Говорят, что письма приходят лишь к тем, кто умеет ждать. Банальная истина. Но почему – то хочется верить, что так оно и будет: твое долгое ожидание будет награждено.
Я умею ждать. Я знаю, что умею. Именно в эти минуты, часы, дни, месяцы пластилинового времени я превращаюсь в гирьку для настенных часов. Сквозь мерзкий скрип подтягивания к высотам обитания вечности я понимаю, что без моего веса нет времени, да и вечности нет…Наверное, так чувствуют себя люди в открытом космосе: то ли ты есть, то ли тебя нет. А вокруг несутся миры, оставляя тебе только краешек ночного неба в проеме незакрытого окна и пронзительное чувство одиночества, удел гордецов и поэтов.
В такие минуты самое главное не встать на подоконник: это иллюзия, но никак не освобождение. В такие минуты важнее всего на свете телефонный звонок, разрывающий замкнутый круг, так старательно очерченный сознанием твоей собственной исключительности. В такие минуты важно проснуться. Подойдет все: мяуканье кота на кухне, звон фарфоровой чашки, опрокинутой блуждающим в темноте по дому барабашкой, даже хруст хлебных корочек - мечта добропорядочной мыши , живущей где-то в глубинах старого дома .
Я просыпаюсь. Мой дом опять спасает меня. Какое странное совпадение: номер у него – 9 , а у квартиры – 11. Мой телефон спасения. Мое МЧС.
; ; ;
6 часов утра. Я стою у окна в комнате, откуда ушла еще в прошлой жизни. Все по-прежнему. Твой голос, сонный, недоумевающий и такой родной, будто не было двенадцати лет жизни вне этого дома. Конечно, ты всегда знал, что я непременно вернусь сюда зализывать раны. Буду сидеть на старом кресле и скулить оттого, что очередной принц оказался просто обычным мужиком « из глины и грязи». Ты пойдешь в ванную, откроешь воду и вернешься с харчовым полотенцем в руках.( Помню, как ты смеялся: «Это ж надо придумать: полотенце цвета харчо!») Я буду читать тебе свои любимые стихи… про цыганскую страсть разлуки, бессонницу и тугие паруса. И крылья за спиной высохнут от случайного дождя, и нежность заполнит до краев мое тело, и руки вновь станут руками, губы губами, а слезы обожгут желанием быть любимой… Ты все-все поймешь, ты не станешь торопить меня. Только где-то в самой глубине твоих индиговых , эллинских глаз, выглядывающих из-за большой керамической чашки, источающей горький запах кофе, я увижу преданного пса, готового зализать любую рану, даже если она для него окажется смертельной.
6 часов утра. Я стою у окна в комнате, куда вернулась из прошлой жизни. Я смотрю на тебя и знаю, что теперь уже никогда не причиню тебе боль. Сейчас ты даже не догадываешься, что там , на расстоянии всего лишь одного короткого взгляда , волна моей своевольной нежности уже подхватывает ставшее невесомым тело и несет его к тебе, чтобы отхлынуть соленой пеной страсти.
Когда открываешь в себе любовь, начинаешь слышать океан. И никто не убедит тебя, что это всего лишь иллюзия … Даже боги в такие минуты признаются в своем бессилии заглушить шепот волны, рождающейся в глубине обыкновенной ракушки…
; ; ;
Подарили дураку море… Подарок превратился в источник бесконечного страдания, потому что не знает дурак, что ему с морем делать.
Разве бывает любви слишком? И всего-то одна встреча. Понедельник. Первая электричка. Терпкий запах вчерашнего леса. Это от корзины с грибами. Несмотря на ранний час, тесно и назойливо людно. Какое все-таки противное чувство зарождается где-то в глубине меня и , вывернув наизнанку все внутренности, обжигающей волной подступает к горлу. Сейчас я достану леденцовую конфету, и мир вновь обретет привычные краски.
- Девушка, вам нехорошо?
- Мне хорошо! А вот Вам, пожалуй, не очень.
- Очень-очень,- смеется все тот же голос.
Я плотнее зажмуриваю глаза. Бывают же такие голоса: полцарства за коня! Такой голос, наверное, был у Демона, когда он нашептывал Тамаре : «Я дам тебе все-все земное! Люби меня!» Вот сейчас открою глаза, а там никакой не Демон, а лысеющий Дон Жуан. Ну нет, Дон Жуан никогда бы не дожил до лысины: такие умирают молодыми.
;Вы ведь не спите, девушка?- дразнит меня персиковый голос.
Какое странное чувство: кажется, что широко открываю глаза, а на самом деле лишь пытаюсь их приоткрыть. Обладатель демонического голоса смотрит без тени лукавства - прямой, открытый взгляд. Почему становится так спокойно и ясно на душе, будто я вернулась домой? А глаза-то рыжие. Не карие, не коричневые – рыжие, как листья в лесу, как рыжики в корзине. Смех прорывается неожиданно.Он хохочет вместе со мной. Должно быть, догадался про глаза-рыжики.
; Да, да! Рыжие они у меня. Как Ваши рыжики в корзинке. Это от солнечного ветра. Знаете про такой?
; Знаю…
А еще я точно знаю, что завтра ты позвонишь в мою дверь… И мой благодарный взгляд утонет в глубине твоего рыжего листопада…
Разве можно влюбляться в понедельник? Что же делать, если любви так много, что ничего, кроме нее, в тебе нет?… Подарили дураку море…