Об эпидемии Дарья Семеновна услышала совершенно случайно в очень неподходящее для этого время. В час неприкосновенный, можно сказать, даже священный, час утреннего чаепития. Даже любимице своей кошке Дуське не разрешалось отвлекать ее от этой церемонии. Дарья Семеновна любила по утрам пить чай именно с вареньем из любимой своей чашки в синий горошек. Это такое наслаждение! Которое , по ее мнению, можно было бы только сравнить с первым поцелуем. Хотя, если признаться, она не была знатоком поцелуев, так уж случилось, но то, что это именно так, нисколько не сомневалась. Когда крошечной ложечкой зачерпнешь это рубиновое чудо, положишь в рот и… потом чай свежезаваренный…Ммм… А еще ей нравилось в это время смотреть телевизор. Дарья Семеновна жизни не мыслила без этого волшебного ящика, который был всем для нее, конечно, после кошки Дуськи. Как-никак , Дуська все-таки существо живое, понимающее. Из телевизора Дарья Семеновна узнавала все новости. И сейчас она сунула ложечку с любимым клубничным в рот, запила крепким чаем с мятой и зажмурилась от удовольствия. Вот в это самое время и произнесли такое важное слово «эпидемия». Дарья Семеновна поперхнулась, подхватилась и… принялась бегать по кухне. Бегать, конечно, это слишком в ее-то восемьдесят , но передвигаться начала весьма активно. Может быть поэтому, а, может потому, что пребывала в крайне возбужденном состоянии, она не поняла , о какой болезни идет речь. До слуха донеслось только «свиной…»
- Что «свиной»? Вот тетеря,– сетовала она,– ну, поди чума свиная, коли эпидемия-то…, да и маски нужны… Ясно, чума, она самая чума и есть…,- Дарья Семеновна засуетилась еще больше:
– Срочно в аптеку! За масками! Расхватают ведь! Как пить дать, расхватают,– думала она , примеряя шляпку.
Надо сказать, что Дарья Семеновна была большая любительница шляпок с молодых лет и имела их изрядное количество на все случаи жизни и времена года. Это и соломенные, и фетровые, и меховые с цветами, перьями и прочими украшениями. Без шляпки она никогда на улице не появлялась. К ним же полагались еще и соответствующие перчатки. А поскольку молодой она была уж очень давно, то и шляпки- перчатки перекочевали из того времени и нЕсколько одряхлели. Она всегда выглядела элегантно в стиле… уж трудно сказать, каких лет. Дарья Семеновна, несмотря на свой возраст, упорно не хотела сдаваться и желала всегда оставаться молодой и изящной вопреки всему.
Мазнув помадой по сухоньким губам, кокетливо улыбнулась своему отражению в зеркале, на секунду забыв об эпидемии. Она видела там то , что хотела. Конечно же, в зеркале была она, но она была по-прежнему юной и по- прежнему привлекательной. Но тут она спохватилась, черная тучка набежала на морщинистый лоб. Подхватив сумочку, она вынырнула из квартиры.
У подъезда, на покосившейся скамеечке, нЕкогда голубого цвета сидели почти в одинаковых курточках и платочках Марья Тимофеевна и Тамара Ивановна. Это было их любимое место, их наблюдательный пост. Они занимали его с самого утра, лузгали семечки и перемывали косточки всем соседям. Молодками называла их Дарья Семеновна, поскольку было им всего-то по семьдесят пять годков. Совсем немного.
–Ох, мне бы мои семьдесят пять,- говаривала она обычно.
Увидев молодящуюся соседку, обе бабушки как по команде недовольно поджали губы. Их покой был нарушен. И к тому же они обе недолюбливали Дарью Семеновну, считали ее вертихвосткой.
–Явилась вертушка,– Тамара Ивановна сердито шепнула подруге.
– Чавой?– не расслышала глуховатая Марья Тимофеевна.
–Ай, ну тебя! Глухомань!– отмахнулась Тамара Ивановна.
–Сидите!– всплеснула ручками в ажурных перчатках Дарья Семеновна,– и ничегошеньки-то вы не знаете! – Она сделала многозначительную паузу.
Старушки сразу насторожились. Такого еще не случалось, чтобы их обвинили в том, что они чего-то не знают.
–Чего не знаем-то? Говори толком. Не томи,– разгневалась вдруг Тамара Ивановна.
–Э-пи-де-ми-я,- по слогам, со вкусом выговаривая каждый, произнесла Дарья Семеновна:
–Свиная чума к нам пришла! Вот! За лекарствами, масками вот бегу! Расхватают ведь!
–Эпидемия?!– ахнула Тамара Ивановна, подтолкнув подружку,– бежим!
–Ох, ты батюшки!– раскудахталась Марья Тимофеевна,– у меня пенсия-то завтра…,– она растеряно посмотрела на подругу.
–Займу, раз такое дело,- Тамара Ивановна уже была на ногах, нетерпеливо покрикивая на медлительную соседку,– быстрей давай! Пока поднимешься… кочережка старая,– недовольно ворчала она,- вон Дашка поди уже в аптеке толчется.
Наконец, Марья Тимофеевна поднялась и бабушки заковыляли в аптеку, по пути сообщая всем, имеющим свободные уши и желающим послушать о надвигающейся катастрофе, а поскольку они поняли только слово» чума», то и предупреждали именно о ней, добавляя от себя красок.
Молва покатилась, обрастая подробностями, будоража людей, создавая панику.