Мишель небрежно поправила свои непослушные волосы и, взяв сумочку, вынула из нее пачку дамского «Салема». Наблюдая за ее действиями, Айзек с удовлетворением отметил, что сигарета в ее длинных холеных пальцах не дрожит. Вот уже четвертый месяц эта молодая женщина входит в его кабинет по вторникам и пятницам, ровно в 16.00, но только сегодня ее пальцы, держащие сигарету, не подрагивают. Мишель, перехватив взгляд своего врача, улыбнулась:
- Я в порядке, мистер Хант.
- Рад это слышать, Мишель, - он улыбнулся в ответ и откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. – Честно говоря, я и рад и огорчен немного…. Рад тому, что Вы – сильная, умная и настойчивая девушка, и именно поэтому мы с вами смогли так быстро достичь желаемого результата. А огорчен тем, что наши встречи Вам больше не нужны.
Мишель засмеялась, и ее смех тоже понравился Айзеку, он был кокетливо непринужденным.
- Я обязательно приглашу Вас на банкет, посвященный помолвке. Надеюсь, Вы не откажете мне, придете? – спросила Мишель.
- С удовольствием.
- Спасибо Вам большое, доктор, - улыбка еще осталась на ее лице, но светлые глаза увлажнились. – Если бы не Вы…. Спасибо, что вы вернули мне радость, желание жить и быть счастливой….
- То, что находится внутри нас, Мишель, гораздо больше влияет на наше состояние счастья, чем то, что вытекает из всех вещей и явлений внешнего мира. Без Вашего внутреннего настроя на счастье, без Вашего желания жить – у меня бы ничего не получилось, - проникновенно сказал Хант.
- С Вами невозможно спорить, - она снова засмеялась.
- Ну, кто же спорит с лечащим врачом?
- Я желаю Вам всегда оказываться правым, - Мишель встала, Айзек тоже поднялся.
Девушка пересекла кабинет и протянула ему руку. – Всего хорошего, мистер Хант.
Он нежно взял ее кисть и легонько пожал. Мишель направилась к двери, уже открывая ее, обернулась: - Я могу позвонить Вам, если мне нужна будет ваша помощь?
- Конечно, Мишель. В любое время. Я буду рад услышать ваш голос.
- Спасибо и до свидания!
- Будьте счастливы!
Айзек слышал, как Мишель попрощалась с секретарем и покинула офис. Он вздохнул и опустился в кресло.
- Можно? – в дверь заглянула Николь.
- Да, конечно, - он потер виски пальцами.
- Мисс Кадлайн оплатила последний визит и выписала чек с премиальными, - улыбнулась девушка и положила чек прямо перед ним. – Не плохо, да, доктор?
Айзек взглянул на чек и присвистнул. Сумма была приличная.
- Она, кажется, без ума от вас, мистер Хант…
- Никки, пациентки влюбляются в своих докторов в 93-х случаях из 100! Но, как правило, это проходит сразу же, после их выздоровления.
- Это вас огорчает?
- Нет, что ты, радует, конечно. Что бы я с ними со всеми делал?
- Ну, обратились бы к хорошему психоаналитику, он бы посоветовал что-нибудь…
- Очень остроумно. Свари мне лучше кофе. Если я не ошибаюсь, это входит в твои профессиональные обязанности?
- А разве вы не домой? – удивилась Николь.
- Нет, я должен полистать кое-что, не то забуду.
- О Кей! – и девушка походкой топ модели вышла из кабинета.
Айзек встал, подошел к окну, расправил плечи, потянулся и решил, что на этой неделе обязательно возобновит прерванные занятия в спортзале.
- Ваш кофе, босс, - услышал он и обернулся. Николь поставила на стол миниатюрный поднос.
- Оперативно, - он подошел к столу, сел в кресло, взял фарфоровую чашечку и потянул губами обжигающий напиток.
Николь примостилась на широком подлокотнике и поправила пальчиками его густую, чуть тронутую сединой шевелюру.
- Ты заигрываешь со мной, Никки? – он повернулся к ней . – Я говорил тебе, что ты похожа на Николь Кидман?
Девушка подкатила глаза:
- Тысячу раз! Я уже ненавижу ее за это!
- Не стоит. Ты – лучше.
- Да? – она хитро улыбнулась.
- Никки, прекрати.
- Почему? – она наклонилась губами к его уху и прошептала: - Тебе же нравится Николь Кидман?
- Да, как и всем мужчинам. Но я же не Том Круз!
- Фу, какой ты вредный доктор, - девушка легонько толкнула его в плечо.
- Тише, ты мой кофе разольешь прямо на дорогой костюм.
- А я его с тебя сниму, и дома – постираю.
- А мужу скажешь, что немножко подрабатываешь прачкой, - засмеялся Хант.
- Какой же ты все-таки противный!
- Я не противный, я предусмотрительный.
- Ну, если ты такой предусмотрительный, - она понизила голос и ослабила галстук на его шее, - то такой вариант ты тоже предусмотрел… - ее губы оказались так близко от его лица… Стук в дверь заставил девушку вздрогнуть, а Хант обрадовался, что успел поставить чашечку с недопитым кофе на поднос. Николь быстро встала с подлокотника и одернула юбочку. В дверях показался молодой незнакомец.
- Можно? Мне нужен доктор Хант, - тихо сказал он.
- Простите, сэр, - девушка одарила посетителя ледяным взглядом. – На сегодня прием окончен. Я могу записать вас на другой день.
- Погоди, - Айзек встал и поправил галстук. – Я доктор Хант, - ему показалось знакомым это лицо. Парень был богато одет, а от денежных клиентов Хант старался никогда не отказываться.
- Вы сможете уделить мне несколько минут, доктор? – парень явно нервничал.
- Думаю, да. На сегодня у меня больше не назначено встреч, и я с удовольствием пообщаюсь с Вами, - Хант указал на кресло. – Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, мистер…
- Форсайт. Фредерик Форсайт, - ответил незнакомец. Тут Айзек похвалил себя за расторопность. Конечно, теперь он хорошо вспомнил это лицо – Фредерик Форсайт, сын Стюарта Форсайта – известного политика и крупного бизнесмена. Это – золотая жила.
- После беседы подойдете к моему секретарю и уладите все формальности, - он улыбнулся и, дождавшись, когда парень сядет в кресло, устроился напротив. Николь одарила клиента одной из своих самых обворожительных улыбок и, взяв поднос, изящно и тихо выскользнула за дверь. Уже шестой год Айзек работал рядом с этой девушкой и очень ценил ее не только за безупречную фигуру и приятный голос, но и за сообразительность.
- Я к вашим услугам, мистер Форсайт, - Хант придал своему голосу максимум доверительности.
- Я… Можно я закурю?
- Конечно, - Айзек придвинул к клиенту пепельницу.
- Спасибо, - парень достал из кармана сигареты, прикурил одну и жадно втянул в себя дым. – Мне нужна ваша помощь.
- Не волнуйтесь. Помогать – это моя работа, - Айзек улыбнулся.
- Да, я понимаю, - парень снова затянулся дымом, потом резко потушил сигарету о дно пепельницы. – Я устал, мистер Хант. Очень устал, понимаете?
- От чего?
- От себя самого…., - он вздохнул. – Надеюсь, я не первый, кто говорит вам такие странные вещи?
- К сожалению, далеко не первый, - согласился Хант. – Но у каждого на это есть причины. Расскажите мне о своих.
- Да. Не знаю, с чего начать…. Я расстался с девушкой.
- Почему расстались?
- Потому что мне показалось , что я полюбил ее.
- Необычная причина для разрыва отношений.
- Я так делаю всегда, если чувствую, что прикипаю к кому-то: будь это женщина или просто друг… Если я понимаю, что привязываюсь к кому-то, я сразу рву все отношения.
- Вы боитесь потерять свою свободу?
- Нет, я вообще не могу быть один, я сразу начинаю искать кого-то…. Но, если человек мне дорог, я убегаю….
- Чего вы боитесь?
- Не знаю, - парень опустил голову. – Я ненавижу себя за это…. Я никого не хочу обижать, но я постоянно обижаю кого-то…
- А вас когда-нибудь бросали?
- Нет. Я такого не помню.
- Кофе хотите?
- Кофе?
- Да, кофе, - улыбнулся Айзек. – Николь, эта фея нашего офиса, варит изумительный кофе. Да вы не напрягайтесь так, попробуйте расслабиться.
Форсайт тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. В двери тихонько постучали, и приятный голос Николь пропел:
- Кофе?
- Да, пожалуйста.
Николь вошла с подносом, на котором стояли две чашечки ароматного напитка и посмотрела на клиента:
- Угощайтесь, мистер Форсайт.
- Благодарю, - парень улыбнулся.
Николь поставила поднос на стол, расставила чашечки, Форсайт смотрел на нее, не отрывая взгляд. Девушка повернулась на каблучках и, театрально поправив волосы, удалилась.
- У вас сногсшибательная секретарь, - парень повернулся к доктору.
- Я могу себе это позволить, - согласно кивнул Айзек.
- Вы женаты, мистер Хант?
- Да.
- На ней?
- Нет, - он улыбнулся. – Николь – мой друг, а жена моя – работает врачом.
- У вас есть ее фото?
- Да, конечно, - Хант видел, что парень расслабляется, и старался поддержать эту непринужденность. Он достал из кармана пиджака фотографию и протянул ее Форсайту.- Пожалуйста.
Тот взял фото и покачал головой:
- Красивая.
- Ее зовут Джоанна. Мы вместе уже шесть лет.
- Счастливчик, - Форсайт положил фотографию на стол. – Как бы мне хотелось иметь семью, друзей…
- Расскажите мне о себе, Фредерик, - попросил Айзек. – О родителях, о вашем детстве, что помните….
Парень удивленно поднял брови:
- Детство? У меня было великолепное детство! Прекрасные родители, все, о чем только мог мечтать ребенок! Я не думаю, что причина моей неустроенности лежит где-то в глубинах моего детства.
- Фредерик, - Хант немного подался вперед, словно навстречу своему собеседнику, - Я хочу помочь вам, верно? Для этого мне нужно узнать о вас побольше, вот и все. Я сейчас не ищу никаких причин, мы просто разговариваем, и вы рассказываете мне о себе, хорошо?
Парень кивнул и снова потянулся за сигаретами. Хант решил ему помочь.
- Вы родились в прекрасной семье, в которой вас окружали любовью и заботой, как долгожданного и единственного ребенка в семье.
- Да, примерно так, - Форсайт кивнул. – Только не единственного. Когда я появился на этот свет, у меня были не только любящие родители, но и замечательный брат. Ему стукнуло почти восемь…. Я очень любил его, он был…. Он погиб. Давно.
- Расскажите мне о нем. Вы хорошо его помните?
- Да, конечно, словно мы расстались вчера, - он грустно улыбнулся. – Доминик был очень добрый и веселый мальчик, он всегда играл со мной…. Знаете, он был большой выдумщик: он сам делал мне игрушки, таких необычных вещей я никогда больше не видел!
- Что вы имеете в виду?
- Ну, он мог взять, например, пластиковую бутылочку, проволоку, камень и свой носовой платок – и получалась восхитительная курица-невеста! – Фредерик засмеялся. – У отца всегда были деньги, он покупал нам очень много игрушек, самых разных. Но в памяти остались только те, которые смастерил Доминик… Мы всегда были вместе, я не отходил от него ни на шаг. У нас были свои игры. Мы даже придумали свой язык.
- Свой язык? Это чтобы вас никто не мог понять?
- Да нет, скорее – для простоты общения…. Доминик был глухонемым.
- Вот оно что. И что случилось с ним?
- Когда ему исполнилось четырнадцать, он поехал в специальный интернат для глухих. Сказал отцу, что хочет быть как все, приобрести хорошие знания и какую-нибудь стоящую профессию. Он не хотел считать себя больным, неполноценным.
- Он попрощался с вами? Что он сказал вам?
- Нет. Он не говорил мне о том, что хочет уехать. Наверное, знал, что я расплачусь, не хотел меня расстраивать…. Для меня это было полной неожиданностью.
- Что-то случилось в интернате?
- Да. Он спасал маленькую девочку, которая залезла на крышу здания. Ее он спас, но сам поскользнулся и…. Вообщем, сорвался и погиб. Больше я его не видел. Я еще много лет разговаривал с ним, не хотел верить в его смерть, - голос парня задрожал.
- Простите, - сказал Айзек.- Прошло много лет, а для вас эта драма осталась настолько болезненной.
- Он был для меня всем, моим другом, моим защитником, моим учителем, моим миром. Я очень страдал….Но не смог даже поехать на похороны, заболел гриппом…. А может, родители пожалели меня, потому, что увидеть его мертвым – это… - заурчал телефон, и Форсайт полез в карман. – Извините, я на минуту.
- Ради бога, - ответил Хант.
Парень встал и отошел к окну:
- Да, папа. Это срочно? Хорошо, я понял. Буду. – Фредерик спрятал мобильник и повернулся к врачу. – Вы поможете мне, мистер Хант?
- Обязательно, можете не сомневаться.
- Но дела требуют моего отъезда из Штатов на несколько дней, я не думал, что моя поездка состоится так скоро.
- Ничего страшного, - Айзек встал. – Подойдите к Николь, она все уладит. Мы встретимся с вами тогда, когда вам будет удобно.
- Спасибо, доктор.
Они пожали друг другу руки, и парень покинул кабинет. Айзек потянулся и посмотрел на часы:
- Однако, сегодня я застрял, - сказал он и, сев за стол, решил закончить бумажные дела.
- Мистер Форсайт оплатил сеанс, я записала его на шестнадцатое, - Николь подошла к Ханту сзади и начала медленно массировать ему шею и плечи.
- Как хорошо, - Айзек даже закрыл глаза. – Спасибо, Никки.
- Что с этим красавчиком, доктор?
- Ничего особенного, но повозиться придется. .
- Как все не просто у миллионеров, - вздохнула Николь.
- Они такие же люди, перестань паясничать.
На столе зазвонил телефон. Девушка сняла трубку:
- Приемная доктора Ханта. Да, добрый вечер, соединяю, - она подвинула аппарат к Айзеку. – Супруга.
- Джоан? Привет, милая. Я уже скоро буду дома, - сказал Хант.
- Привет. Я так не думаю, Айзек, - голос Джоанны был взволнованный.
- Что случилось? Ты где?
- Я в Сан-Франциско.
- Что с отцом?
- Инфаркт.
- Вот это да, - Хант потер пальцами лоб. - Когда это случилось?
- Сегодня около трех. Позвонили к нам, и я успела на ближайший рейс.
- Как он?
- Он очень плох, Айзек. Я думаю, тебе надо поторопиться.
- Да, я сейчас же еду в аэропорт. Не отходи от него!
- Конечно. Я буду с ним до твоего приезда.
- Еду, - Айзек поднялся.
- Отец? – спросила Николь.
- Инфаркт, - кивнул он. – Третий.
- Господи, - девушка положила руку на его плечо. – Там Джоанна, Айзек, не волнуйся.
- Потому и волнуюсь, - вздохнул Хант. – Она хороший врач, Никки. А по ее голосу я понял, что это – конец… - он схватил с вешалки плащ.
- Я сейчас же позвоню в аэропорт, закажу билет и отменю все консультации.
- Да, конечно, спасибо.
- 2 -
Сколько Айзек себя помнил, рядом всегда был он – его друг, наставник, его отец. О матери они с ним говорили только однажды, по просьбе Айзека, отец тогда обнял сына за плечи и сказал:
- Твоя мама – замечательная женщина, сынок. Просто жизнь – сложная и запутанная штука, понимаешь? Так получилось, что мама вынуждена была уехать, сейчас у нее другая семья. Тебя она оставила со мной, потому что я очень просил ее об этом, я бы не смог жить без тебя. Твоя мама – очень добрая, она не отняла тебя у меня…, - он тяжело вздохнул. – Мне очень тяжело говорить о ней, малыш, если сможешь – не спрашивай меня больше о своей маме, хорошо?
Маленький Айзек кивнул и больше никогда о ней не спрашивал. Они долго жили втроем: он, отец и Дядя Джо – огромный ирландский дог. Откуда взялось такое странное прозвище никто толком вспомнить не мог – то ли чья-то шутка прилепилась к щенку, то ли шел по телевизору забавный мультфильм, когда его принесли в дом…. Но кличка осталась. Дядя Джо пятнадцать лет был полноправным членом их семьи. Он умер на руках у Айзека от старости. Тогда мальчик, который до этого происшествия хотел стать полицейским, как отец, заявил, что будет врачом, чтобы найти способ лечить людей от такого неизбежного недуга, как старость…. Отец принял это заявление, как сиюминутное эмоциональное решение, но спустя три года Айзек действительно поступил в медицинский колледж и заставил отца и всех его коллег, ратующих за семейные династии, считаться с собственным выбором. Потом ему приглянулась психиатрия, и он снова огорошил своим выбором отца.
- Господи, я отлавливаю этих психов на улице, заковываю их в браслеты, а ты будешь их приглашать к себе в кабинет?! Тебе что, лечить больше некого? – сокрушался он, узнав про новое пристрастие сына.
- Папа, если я буду приглашать их к себе в кабинет, то может быть их станет меньше на улицах? – парировал Айзек. Он знал, что со временем отец все поймет правильно, он всегда его понимал.
И вот сейчас этот бесконечно дорогой ему человек лежит во Фриско, в реанимации, а самолет движется ужасающе медленно….
Он все понял, едва только увидел ее опущенные плечи.
- Айзек, мне очень жаль, - губы ее задрожали. Он притянул ее к себе и крепко обнял.
- Когда? – тихо спросил Хант.
- Десять минут назад.
- Я могу пройти к нему?
- Да, - она кивнула в сторону одной из дверей. – Сюда.
Он легонько отстранил Джоанну и вошел в палату…. Бледное лицо отца выражало абсолютный покой. Айзек подошел к койке и взял похолодевшую руку Мэта Ханта в свои:
- Что же ты, папа…. Как же ты мог уйти, не попрощавшись со мной?
- Он ждал тебя, - отозвалась за его спиной Джоанна, и Айзек понял, что она плачет.
- Я знаю. Я спешил, - глаза Ханта наполнились жгучей соленой влагой.
- Я была с ним до конца. Он успокаивал меня, представляешь?
- Он всегда был сильным. Хорошо, что ты была рядом, - Айзек шмыгнул носом, слеза сорвалась с его ресниц и упала на руку отца. – Прости, папа… Прости, что я не успел…
- Не надо, милый. – Джоанна взяла его за плечо. – Он знал, что ты летишь к нему. Просто ты был слишком далеко.
- Да, слишком, - вздохнул Хант. – Прощай, ты был лучшим отцом на свете. Мне будет всегда не хватать тебя, - и он поцеловал старика в широкий холодный лоб.
Потом взял простыню и накрыл ею умершего.
- Пойдем, Айзек, - женщина осторожно взяла его под руку. – Тебе нужно прийти в себя.
... Дом. Это был дом его детства, их с отцом общий дом. Айзек любил приезжать сюда, любил сидеть с отцом на террасе, отдыхать, пить пиво и говорить обо всем на свете… Сегодня этот дом опустел.
- Выпьешь чего-нибудь? – спросил жену Хант.
- Да, только не очень крепкое, - ответила Джоанна и подошла к окну. Моросил дождь, капли нестройными ручейками сбегали вниз по стеклу.
- Он любил, когда идет дождь, - сказал Айзек и протянул ей бокал с мартини.
- Да, я знаю. Он всегда будет с нами, правда? – она повернулась к мужу.
- Конечно, доктор, - он убрал длинную челку и посмотрел в ее серые глаза. – Кому, как не вам, знать об этом. Пойдем, - Айзек взял ее за руку.
Они сели на мягкий диванчик, он отхлебнул виски и поставил стакан на столик. Джоанна прижалась к его плечу.
- Расскажи все, что знаешь, - попросил он.
- Отец почувствовал боль в груди и сам позвонил 911. Его привезли в кардиологию и сразу позвонили мне. Я вылетела первым рейсом. Когда встретилась с персоналом, они уже диагностировали обширный инфаркт. Я позвонила тебе.
Он погладил ее шелковистые волосы и крепко обнял. Голос Джоанны выдавал ее состояние. Она очень любила его отца и тоже тяжело переживала его смерть.
- Он был в сознании? – тихо спросил Айзек.
- Да.
- Говорил о чем-нибудь таком, ну… таком, что могло бы спровоцировать приступ?
- Об этом – нет. Он пытался шутить, говорил, что третий инфаркт – это разгромный счет, его игра проиграна.… Успокаивал меня, что достаточно пожил на этом свете и… - она вытерла мокрые щеки и посмотрела на Айзека. – Он сказал, что жалеет только о том, что не успел рассказать тебе правду.
- Какую правду? О чем?
- У тебя есть родной брат, и он хотел, чтобы ты нашел его.
- Брат? – удивился Хант. – Наверное, сын моей непутевой матери.… А где его искать, он не сказал?
- Нет, не успел. Он потерял сознание, а через пару минут – сердце остановилось.
- Вы же пытались вернуть его, да?
- Конечно, милый. Зачем ты спрашиваешь?
- Прости, - он прижал ее покрепче. – Просто, никак не хочется верить, что его больше нет…
Они сидели молча, обнявшись, и только шум дождя нарушал повисшую тишину…
Потом Айзек встал, прошел в кабинет отца и увидел на столе лист бумаги, наполовину исписанный его почерком. Ручка лежала на полу, последнее слово было не дописано. Очевидно, отец что-то писал, когда сердечный приступ накрыл его болью. Айзек взял лист в руки – это было незаконченное письмо…
« Дорогая Эвита! Получил известие о смерти Джека и спешу выразить тебе свои самые искренние соболезнования. Он был замечательным парнем. Те годы, когда мы с ним дружили, были самыми прекрасными в моей жизни. Не думал, что мне придется скорбеть о нем, ведь он моложе меня и я должен был уйти первым… Спасибо, что рассказала мне правду. Даже не знаю, что тебе написать по этому поводу. Если бы Джек не скрывал ее от меня, то у меня было бы два сына. Честно говоря, меня очень потрясло твое откровение. Все-таки, я – отец, и я должен был решать – где и с кем должен жить мой сын. Ладно, все в прошлом…. Все случилось так, как случилось. Я прощаю Джека. Но я обязательно найду сы…», - на этом письмо обрывалось.
- Эвита, - тихо проговорил Айзек. – Никого не знаю с таким именем.
Он сел за письменный стол отца и начал открывать ящик за ящиком, перебирая находящиеся там бумаги. В кабинет вошла Джоанна.
- Что ты ищешь?
- Письмо. Отец получил письмо, которое, как я полагаю, и спровоцировало инфаркт.
- Почему ты так решил?
- Он писал ответ на него и, судя по всему, был очень расстроен. Помоги мне, Джо.
Джоанна подошла к полочке с книгами.
- А от кого письмо?
- Ее зовут Эвита. Фамилию не знаю.
- Эвита Мидлер? – Джоанна взяла с полки распечатанный конверт.
- Да, наверное, - Айзек вскочил со стула и протянул руку. Письмо было отправлено из Детройта.
- Хочешь, я прочитаю? – спросила женщина, видя, что муж нервничает.
- Нет, я сам, - он вытащил из конверта сложенный вчетверо лист бумаги и стал читать вслух. – Здравствуй, Мэтью! - он повернулся к Джоанне. – Так называли отца только близкие друзья.
- Сядь, Айзек, - она подтолкнула мужа к креслу. – Сядь и читай.
Хант послушно сел в кресло и, глубоко вздохнув, продолжил:
-«Ты, наверное, удивлен моему посланию. Слишком долго мы не общались – это верно. Но я должна сообщить тебе что-то очень важное. Это касается твоего сына. Только не Айзека, не волнуйся, второго. У тебя есть еще один сын. Дело в том, что Кимберли ввела тебя в заблуждение относительно того, кто является отцом ее второго ребенка. Им был вовсе не Эллиот, им был ты. Эллиот Гастури был бездетным, и Джек знал об этом. Гастури лечился у Джека от какого-то серьезного заболевания, которое повлекло за собой олигоспермию. У него не могло быть детей. Джеку очень тяжело было скрыть от тебя правду, но Кимберли умоляла его сохранить это в тайне. Она ведь прекрасно понимала, что ты ни за что не отдашь ей сыновей. Она боялась, что, как только она родит малыша, ты выставишь ее прочь…. Джек тоже понимал это и сохранил Кимберли сына. Я не знаю, правильно ли я поступаю, рассказывая тебе все это, но эта тайна стала слишком тяжела для меня одной…. На прошлой неделе Джек скончался.
Мэтью, Ким очень любила своего нового супруга, и я знаю, как любил ее он. Я уверена, что мальчику было хорошо в любящей семье. Может, я и не написала бы тебе всего этого, но два месяца тому назад Эллиот Гастури был убит. Парень, конечно, уже совсем взрослый, но ты – его отец и только ты вправе решить – оставаться ли ему сиротой.
Прости нас, если сможешь. Эвита.» Вот это новости, - закончил Айзек и положил письмо на колени. Потом полез в карман за сигаретами. – Детройт…. Надо позвонить старику Билу, отец говорил, что они еще в Детройте с ним вместе работали.
Джоанна протянула мужу радиотрубку и пепельницу.
- Спасибо, Джо, - кивнул он и набрал нужный номер.
- Если никто не умер, то скоро умрет! – рявкнуло в трубке. – Вам известно, который час?!!
- Если честно, я не посмотрел на часы. Рад тебя слышать , дядя Бил.
- Айзек? Это ты, малыш? – старик расхохотался. – Вот так сюрприз посреди ночи!
- Извини. Как твои дела? Как здоровье?
- Как у быка! С твоим стариком могу поделиться.
- Уже не надо, - вздохнул Хант. – Ты был прав – кто-то умер.
- Снова инфаркт?
- Увы.
- Значит, не выкарабкался. Ох, ты, Господи… Мне очень жаль, малыш, у тебя был мировой старик.… Сам – то ты как?
- Живой, спасибо. У меня к тебе пара вопросов.
- Давай. Слушаю.
- Вы с отцом вместе работали в Детройте, верно?
- Да.
- Тогда ты должен знать Джека Мидлера.
- Конечно! Мы дружили втроем. Правда, Джек был врачом, а не полицейским.
- Он был женат, жену звали Эвита.
- Все верно. Красивая женщина.
- И ты, конечно же, знал мою мать.
- Айзек, это не телефонный разговор.
- Бил, я просто хочу выполнить последнюю волю отца. Помоги мне, хорошо? Что она вышла замуж за Эллиота Гастури – я уже знаю. Кто он?
- Грек.
- Очень лаконично. А подробнее?
- Он тогда шестерил у одного гангстера, за которым мы с твоим отцом охотились. Случайно мы увидели их вместе – грека и твою мать. Оказалось, что у них роман. Твой отец очень расстроился и… Ну, как бы тебе сказать…
- Выгнал ее, - помог Айзек.
- Ну, не выгнал…. Вообщем, она ушла к Гастури, а тебя оставила с Мэтью. Он обещал не трогать их семью, если она никогда не покажется в твоей жизни. Наверное, это было жестко, но твой отец чувствовал себя обманутым и потом – он такой, каким его создал Господь.
- Как она жила дальше?
- Нормально. У них родился сын Эллиот-младший. Гастури начал заниматься строительством, но за этой ширмой продолжал обделывать свои незаконные делишки. Так как Мэтью обещал не трогать его, он попросил перевести его подальше на юг. Его отправили в Калифорнию, где вскоре я к нему и присоединился. Они не общались, это точно. Что еще? А, да, месяца два назад, грека шлепнули на каких-то разборках. Передавали в новостях.
- Что ты знаешь о матери?
- К сожалению, она болела и умерла. Прошло уже лет десять. Мы с Мэтью ездили тогда на ее похороны.
- Значит, вы видели моего брата?
- Да, конечно. Парень был просто убит горем, было видно, что он очень любил свою мать. А почему ты спрашиваешь о нем?
- Отец хотел, чтобы мы встретились.
- Зачем?
- Ну, он же мой брат, верно?
- По матери – да. Но он еще и гангстер. Это тоже верно.
- Он живет в Детройте?
- Да. В доме своего отца. Дом Эллиота Гастури знают в городе все.
- Спасибо, Бил. Ты мне очень помог. Завтра я буду организовывать похороны, послезавтра жду тебя на панихиду.
- Конечно, малыш. Держись. Нужна помощь, звони.
- Я понял. Спасибо. – Айзек выключил аппарат.
- Ты поедешь в Детройт? – осторожно спросила Джоанна.
- Он хотел, чтобы мы встретились.
- И ты думаешь, это разумно?
- Не знаю, но это была его последняя воля, – он внимательно посмотрел на жену. – А вот волноваться не следует! Я же не полицейский и не гангстер. Я ему ничем не угрожаю, я прав?
- Я боюсь, - тихо сказала она.
- Чего? – он улыбнулся и притянул ее к себе. – Ты просто трусишка.
Джоанна крепко прижалась к мужу.
- Ты когда-нибудь был в Детройте? – спросила женщина.
- Нет. Но я много о нем знаю, - он снова улыбнулся.
- Например?
- Ну, что город основан французом Антуаном Кадийяком, кажется, в 1700 или в 1701 году. Позже был захвачен англичанами и в конце 18 века вошел в состав США.
- Да, это тебе здорово пригодится, - сказала она.
- Я знаю еще, что город стоит на реке Детройт и граничит с Канадой, является одним из центров расселения арабов и колыбелью техно-музыки.
- Ну, если это тебе поможет, то Эминем родом из Детройта, - добавила Джоанна.
- Вот видишь, как много мы знаем!
- А еще я знаю, что в Детройте очень высокий процент нераскрытых преступлений!
- Это еще что за сведения? – он обхватил ее за плечи. – С чего ты взяла?
- Новости смотрю иногда. Я правда очень волнуюсь, Айзек! Не надо туда ехать!
- Надо, Джо. И ты это знаешь не хуже меня. И потом, я могу остановиться в «Шератон – Кадиллак». А это, между прочим, один из самых крутых отелей на севере страны! И потом, вдруг я попаду на матч «Детройт Пистонс»?
- Все шутишь, - она поежилась. – А я как подумаю о твоем отъезде, так мороз по коже.
- Прекрати, Джо! Это от того мороз, что мы – всегда вместе, ты не привыкла расставаться! Хочешь, поехали со мной!
- Я не могу бросить своих пациентов, ты же знаешь – у меня двое тяжелых после операции.
- Тогда я обещаю тебе, что вернусь как можно быстрее… Познакомлюсь с братом, расскажу об отце. Если пригласит – погощу пару дней, не больше. А может и сразу вернусь.
- Он гангстер, - напомнила Джоанна.
- Ну и что? Гангстеры – тоже люди, - он засмеялся. – Может, я окажу ему психологическую помощь.
- Ладно, я поняла – спорить с тобой бесполезно.
- Конечно, дорогая. Я поеду после похорон.
- з -
Детройт не понравился Айзеку сразу, слишком мрачный. Может быть, темных красок прибавляла городу погода: моросил осенний холодный дождь, все небо было покрыто темно-серыми тучами, даже в салоне такси было неуютно. Казалось, что сырость повсюду...
- Это здесь, - сказал шофер и остановил машину возле серого двухэтажного особняка, построенного в готическом стиле.
Айзек заплатил по счетчику, дал таксисту хорошие чаевые и, подняв воротник плаща, вышел под дождь. Он подошел к воротам, они оказались заперты, но справа от них Айзек обнаружил блестящую кнопку звонка и нажал на нее. Тут же отворилась небольшое окошко и в нем показалась упитанная физиономия с маленькими темными глазками.
- Вам кого? – глазки буравили Ханта взглядом.
- Мне нужен Эллиот Гастури.
- А Вы кто такой?
- Меня зовут Айзек Хант. Вот моя визитка. Я по личному делу к Вашему хозяину.
Толстые пальцы схватили карточку:
- Подождите, - бросил охранник и окошко захлопнулось.
«Только бы не долго», - подумал Айзек и повернулся спиной к пронизывающему ветру. Толстяк не появлялся и Хант снова нажал на кнопку звонка.
- Чего хулиганишь? – в окошке снова появилась упитанная физиономия. – Никто доктора не вызывал. Топай отсюда!
- Вы не поняли, - Айзек хотел придержать дверцу и ему больно прищемило пальцы. – Ай! – вскрикнул он.
- Ну, чего еще? – парень снова открыл окошко. – Ищешь неприятности?
- Нет. Просто Вы не так доложили. Я родственник Эллиота Гастури. Я его брат и приехал издалека.
- Брат? – толстяк удивленно приподнял свои короткие густые брови.
- Да, брат. Доложите об этом боссу, только побыстрее, пожалуйста, я и так продрог, как собака.
- О кей, - дверца опять захлопнулась, но через пару минут отворилась небольшая калитка, настолько узкая, что Айзеку показалось – охранник не прошел бы в нее и боком…
- Заходите, - сказал парень и Хант очутился внутри двора.
Двор был большой и, если бы не погода, выглядел бы великолепно. Тут было все : и мраморный бассейн, и садовые скульптуры, изящно подстриженные кусты и большие клумбы, вообщем - дизайн двора крупного дельца. Слева от белых ступеней, ведущих в дом стоял огромный чернокожий. Он подошел к Айзеку и смерил его тяжелым взглядом:
- Оружие есть? – пробасил охранник.
- Только мозги, - ответил Хант.
- Извините, - громила аккуратно поднял руки Айзека вверх и прошелся по его телу своими огромными ручищами.
- Мозги находятся не там, - улыбнулся Хант, но охраннику не свойственно было чувство юмора, он просто кивнул на массивную дверь:
- Проходите.
Айзек вошел и ему показалось, что он попал в рай. Светлый огромный холл, приятно потрескивающие дрова в горящем камине, пальмы в огромных кадках… После хмурой и дождливой улицы это были поистине райские кущи.
- Добрый вечер, сэр, - навстречу Айзеку вышел хорошо сложенный китаец. – Разрешите, я возьму ваш плащ.
- Избавлюсь от него с удовольствием, - ответил Хант . Китаец повесил его плащ на экзотическую вешалку, сделанную из рогов какого-то диковинного животного.
- Прошу вас, сэр, - парень указал на широкую лестницу, ведущую наверх. Они поднялись на второй этаж и вошли в кабинет. Без сомнений, это был рабочий кабинет. Дорогая классическая мебель из красного дерева, два кожаных кресла, столик с напитками,. На большом рабочем столе компьютер, подставка для ручек, пепельница. Китаец указал на одно из кресел:
- Присаживайтесь.
- Благодарю, - Айзек сел.
- Что будете пить?
Хант посмотрел на стоящие на столике напитки:
- Коньяк, пожалуйста.
Парень тут же налил ему в стакан французский «Боуле», во второй стакан плеснул что-то похожее на сок и вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Хант тут же опрокинул в себя порцию коньяка и налил себе еще., с удовлетворением отметив, что зубы, наконец, стучать перестали и приятное тепло разлилось по всему телу. Он наклонился над вторым стаканом. В нем действительно был апельсиновый сок. Айзек огляделся по сторонам, ища какие-нибудь фотографии на стенах, но их не было. Единственным украшением кабинета служила картина, выполненная в духе Пикассо. Владелец дома был богат и наверняка эта картина – подлинник, но Хант слабо разбирался в живописи, хотя импрессионизм импонировал ему всегда.
Открылась вторая дверь, справа от рабочего стола, и Хант увидел мужчину лет 35-ти. Он был среднего роста, широк в плечах, остальные особенности фигуры скрывала широкая рубашка, которую он носил на выпуск. Русые волнистые волосы были зачесаны назад. Он совершенно бесшумно подошел прямо к креслу гостя и Айзек встал.
- Мистер Хант? – у него был очень приятный голос.
- Айзек Хант, - улыбнулся Айзек и протянул руку хозяину. Тот ответил на рукопожатие, накрыв руку гостя своей. Рукопожатие было сильным, но не смотря на жару в доме, рука хозяина оказалась холодной.
- Вы Эллиот ?
- Нет, - мужчина улыбнулся. – Я Бобби Просперо. К вашим услугам, - пожатие на миг стало еще сильнее, затем Бобби отпустил руку гостя. – Присаживайтесь.
Айзек послушно сел в кресло, Бобби сел в кресло напротив и взял стакан с соком.
- Босса сейчас нет, мистер Хант. Всеми вопросами в дни его отсутствия занимаюсь я. Я – его личный секретарь, - Просперо отхлебнул напиток и не спеша облизнул губы.
- Понятно, - кивнул Айзек. – А когда он приедет?
- Это зависит от очень многих обстоятельств, мистер Хант, - Бобби откинулся в кресле, его серые глаза внимательно изучали Айзека, и вскоре тот почувствовал себя неуютно под этим взглядом.
- Я могу зайти в другой раз, - как можно непринужденнее сказал он. – Я остановился в гостинице. Если вы мне скажете – куда позвонить, то я сообщу вам мой номер в отеле, и вы позвоните мне, как только Эллиот вернется.
- Вы не могли остановиться в гостинице, мистер Хант, - тихо сказал Бобби.- Я знаю, каким рейсом вы прилетели. У вас было время только на то, чтобы взять такси и приехать в этот дом.
- Хорошо, согласен, - улыбнулся Айзек, но спина у него похолодела. Он понимал, что чем скорее он выберется из этого дома, тем лучше. – Я оставлю вам номер своего мобильного, сниму номер в отеле и подожду вашего звонка, о кей?
Бобби снова поднес стакан к губам. Он молчал, пауза затягивалась. Хант вынул из кармана пиджака сигареты.
- Здесь не курят, мистер Хант, - Бобби поставил пустой стакан на столик и облокотился на спинку кресла, сцепив пальцы на руках в замок.
- Извините, - сказал Айзек и сунул сигареты обратно. Он был уверен, что на рабочем столе стояла пепельница, но спорить не решился.
- Вы назвали себя братом Эллиота Гастури, мистер Хант.
- Об этом мне бы хотелось поговорить с ним лично, если вы не против.
- Против. Я его секретарь. Я знаю все. Ни о каких братьях Эллиота я никогда не слышал.
- Одним словом, Вы не доверяете мне, да, Бобби?
- Я никому не доверяю, мистер Хант. Итак, откуда у Эллиота брат?
- Мы же взрослые люди, Бобби. Это наше личное дело – мое и Эллиота. Если он сочтет нужным, он поделится этой информацией со своим секретарем. Знаете, я пожалуй пойду. Спасибо вам за коньяк, - Айзек встал и направился к двери, но в дверях появился китаец. Бобби засмеялся, а китаец сложил руки на груди и не шевелился.
- Садитесь, мистер Хант, - позвал Бобби. – Мы ведь еще не закончили.
Айзек вздохнул и обреченно вернулся в кресло.
- Вы отдаете себе отчет в том, куда вы пришли, мистер Хант? – спросил Бобби.
- Надеялся, что к брату, - Айзек хлопнул себя по коленям. – Послушайте, Бобби, я не хочу играть с вами в ваши игры. Я признаю, что был не прав, когда решил, что могу встретитmся с братом в этом доме. Извините меня. Разрешите мне уйти и вы меня больше никогда не увидите, а когда вернется Эллиот, пусть позвонит мне в Лос-Анжеллес, телефоны есть на моей визитке.
- Есть, - кивнул Бобби. – Но в вашей визитке не написано, почему вы объявляете себя братом Эллиота Гастури.
- А вот это не ваше дело, - сорвался Айзек и тут же пожалел об этом. Китаец обхватил его за шею своей крепкой рукой, в глазах у Ханта потемнело.
- Спасибо, Лу, - сказал Просперо, потом достал сигарету, закурил и выпустил дым прямо в побагровевшее лицо гостя: - Ты же психолог, Хант, если твоя визитка не врет, конечно, - Бобби погрозил ему сигаретой, зажатой между пальцами, - Ты же должен соображать – с кем и как можно разговаривать… Или ты работаешь разносчиком пиццы?
Лу засмеялся, отпустил шею Айзека и отошел к двери. Хант закашлялся.
- Давай попробуем сначала, - Бобби выпустил к потолку несколько ровных белых колечек дыма. - Ты выйдешь из этого кабинета лишь в том случае, если я буду удовлетворен ответами на поставленные мной вопросы. Это понятно?
- Вполне, - Айзек растирал шею. – Можно мне закурить?
- Я уже говорил, здесь не курят. Итак, откуда у Эллиота брат?
- У нас была одна мать, но разные отцы, - соврал Хант.
- Вот как? – Бобби прищурился. – И как давно такой большой мальчик узнал об этом?
- На днях..
- С чего бы это?
- Случайно.
- Это не разговор, мистер Хант, - Бобби наклонился к нему. – Вы не хотите достичь взаимопонимания…
Айзек вздохнул:
- Три дня назад умер мой отец.
- Сочувствую.
- Перед смертью он рассказал, что у меня есть брат.
- Как трогательно.
- Вы не верите мне, - кивнул Айзек.
- Нет.
- Как мне доказать вам это?
- Подумайте.
- Я не знаю, - вздохнул Хант.
- Печально. А вот у меня есть подозрение, что вы в этом доме – не случайно. И вам лучше рассказать – зачем вы здесь, на кого вы работаете… Только правду.
- Бред какой-то… Послушайте, я врач. Живу в Лос-Анжелессе. Мне нет никакого дела до вашей жизни. Я просто хотел повидать брата, вот и все.
- Не убедительно. Но ничего, мои люди умеют развязывать языки особенно упрямым гостям.
ТЕКСТ НА КОРРЕКТУРЕ