Айсберг
С оглушительным грохотом, в фонтанах брызг родился белоснежный айсберг. Совсем как новый суперэтнос, ну это если по Льву Гумилеву. Он даже не барахтался в океанской колыбели, по своей еще младенческой сущности. А сразу осанисто и величаво поплыл по волнам, по бескрайним водным и временным просторам, под крики чаек и прочую морскую романтику.
Плыл он и щедро бросал в разные стороны свои озорные солнечные зайчики. Мол посмотрите какой я огромный и чистопородный. Во мне одна вода хрустальная заморожена, не то что вокруг, с разной там соленой примесью и прочей гадостью! А величина какая, мерь не перемеришь! И это только видимая часть, две трети еще, на всякий случай, под водой припрятаны. „ А ну! Подать мне корабль, да какой-нибудь потитанистей!“ - Частенько семафорил айсберг солнечными зайчиками и устремлялся в судоходную зону, к теплому Гольфстриму.
Но в теплой воде подводная часть айсберга, которая видимо чувствовала себя много хуже, чем надводная. И тихонько растворялась в соленом океане и дрейфовала в неизвестном направлении. Только айсберг собрался кому-то там, еще разок, погрозить, а тут бац и переворот. Опять с грохотом и брызгами и даже с задорной песней - „Кто был никем, тот стал всем!“
Правда, во всем остальном, новая верхушка мало чем отличалась от прежней, только айсберг стал заметно меньше, что поделаешь – закон природы. Но опять подавай ему корабль, проливы и место под солнцем. Хотя место под солнцем – странная мечта, особенно, для айсберга. Конечно, тут снова переворот. Новые уже и сапоги в индийском океане мыть собрались. А по средствам массовой информации только те выступают, кого раньше и на кладбище не хоронили. Теперь они сами себе поют, сами себе танцуют и даже сами себе активно аплодируя переходят в овацию. И то верно, ну не професоришку какого-нибудь там замызганного показывать. Эти тебе любой научный процесс в пять секунд сбацают, да под задорную песню и с широким поигрыванием вторичных половых признаков, во весь цветной экран.
Так и кувыркался айсберг, как коверный клоун в цирке.
И, однажды, длинноносый пингвин видит льдинка плывет и во все стороны солнечными зайчиками сверкает. А он только что поел своей традиционной рыбы и пить страсть как хочется. Хвать он эту льдинку, как леденец и сожрал без остатка, перед вечерней газетой.
А не лез бы айсберг в горячие точки, то прожил бы свои полторы тысячи лет! И вежливо уступал бы дорогу в вечность более старым суперэтносам, ну это опять по Гумилеву.