Сегодня он решил - всё!
Сел перед зеркалом.
Зажёг свечи.
Странная фантазия. Почему-то он решил сделать это именно при свечах.
Торжественно. Празднично.
На всякий случай - вдруг что-то пойдёт не так - приготовил скальпель, перчатки и йод. Выпросил у знакомой медсестры.
Та долго не хотела давать, кокетничала с ним, хохотала и заглядывала в глаза. Всё норовила выспросить, вызнать - для чего?
Ему хотелось её убить. Вот прямо здесь. На месте. Этим скальпелем.
Но он сдержался.
Он умел сдерживаться, быть любезным и мягко-настойчивым.
У него никогда не было врагов.
Он был ласков с детьми.
Он трепал за ушами собак.
Признавался в любви женщинам и ежедневно звонил матери.
Смеялся над анекдотами, ходил в гости, приглашал к себе, задушевным голосом подпевал подвыпившей компании, был вежлив с начальством и справедлив с подчинёнными.
И всё время улыбался.
Улыбался.
Улыбался.
Иногда ему хотелось плакать. Но он улыбался.
Иногда от боли хотелось выть, а он улыбался.
Иногда от ненависти сжималось всё внутри, но и тогда безмятежная улыбка не покидала его лица.
Когда казалось, что сил улыбаться не осталось, он улыбался через силу.
Иначе он не мог. На его лице всегда была маска.
Он многого достиг в жизни. Ему даже не завидовали, считали - заслуженно.
Его любили. Считали добрым, отзывчивым, щедрым человеком.
Чуть более мягким, чем нужно в нашей суровой жизни.
Но этот недостаток ему снисходительно прощали.
А он не любил женщин, детей и собак. Он ненавидел свою работу и пошлые анекдоты.
Ему часто хотелось кого-нибудь ударить, накричать или хотя бы не открыть дверь гостям.
А иногда даже убить, как ту навязчивую медсестру.
Но маска!
Она управляла им.
Она не давала совершать поступки, которые хотелось совершить и произносить слова, которые хотелось.
Сегодня он решил - всё!
Он снимет её, чего бы это ни стоило.
Освободится от неё.
Пусть там, под маской, будет самое страшное лицо в мире. Он готов!
Он хочет стать самим собой.
Сняв маску, он станет говорить только то, что думает. Он плюнет в лицо идиоту-начальнику, бросит надоевшую жену и работу, купит мотоцикл и поедет путешествовать.
Он перевернёт мир, перечитает все книги... И никогда больше не будет улыбаться!
Ведь наконец - НАКОНЕЦ, он станет свободным!
Посмотрев на своё улыбающееся отражение, он глубоко вздохнул, вцепился пальцами в подбородок и потянул кожу вверх.
Ничего не изменилось. Маска глумливо скалилась из зеркала.
Он запустил ногти под кожу и, закричав от боли, резко рванул.
По пальцам потекла кровь, из глаз брызнули слёзы.
Широкая улыбка не сходила с его лица.
Уже догадываясь, что это - конец, крушение всех надежд, он изо всех сил пытался сорвать с себя эту пошлую, измучавшую его маску. Он кричал и проклинал Бога, себя и свою пропавшую жизнь.
На полу образовалась лужа из крови и слёз.
Некрасиво оплывая, догорали свечи.
Перекошенная маска ухмылялась, но не снималась.
Ужаснувшись от мысли, что маска не снимется никогда, что она пустила корни в его плоть, вросла в него и стала его сущностью, он решил её уничтожить.
Он резал и кромсал свои щёки, растянутые в улыбке губы и вздувшиеся от крика жилы на шее....
Когда, вместо знакомого лица, зеркало равнодушно отразило кровавое бесформенное месиво, жизни в нём уже не было.
Вырвавшаяся на свободу душа, удивлённо покружившись над непонятной грудой и чадящими, испускающими дух, свечами, облегчённо рванула вверх.
Туда, где масок нет и никогда не было.
Туда, где все лица прекрасны.
Туда, где все, наконец, обретают покой.