Отцова бригада рубила им избы. По-русски – топором и пилой. А там казаки жили в хатах. В маленьких беленых домиках. Их еще называют мазанками. Они даже изнутри белые – чистые и прохладные летом. Мы с девчонкой каждый раз разуваемся. Голым пяткам холодно от крашенных половиц. И в нос шибает запахом молока. Потому что в каждой хате на уютной кухне круглые сутки строчит сепаратор – собирают масло. Приятно пить молоко большими студеными глотками из эмалированной кружки.
Мазанку сложить – вроде, и мужиков не надо. Это женская забота: смешать в большом чане глину, накидать туда соломы, добавить кизяков и утоптать все как следует. Босыми ногами. Народу на помощь новоселу собирается много, как на праздник. Дело это затевается в выходной. Казаки стоят, покуривают да покрикивают. Казачки в длинных намокших юбках таскают воду, наваливают глину. Босые мальчишки и девчонки пляшут под солнцем во влажном месиве. Это не тяжело, только соломка иногда колется.
Делается все это в начале лета. Чтобы саманные кирпичи успели просохнуть под солнцем. Брикеты быстро затвердевают, а готовые саманные домики только крепчают от лета к лету. Труднее всего было натаскать достаточно воды. Пресная вода здесь такая же редкость как деревья на сруб. Потому дело наладили возле соленого озера. А помылись мы потом в бане такой же соленой водой.
Плотники чаще просто перебирали старые дома и поднимали их заново. Потом плотничья бригада переходила с хутора на хутор за новым заказом. А я – вместе с отцом. Только на хуторе Красавка избу ставили из свежих бревен. Откуда-то их завезли хозяева. На хутор мы пришли пешком. Отшагали по пыльной проселочной дороге верст десять. Только на виду у хутора нас догнал старик на упряжке. Так что мы заехали важно: на бричке – через плотину, перегородившую пруд, и наверх, к обтесанной новостройке.
Изба росла на видном месте – на холме над прудом. То ли это было прежнее хозяйское место, то ли мой отец-бригадир посоветовал здесь поставить дом – не знаю. Бревна ложили все выше, так что едва вслед успевали поднимать подмостки. Работали плотники с утра до вечера. Хозяйка готовила им обеды, а я с хозяйской девчонкой и прочей ребятней собирал в саду вишню для вареников. Ели ее, тугую на губах да раннюю, пригоршнями и выплевывали косточки, кто дальше.
Когда установили стропила и положили доски под железную крышу, плотничья часть в доме закончилась. Дом поставили по-русски: на каменном фундаменте, с глубоким подполом, высокими, чисто струганными потолками. Конечно, оставалась еще внутренняя отделка – окна и двери, перегородки да крыльцо. Но вся эта столярка казалась мелочью, с которой был готов справиться хозяин-казак.
На другой день мы покидали теплый хутор. А пока хозяева накрыли по вечерней траве прощальную скатерть – с пупырчатыми огурцами, влажными помидорами, красным компотом из вишен, холодным от чего-то салом и местной горилкой. Так бы полюбовно рассчитались и разошлись, если бы отец, подвыпивши, не предложил хозяину побороться. Здоровый казак, тяжелый на подъем, совершенно не собирался напрягаться в конце крепкого застолья. Да и по характеру он был миролюбив, как та смиренная лошадь, на которой мы добрались. Но отец кого хочешь заставит!
Никакой борьбы таки не получилось. Отец не смог перекинуть через себя тяжеленного казака и просто попал под него. Как под машину. Отчего-то мне было ужасно неудобно: то ли за неуклюжее поражение отца, то ли за его нелепое предложение. А он, разгоряченный, хотел попробовать еще раз. Его едва отговорили плотники...
Впрочем, через неделю-другую мы с ним вновь вернулись к тому дому над прудом. Может, отец оставил часть плотницких инструментов, может – за окончательным расчетом. Только живо запомнилось, как летела мне с холма навстречу хозяйская девчонка – глаза как пара вишенок, казацкая дочь. Будто казака с войны встречала: платочек сполз на плечи, волосы разметались, и белые коленки наперегонки мелькают. Я потом такое только в кино и видел.
Видно, теплые ставили мазанки казаки, не хуже наших стуженых зимами изб. Мне бы жениться на ней тогда, да было нам лет 20 на двоих.
…Вот бы съездить туда на хутор – на денек, на часок.