниз маленькие чёрные змеиные головки начали обретать вертикальное измерение. Глаза смещались, принимая фронтальное расположение, и расширялись, делаясь похожими на глаза млекопитающих. Меж ними холмиком вспучивалось подобие носа. Рот обрамлялся мягкими губами и отграничивался снизу подбородком.
В результате метаморфоз десятка два лиц, карикатурно напоминающих человеческие, но лишённых всякого выражения, кроме пренебрежительного безразличия, взирали на нас снизу вверх со всех сторон, забрав в кольцо. Голова каждой твари посредством гибкой змеиной шейки крепилась к округлой груди, от которой отходили 3 пары зазубренных лапок. Про брюшки и крылья я уже упоминала. Размером каждое существо было с добрую крысу.
- Что ЭТО? – шёпотом выдохнула моя собеседница.
- Саранча, - отвечала я тоже шёпотом, но с нотками благоговения.
- Саранча?! Это? Такие… большие кузнечики?
- Да. Это такая саранча.
- А, ну да… Здесь всё само на себя не похоже… Вампиры, зомби, некроманты… Саранча вот теперь…
Неспешно смерив нас равнодушными взглядами (да и видели ли они нас толком? не уверена, что они обладали острым зрением), существа поползли прочь, медленно перебирая зубчатыми лапками. Потом первый из них резко оттолкнулся от земли длинными задними ногами и, расправив в полёте крылья, перешёл в долгое планирование по направлению к пролому в стене. Остальные сородичи поочерёдно последовали за ним.
- Куда они? – тихонько спросила девушка.
- Под землю. На глубину. Пока.
- А… мы?
- Пошли.
Я направилась непосредственно к вратам.
У каждого храма есть официальные парадные врата. Такие громадные двери, метра три, а то и пять, или даже десять, в высоту, состоящие из двух тяжеленных створок. Обычно их украшают росписью, или барельефами, или чеканкой по золоту… Нечто подобное наблюдалось и здесь. Резьба по материалу, похожему на кость.
- Эй, ты собираешься выйти там? – неуверенно осведомилась девица.
- Есть мыслишка.
Мне не хотелось больше протискиваться через неровные дыры в стенах. Тем более, что где-то там ползает саранча с неизвестными намерениями и антропоморфными чертами. Хотелось просто, нормально, чисто по-человечески выйти через обычную дверь, специально для этого предназначенную.
- Но они… заперты.
- Фигня, - самоуверенно отмахнулась я. – На каждый замок есть своя отмычка.
В оригинале поговорка звучала несколько вульгарнее, но мне не хотелось рушить торжественность обстановки.
- Они заперты заклинанием! – пояснила девица, произнеся последнее слово с почтительным придыханием.
К этому моменту мы как раз вплотную приблизились к предмету обсуждения. Я прикидывала в уме, насколько будет больно, если я с размаху врежу по вратам правой ногой. Если бы я осталась прежней, вышло бы очень больно, вплоть до трещины в какой-нибудь из мелких косточек стопы. Но теперь, после того, что произошло со змеями… Всё может оказаться иначе.
Я нашла компромиссное решение. Очень медленно, как в компьютерном спецэффекте, подняла ногу и приблизила её к дверям. Створки начали сдвигаться, когда меж ними и краем моей ступни оставался где-то миллиметр. Дальше, как по сценарию того же спецэффекта, врата отворялись синхронно с движением моей нижней конечности, по-прежнему опережая её на тот же миллиметр. Словно боялись окончательного соприкосновения.
Стоит ли говорить, что моя спутница пронаблюдала сцену, пребывая в немом восторге.
В торжественной тишине мы вышли… нет, не так: прошествовали на площадь, усеянную бесформенными руинами. Стены подземелья – ибо, напомню, мы пребывали внутри сети гигантских катакомб под поверхностью планеты – терялись в многозначительно сгущающемся тумане, обретшем молочно-белёсую непроницаемость.
- И что? – задала моя спутница закономерный вопрос.
А действительно: что?
Кажется, должно быть какое-то ключевое звено. Демон о нём говорил. Он говорил что-то очень важное, прежде чем… покинуть наше общество.
Ах, да! Что-то насчёт белого коня. Почему-то именно на этом животном он акцентировал внимание. «Сказочный белый конь несёт в твою жизнь сказочное абсолютное счастье». Кажется, как-то так.
Я подошла непосредственно к стене тумана. Разглядеть что-нибудь в глубине его не представлялось возможным. Девица осталась стоять на месте, настороженно следя за моими действиями: туман ей явно не нравился. Я просунула лицо внутрь субстанции. И перестала видеть что-либо, кроме мутной белизны.
- Лошадка, - тихонько позвала я. И уже громче, но так же ласково, чтобы не напугать. – Лоша-а-а-а-а-адка!
В непроглядных недрах пространства наметилось движение. Я отступила шага на три и стала ждать.
Она выбрела к нам из туманных клубов, сама – как порождение того же тумана. Казалось, каждое движение даётся ей с трудом, настолько она выглядела измождённой. Престарелая белая кляча, худобой подобная скелету. Даже не белая, а какая-то полупрозрачная, вследствие крайней степени истощения. Бледная какая-то.
Лошадь остановилась передо мной и склонила костлявую голову. Редкая грива свисала жидкими грязными прядками.
Не мудрено, что в мире, где вообще нет растительности, кроме плесени, несчастное животное дошло до такого состояния. Удивительно другое: откуда оно вообще здесь взялось?
Я никогда в жизни не ездила верхом. Даже просто не садилась на лошадь. Но на эту и боязно было садиться. Казалось, она окончательно рухнет от одного лишь прикосновения – не то, что от моего веса.
Однако, в перспективе всё же придётся как-то приспосабливаться друг к другу. Лошадь еле заметно качнула головой, как бы в ответ на мои мысли.
Я оглянулась на девицу, впавшую в растерянное оцепенение.
- Что, подруга, так и не вспомнила, как тебя зовут?
Та ответила жестом отрицания.
- Обучена, говоришь, сражаться и убивать? – протянула я задумчиво.
- Угу.
- Солдат, жаждущий битвы?
- Угу. Типа.
- Значит, будешь у нас Война, - заключила я. – Тебе тоже лошадь положена, только рыжая. Но ты уж ищи сама. Свою не отдам.
Я покровительственно погладила лошадку по широкой макушке. Животное прянуло ушами.
- Пошли, - позвала я. – Пора убираться отсюда. Не нравится мне здесь.
- И куда, интересно? – хмыкнула Война. – В гробницы Сепхерофта? Или к проклятым эльфам?
- К чёрту эльфов. Тем более – гробницы. Надоело. Обратно хочу, к людям. Соскучилась. Пора домой.
…Туда, где солнечный свет (ПОКА) сменяет собою ночную тьму; где блещут звёзды и играют радуги; где заливаются трелями соловьи и цикады; где дурманят ароматы летних цветов и осенних костров; где по весне устилает землю молодая зелень, а в зимнюю пору – снежные ковры. Где жизнь бьёт ключом, где люди рожают детей, стреляют в людей, страдают от боли и смеются от радости.
Хочу домой, да. Там интереснее. Здесь уже делать нечего.
Здравствуйте, люди!
Нет, не так.
Приветствую вас, люди! Мы идём к вам!
Кстати, надо будет где-нибудь по дороге полыни нарвать… Кажется, она тоже имеет какое-то значение… Ладно, разберёмся…».
Послесловие.
«…И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь…»
Евангелие от Матфея. Глава 24. Стих 12.
«…И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним…».
Откровение Иоанна Богослова. Глава 6. Стих 8.