Ом мани падмэ хум (Спасение в нас самих)
Я не люблю слышать свой голос в записи. Мне кажется, что это не он, не мой голос. Разве может быть мой голос таким спокойным? Равнодушным и безразличным, можно сказать о нем монохромный. Я иной раз слышу себя со стороны и не из диктофона, не знаю, как назвать эту способность, но она точно есть во мне. Происходит это только в минуты эмоционального всплеска. Когда зашкаливают все датчики мозга и контроль над эмоциями утерян на время. Я слышу свой голос, как посторонний. Подозреваю, что включается защита и меняется тембр голоса. Таким способом мозг, вероятно, пытается снизить возбуждение и найти выход из критической ситуации.
Может поэтому мне легче молчать. И ситуации, когда требуют объяснений, вызывают тревогу…
Это не все, трудно сразу все рассказать. Нужны перерывы. Если бы мне дали банки с краской, сегодня я выбрала бы цвет темный, скорее красный, чем синий. Глубокий, бархатный, ни в коем случае не глянцевый. Холст. Максимального размера. Чтобы рисовать с табуретки или прямо на полу, потому что длины рук не хватит дотянуться до края. Наверно так я представляю себе размер компенсации. Смело иронизируя над окружающими, потеряла всякую способность, воспринимать себя трезво.
Давно хотела рассказать о случае в Каталонии. Я уехала в Барселону спонтанно, позвонил агент и предложил завтра улететь на выходные. Дел никаких срочных не было, и я согласилась. Увидеть, как матадор доводит быка до смерти, хотела уже несколько лет. Пытаясь утолить собственную жажду мести, искала визуальный ряд. Не хватало воображения, все придуманные способы получались в реальности чересчур человеческими.
Самолет оказался небольшим, всего на сотню человек, и все равно свободных мест не меньше половины. Как всегда, оглохла на полдня на левое ухо. Это семейное. Но всякий раз я начинаю злиться на пилота. Ничего, сейчас злость не лишняя эмоция, пока еще не понимала, смогу ли выдержать шесть поединков.
Хладнокровное убийство быков начнется не раньше шести вечера, чем занять себя не знала и отправилась бродить по городу. В первом же кафе попросила белого вина и кофе с молоком. Официант, пытаясь понравиться и заработать бОльшие чаевые, продемонстрировал сначала чистоту бокала (оценила юмор) и предложил несколько вин. Захотелось полусладкого, попробовала и не стала дальше экспериментировать.
На столике рядом кто-то оставил газету El Periodico de Catalunya, развернутую на странице с заголовком «Что делать с животным, которое отказывается бороться?». Забавно, далее по тексту, если я правильно поняла, рассказывали о случае отказа матадора убивать быка. Притом, что ранее он с быком ни разу не встречались. И зрители его поддержали.
За что я люблю старые города, так это за отсутствие глянца. Стекло было дорогим удовольствием в прошлых столетиях и архитектору приходилось при помощи камня создавать иллюзию невесомости. У них это получалось. Именно поэтому мне совершенно не нравится современная архитектура. Имея явное преимущество в средствах самовыражения, они умудряются построить здание, в которое абсолютно нет желания войти.
На улице привязалась худющая дворняга, подозреваю, что в юности она была породистой сукой и имела много кавалеров разного возраста. Купила в минимаркете хамон, лишь бы животное отстало. Собак люблю, но кошек намного больше. Так и гуляла бесцельно по улицам Барселоны до вечера. В парке у здания корриды долго сидела на траве и пыталась отговорить себя от кровавого зрелища. Почему-то вспомнила слова Хемингуэя «Чем крупнее бык, тем больше мяса для бедных». С тем и спустилась на свое место у самой арены.
Когда покупала билет, дамочка спросила, какой билет хочу - Sol или Sombra, я не поняла вопроса и ответила Sombra. Он был дороже. Как выяснилось, на арене так разделяют места для зрителей, против солнца и нет. И все фотографы, конечно, находились на стороне Sombra, их камеры то и дело отрывались от корриды и увлекались эмоциями туристов. Вспышки мешали. Усмехнулась и подумала, что мы для них, как свежее мясо для повара.
Музыка играет огромную роль на корриде. Она контролирует внимание зрителей, подсказывает им, что происходит на арене. Можно даже не смотреть на бой и только слушать, рев толпы и музыка все подробности сообщат очень правдиво. И вот началась первая tercio de varas. Быка номер один выпускают из загона, но сначала он встречается с помощниками матадора из куадрилья. Так называется команда матадора. Какое-то время они развлекают публику и дразнят быка.
Наконец-то на арене появляется главный герой корриды. Что поразило больше всего, так это цвет плаща матадора. Я всегда считала, что он может быть только красный, а оказалось, что бывает ядовито-розовый с желтой подкладкой. В тон плащу гольфы у всех участников торос тоже розовые. Как пояснил на ломанном французском сосед на трибуне, этот цвет выбрали для красоты, и если матадор хочет, он может использовать капоте, так он назвал розовый плащ, и в следующих терциях. Но капоте намного тяжелее, чем мулето, тот самый красный плащ, знакомый мне по полотнам Гойи и матадор должен иметь сильные руки и спину, чтобы победить быка.
При появлении матадора, я признаться, отвлеклась от главного действа, и залюбовалась пластикой тела. Красиво двигаться можно либо по праву рождения, либо если много лет посвятить тренировкам. Предполагаю, что первый вариант ближе к истине сегодня. Особенно изящный прием поворачивания обеими руками плаща за спину под медленную музыку. Зрелище, признаюсь честно, завораживает, животное не просто убивают, матадоры делают это под соответствующую моменту музыку. Можно сказать, что музыка сообщник матадора. Закружилась голова перед основным действом, мозг активировал красный светофор. Сигнализирует, может, достаточно пищи воображению?
Свершилось. Моя навязчивая идея выплеснуть чувство мести посредством зрелища убийства реализовалась в полной мере. Правда, ожидала я совершенно иное. Но, лучше все рассказать последовательно, или как сказал Холмс в фильме Гая Ричи, согласно алфавита. Пропущу описание второй tercio de banderillas и сразу перейду к третьей tercio de muleta .
По правилам корриды на убийство быка матадору отводится 15 минут. Матадор должен пронзить сердце быка шпагой. Если по истечении этого времени бык жив, то председатель арены останавливает бой. Быка уводят в загон, а матадора громким свистом провожают трибуны. Когда зрители закричали, я не сразу сообразила, что случилось. Через несколько секунд, осознав, что я вижу, закрыла глаза. Смотреть как бык отскакивает от жертвы и через секунду снова набрасывается на застывшее в нелепой позе на спине тело матадора не смогла.
Что произошло, никто из зрителей еще не разобрался, почему матадор вдруг упал, хотя пять минут до этого виртуозно размахивал мулетой перед носом быка. Чем довел того до полного изнеможения. Бык за минуту до падения матадора, тряс головой, шатался и не понимал с какой стороны убийца. Старый француз рядом еле слышно произнес: «Сердце быка оказалось сильнее. El pase de la muerte. Позорнее смерти не может быть для матадора». И тут же ушел с трибуны. На арене тем временем помощники матадора отогнали животное от тела, а через все поле к месту трагедии спешил врач. Но, судя по цвету рук и лица матадора, помочь ему не сможет уже никто. Поздно.
Корриду можно принимать или нет, убийство можно совершить в мыслях или по-настоящему, на оскорбление можно ответить, а можно забыть, все это не имеет никакого значения для жизни. Что станет моей последней целью - вот что самое главное? С какой мыслью я умру? Если считать, что это может случиться в любую минуту. Мы не можем жить вечно. А еще я подумала, что изобрести наказание тому, кто не является тобой или твоей копией невозможно. Это в любом случае окажется не то, что ты задумал. Месть – наказание себя самого, лишение сил и энергии для нормальной жизни. Что есть норма? Каждый из нас решает для себя сам. И не раз, и не два за жизнь наше понятие нормы изменится. В этом я теперь не сомневаюсь.
p.s. "Матадор" целиком http://proza.ru/2011/01/23/1743